Маленький скрипач

       Закончив играть свой первый концерт Ридинга, мальчик артистично поднял смычок в воздух, вздернул свою мордашку вверх и, боясь вздохнуть, слушал отзвук струн, дождался, пока они замолчат, снял скрипку с плеча и, наконец, выдохнул и, не глядя на концертмейстера, поклонился.        Школьный зал наполнился аплодисментами детей, их родителей и учителей. Трое по скрипке и одна виолончелистка. Мальчик сел на свободный стул рядом с мамой и, прижавшись к ней, со своей скрипкой-половинкой в руках, стал слушать остальных детей, которые тоже играли на этом концерте.        После концерта малыш, даже не ходящий ещё в школу, уже обсуждал с учителем своё выступление. Мужчина, как и всегда, был очень добр к нему, как и к другим ученикам, и очень терпелив.        После концерта пообщаться много времени не было, были и другие ученики и учителю надо всем уделить внимание, особенно тем, кто постарше, так что маленькому скрипачу ничего не остаётся, как собрать скрипку и отправиться домой. Хотя он и не огорчился, в силу своего возраста он ещё не понимал, да и небольшого общения ему хватило, после чего он отправился домой.        Так и проходили его некоторые дни. Утром он был в детском саду, днём он с мамой ходил в музыкальную школу, где пел, играл, танцевал, учился нотной грамоте и занимался на скрипке.        Когда он пошёл в школу, ничего не изменилось, разве что теперь дома появились домашние задания, с ещё в школе, оказывается, с ребятами подружиться тяжело. Да и внезапно отношение учителя поменялось        Забегая в кабинет без родителей (уже взрослый совсем, первый класс), привычно раскинув руки, скрипач попытался обняться с учителем, как и всегда, но встретил отпор с его стороны.        — Не надо меня обнимать, — спокойно и глядя в глаза мальчику сказал учитель.        Ребёнок был шокирован.        «Разве я что-то сделал?» — Понеслись у того мысли в голове. Испугавшись этой ситуации, ребёнок как мог пытался сдержать свои слёзы, но эти горячие капли на глазах предательски вылезли и мальчик больше не мог сдерживаться. Из глаз текло, хотя он даже не всхлипывал и только нос стал шмыгать. Почему так происходит, мальчик не знал, да и не интересно это ему было.        — Ну-ну, не надо плакать, — успокаивал его учитель. — Доставай инструмент, начнём с гамм.        Ребёнок наклонился над футляром и стал собирать скрипку. Вот надо натянуть подушечку, натянуть волос на смычке. Слёзы, конечно ещё текли, но он был исполнительным. А ещё боялся кричать на своего учителя и спрашивать «Почему, почему?»        — Знаешь, тебе бы надо уже использовать мостик вместо подушечки, — заметил учитель, внимательно осматривающий худенькую фигурку своего ученика и уже в привычном движении забрал у него скрипку.        — Александр, я хочу сам настроить скрипку! — воскликнул ребёнок. Лицо было красное, некрасивое, в пятнах после слёз. Учитель, которого он зовёт по полному имени, (так договорился с ним и мамой молодой учитель), передал мальчишке инструмент.        После успешной настройки и похвалы от учителя, ребёнок начал играть так ненавистные ему скучные гаммы, после которых уже играя пьесы.        Спустя несколько лет        Мальчик занимался у учителя на дому уже несколько месяцев, так было ближе, да и Александр был очень даже за, ведь получалось и попить чай, и пообщаться за занятиями, да и получать знаний и опыта не только в музыке. Например сейчас, когда весь разгорячённый мальчик с красным лицом выбежал из комнаты в ванную, получив немалый опыт и прополоскав рот, сплюнув. Глотать это он точно не собирался.        — Какую гамму ты будешь играть? — спросил его педагог, застёгивая штаны.        — Си минор, — ответ был быстрым, почти моментальным. Дальше урок прошёл вполне себе профессионально, давая много информации и пометок, где мальчик сфальшивил, где сыграл неточно и какая аппликатура подойдёт лучше для арпеджио двойных нот.        В конце урока мальчик собрал инструмент и, поцеловав своего учителя в губы, счастливым и влюблённым и вдохновленным побежал домой, пообещав никому не рассказывать.        — Мам, а я целовался, — не в силах сдерживать все свои эмоции, рассказал, мальчик.        — Как её зовут? — поинтересовалась та, но ответа так и не получила. А затем задумалась. Нет, пока что никаких действий она не предпринимала. Она умная женщина и сразу свои подозрения она решила проверять постепенно, но её первое подозрение пало как раз правильно, на учителя по скрипке. А с чего вдруг он вернулся с занятий и с порога такое сообщил?        