ничего хорошего.

cнова мерзкое пробуждение. вставать не хотелось, но почему-то надо было идти в проклятую школу, зачем-то зарабатывать оценки на аттестат, зачем-то жить. ей было не совсем понятно, для чего вообще жить, но зачем-то было надо. будто бы кто-то просто вдолбил в ее тупую голову, что надо то и это, а также вот это и еще то. слишком много надо и она все же что-то делала. вставала по утрам, например. просыпалась очень рано, в пять утра и пятьдесят минут, чтобы за это время успеть поставить чайник и дождаться, пока он закипит, до шести часов. видеться со своей проклятой семейкой не хотелось, потому и пила кофе за час или даже больше, чем эти ненавистные люди просыпались. неплохо было бы и уходить раньше, чем они очухаются и как-либо пересекутся с девушкой, но в какой-то степени она боялась. глупые, раздражающие страхи. злят. но поделать ничего не может, шляться по городу целый час с утра пораньше как-то не сильно хочется. хоть и выходит все равно довольно рано. лишь бы не сидеть в этом чертовом доме и не слышать утренних истерик без причины. фу. проходит на кухню, не тратя время на бесполезное лежание под одеялом, набирает воду в древний чайник, ставит на такую же древнюю плиту и поворачивает ручку, отвечающую за выпуск газа. берет в руки спички, поджигает одну и подносит к его источнику. рефлекторно резко одергивает руку, боясь обжечься. вроде страх прошел, а вроде всегда так делает. глупые рефлексы, не дают помереть. хотя вроде и не сильно хочется. хочется просто не чувствовать все это дерьмо, не переживать ни о чем, не мечтать пропасть из этого окружения. умирать не хочется, хочется нормальной жизни. но вряд ли получится. поэтому.. почему бы и не сдохнуть. наливает себе горький кофе, не беря в руки даже чайную ложку для того, чтобы отмерить количество, сыплет так, в крышку, не заботясь о том, что будет слишком крепко. все равно она рано или поздно умрет от разрыва сердца, видимо, потому что ей кажется, что доза кофеина с каждым разом увеличивается. ну что поделаешь. хотя помереть от говёного растворимого кофе... сомнительно, конечно. уходит обратно в свою недо-комнату, которая «недо» как раз из-за того, что личного пространства ей выделить не удосужились, и от тупой и шумной семьи девушку отделяет лишь не очень толстая штора, которую все постоянно дергают и игнорируют просьбы быть поаккуратнее. в этом доме анна, которая не любила и свое имя в том числе, ненавидела всех, кроме животных. всю свою любовь, которая почему-то все еще появлялась в ее "сердце", - само собой, опустим тот факт, что там только плоть и кровь, - девятиклассница отдавала именно им. иногда поддерживала своего тупого брата, зная, как сложно жить с их тупой матерью, но в целом обоих ненавидела. они одинаковы. к сожалению, сама анна также замечает мерзкие черты характера родительницы и у себя, что дает повод заниматься самобичеванием еще больше. садится на кровать, где проводит большую часть своей жизни, ставит на захламленный стол рядом теплую кружку невкусного кофе и открывает телефон, который показывает время 6:03. девушка испытывает удовлетворение, просыпаясь в такую рань, потому что знает, что может чувствовать себя спокойно, почти нераздраженно, пока они спят. посидеть в тишине, почитать скачанные фанфики и попить кофе. позже начнется суета, вероятно, придется будить глупую мать, которая раздражает своим отсутствием пунктуальности, взваливая на дочь ответственность за свое пробуждение, хотя делать она этого вовсе не обязана. пошла ты, старая карга. хотя не такая уж и старая. но очень ненавистная. позже она попросит ее налить кофе и будет гневаться, если та забудет. а забыть она может. а далее будет гневаться на всех на свете, потому что, видите ли, опаздывает. а вот не надо было посылать меня в шесть сорок пять, тупица. теперь сама отдувайся. но сейчас девушка не хотела об этом думать, сейчас она открывала свою читалку, отхлебывала теплый напиток, понимая, что не такой уж и горький получился, смотрит