Пять минут до рассвета

      Полминуты назад Влад видел в нескольких метрах от себя призрака. Бледная тень, давно утратившая человеческие очертания, плавно скользила между рядов пыльных книг, будто обходя свои владения. Библиотечное привидение. Словно в какой страшилке. Нечисть исчезла, но не прекратила существовать, зрение Влада не могло проникнуть за тонкую пленку и разглядеть часть иного мира. Лишь Кость Мары помогала ему видеть, но она пропала с его шеи.       — Оно… всегда было здесь? — прошептала Рената, крепче сжимая его руку потной ладонью.       Теперь Кость висела на ее шее.       Рена согласилась прийти сюда, чтобы Влад показал ей свой мир.       — Он здесь очень давно, — так же шепотом ответил.       Рената смотрела заворожено, она прикоснулась к свету чужого солнца и не обожглась. И не обожжется, она здесь лишь как зритель.       — А разве ты не должен изгонять его? Ты ведь должен избавляться от таких существ.       Влад медленно покачал головой, глядя на тускло-освещенные книжные полки.       — Я встретил его около пяти лет назад. Наша встреча стала случайностью, он никому не вредил. Он необщителен, в отличие от остальных, но всё я же сумел немного понять его. Он… даже не знаю… умиротворен, что ли. Чувствует себя здесь на своем месте, не хочет никуда идти.       — Как это должно быть здорово, — Рена прислонилась к его плечу. — Найти свое место. Но это же не всегда так чудесно, да? Твоя работа. Ты рассказывал про эту девочку — Ингу…       — Да, — в груди стало тяжело, будто окаменели лёгкие. — Не всегда. Но то, что случилось с Ингой, – это исключение, я уже говорил тебе. Охотники погибают очень редко.       — Просто не хочу думать, что ты был в опасности всё это время. Влад…       — Да? — Он тихо откашлялся, будто мог спугнуть живущую меж сотен тысяч страниц пыль.       — Я… я раньше не знала об этом… только думала. Но сейчас… этот призрак… он же меняет абсолютно всё. Жизнь… то есть, нет, что-то, — она сглотнула, — после смерти есть. Ты тоже перестал бояться, как я сейчас, когда узнал? — она впервые оторвала взгляд от призрака и посмотрела на Влада. В глазах блестели слёзы.       — Не знаю, — он пожал плечами. — Не всё, что случается после смерти, — хорошо. Он вспомнил упырей и их искалеченные души. Вспомнил дрекаваца и еле удержался, чтобы не содрогнуться от накатившей тошноты. И вспомнил глаза Инги, какими он видел их в последний раз — с тьмой, что поселилась на самой глубине.       Влад подумал о Янезе — твари, неотличимой от человека.       — Если бы Аврора стала такой… ты бы сказал мне, правда?       Он думал, что имя ударит под дых, но не ударило. Рена — теплая, живая, любящая, обнимала его крепко-крепко. Боль ее сердца переплеталась с его болью и становилась слабее.       И Влад впервые сказал себе, что всё будет хорошо.       — Разумеется. Но это тоже было бы больно — увидеть ее такой.       — Не больнее, чем…       Она не договорила. Плавно отвернулась от него и продолжила наблюдать за призраком.       «Самое потрясающее, что я видела в своей жизни», — скажет она затем чуть позже, дома. Потом будут истории об охоте, рассказы обо всех призраках, русалках и мавках, которых Влад встречал. То, чем он хотел поделиться столько лет, но не мог.       Рена всё узнала. И она совершенно всё приняла.       Всё еще будет хорошо, всё будет просто чудесно.

