Neve a Verona

Снег выпал совершенно неожиданно, непредсказуемо, в середине столь обещающего тепло марта. Прежде Беатриче Монтекки очень любила снег, как и все связанное с самым холодным временем года. Теперь же она чувствовала какое-то категоричное равнодушие. Со снегом было связано слишком многое в ее непростой жизни. Она была совсем ребенком, когда умирала мама. Клариче Стоцци почти не успела запечатлеться в памяти своей дочери. Болезнь, о которой непринято упоминать в приличном обществе отравляла ее все сильнее, с каждым днем и, сказать откровенно, Беатриче почти радовалась тому, что была слишком мала, чтобы те, наверняка пропитанные тоской и безысходностью, дни сумели оставить в ее памяти существенный след. Она благоразумно умалчивала этот факт, но ей было гораздо легче не думать о своей матери, не искать подсознательно сходства в зеркале, которого все равно не было, как делала она, когда была совсем маленькой. То наивное время прошло и сейчас Беатриче, как никто, понимала, что ей же лучше делать вид будто никакой матери впомине не существовало. В конце концов, воспитавшая ее тетя, у которой не было своей дочери, сумела уделить осиротевшей племяннице мужа достаточно ласки и внимания. О большем Беатриче не могла и мечтать. Когда она теряла отца снега было совсем немного. Легкая пороша заполнила веронские улицы, крыши домов и шпили старинных соборов, когда весть о гибели Антонио Монтекки в уличной драке, будучи в нетрезвом состоянии, долетела до его родных. Кажется, это был первый раз в жизни, когда Беатриче не радовалась выпавшему снегу. В тот раз ей повезло намного меньше. Ей только исполнилось семь, она уже вошла в тот возраст, когда потеря родителя воспринимается как нечто трагичное. А единственного родителя тем более. И вот, словно вишня на торте: этой зимой она рискует потерять двоюродного брата. Двоюродного, но все равно что родного. Ромео, черт бы его побрал, всегда был слишком не рациональным, но… ранить ножом Тибальта Капулетти?! Это уму не поддавалось. Да и из-за чего? Девчонки Капулетти, от которой она столько отговаривала его, тщетно пытаясь обратить внимание непостоянного братца на других? При мысли о брате Беатриче стиснула зубы, глаза невольно подернулись влагой. Она постарается все исправить. Исполнить свой долг или умереть в долгу. Встряхнув неприятные мысли прочь, Монтекки поплотнее запахнула пальто и ускорила шаг. Она никогда не любила опаздывать: с самого детства ей казалось что этим самым она невольно дает другому человеку преимущество. А давать какое бы то ни было преимущество Меркуцио Скалигеру ей категорически не хотелось. При мысленном упоминании столь знакомого имени перед взором Беатриче возникли извечно насмешливые глаза с тем насыщенным ярко-зеленым оттенком, который она именовала «колдовским». Она помнила их и эту, казалось, вклеившуюся в кожу неизменную усмешку так отчетливо, словно видела их только лишь час назад. И чем четче они прорезались в ее голове, тем отчетливее она понимала: вытравить из себя старшего племянника мэра гораздо невозможнее, чем она себе представляла. Снег приятно хрустел под ее ногами, несмотря на неприятные воспоминания и завидев издалека заснеженную крышу обиталища Скалигеров, она ощутила смесь облегчения и подступившей тревоги. Скалигеры всегда казались ей довольно странной семейкой: скрытной и абсолютно не поддающейся пониманию. Даже Меркуцио, которого, как ей всегда казалось, она достаточно хорошо знала, порой абсолютно опровергал домыслы Беатриче. Пожалуй, это и было одной из причин почему у них ничего не сложилось. «К счастью.»