на такой же неизменный, как сидение на кровати, значок с самолетом в строке уведомлений. за это мама тоже будет ругаться, но зачем ей лишний раз тратить энергию и так помирающего телефона, если месяцами туда все равно не поступает денег на счет. и хватит делать вид, что волнуешься, мамуль, я не верю. и трубку брать не хочу, все равно раздражаешь. анна вновь отпивает кофе, думая, что также хочет просто лесбийских интрижек, желает, чтобы влюбленность была единственной ее проблемой, но увы. понимает, что она как обычно преувеличивает свои проблемы, что все у нее прекрасно, просто анна – глупая пятнадцатилетка, драматизирующая свою глупую жизнь. пол россии так живёт, и ничего. за чтением проводит долгие двадцать минут, допивает кофе и в очередной раз думает, что она просрала свою жизнь: могла читать книги, а читает тупые фанфики. никакого саморазвития, фу, тупая. хуже, чем фанфики, потому что фанфики хотя бы умные люди пишут. ну, чаще всего умные. оставляет пустую кружку на столе, потому что это ее личная, и моет ее анна раз в сто лет, ибо зачем, если там бывает только кофе, и ежедневно. иногда и ежечасно, а то и чаще. легонько отодвигает штору, смотрит на спящего брата. он любил вставать пораньше, портя ее утреннюю идиллию, засранец. сегодня она выйдет раньше, чем они проснутся. весна, светлеет рано. в самый раз. плещет кипятка в кружку, сыплет, уже с помощью ложки, туда кофе, забивает на сахар, скорее по привычке, чем от лени, оставляет сосуд, полный горячей воды, на столе у мамаши. чтобы не ворчала. а сахар и сама кинет, не умрет. на часах 6:35, ещё довольно рано, прекрасно. хоть у родительницы будильник через десять минут, встанет она, вероятнее всего, через двадцать пять. впрочем, в какой-то степени анна ее понимала: сама ставила на четыре, чтобы понять, что может поспать еще часок. чудесно ведь. чмокает кошку, которую обнаруживает спящей на бельевой корзине в ванной, отправляется чистить зубы, неудобно сгорбившись над низкой раковиной и недовольно поёживаясь от некомфортной температуры воды. настраивать было лень, да и, спешить надо бы, мало ли, проснутся скоро. закончив с чисткой зубов и умыванием, вытирает лицо полотенцем, переодевается в школьную одежду, которую нашла за пару минут до этого, специально такую, чтобы не гладить. она часто так делает. ненавидит это глупое занятие, оттого и игнорирует существование всяческих рубашек. иногда, конечно, гладит свою черную, но в целом мечтает нормализовать неглаженные шмотки. пощадите ленивых. впрочем, иногда девушка и в мятой одежде ходит: плевать на мнение общества ведь. мысль уйти куда-нибудь далеко вместо школы крутится в глупой головешке далеко не первый день, не неделю и даже не месяц. вообще неплохо было бы подстроить свою смерть, но это весьма сложно, а если просить у кого-то помощи – дорого, а денег у анны нет. обладательница черного, такого типичного каре смотрит в зеркало: снова она во всем темном. ну и чудно. только носки розовые. весьма жизнерадостно. накидывает кофту, такую же, как и носки, цветную, и слышит звук будильника. неплохо, весьма. вроде как по закону с шести утра она может шляться по улицам, так что все хорошо. забить на страх, налить в термос кофе, от которого толку нет, все равно может протечь и остывает, но все-таки берет с собой. в пятьдесят минут, ожидаемо не увидев признаков пробуждения семейки, кидает в рюкзак ключ от квартиры, закидывает его на плечо и уже через пару минут, сбежавши с третьего этажа из подъезда, оказывается на улице. слегка подмораживающий воздух обдает лицо, но в этом ничего страшного, даже приятно. К тому же, днем будет страшная жарень. втыкает в уши наушники, которые, знает, потом еще сто раз поправит, потому что, твари дрожащие, выскальзывают зачем-то, включает на всю громкость музыку, которая контрастирует от песен типа гёрл ин ред к май чемикал романс, переборов свою тревогу вроде "вдруг обратится кто а я не отвечу", что является для анны большим шагом, и направляется