***

      Влад плеснул в лицо ледяной водой. В квартире работал кондиционер, а в голове бушевал пожар, и временами, на пару секунд, Владу казалось, что он задыхается от его дыма. Варя ушла несколько часов назад и растворилась в воспоминаниях. Он не мог думать о ней, с трудом повторял в мыслях ее слова, и не выходило вспомнить, чем занимался с момента ее ухода. Пытался поверить? Нет, если бы он не верил, голову бы не разрывало изнутри от ярости. Сердце бы не колотилось, руки бы не дрожали.       — Остановись, — он шлепнул себя по щекам, глядя в зеркало в усталые глаза. — Хватит.       Всё может оказаться ложью. Всё может оказаться не тем, чем кажется. Нужно рассмотреть каждую деталь, каждый кусочек.       Рената мертва, убила себя без причины. Влад ведь только вчера вспомнил, что у Рены никогда не было суицидальных мыслей, даже в самые тяжелые дни. Об этом ему рассказала ее мать. Та узнала от лечащего психотерапевта. Врач, конечно, не должна была раскрывать подробности о лечении пациентов, но фрау Лехнер могла многие двери открыть с помощью денег и ни капли не стыдилась, кажется, почти считая взятки просто хорошим аргументом в общении с людьми.       Что случилось перед тем, как Рена застрелилась?       По коже пробежали мурашки.       Э у с т о м а.       Эустома, ласкаемая нежными пальцами Рены.       «В них всё дело? — у Влада перехватило дыхание. Если бы он только знал, то вырвал бы букет из рук Рены. Истоптал, сжег. — Заколдованные цветы? Это было проклятье?»       Ему не хотелось признавать, но ответ могла дать только Варя — подозрительная незнакомка, которая знала слишком много. Которая появилась настолько вовремя, будто следила за ним. Впрочем, почему будто? Он встречал ее на похоронах Ренаты. Варя совершенно точно преследовала его. Бумажка с адресом, которую она закинула в его квартиру, лежала на комоде в коридоре. Расплывчатые слова девушки не имели никакого смысла. И одновременно лишь в них Владу хотелось смысл искать.       На самом деле у него нет выбора.       Сначала он влил в себя кружку крепкого кофе, смешав напиток с таблетками от головной боли, а затем принял душ и обработал раненые руки.       Мать Вари – тоже ведьма, он точно знал это, иначе быть не может. Ведьма-убийца, значит. Из тех, кого зовут отступницами, кого свои же ненавидят. Влад никогда не охотился на ведьм, да и мало кому из охотников доводилось. Он лишь примерно представлял, с какой разрушительной, ужасающей мощью предстоит столкнуться. Чтобы расправиться с ведьмой, по правилам привлекались несколько опытных охотников и точно такое же количество ведьм. Дело расследовали вместе, чтобы не подрывать и так шаткое доверие, сложившееся между двумя сторонами. Ведьма, начавшая убивать, становилась намного сильнее сородичей, и в процессе ее уничтожения охотники и другие ведьмы нередко гибли.       По словам Вари, по ее уверенному светлому взгляду, Влад отчего-то понял, что никого больше она звать не собирается. И сам бы он не позвал. Мысли будто покрылись льдом.       Он справится один. Только его дело. Его месть.       Влад взял ключи от машины с полки, внутри все каменело, и боль отходила на второй план, словно тоже поглощенная таблетками.       Он собирался сделать то, что, по словам Ренаты, подходило ему больше всего, — отправиться на охоту.       — Пожалуйста, проходи, — едва впустив его, Варя заняла место за широким столом в единственной комнате квартиры, видневшимся из коридора.       Влад сделал несколько осторожных шагов. Стены и пол от самого входа покрывали листы белой бумаги, исписанные буквами, среди которых он распознал русский и латынь, а еще — неизвестные округлые символы, будто бы принадлежащие выдуманному языку.       Дорога до дома Вари заняла полтора часа, Влад был благодарен этому времени, оно еще немного утрамбовало мысли. Он никогда не любил приступать к охоте на горячую голову, но сегодня просто не мог поступить иначе. Едва Варя сказала, что Ренату убили, он был готов схватить оружие и мчаться на поиски убийцы. Он заставил себя остановиться на несколько часов, жалея, что нельзя остановить время. Он попробовал осознать. Влад все еще не чувствовал себя готовым, а в голове вертелась темная холодная мысль, пришедшая, пока он крутил руль, уставившись воспаленными глазами на дорогу.       «Хорошо, что это было убийство, а не суицид. Хорошо, что это сделал кто-то, а не она сама».       