-как всегда поспешила добавить мысленно Монтекки. У ворот она слегка замялась, но уже в следующую секунду ее встретил рослый улыбчивый охранник и поспешил провести в нужную комнату. Оглядывая знакомые залы, Беатриче отмечала про себя что с ее подростковых лет мало что изменилось. Разве что кое-где сменилась мебель или расстановка. Но несмотря на не слишком переменившуюся обстановку Беатриче по-прежнему было неуютно, даже больше, нежели в годы юности. Возможно потому что в те не такие уж далекие годы она меньше концентрировалась на общей атмосфере дома. К тому же бывала она там в основном исключительно по одной причине. Валентин Скалигер встретил ее в малой гостиной приветствующим, респектабельным кивком. Они не виделись вот уже несколько лет, да и прежде едва знали друг друга. Младший из Скалигеров, недавно вернувшийся из Сорбонны, славился абсолютно непостижимым характером, благодаря которому весьма успешно отталкивал окружающих. Беатриче Монтекки не стала исключением, несмотря на имеющуюся у них в прошлые годы общую привязанность. Он повзрослел, возмужал и сейчас, глядя на высокую, подтянутую фигуру брата Меркуцио, Беатриче решила что пытаться проникнуть к нему в голову ей хочется гораздо меньше, нежели ранее. -Мой брат ожидает вас в кабинете дяди, синьора.-Беатриче натянуто кивнула и поспешила покинуть помещение, но у двери ее задержал неожиданно прозвучавший вновь голос Валентина. -Вы ведь пришли по поводу своего брата, не так ли? Девушка замерла на пороге и, нацепив на лицо улыбку, с готовностью развернулась. --Именно так. Меркуцио говорил вам?… -Это слишком очевидно.-Валентин улыбнулся уголками губ, но его взгляд оставался прохладным, отчего Беатриче стало еще больше не по себе. -Всего лишь хочу предупредить вас, синьора: если вы полагаете что у Меркуцио сохранились остатки дружеских чувств к вашему кузену, вы ошибаетесь. Они разорвали всякие отношения вот уже как несколько лет… -Я полагаю, что мои намерения, как и разговоры с вашим братом вас не касаются, синьор.-с легким нажимом парировала Беатриче, чувствуя как сердце против воли сжимается. Скалигеры всегда имели свойство пугать ее, но ради своей семьи Монтекки не побоялась бы пойти и против семейки Борджиа. Все еще ощущая на себе тяжесть взгляда младшего Скалигера, Беатриче, ведомая охранником, прошла к старому кабинету Эскала. Под участившийся ритм своего сердца девушка поняла, что никогда не была в этой части дома, а тем более, непосредственно в кабинете Бартоломео Скалигера. Вальяжно восседавший в его же кресле Меркуцио выглядел идеально вписавшейся деталью интерьера и, в то же время, был последним чего она ожидала увидеть. Сперва Беатриче вздрогнула, осознав как сильно он напоминал Эскала, даже не внешне, не позой, а своим…взглядом? Манерой? Она не понимала как это объяснить. Но уже в следующее мгновение его небрежно-изучающий взгляд, впившийся в нее практически сразу же, заставил ее усиленно собрать мысли воедино. -Здравствуй.-первой поздоровалась она, как только можно холоднее, словно и не собиралась просить и умолять за брата. Дура. Но и лебезить перед Меркуцио представлялось ей трудновыполнимым, да и не сказать чтобы нужным, откровенно говоря. Он никогда не терпел масок и лизоблюдства, а от нее тем более. -Прекрасно выглядишь, Монтекки.-из его уст банальный комплимент звучал как безразличная насмешка и Беатриче невольно вцепилась ногтями в край рубашки. Привычный, такой знакомый, но полузабытый азарт, родом из бурной юности, начал легконько пробегать по венам, против воли возвращая ее в старые времена, когда жизнь казалась такой быстротечной, заботы не стоили ни гроша в сравнении с развлечениями, а они сами были поглощены лишь тем чтобы взять от своего существования как можно больше и…друг другом. -Ты не меняешься, Скалигер.-невольно, а может осознанно парировала она, присаживаясь на стул напротив него, не дожидаясь разрешения. Конечно, здесь Беатриче лукавила: прошедшие годы изменили его, добавили уверенности и некоторой мужественности, но в целом это был тот же знакомый ей Меркуцио. А может ей просто хотелось в это верить? -Тоже самое с тобой, Беатриче.-свое имя, протянутое столь знакомым голосом вызывало странное чувство дежавю.