на ближайшую заброшку. почему нет, когда да. до школы все равно недолго, а посидеть где-то надо. и плевать, что там могут обитать всякие опасные алкаши. да, как и большое количество "глупых подростков" девушка иногда покуривала. не травку и что-то подобное, обычные сигареты, пачки которых хватало иногда и на несколько месяцев. курить – невыгодно, и анна этим не злоупотребляла. просто иногда курила, думая, что хочет этого. каждый раз был почти как первый, но мозгов хватало не делать слишком большие затяжки дабы не потерять сознание в каком-то грязном заброшенном здании. небольшое головокружение и слегка отвратительное состояние, ничего такого, просто захотелось. сейчас, наверное, мать уже проснулась. а она встречает рассвет, смотря в окно без стекла, покуривая тонкую сигарету, которую у этой матери и нагло украла позаимствовала. без возврата, правда, ибо пошла она, но позаимствовала ведь. докуривает, достает из портфеля термос и пьет свой горький кофе. вроде невкусный, а вроде привыкаешь и нормально. о запахе изо рта и от одежды анна не заботится: плевать. и ей, и окружающим. а мать не узнает. однажды узнала, и отреагировала так безразлично, что девушка была уверена: накурись она наркотой до предсмертного состояния, любящая мамуля и то бы забила. но наркотиками школьница не интересовалась: терять связь с реальностью она предпочитала с помощью фантазии, а не веществ. ибо мысли неиссякаемы, а травка мало того, что дорогая, так еще и недолгосрочная. скукота. время только семь пятнадцать. в школу идти двадцать минут... придет в тридцать пять – выгонят, ибо слишком рано. посидит еще немного, все равно алкаши, видимо, не любят приходить сюда в это время. действительно, одна она такая глупая. снова отпивает кофе. такими темпами он закончится еще до ее прихода в это адское заведение. тяжелый вздох без причины, потому что хочется. выходит из старой недостройки, направляется куда-то, куда глаза глядят. походит и к восьми придет в школу, чудесный план. термос обратно в рюкзак не кладет, знает, что снова захочется попить по дороге и еще не раз. ну и ладно, что тепло не сохраняет, все равно она выпивает все четыреста пятьдесят миллилитров еще с утра. надо будет – сходит в столовую, попросит налить еще. хоть это и маловероятно: анна ненавидела очередь там, запах там, людей... все вот это. и школу она тоже ненавидела. улицы начинают наполняться людьми, девушка одними губами подпевает английским песням, все еще скачущим между милыми, спокойными песнями про женскую любовь и про то, что все мы попадем в ад, и что война сделала с его ногами и языком. забавный контраст, но некоторые песни девятиклассница перелистывала: не по настроению они. время 7:39, она ходит на тропинке, по которой обычно выходит в школу. чудно. будет идти медленно, быть может, ровно к восьми и придет, ведь девушка уже довольно далеко от дома. по привычке кусает губы, иногда отрываясь от такого приевшегося занятия для того, чтобы в очередной раз отпить уже почти остывший кофе. насчет учебы уже вообще не переживала: устала. она эмоционально вымоталась после всяких пробных, тем более после устного собеседования по проклятому русскому. у нее были проблемы со всем, кроме чтения текста. ужасно. перед этим днем она еще несколько прорыдала. а следующие несколько месяцев ленилась проявлять эмоции. отрицательные... отрицательные она зажевывала, или била свои бедра. резаться давно перестала: устала скрывать шрамы, переживать об этом... глупое занятие. а вот чувствовать боль от самоизбиения – самое то, потому что удары приносят большее облегчение, чем тоненькое лезвие, которое едва держалось в трясущихся от стресса руках. еще и страх всяких порезов, вскрыть вены и все такое... а из-за хилости девушки на ней даже синяков не оставалось. но боль неплохая была. иногда кричала на брата, когда он эти плохие чувства вызывал. но старалась заниматься этим как можно реже: так она похожа на свою мерзкую мать. зачастую такие "срывы" порождали новые, где