Комнату, как и коридор, покрывали листы бумаги. Смятые и исчерканные валялись на полу вместе с чистыми. Исписанные аккуратным почерком крепились ко всем стенам и пробковым доскам на них, соединялись разноцветными нитками. Влад недолго постоял посреди белоснежного мельтешащими буквами, как муравьями, хаоса. Затем медленно сел напротив Варя за стол, использовав кстати стоявший здесь свободный стул.       — Прежде всего, ты должен знать кое-что важное, — без вступления начала Варя. — Рената не ушла навсегда, она все еще в Лесу.       — Что? — перед глазами на миг все вспыхнуло белым огнем. — Я же сам видел, как она исчезала!       — Внушить можно что угодно. Особенно когда обладаешь силой мортасилара.       Влад замер, обдумывая последнее слово, которое сам почти никогда не произносил вслух.       — Мортасилары забирают души мертвых, — сказал он. — В этом их роль. Зачем бы кому-то из них внушать именно мне, что моя жена исчезла?       — Ведьмы за сотни лет не разобрались в желаниях и мотивах мортасиларов, они понимают их не более, чем героев мифов.       Странно она выражалась. «Они». Странные символы на листах бумаги, разговоры о магии. Кем она сама могла быть, как не ведьмой?       — А вы знаете о мортасиларах еще меньше. Если кто-то из людей и интересуется Лесом, то только не охотники, — в голосе Вари послышалась едва заметная усмешка.       — Я знаю, что мортасиларов всего трое, они повелевают Лесом и создают ведьм.       — Мир мертвых и мир живых держатся на их существовании. Исчезни хоть один — и всё рухнет. Мортасилары – это не какие-то бестелесные существа, как всем представляется. Они могут жить среди людей, если захотят. Выглядеть совсем как они, — Варя сделала глубокий тяжелый вздох, будто страдала от боли. — Одна из мортасиларов создала меня. Она и есть моя… — она поджала губы, — мать.       Влад молчал.       — Я знала, что ты бывал в Лесу, когда приходила к тебе. И я знаю, почему это с тобой происходит. Если веришь мне или готов поверить, то выслушай всю историю. Она недлинная, и я хочу рассказать ее тебе, чтобы ты понял.       Влад глубоко вздохнул и потер виски, пытаясь отогнать все еще донимающую боль. Ему вспомнились слова Марка. Тот кричал, что в Лесу он заперт из-за старухи-ведьмы. Не о матери ли Вари он говорил? Марк не походил на остальных обитателей Леса. А Влад видел только пришедшую туда душу — Ренату, он видел и других — тех, кто, кажется, провел под волшебным сиянием неба и высоченными деревьями намного больше времени. Тени, пустышки, рваные силуэты. Никто из них не походил на Марка. Марка совершенно точно не походил на мертвого.       Ведьмы не способны запереть живого человека в Лесу Вечности. Да и одну только душу не способны. Охотники знали обо всех их способностях — часть договора о перемирии. Влад понятия не имел, что могут мортасилары, но ведь те были самой Смертью, они забирали души умерших, они заставляли еще не рожденных становиться нечистью — ведьмами и ведьмаками. Если какое существо и могло сотворить подобное с Марком или его душой, то это не до конца понятный даже ведьмам мортасилар.       — Расскажи мне свою историю, — сказал он.       И негромким, но уверенным и ровным голосом Варя начала свой рассказ.       Неизвестно, кто создал мортасиларов, никто из них ни разу не ответил на этот вопрос. Ведьмы считали, что даже они сами не знают. Те просто однажды появились, быть может, когда в мир пришла первая смерть. Появились, чтобы забрать душу и отвести в новорожденный Лес Вечности, светлый и заросший тонкими деревцами. Сначала мортасиларов не было трое – столько их понадобилось, когда на Земле зародилась человеческая раса и смертей стало в сотни тысяч раз больше, когда души стали тяжелее и сложнее. В тот период возникла мать Вари.       Она выполняла свою работу долгий срок, который мог бы показаться обычным людям бесконечным. За тысячи лет до того, как ей предстояло уйти, она стала заводить детей. Точнее создавать их, будто кукол. Каждого она готовила к тому, чтобы стать мортасиларом, но никто не справился с возложенным на него бременем, все они погибли, а их искусственные души разрушились.       — Так она сказала мне, — Варя сглотнула. Владу показалась, что ее бледная кожа стала еще бледнее, — я не знаю, правда ли это, возможно, она просто хотела напугать меня.       