Can't Pretend

      Виктор быстро перебирал пальцами по приборной панели, отключая аппаратуру. Яркий свет от экранов погас, оставляя Такэмуру в обычном для этого места полумраке красно-синих ламп. Он задумчиво провёл пальцами по новому шейному импланту. Прекрасная работа. В Арасаке им занимались многие риперы, но ни один из них не запомнился ему настолько. Такэмура признавал, что отчасти, виной тому была сложившаяся ситуация. С Виктором его пересёк слишком необычный виток жизни. В тесном и тёмном подвале этот бывший боксёр смотрелся также правильно, как и доктора Арасаки среди кабинетов, буквально сияющих чистотой. Такэмура не знал другой жизни. Ему не нравилось всё то, что отличалось от привычного уклада. Но сюда его будто тянуло. Тянуло неведомыми силами. И этот новый имплант ему был не так уж и нужен. Нужным было кое-что другое. Кто-то другой.       Виктор неторопливо снимал механическую перчатку с левой руки. Щёлкнули крепления. Рипер выдвинул нижний ящик стола и привычным движением уложил её на место. Глаза Такэмуры слегка сузились. Его взгляд внимательно блуждал по сильным мужским рукам. По крепким мышцам, плавно перекатывающихся при движениях, по аккуратным пальцам, которые теперь очищали рабочие инструменты. Горо приходилось наблюдать за его работой над Ви. Каждая манипуляция четкая и аккуратная. Уверенность в себе и своём деле. Мастерство. Мощь тела контрастирует с лёгкостью и точностью движений. Особый вид эстетики. Он с трудом отвёл глаза и посмотрел на перчатку.       — Она словно часть тебя.       Виктор чуть дольше задержал на ней взгляд, и перед тем как тишину разрезал грохот металлического ящика, выдохнул:       — Так и есть. — он сжал пальцы в кулак, разминая ладонь, — мы с ней сроднились, — Горо не видел лица, но чувствовал, что тот улыбался — она та деталь, без которой я — никому ненужный старик, что днями сидит в своём подвале.       От слов Виктора слегка кольнуло сердце. Лёгкий импульс прошёлся по телу, пробуждая решимость. Если бы прежде кто-то сказал, что только от мыслей о ком-то у него будут дрожать колени и пересыхать в горле, он бы решил, что тот лишился ума. Виктор подошёл к креслу, на котором до сих пор полулежал Такэмура. Убрав в шкафчик оставшиеся приборы, он собирался развернуться назад, но у внезапно перехватившей его запястье теплой сухой руки были другие планы. Рипер поднял глаза, скользнув взглядом по сжатым губам. Свет чужой оптики завораживал. Зрачок заполнил радужку, и теперь свет линз окружал своим тонким ободком черный омут. Виктор невольно задумался о солнечном затмении.       Свесив ноги с кресла, японец притянул Виктора ближе к себе. Не смея поднять взгляд, он медленно поднёс пальцы его левой руки к губам и неторопливо поцеловал каждый. В эти бережные прикосновения он старался вложить все чувства, что так долго не решался озвучить — как сильно он к нему неравнодушен, как сильно он ему нужен и как сильно он устал притворяться, что это не так. Виктор бы слукавил, сказав, что не замечал некую недосказанность в его взглядах и действиях, но не был уверен, что понимает её правильно. Теперь всё встало на свои места.       Прокладывая дорожку поцелуев вдоль предплечья, Такэмура чуть дольше задерживался на отпечатках слишком тугих ремешков. От постоянного трения кожа в этих местах была чуть грубее и ощущалась под губами слишком отчётливо. Горо продвинулся выше и теперь максимально нежно целовал ранки после противосудорожных инъекций. Виктор замер, не решаясь что-то предпринять. Тёплое дыхание приятно щекотало кожу. По телу от макушки до пят волнами бегали мурашки. Рипер порывисто выдохнул, приоткрывая рот. Его грудь вздымалась. Стало тяжело дышать. Казалось, будто у всего тела настройки чувствительности выкрутились на максимум. Он не мог оторвать взгляд от седой макушки. Вечная морщинка между сдвинутых бровей. Тело натянуто как струна. Казалось, в любой момент Такэмура готов достать катану из-за пояса и броситься в бой. Телохранитель в абсолюте.       