она не кричала а била себя. легче было закрыться в ванной, порыдать и позаниматься самобичеванием, чем портить мелкому жизнь еще больше. хоть она его и ненавидела. а то вырастет еще каким-нибудь ушлепком типа ее самой, или, чего хуже, их родителей. даже думать не хотелось об этом, ужасно. почти дошла до школы, время 7:54. все равно рано, шла слишком быстро. но ничего, она и в сорок минут приходила, и почти никого не было, значит и ругать ее некому было. без пяти восемь – приемлемое время. не переобувается, потому что незачем, тепло и все такое, скидывает слишком теплую для этой погоды кофту, которая итак была поверх водолазки, думает, что по дороге домой умрет от жары, вешает вещь в гардероб, где в последнее время все реже кто-то оставляет свои шмотки по причине их отсутствия, ибо тепло, и направляется к расписанию. первым алгебра, думает, чудно, главное чтоб к доске не вызвали. к доске таки вызывают. конечно, в классе все ее считают отбитой, странной, все такое, и к этому вишнякова привыкла, но стоять вот так было неловко. пытается успокоить себя тем, что все мы в конечном счете умрем, дико тупит у доски. какая же анна все-таки тупая, ужасно. она была зла на себя, но, вымучав эту проклятую задачу, не без помощи учительницы, садится на свое место, бурча под нос, что ненавидит этот предмет. никто ее не слушает, хотя, вероятно, слышит, и от этого становится еще более неловко. да, ей не нужно было социальное одобрение в чем-либо, но говорить что-то себе, находясь среди людей считалось странным. могли бы и ответить для приличия, а то девушка чувствует себя глупо. урок тянется невероятно долго, но то, что сейчас она побывала у доски, обеспечивает "неприкосновенность" как минимум на один следующий урок: вызовут кого-то другого. когда же проклятая алгебра кончается, девушка выходит в коридор: все равно их выгонят, чтобы проветрить кабинет. следующий урок там же, и, к счастью, это ОБЖ: можно будет поспать... или послушать музыку, потому что эти шумные и резвые придурки поспать явно не дадут. а может девятиклассница и сама станет резвым придурком: все же в школе она довольно активная. почему-то. ничего не могла с собой поделать, но социальность в кругу знакомых лиц почему-то всегда давала о себе знать. десятиминутная перемена, как обычно, кончается на три минуты раньше, и анна входит в охлажденный класс, садится за свою парту. спустя пять минут учитель даже не удосуживается посетить их, приходит секретарша и просит "тихо посидеть". ничего нового. школьница ложится корпусом на парту, включает в наушниках музыку и лежит так до конца урока, прекрасно зная, что через сорок минут заболит спина, как только она ее разогнет. ожидаемо, спина тянет. может, затекла, мышцы устали сидеть в одном положении и все такое, анна рыться в этом не хотела: скоро пройдет. хрустит всем позвоночником, наслаждаясь звуком, издаваемым костями. когда делают это другие – ужасается, самой нормально. заодно щелкает костяшками каждого пальца и шеи. не очень полезно. и что? звонок звенит, классу плевать: все равно для них весь урок был как перемена, бесились, как черти. наушники из ушей не вынимает, лишь делает чуть потише, на случай, если обратятся, готовит учебники к физике и покидает кабинет. перемена длинная, решает побродить во дворе, на всякий случай вынув один наушник. тупые переживания на этот счет. никому ты не нужна, никто не окликнет, успокойся, придурочная, говорит себе, но второй наушник не вставляет. глупая. уходит в безлюдную часть школьного двора, потому что в одной из них уже вовсю бегают начальные классы. сейчас небось и ее малой подбежит, нахер надо. уходит на что-то вроде футбольного поля, а если быть точнее, большое пространство с песком и землей, где в теплое время года у них проводили физру. было весьма пыльно, но девятиклассница часто прогуливала, так что ее это мало касалось. присаживается у дерева на корточки, не заботясь о том, что юбка задерется, как минимум потому, что их существование