А еще мать Вари на самом деле звали Яга.       — Как в сказке?       — Как в сказке. Но сказки появились через много лет после ее рождения.       Варя стала последним ребенком Яги. Близилось время ухода мортасилара, и именно Варя должна была занять ее место.       Она подходила идеально.       Но Варя противилась судьбе всю жизнь.       — Быть может, все происходящее — моя вина, — прошептала она, — но я просто хотела жить, как все. Наверное, Яге не следовало отпускать меня к людям, отправлять в школу, позволять общаться с Марком и другими. Но она все это сделала. И я уже не смогла ничего из этого забыть. Она поняла, что я не смогу. И забрала Марка, — она опустила глаза, а затем медленно подняла на Влада, — вот что она делает – причиняет боль. Это все, что она умеет. Она забирает и забирает: воспоминания моих первых друзей обо мне в детстве, мое счастье, мою любовь, Марка, душу Ренаты. Для нее наши потери — лишь способ воздействовать на нас, но я не собираюсь поддаваться.       — Почему именно я? — хрипло спросил Влад.       Варя прикрыла глаза. По ее восковому лицу пробежала легкая судорога.       — Прости, — вдруг отчаянно прошептала она. — Пожалуйста, прости меня. Это все могло произойти из-за меня. Я искала такого, как ты, чтобы ты помог мне убить ее. И Яга поняла, когда я нашла. Я не жду понимания, — она бросила на него взгляд затравленного зверя, — но надеюсь, что ты хочешь отомстить так же, как и я. Ты еще можешь вернуть душу Ренаты, поговорить с ней, я обещаю тебе.       Влад медленно покачал головой, вновь и вновь мысленно пробегаясь по ее словам.       — Если всё это правда, то ты ни в чем не виновата. Как ты и сказала, это то, что она делает: забирает, причиняет боль. Если мортасилары – боги, то они жестокие боги или, по крайней мере, один из них. Она это сделала, а не ты.       Яга должна заплатить. Если он сможет найти это существо, получить доказательства того, что она убила Ренату, то он отдаст все, чтобы отомстить.       — Ты спросил, почему ты, — Варя неожиданно заговорила мягко. В ее глазах было что-то извиняющееся. — Мне кажется, ты уже знаешь. Я не могу разговаривать с Марком, но я могу понимать, что он хочет мне передать. Я знаю, что он разговаривал с тобой в Лесу. – Она продолжила: – Сколько раз ты уже там бывал? Туда не могут приходить люди, ты ведь знаешь.       Влад совсем не хотелось слушать ее дальше, но в следующую же секунду понял, что ему все равно. Рена мертва, убита. Все давно потеряло смысл.       — Ты никогда не был человеком, — сказала Варя.       Мортасилары всегда обращали в ведьм тех детей, которые обязательно родятся. Достаточно здоровых детей, достаточно подросших, чтобы от них уже нельзя было избавиться. Ребенок рождался и казался всем совершенно обычным, но уже с раннего детства Лес потихоньку касался его колючими лапами. Неосознанное использование магической силы для защиты себя или помощи близким, общение с призраками и мавками. А лет в тринадцать-четырнадцать магия пробуждалась полностью. Тогда другие ведьмы находили ребенка и тайно от его семьи и друзей обучали его.       Но иногда, очень-очень редко, настолько редко, что даже у ведьм почти нет информации, у мортасиларов не выходило превратить ребенка в чреве матери в нечисть. Ведьмы придерживались теории, что это просто ошибка, случайность.       «Но я думаю, что мортасилары ничего не делают случайно», — промолвила Варя посреди нового рассказа.       Такие дети не получают ведьмовский дар, обращение не срабатывает, как должно, но магия все равно поселяется в них до конца жизни. Сжатая внутри сила, которой они никогда не смогут воспользоваться и о которой никогда не узнают. Сила копится в них, ни разу не расходуемая, и со временем ее становится так много, что если бы неудавшийся ведьмак мог ее использовать, никто другой не сравнился бы с ним в мощи.       Эти существа назывались окультами. Почти что люди, но не совсем.       Влад не знал, что почувствовал бы, услышь он эти слова еще несколько дней назад. Сейчас внутри ничего даже не дрогнуло, а ведь он ожидал, что расколется, как земля от землетрясения.       