Я с тобой...

      Скоро уже шесть лет, как мы с тобой расстались. Да, в марте 1762 года будет ровно шесть лет. А я помню о тебе. Помню тебя девчонкой с длинными тонкими косицами, голенастой и неуклюжей, никакой грации в движениях... Помню наши встречи у той заветной скамейки за городом, где вокруг стоят высокие деревья, свидетели той золотой поры. Помню тебя в день свадьбы- сдержанной, преисполненной достоинства для чужих, но покорной и ласковой для меня. Помню твои губы, запах волос, тепло маленьких горячих ладоней.... Я никогда не думал что вот так неожиданно уйду от тебя, моей единственной и несравненной. Нелепо все получилось. И как я этого не хотел! Но знай-я с тобой , всегда с тобой.       Я с тобой каждый день. Поверь мне, я бываю у нас дома. Бесшумно открываю дверь и вхожу в наш светлый дом. Обычно я делаю это рано утром, когда ты еще спишь. Прохожу в нашу комнату. Ты спишь, родная, на том же диване-малютке с левой стороны, правая пустует, меня нет. Я тихонько прикасаюсь к твоим длинным, разметавшимся по подушке волосам, слезы душат меня... Боясь разбудить тебя, ухожу, окинув взглядом нашу спальню: то же трюмо, тот же шифоньер...       Потом я иду в комнату Отца. С тех пор, как я ушел, он стал более мягким, и мудрым.

хотя он и так был мудрым хаха...

Уже не пьет. Первое января, его жизненные радости прошли без меня. Все сейчас у него без меня, и он к этому почти привык. Может, привык бы насовсем, но ты, твой опустошенный взгляд, твое вечное молчание напоминают ему, что в столь молодом возрасте, с какой болью в душе ты живешь.       Я тихо прикрываю дверь. В другую комнату я не захожу-Сенджуро там нет. Он женился и живет в другом месте. А его комнату занимают родственники. Пусть они спокойно спять. Тебе с ними легче, ты не одна со своими мрачными мыслями. На кухне все по-прежнему.       А помнишь, как мы обставляли наш дом? В зале непременно стенка, шикарная, под дерево. Ты быстро обставила ее сверкающим стеклом, собранным от случая к случаю, женским сердцем чувствуя, что когда-то будет место для него. В углу у окна алтарь. На против стенки кресла с столиком для чая. Получился не зал а загляденье. Я сижу в кресле и вспоминаю... Свежее, веселое утро. Мы с Сенджуро-занимались, ты с отцом-пили чай; недолгий завтрак, затем-все по своим делам. Тебе приходилось выбегать из дома первой . Твоя работа- на другом конце деревни. Ты и сейчас должна быть ранехонько на работе. Встаешь раньше всех, пьешь с отцом чай и на работу. Все так же, но без прежнего упоения, а так, лишь бы, лишь бы...       После нашей разлуки ты стала другая. Иногда я вижу, как нехотя открываешь ты утром глаза и смотришь в пустоту. Потухший взор, скорбные складки у рта. Родная, меня нет рядом с тобой. Но иначе я не мог....        Этот неживой взгляд ты носишь с собой целый день, что бы ни делала- закалываешь ли свои длинные волосы в пучок (я знаю, никогда у тебя не будет другой, короткой прически, твои волосы помнят прикосновение моих рук), подводишь ли глаза, убираешься по дому или ходишь по магазинам в поисках чего-либо подешевле. Я вижу: ничего этого тебе не надо. Все утратило смысл с нашей разлуки.       Я виноват, родная, прости. Так сложилась судьба, я должен был встретить Ее и бросить вас. Помнишь тот злополучный июнь 56-го? Я поехал по поезду, на задание, хотя я мог и не выполнять его. Что меня туда потащило? Знал бы я...       Ничего не предвещало встречи с ней. В вагоне нас было четверо. Помнишь, я часто писал письма. И все было отличным. Я считал дни до возвращения в наш дом. Совсем немного-через день задание, десять дней на путь обратно, и это самое большее. И я дома. А потом я встретил Ее. В тот судьбоносный день. Я помню, как после битвы закружилась голова, сильно захотелось спать. И пришла Она, это красивая женщина с черными как небо волосами. Она ласково посмотрела на меня красными яркими глазами, улыбнулась, как родному, обняла... О, это ее Прикосновение! Слаще я ничего не испытывал... P.S. Рассказ посвящен памяти о Ренгоку который умер совсем молодым...