девушка игнорирует уже довольно долгое время: неудобные вещи носить бесполезно, так зачем тратить время и деньги на свой дискомфорт. на финансы мамы ей, конечно, было плевать, ведь уходит оно в основном на пиво, но все же. для прогулки во дворе перемена довольно короткая, так что, просидев не дольше семи минут, анна заходит обратно в школу. а ведь могли не выпустить. а потом еще и не впустить. ну и хрен с ними в таком случае, ушла бы и так. м-да, сейчас бы посылать людей, не сделавших тебе еще ничего. скрестив руки на груди проходит обратно к своему кабинету. до конца перемены еще минут восемь, так что решает повторить конспект: мало ли, спросит. благодаря краткосрочной памяти анна, конечно, ответит, поэтому и повторяет. с одной стороны восемь минут – довольно мало, с другой – она и за три выучила большое правило, о котором с утра еще и не слышала, так что... надеется, что четверка в году будет. физика, почему-то, часто пролетает быстро: девушка погружается в свои мысли во время объяснений, иногда записывает то, что появляется чьей-либо рукой на доске. учительница почему-то никого не спрашивает. видимо, тема большая, на допрос времени нет. вот и славно. звонок звенит неожиданно. ситуация выглядит так, будто она полюбила предмет. забавно, однако. еще одна длинная перемена. скучная история, которая, вообще-то, интересная, но думать о ней анне слишком лень, слишком занята изрисовыванием листочка, который ей так любезно дала одноклассница, и который с каждой минутой становится еще более заполненным. глазами. она вечно их рисует. на руках, если под рукой нет бумаги, на листочках, которые у кого-то берет, в тетрадях на полях, иногда рисовала на ногах, потому что почему бы и нет. в минуты сильной тревоги или раздраженности глаза появляются все быстрее, линии становятся более толстыми, коряво и явно слишком резко. иногда рука улетает куда-то в сторону, оставляя после себя большой след на бумаге и выглядя агрессивно. но только для вишняковой, потому что остальным вряд ли была заметна эта агрессия. и это в какой-то степени помогает. не бить же себя в школе, сразу в психушку упекут. хотя ей бы не помешало. история проходит, сменяясь классным часом. тут они выставляют оценки, обсуждают поведение класса, и, как обычно пораньше, уходят домой. довольно легкий выдался учебный день. может быть, потому, что ей плевать. впрочем, и на выяснение причин, по которым у девушки не случился нервный срыв, ей также было плевать. идя домой анна до места назначения добралась не сразу: захотелось таки зайти в заброшенную недостройку снова, ибо почему бы и нет. забытый и наверняка уже остывший в бесполезном термосе кофе болтыхался у нее в портфеле, и почти полная пачка сигарет валялась где-то там же. целых два раза за день, рекорд. обычно она неделями не курит, а тут что-то переклинило. с днем курения, подумала. поднялась по ступенькам в тысячелетнее, казалось, здание, и снова подошла к окну, присев на несуществующую раму. закурила, достала из портфеля термос, отпила на удивление еще слегка теплый кофе. домой не хотелось, мать приедет часов в семь, брат пока тревогу поднимать не будет, соответственно, мозги трахать тоже, так что можно было немного посидеть. внезапно девушка отчетливо услышала чьи-то шаги внизу. сама она сидела на втором этаже, а шумели явно этажом ниже. кажется, человек ещё даже не зашел внутрь. интересно, алкаш/наркоман/бомж, или такой же тупой школьник как и она? впрочем, ни с теми, ни с другими видеться анна не горела желанием. зато хотела узнать, что за гости пожаловали в ее скромную обитель. все же, если мать выгонит из дома – она сама здесь окажется бомжом, которых так не желала видеть. ее территория, так сказать, хоть костер разжигай, а после углем по бетону напиши, мол, хер вам, тут живу я, идите на другой этаж. в здании их было аж четыре, так что почему бы и нет. девятиклассница подошла к противоположному окну, которое открывало вид на вход в здание. перед несуществующими дверьми стояла