Он не человек. Очевидная и простая истина. Люди не могут бывать в Лесу Вечности, а Влад сумел. Слова Вари могли бы изменить всю его жизнь, но никогда уже не изменят. Не осталось ничего, одно пепелище кругом, неважно, что на нем стояло. Какой бы стала бы его жизнь, родись он с даром? Совершенно другой. Он бы не пошел работать врачом, не стал охотником, только работал бы с ними, помогая отыскивать нечисть. Чем там еще занимаются ведьмы? Молился мортасиларам, исследовал магию и вел себя как высокомерный мудак с простыми смертными. Вряд ли бы ему захотелось связаться с Ренатой. И Аврора бы никогда не родилась. Ведьмы рождаются от людей, только вот своих детей, ни простых, ни колдовских, у них быть не может. Как и любая нечисть, кроме волколаков, они бесплодны.       — Кажется, я понимаю, — хрипло произнес Влад. — Ты искала меня. Собиралась как-то использовать мою силу, чтобы убить Ягу, это так?       — Я хотела лишь взять часть твоей силы, чтобы использовать заклинание, которое может ее убить. Тебе бы это никак не повредило. Я потратила на его изобретение месяцы. Добавляла к нему все новые и новые части, проверяя каждую по отдельности. Переставляла, скручивала, разбирала и снова собирала. Я выковала его крепким, как меч, и уже полтора месяца назад оно было настолько сильным, что у меня бы не хватило сил прочесть его.       — И она узнала о твоем плане.       — Я не могла представить, что она действительно убьет кого-то, чтобы остановить меня, — Варя смотрела в сторону. — Даже несмотря на то, что всегда знала, какое она чудовище. Я всё вспоминала о Марке, она ведь не убила его, он все еще жив. Но сейчас я понимаю, что Марку просто повезло, он стал исключением, мать знала его еще ребенком и, возможно… привязалась к нему.       — Но почему же я могу попадать в Лес? Ведь окульты не в состоянии пользоваться своей магией.       Перед глазами вновь возникло бледное лицо Ренаты. «Прощай, прощай, прощай…» Владу пришлось напрячься, чтобы усилием воли вернуть себя в реальность.       Варя поджала губы и нахмурилась.       — Я думаю, что это Яга активирует твои силы, только она способна на такое. Она пытается помешать мне использовать заклинание.       Ему почудились на плечах когтистые руки мортасилара, которого он никогда не видел. Вокруг похолодало.       — Если я стану полноценным ведьмаком, разве моя сила не останется при мне?       — Верно, — Варя чуть склонила голову, — но я проводила некоторые исследования по окультам, прежде чем попытаться связаться с тобой. Так у меня появилась теория, что я или другая ведьма сможет взять часть твоей силы для собственного пользования. Но если ты станешь полноценным ведьмаком, то твою силу уже никто не сможет забрать. Ты станешь другим существом. Ведьмы и окульты похожи, но вместе с тем — совершенно разные.       — Но если я стану ведьмаком с большим уровнем магии, разве я не смогу сам использовать твое заклинание? — Влад и сам подозревал, что не сможет, существовал подвох, иначе бы Варя сразу предложила этот вариант.       — Юные ведьмы обучаются месяцами для того, чтобы сотворить простейшее заклинание поиска. Вряд ли на свете существовали заклинания, подобные тому, которое придумала я, уж слишком оно сложно для обычных ведьм. Но я достаточно умела, чтобы прочесть его. Ты же… я даже не хочу высчитывать, насколько мал шанс того, что ты сможешь это сделать.       — Но это единственный вариант, ты сама сказала.       — Я раздумываю над вариантами каждый день, — Варя пристально посмотрела на Влада, в ее глазах светилась уверенность, что все выйдет точно так, как она спланировала. Варя сияла мощным холодным светом, будто луна. — Если не придумаю ничего иного, мы прочтем заклинание вместе. Я дам тебе его, его не нужно учить, просто читай, раздумывай над словами, позволь им пропитать тебя, — Варя немного порылась в бумагах и достала папку с несколькими листами внутри, завязанную лентой. Протянула Владу, он взял ее подмышку.       Он поймал себя на мысли, что ему до сих пор кажется, что события последних дней придуманы безумцем. Их видел незнакомец во сне, это бред, который витает в голове дурманом при высокой температуре. Влад не знал, что лучше — так, или моменты осознания, заполняющие нутро плотной, как камень, темнотой. Внутри скрывалась она — Рената. Его боль. Влад не знал, почему она не уничтожает его. Быть может, ее стало слишком много, а возможно, это он убил свои эмоции, как тараканов, зацепившись за рассказ Вари о злой ведьме, которая виновата во всем.       