-Все бегаешь за своим братом как нянька и превозносишь свою семью, которая взамен не дает тебе ничего.-вид его губ, сложившихся в столь чертовски знакомую усмешку вызывал в Беатриче жгучее желание оставить на его лице пощечину или, как минимум, встать и выйти из внезапно ставшего душным помещения. Но Ромео, черт бы его побрал, не оставлял ей выбора. Ромео и…кое-что еще. Мысленно собравшись и глубоко вздохнув, она разразилась очаровательной улыбкой. -Моя семья не касается тебя, Меркуцио. Причем уже очень…давно. -Но именно по ее душу ты пришла сегодня, не так ли?-он откинулся на спинку кресла, потянувшись к лежащим сбоку сигаретам. Видя, что он собирается затянуться, Монтекки ощутила едва уловимое, но настойчивое желание сделать то же самое, пусть с недавних пор она и пыталась бросить курить. Весьма-весьма неуспешно. -Грех не предложить даме.-наплевав на свои же недавние запреты, девушка деловито приняла из рук сигарету, с наслаждением затянувшись. Аромат сигарет и общество Меркуцио мысленно вернули ее в далекие дни, когда им обоим было по шестнадцать лет, они выбивали на школьных партах "Короли мира" и делили одну сигарету на двоих после секса. -Знакомая обстановка, верно? …и когда им казалось, что они понимают друг друга с полуслова… -Даже слишком.-она улыбается, натянуто, слишком красноречиво. Дает понять, что если уж и не жалеет о делах дней минувших, то точно не желает вспоминать. Короткая тишина прерывается его голосом: -Ну так что Ромео натворил? Когда она выкладывает историю, он пристально наблюдает за ней. Его лицо непроницаемо, до ужаса похоже на Эскала и до горечи непохоже на него прежнего. Того Меркуцио, который ценил свободу и страсть превыше всего, от которого она была без ума. Которого тщетно пыталась заменить в связях и затопить чем только можно. По окончанию рассказа Меркуцио тихо хмыкает. -Занятно. Монтекки все же упорно не меняются. Что ты, что твой кузен. Все так же с завидным упорством продолжает бегать за юбками и страдать от них же. Внезапный прилив злости сбивает с толку даже саму Беатриче. -А Скалигеры ведь являются образцом перемен и непостоянства!-со злобной усмешкой воскликнула она, впившись ногтями в кожу ладоней. Его, казалось, это только позабавило. Вообщем-то нечему удивляться. Его всегда все забавляло, но в юности это подкреплялось также какими-то эмоциями, пусть даже слишком поверхностными и необдуманными. Как же ей хотелось вызвать их снова! -Око за око.-насмешливо произнес он, внимательно изучая ее лицо. В ответ Беатриче уныло оскалилась, обнажая все свои чувства, осознавая что в сущности он прав, что она невероятно устала от своей семьи и что она…скучала по нему? -Такой ты мне всегда нравилась больше. Фраза, которую он уже как-то говорил ей когда-то, словно отрезвила ее, она опустила взгляд, внимательно смотря на свои туфли и она подумала, что возможно это и было причиной того почему ее всегда так тянуло к нему. В конце концов, что ни говори, а такой она и сама всегда нравилась себе больше. Прикусив губу, он подняла голову, внимательно посмотрела на Скалигера и, точно копируя его манеру, произнесла: -Так ты можешь помочь? Его лицо, такое родное и чужое одновременно, вновь сделалось непроницаемым, а ей оставалось лишь наблюдать за тем, как оно каменеет, медленно, по крупицам, давая ей понять что и этой надежды нет. Черные ногти впились в кожу ладоней, оставляя на ней рваные полумесяцы. -Да, разумеется.-проговорила она насмешливо, вызывающе, чувствуя как внутри поднимается какая-то дьявольская волна веселья и смывает все к черту за борт. -Он будет сидеть, верно? И плевать, что он не виновен! Плевать, что Капулетти-тварь, которой не слишком-то нужен повод. Плевать на ничтожную старую дружбу! Плевать! В порыве эмоций она привстала, но Меркуцио резко накрыл ее ладонь своей и слегка надавил, вынуждая сесть. -Послушай меня.