Мальчик же не знал, что уже подставил своего учителя, ведь, как он думал, Мама не догадается.        Отыграв концерты Зейца, Вивальди, вместе с двойным концертом, и даже неприступного для ровесников и даже выпускников школы, Берио и Шпора, и даже Лало «Испанскую симфонию», что казалось верхом трудности, учитель решил дать концерт Кабалевского, что был попроще, который ребёнок начал учить, старательно работая над фразами в этом эмоционально сложном произведении. Он готовился к конкурсу.        Метавшись между уроками и скрипичными занятиями, мальчик в стандартном темпе жизни учил концерт вместе с этюдами. А ещё эта обидная правда от одноклассников, которая усложняла жизнь в школе.        Нет, ребёнок, конечно, отрицал, что он гей, да и у одноклассников и доказательств-то не было, да и всерьёз никто его геем не считал, просто всем нравилось, как он злится, оправдывается, вспыхивает и кричит, но сам скрипач знал, кто он такой и что он гораздо опытнее в этом вопросе каждого из ребят. Да и школа ему была малоинтересна. Что там даёт эта школа кроме физики? Да ничего. По русскому — врожденная грамотность, литература его увлекала и без школы, а математика уже дала всё, что необходимо. Да и зачем ему школа, когда он уже на конкурсах играет и на каждый приходит с новым репертуаром?        Конкурс принёс ему очередную вторую премию. На первую так он ни разу и не сыграл, и, конечно, огорчился. Ему казалось, что сейчас-то он выложился на 120% на сцене, о чем и жаловался учителю у него дома. Александр гладил мальчика по спине, массировал попу и голые пяточки, успокаивая того и как только он успокоился, начал стягивать с него штаны, покрывая тело ученика поцелуями, а натянулись штаны спойлеры того, как Александр спустя длительное время получил удовольствие. Солнце начало садиться, подсвечивая всё: и воздух, и питерские здания, и облака рыжим светом.        Через несколько часов мальчик уже у себя включил воду и начал мыться, засовывая мыльные пальцы и пытаясь массажем достичь того же, что он испытал сегодня, но именно сегодня его мать решила постирать его одежду.        Рубашка, штаны, влажные трусики, ещё рубашка… стоп. Почему трусики влажные? Мама посмотрела на место влаги и ужаснулась, ведь это было даже не спереди, а цвет и консистенция были характерны.        «Он весь вечер общался со мной. Не успел бы. Значит он это сделал раньше… Но он был у Александра…»        Да. Она догадалась и была полностью в этом уверена.        Спустя несколько месяцев        — Я тебя ненавижу! — кричал ребёнок собственной матери после вынесения приговора его учителю        Он ревел, а Его учитель смотрел в одну точку и дрожал.        — Я тебя дождусь, вот увидишь! И мы будем вместе! — сказал ребёнок в зале суда, и сказал правду. Он не мог всего вынести и убежал.        Спустя ещё несколько лет        Юноша получил права ещё пару лет назад. Все восемь лет общался каждую неделю со своим учителем, отправляя ему письма и доплачивал за ответы в ФСИН, иногда пропадая на месяцы, а потом вновь проявляясь. Он рассказывал о конкурсах, о новом учителе, на тот раз женщине (и это его главное условие в выборе педагога. Да и школу пришлось поменять. Он не хотел изменять своему учителю), о своей жизни и сегодня едет забирать своего учителя, который ещё даже не слишком-то и состарился, всего-то 34 года должно быть.        Он своего учителя узнал сразу. Побитого, без глаза, но такого же волевого и не сломленного. У юноши полились слезы, но он подошёл и попытался его поцеловать, но тот отстранился, скрипач встретил отпор с его стороны.        — Не надо меня целовать, — спокойно и глядя в глаза бывшему ученику сказал его учитель.        И тут скрипач не выдержал и разрыдался. Они много разговаривали, пока скрипач вёз учителя к себе домой. Квартира Александра, в которой юноша в детстве получил много опыта как физического, так и скрипичного, была отдана семейке. Не сказать, что плохой, просто скрипач не мог смириться с тем, что там живут другие. Учитель и ученик общались так два дня. Александр спрашивал о жизни скрипача, чего он добился, о личной жизни, но сам сидел отстранённо да и попросил отвезти в выделенную квартиру.        Спустя неделю его учитель в той лачуге, что выделило государство, отправил длинное письмо своему ученику самой обычной почтой, а спустя две недели Александра нашли там же и сняли с люстры.        Скрипач до конца своей жизни будет вспоминать своего учителя с теплотой, никогда ему не изменив, посвятит несколько сложнейших и красивейших каденций ему (и уже посвятил парочку).