Рената мертва. Он повторял себе это вновь и вновь, будто пытался убедить, будто не верил. Слова превратились в пустой и бессмысленный набор звуков. Влад не помнил отчего-то, как выглядело тело жены, но дома, чуть в стороне от ковра, на полу остались пятна крови. Мать Рены прибиралась, пока он пил. Сама. Несколько капель проглядела. Влад увидел их лишь сегодня и решил, что не будет убирать. Он превращался в ведьмака, но это ничего не значило. Он собирался противостоять самой Смерти, но предстоящий бой ничего не значил, душу лишь жгла холодная месть.       Влад будто все же воспользовался пистолетом нынешней ночью. Разом все закончил, а сам не понял.       Что еще в его жизни потеряет смысл?       — Мы используем планы Яги против нее самой. Ты сможешь прочитать заклинание, — теперь Варя говорила еще увереннее, чем несколько минут назад, будто за эти минуты обдумала столько, сколько люди обдумывали за недели. Она достала с полки шкафа толстую книгу в темной кожаной обложке. Влад никогда подобных не видел, но сразу понял, что это — ведьминский гримуар. Судя по виду, очень древний. Варя открыла книгу, Влад пригляделся и обнаружил, что все пожелтевшие от времени страницы пусты. На его вопросительный взгляд Варя лишь слегка улыбнулась.       — Любая ведьмовская книга хранит секреты так же надежно, как сами ведьмы. Никто не может увидеть ее содержимое, кроме хозяйки. — Она открыла книгу почти в самом конце, положила на пустую страницу гримуара такой же пустой белый лист обычной бумаги и взмахнула рукой, шепнула неразборчиво слово. На чистой поверхности проступили аккуратно написанные слова, складываясь в предложения и абзацы. Варя проделала то же самое еще с тремя листами и протянула их Владу.       — Это самые простые ритуалы. Они не научат тебя полностью владеть силой, но позволят научиться сосредотачиваться.       Когда он взял листы, она вдруг улыбнулась. Он совсем не ожидал увидеть на лице сдержанной, холодной девушки такую улыбку — она улыбалась ему как другу, улыбалась, словно исполнилась мечта всей ее жизни.       — Мне не верится, — ее дрогнувший голос зазвучал совсем иначе — исчезла уверенная в себе ведьма, и невесть откуда появилась обычная, свободная и странно счастливая девчонка, — что я действительно здесь. С тобой, с этим заклинанием. Я… я сумела, после стольких лет, не верится…       Ее глаза блестели. О Марке Влад уже узнал, но впервые подумал, что дело не только в нем. Было еще много всего, много боли, годы боли. Он мог бы спросить, но понимал, что не сможет подарить ей и толику сочувствия. Рената помешает. Она словно превратила его в мертвый камень.       — Мы еще ничего не сделали.       — Но еще никогда я не была так близка. — В ее глазах будто зажглись звезды, и Влад вспомнил Ингу. Нет, та глядела иначе, звезды только казались звездами, будучи на самом деле искрами в темноте от костра или фейерверка. Во взгляде Вари горели ледяным огнем далекие космические гиганты. Все ведьмы смотрели так. Нечеловечески. В их глазах отражался не мир вокруг, а Лес мертвецов. Но Варя не походила на них. Она была чем-то большим. — Недавно я убедилась, что если уверена в чем-то, то сделаю это вопреки всему. — Она указала рукой ему за спину. — Посмотри.       Он обернулся и впервые увидел стоящее в самом углу, прямо за шкафом, сложенное инвалидное кресло.       — Еще в позапрошлом году я сидела в нем. Я провела в нем несколько лет из-за собственной ошибки и гордыни. Но я все исправила, я знала, что излечусь, и никто мне не помешал. Я убью ее. И я верну Марка.       — Варя, — он вдруг понял, какой вопрос беспокоил его почти с самого начала. — Мы же собираемся убить мортасилара? Но ты говорила, что исчезновение даже одного из них угрожает безопасности мира.       Глаза Вари в одно мгновение потеряли живой блеск, став похожими на холодные сапфиры. Она села на стул, сложила руки на коленях, скрестила щиколотки. Замерла, став вновь похожей на статую. Она не смотрела на Влада, когда медленно, невыразительно заговорила:       — Я долго искала выход, но не нашла его. Я всю жизнь боролась с матерью за то, чтобы самой владеть своей жизнью, чтобы просто жить. Когда я убью ее, то обрету свободу, я буду вместе с Марком… — ее губы тронула улыбка, вялая и мертвая, как опадающий пожелтевший листок. — Ненадолго. В конце концов, выход всегда был только один, — она медленно перевела взгляд на Влада — еще более нечеловеческий, чем раньше. — С миром всё будет в порядке. Место матери займу я.