какая-то девушка, кажется, всматривалась. тоже алкашей видеть не желает, ясно. анна уже докурила, так что, в очередной раз отпив уже заканчивающийся кофе и потушив сигарету о стену, положила "бычок" в карман: выбросит в мусорку, типа природу не засоряет своим дымом и вообще существованием. ну да, иллюзия того, что помогает планете. положила термос в рюкзак, и, не дожидаясь, пока незнакомка зайдет внутрь, тихо спустилась. а вдруг напугает? забавно выйдет. лишь бы она не была какой-нибудь полицейской, а то еще пиздов получит. ну и ладно, впрочем. выходит на встречу девушке. кажется, такая же школьница. но в школе анна такую не помнит. хотя ничего удивительного, она никогда на людей внимания не обращает. зачем, если можно спать на парте? та, кажется, испуганно на источник звука глянула. ха, напугать получилось. не то, чтобы анна горела желанием, но все же. молча проходит мимо, едва задевая плечом из-за узости прохода, ведь белокурая девушка отодвинуться не удосужилась. впрочем, плевать. предварительно глядит прямо в глаза, ради интереса: вдруг знакомы. хоть со всеми знакомыми девятиклассница невольно оборвала связь, мало ли. –у тебя шнурки развязаны, – слышит вдруг. –забавный способ завязать диалог. – в ответ произносит. – мои ботинки на молнии, шнурки намертво завязаны тысячей узлов. – осознает, что за весь день впервые говорит с кем-то, кроме учителей. –ладно, извини. – доносится вдруг, после чего девушка слышит усмешку. странная. –извиняю. чего пришла сюда? –люблю посидеть в безлюдных местах, послушать тишину. ты? – развернувшись к анне, произносит все еще незнакомка. –в какой-то степени схожая ситуация. – усмехается немного грустно, вновь смотрит в, надо отметить, красивые глаза. –куришь? – достает из кармана пачку сигарет. –весьма редко, но сегодня сделала это аж два раза. – смотрит на пачку. такая же, как у ее мамы. анна надеялась, что характер у неожиданной собеседницы не схож с родительским. –быть может, третий? – достает одну сигарет и подкуривает, не дожидаясь ответа. –не. упаду в обморок, паниковать тут начнешь и все такое. – реально оценивает свои возможности, не хочет пугать новую еще не совсем знакомую. –ладно. – мирится с отказом без каких-либо проблем. – тебя как зовут? – проходит вглубь помещения, все также смотря в темные глаза девятиклассницы. –анна. тебя? –ксюша. – девушка корчит рожицу, явно недовольная своим именем. – твое имя звучит... величественно, будто. –ага, особенно его сокращение. фу. – проходит обратно за девушкой. ничего ведь, если придет домой минут на десять-двадцать позже? –твое тоже звучит красиво, но тут без сарказма. –ладно, опустим тему с именами. – решает сменить тему, не желая спорить с кем-то о том, какое имя красивое, а какое нет. все равно все врут. –ты школьница? – бросив взгляд на рюкзак, спрашивает. –ага. а ты? – не заметив каких-либо признаков того, что ксения направлялась со школы, задает встречный вопрос. –девятый класс. – произносит ксюша. но.. –как? я вроде знакома со всеми с девятого. относительно. – добавляет, вспоминая, что почти ни с кем из класса, а тем более из параллельного, не говорит, но в лицо-то она всех знает. Хотя, быть может, ксения из другой школы. –ага, вот так. я перевелась в начале года, а теперь сама учусь дома, прикрепленная к девятому "б". – теперь все ясно. откуда ей было знать про ксюшу, если с однокашниками не беседует. –м, понятно. с одноклассниками общаешься? – задает не особо-то и интересующий вопрос. –нет, нахер они нужны. – делает очередную затяжку. – а ты? –нет, нахер. – ухмыляется. –понимаю. кажется, мы немного похожи. –возможно и так, но я не могу сравнивать нас, пока знаю лишь пару фактов, не правда ли? –да, ты права. – делает последнюю затяжку, тушит сигарету, выкидывает на пол. не схожи в этом, значит. –ладно, – анна спрыгивает с подоконника. – думаю, мне пора домой. –да, мне, наверное тоже. – слышит, как ксюша также спрыгивает. – что ж, пока, может еще увидимся. – неловко улыбается, не