Наконец, будто очнувшись, Виктор коснулся правой рукой его щеки и погладил большим пальцем линию шрама. Горо сразу же прильнул к раскрытой ладони, прижимая её своей. Ресницы на прикрытых ве́ках слабо подрагивали. Аккуратно приподняв его подбородок, Вектор снова посмотрел ему в глаза. Он видел в них немой вопрос и, подойдя ближе, наклонился, захватывая его губы своими. Ответ был более чем очевиден.       Ему тоже.       Если до этого момента Такэмура будто сдерживал себя, то теперь он наконец отпустил тормоза. Схватившись за фонендоскоп, Горо порывисто притянул Вектора к себе и слишком отчаянно впился в губы. Рипер ответил с неменьшим энтузиазмом. Казалось будто весь мир ограничился до ощущения чужих губ и языка. Кровь шумела в ушах, а сердце стучало как в ускоренной перемотке. Шумное дыхание сливалось со слишком интимными звуками поцелуев. Руки Виктора изучающее заскользили по телу Горо, сначала задержавшись на пояснице, а после, огладив талию, перелешли на шейные импланты. Решившись, рипер отстранился, и как давно мечтал, стянул резинку, распуская вечный пучок. Мягкие волосы рассыпались между пальцев. Слегка сжав пряди, он потянул за них, заставляя Такэмуру выгнуть голову ещё сильней. Он впервые видел Горо таким. Лицо наконец расслабленно, волосы струятся по плечам, дыхание сбилось, опухшие губы слабо блестят. Внезапно тот потянулся рукой к его лицу и с глаз спал привычный темно-жёлтый фильтр. Положив его очки на стол, Такэмура, наконец, тоже смог посмотреть ему в глаза. Кончиками пальцев Виктор почувствовал, как по чужому телу пробежала дрожь. С губ Такэмуры вместе с выдохом сорвался непроизвольный стон. Не сдержавшись Виктор снова прильнул к его губам, будто стараясь отобрать этот прекрасный звук. Впитать его в себя.       Когда возбуждение перешло в нестерпимое, Виктор снова отстранился, пытаясь отдышаться. Непроизвольно потянувшись за желанным губами, Такэмура слишком сильно свесился вперёд, чуть не потеряв равновесие. Но Виктор вовремя придержал его, заключая в объятия. Горо вцепился в чужое тело как в спасательный круг, будто пытаясь слиться с ним воедино. Виктор закрыл глаза и уткнулся носом в макушку, вдыхая запах чужих волос. Хотелось растянуть этот момент, максимально запечатлеть в памяти. Взяв обе руки Такэмуры в свои, рипер потянул его на себя, поднимая с кресла. Не говоря ни слова, тот повёл его за собой через один лестничный пролёт к лифту. Горо, весь мир которого сейчас сконцентрировался на тёмной макушке, с трудом передвигал негнущиеся ноги. Виктор завёл их в распахнувшиеся дверцы лифта и нажал кнопку последнего этажа. Такэмуре не хотелось ничего спрашивать, вся ситуация казалась донельзя правильной. Он чувствовал настрой Виктора и от этого становилось только легче. Лифт распахнулся. Стало холодней. Рипер жестом показал ему следовать за собой, выходя вперёд. Через ещё несколько пролётов перед взглядом Такэмуры открылся великолепный вид на Найт Сити. Отсюда город казался величественным, будто он не хочет тебя прожевать и выплюнуть в ближайшую сточную канаву. Ощущение легкого ветра на лице немного отрезвило. Сморгнув наваждение, он посмотрел на Виктора, который неподвижно стоял почти у самого края балкона. Горо подошёл к нему со спины, заключая в объятия, и поцеловал в шею.       — Я хочу, чтобы ты понял, как много это всё для меня значит. — произнес Виктор, сильнее сжимая ладони Такэмуры на своём животе.       — Я понимаю. И хочу того же.       Дышать стало легче.       Виктор развернулся в кольце рук и, обхватив руками его лицо, снова поцеловал. На этот раз медленно, тягуче, вкладывая всю нежность, на которую только был способен. Больше никому не нужно притворяться.