-на сей раз в глубине зеленых глаз блеснуло что-то, чего она могла бы даже назвать беспокойством и…тревогой? По правде сказать, сейчас Беатриче была рада любому виду эмоций, что смогла бы у него вызвать. Ведь любая из них внушает больше надежды, нежели глушащее ее на корню равнодушие. -С Ромео все не так просто, как тебе кажется.-прикрыв глаза на мгновение, он продолжил, все еще не отпуская руку. -У него был нож, понимаешь? Он заранее нес его с собой, а не, скажем, выхватил у злоумышленника. Это сложнее оправдать. К тому же, чтобы ты ни хотела думать, Беатриче, но Тибальт не маньяк и не безумец. Его здравость не вызывает сомнения ни у кого, к тому же у него есть связи… -У нас они тоже есть, ты это знаешь.-прошептала Беатриче, с каким-то отчаянным упорством не сводя с него глаз. -Ты не понимаешь. Тибальт грозился, что обвинит Ромео в изнасиловании. Она не сразу осознала что надо что-то сказать. Мысли спутались, а к горлу подкатила странная тошнота. Вспотевшая ладонь легко выскользнула из его хватки и бессильно обмякла. -Тибальт…-девушка сглотнула с таким отвращением, словно одно имя вызывало у нее жгучую неприязнь.-Что?! Не выдержав, она вскочила со стула. -Изнасиловании кого?! Своей сестры?! Что за абсурд! Ромео в жизни не… Ты ведь его знаешь, Меркуцио, он никогда… Он мухи не обидит... -Я все это знаю.-Меркуцио вышел из-за стола и, подойдя к ней вплотную, как не делал уже давно, бесцеремонно сцепил ее руки со своими. -Но дядя… -Поговори с ним. -Дядя будет вынужден сперва сопоставить факты. Пока что они говорят не в пользу твоего кузена. К тому же…если Капулетти умрет, дело усугубится. Закусив губу, Беатриче бессмысленно смотрела на картины, украшающие кабинет. Горечь словно заполнила все ее внутренности и, вместе с тем, ей хотелось безудержно смеяться. Ничего удивительного. Рядом с ним ей всегда этого хотелось. -Убеди его.-она бесстрастно взглянула на Меркуцио, как бы невзначай переместив руку на его грудь, в область сердца. -Ты умеешь это делать, я знаю, как никто другой. А ты знаешь Ромео не хуже меня. Заставь Эскала вмешаться, повлияй на него, я знаю ты имеешь на него влияние. "Также как у меня когда-то имелось влияние над тобой, Меркуцио Скалигер."-подумалось ей и она бросила терпкий взгляд из-под ресниц, наблюдая за его реакцией. -Ты умный человек, Беатриче. Но имеешь отвратительное свойство заигрываться. С секунду она была уверена, что он скинет с себя ее ладонь, но ее ожидания абсолютно не оправдались. Вкус его губ-терпких, с едва ощутимым, полу-забытым привкусом меда, ощущался ею словно отголосок прошлого неведомым путем проникнувший в настоящее, тем самым разбавив его приевшуюся обыденность. Оторвавшись на мгновение, она обнаружила, что скинула с него пиджак и теперь стоит, облокотившись о стол, приобнимая его за плечи. Со сбившимся дыханием Беатриче уткнулась в плечо Меркуцио, принимаясь покрывать мужскую шею поцелуями. -Полагаю мы зашли дальше, чем намеревались.-его голос заставил ее оторваться от него и, подняв глаза, Беатриче успела заметить как Меркуцио вновь придал своему лицу ставшую его второй личиной маску бесстрастного безразличия, невольно пробуждая мысль о том, что его прежняя маска ей нравилась гораздо больше. -Так ты сделаешь это?-поправив волосы, невзначай дернув плечом, спросила Беатриче, вглядываясь в его лицо, перебарывая собственную неловкость. На безэмоциональном лице Меркуцио появилась блёклая усмешка. -Ты все же ничуть не меняешься, Беатриче Монтекки. Знаешь, было довольно занятно наблюдать за тобой и делать выводы: важен ли я тебе хоть сколько-нибудь больше, чем твоя чертова семейка? Стук собственного сердца показался Беатриче непривычно громким. -Делай выводы сам. Холодно усмехнувшись, на грани оскала, Монтекки развернулась на каблуках и изо всех сил сохраняя уверенную походку, прошла к двери. От проваленной задачи внутри саднило горестное разочарование, вкупе со странным опустошением. И неизвестно чего еще было больше, что не могло не пугать.