зная, обнять, или еще что-нибудь, чтобы не было так некомфортно и всякие эти социальные проблемы. –да, может и увидимся. приятно было познакомиться. – хоть анна довольно асоциальный человек, на подобные вещи ей плевать. вообще на многое плевать, на самом деле. все бессмысленно, все умрут. поэтому девушка, решив не делать все это дерьмо неловким, покидает помещение первой. дом, проклятый дом. тут уже сидит младший брат, который так сильно раздражает, и который за два чертовых часа не удосужился переодеться из школьной одежды, зато в очередной раз навести бардак, за который будут огребать оба – очень даже. анна ненавидела все это. она ненавидела их всех. каждую клеточку их тел. если утром удавалось избегать контакта, то вечером – ни за что. и он будет мерзким, это точно. потому что каждый диалог с матерью – ссора. девятиклассница вяло плетется к своей недо-комнате, заходит за штору, несколько раз говорит брату, что переодевается, и что если, сука, опять забудет и заглянет – сожрет. желательно, чтобы вообще никогда не заглядывал на ее половину и не трогал ее. также вяло кидает свои вещи на стул, уже одетая в какие-то мешковатые балахоны, повесила куртку. иллюзия поддержания порядка. и плевать, что стол уже лет сто никто не разбирал, и там горы учебников, листков и прочего дерьма. когда-нибудь она наберется сил и желания и уберет. сейчас же анна ложится на свою так и не застеленную кровать и укутывается одеялом. вообще-то сейчас было довольно тепло, но она укрывалась им в любое время года. комфорт. лежит так несколько минут, понимает, что хочет спать. почему бы и нет. три часа дня, мать приедет поздно. ставит будильник на пять, чтобы не проваляться слишком долго и успеть сделать хоть что-нибудь, засыпает, видимо, восполняя часы недосыпа. просыпается чуть позже пяти, встает с кровати и видит привычную картину: тупой брат, разворотивший все. вздыхает, включает свою музыку и отправляется мыть проклятую посуду, после которой становится так невероятно мерзко и вообще фу, а еще руки неприятно ощущаются, так что, спустя долгих двадцать минут мытья, девушка брезгливо отправляется в ванную мыть руки по локоть, а заодно и лицо. почему в этом мире все такое противное. понимает, что надо бы поесть, и, само собой, дома ничего нет. она жарит четыре яйца, заставляет мелкого съесть два, поглощает оставшиеся сама, периодически тыча хлебом в жидкий желток. каждый день такой однообразный, предсказуемый. вот скоро приедет мать, наорет на них, напьется и будет трахать мозг весь оставшийся вечер. пару раз случится ссора, после которой анна будет мечтать сбежать из этого проклятого дома, а потом в наушниках ляжет спать, забив на домашку, и сегодняшний день повторится. прямо как и все предыдущие. с не особо веселыми мыслями девятиклассница создает иллюзию порядка, чтобы эта противная старуха орала чуть меньше, наливает себе невкусный кофе и отправляется в свою недокомнату, в которой тоже творится хаос. но на него плевать. уберет, когда появятся силы. укрывает ноги одеялом, раздраженно цокнув на очередной выкрик брата, который произносил бессмысленные реплики просто постоянно, тянется на стол за дневником. устная домашка и физика. думает, что, как приедет мать, выпросит интернет, мол, "мне по урокам надо" и спишет последнюю. одна задача. можно было бы, конечно, и подумать, но с физикой у нее отношения натянутые, и, хоть задача маленькая, ничего непонятно. знает это потому, что на уроке разбирали. очевидно, не помогло. вздыхает, укутывается в одеяло почти с головой, открывает читалку в повидавшим многое телефоне, думает, читать ей книгу, или скачанные фанфики. останавливается на последнем, потому что может, и, в процессе чтения, слышит, как приходит мама. хоть бы не лезла... на удивление не трогает, кричит на брата. в такие моменты анне его даже жаль. но если влезет, будет только хуже. и ударить может. а избивания брата ей не хотелось. за себя она может постоять, потому что старая алкоголичка очень тощая и все такое, а малой не может. и если не побьет, то морально высосет всю радость жизни, как чертов дементор. хоть счастья у них было не так уж много. –привет. – ради приличия произносит. в ответ слышит то же слово, даже не такое зло звучащее, как обычно. – раздашь интернет?– и ее встречает вопрошающий взгляд, как бы говорящий:"а ты мне жопу подлизала, вымыла весь дом?" – по урокам надо, уточнить. видит, как закатываются глаза и мать тянется к телефону. отлично. ебля мозгов откладывается на явно короткий срок. заходит в беседу класса, пока есть возможность, сохраняет фотографии, которые туда уже скинули, и продолжает свое брождение по интернету. скачивает ещё пару фанфиков, чтобы были. писать ей некому, так что заходит на ютуб, выбирая, что бы посмотреть. не найдя ничего интересного, забивает и открывает твиттер. зависает там на час, смотрит на время: полвосьмого. нормально. лениво тянется в душ, сидит там пятнадцать минут, не желая расставаться с ощущением теплой, даже почти горячей воды на коже, задумчиво сидит, опершись о стенку. решает, что все же пора выходить, медленно одевается, иногда съеживаясь от холода несмотря на то, что весна. проходит обратно в свою зону комфорта, если это небезопасное место можно так назвать, ведь от них тут даже не спрятаться, снова отпивает кофе, быстро списывает физику, и прямо в девять вечера, включив музыку в наушниках, ложится спать. ворочается долго, сон, по понятным причинам, никак не желал приходить, а мысли были спутанными. забивает на попытку вырубиться, догадываясь, что в очередной раз пожалеет об этом и не выспится, открывает "вк". стало интересно, так что, приложив все усилия, спустя двадцать минут находит страницу ксюши, даже не зная ее фамилии. благодаря соцсети выясняет: огневич. необычная. спасибо хоть, фотография ее стоит на аватарке. так бы никогда не нашла. в сети. думает, что какая разница, все мы умрем, пишет "привет.", не особо надеясь на ответ. все же ее страница выглядела как фейк, и, в отличие от ксении, девушка свои фотографии не выкладывала. но через пару минут видит ответ. привет~ я, если что, аня. мы с тобой на заброшке познакомились, хах. извини, что пишу так поздно. – отвечает девушке. она редко использовала такую форму своего имени, ибо звучит некрасиво, но в этот раз зачем-то сделала это. слышит сквозь музыку в наушниках, как мама кричит. закатывает глаза. да нет, нормально ведь, только половина десятого. как ты меня нашла? я, если честно, пыталась сделать тоже самое, но не смогла. забавно получается. ну, я сделала это от скуки, и вообще, если бы не фотография, в жизни бы не выяснила, где твоя страница, пока ты сама не сказала бы. а ты уверена, что я бы сказала?) хх, ну а вдруг. анна решает просмотреть страницу новой знакомой. в подписках всякая эстетика, группы, связанные с музыкой, которая, к слову, нравится и ей тоже, паблики с лгб тематикой. усмехается. может, еще и в ориентации они схожи. оставшись довольной тем, что узнала немного больше, возвращается к диалогу, где ксюша уже написала ответ. ладно, шучу, пообщались бы еще пару дней в реале, дала бы тебе страницу, но ты, смотрю, справилась сама. извини, это жутко, наверное. сталкерство какое-то. будто я маньячка, лол. думаю, вряд ли на той заброшке могли находиться две маньячки одновременно, не так ли?) анна усмехается вновь. довольно распространенный подкол, что ж, однако остроумно. значит, не она одна такая двинутая. хах, да. ладно, не парься, все в порядке, я не нахожу это жутким. извини, что обрываю так наш диалог, но у меня что-то вроде режима сна, так что я пойду ладно. сладких снов.~ и тебе.~ хоть диалог получился коротким, было весьма мило. даже несмотря на шутки про маньячек. теперь она точно не заснет, думая, что зря написала ей. все же это было жутко. но нет, через каких-то полчаса метаний по постели и поиска удобного положения, девушка засыпает не самым крепким сном, несколько раз за ночь открывая глаза и смотря на время. жизнь стала чуточку разнообразнее.