* * *
Эшли воровато оглянулась перед тем, как вошла в небольшой домик в два этажа. Какой-то ненормальный страх поселился в ее душе, но ей все равно надо было забрать вещи из его дома: одежду, косметику, посуду, деньги — без этого она бы не смогла жить рядом с Лавгудом, по крайней мере, коря себя за беспомощность и жизнь за чужой счет. В доме, как и полагается, было тихо. Он должен был вернуться с работы только через пару дней, поэтому никаких сюрпризов ее ожидать не должно. Первым делом Эшли направилась в спальню, чтобы достать свой старый школьный сундук и начать методично собирать вещи, начиная именно с той комнаты, чтобы в итоге оказаться с полным сундуком на выходе. Метаться по всему дому ей не хотелось. Эшли не собиралась поступать так же, как девушки из дешевых магловских романах, что оставляли когда-то подаренные вещи в домах бывших. Ха! Произошел процесс дарения — эти вещи принадлежат ей по закону, поэтому она забирала все мантии и украшения, которые когда-то подарили ей. Их было не очень много, но даже так было понятно, что хоть как-то внимание своей девушке он уделял. Эшли не стала трогать свои старые фото, на которых была изображена с его мрачной фигурой — пусть смотрит на них и страдает, а она будет жить с любимым мужчиной в уютном домике. Через пару долгих часов генеральной чистки, уставшая Эшли стояла в гостиной и осматривала свои пожитки. Сундук был заполнен до самого верха, не оставляя и дюйма свободного места. Зато вещи были сложены аккуратно, а не накиданы кое-как, как было в тот раз, когда Эшли сбегала из родительского дома далекой зимой 1979, ей тогда было семнадцать. — Решила обновить гардероб? И сколько в этот раз ушло денег на эти убогие тряпки? Знакомый голос заставил ее крупно вздрогнуть и, резко поднявшись на ноги, повернуться лицом к мужчине. Он стоял в дверном проходе, загораживая ей путь к отступлению, но, судя по спокойному лицу и голосу, он еще не успел понять, что же она тут осматривала в сундуке. Хотя это уже проигрышный вариант — она слишком долго молчит и пялиться на него. — Я так сильно изменился за этот год, что ты насмотреться не можешь? Или у тебя на столько короткая память, что ты забыла, как я выгляжу? — уже более грубо произнес тот, а после вернул свой взгляд на раскрытый сундук. — Ты… куда-то собралась? Эшли казалось, что она слышит в его голосе угрозу, что он ожидает от нее «правильной» реакции и ответа, а не чертового молчания. Ее дыхание сперло, а мышцы задеревенели. — Северус, — выдохнула она, когда ком в горле исчез. — Я ухожу. Мужчина сделал два быстрых шага в ее сторону, насмешливо выгнув брови. Хоть он и пытался выглядеть так, словно купился на ее глупую шутку, тело Снейпа было напряжено до предела и было готово сделать рывок в любую секунду. Его взгляд прошелся по обстановке гостиной, подмечая мелкие детали: отсутствие некоторых книг, кружки, фотографий и пледа — она явно все это забрала. Ухмылка с его лица пропала. Рука резко обхватила ее плечо, больно сжав кожу. Эшли неприятно поморщилась: не от боли, а от понимания, что придется объясняться перед Ксено. Хотя он был понимающим человеком… — У меня появился другой. Я ухожу от тебя к нему, — чуть дрожащим от страха голосом произнесла Эшли и сжалась, когда, казалось, почувствовала жар его злостного взгляда. — Шлюха! — прорычал Снейп, сильнее сжав ее плечо и пойманное в ловушку из пальцев запястье другой руки. — Как ты посмела?! — Отпусти меня! — дернулась в сторону Эшли, чтобы сбросить оковы, но ничего не вышло. — Я устала от тебя! Ты мне противен… — Я? Тебе?! –сощурился Северус, приблизив свое лицо к ее лицу. — Это ты мне противна, чертова шлюха. — Обзывай меня, как хочешь, Северус, мне все равно, — нахмурилась Эшли. — Прекрати свои истерики и отпусти меня! Я спешу. — Что, так не терпится прыгнуть на член своего любовника? — противно ухмыльнулся Снейп. — Зачем же куда-то уходить, Эшли? Я могу тебе за это даже заплатить, раз бесплатно ты продержалась лишь пару лет. Его хватка резко ослабла и, ожидающая свободы, Эшли выдохнула, чтобы в тот же миг ее почувствовать болезненные прикосновения в области груди и бедер. — Что ты творишь?! — воскликнула она и, оттолкнув Снейпа, попыталась нащупать палочку, но та оказалась прямо возле сундука. А сундук за спиной Снейпа. — Ты мне противен, — еще раз сказала Эшли, скривившись. Она тяжело дышала и была готова сорваться с места, чтобы убежать на улицу без вещей. К сожалению, из дома не аппарировать: стоит барьер. Снейп взмахнул тяжелой рукой. Раздался звонкий хлопок — щеку Эшли обожгло болью, голова мотнулась в сторону, тело пошатнулось, а ноги дрогнули, словно не в силах держать ее. Она в шоке уставилась на багровое лицо бывшего, пытаясь справиться с оглушающим вакуумом в голове. — Противен? Нет, дорогая моя, так дело не пойдет, — выплюнул он ей прямо в лицо, а после сжал шею так, что Эшли показалось, словно она сейчас сломается. — Я не разрешал тебе уходить. — Я не твоя вещь, — через силу в челюсти произнесла она. Снейп на это вновь прищурился. — И я вольна уходить тогда и к кому захочу! — Не в этом мире. — Да пошел ты! — огрызнулась Эшли и вновь попыталась вырваться. Хватка на шее исчезла, но ситуация повторилась. В этот раз боль в щеке была еще больше, а ноги не стали держать ее — Эшли позорно свалилась на пол, видя перед глазами лишь яркие и тёмные пятна. В ушах звенело, хотя она отчетливо могла уловить ругательства Северуса. На нее навалилось грузное тело, придавив к полу с большей силой. Эшли отчаянно закричала, попытавшись скинуть с себя когда-то любимого человека, но он намертво вцепился в нее, словно утопающий в спасательный круг. Ее схватили за рыжие локоны, оттянув голову в сторону и впились зубами в нежную кожу шеи, которая со временем начала окрашиваться нежно-розовый, а после в темно-фиолетовый след, напоминая собой какую-то дурацкую метку. Будто она принадлежала ему. Одежда была разорвана в клочья каким-то чарами. Холода она не чувствовала — только страх и растерянность, какая бывает у детей, что были безжалостно обмануты родителями. Эшли все еще дергалась и кричала, но не так яростно, как прежде, и это, казалось, только сильнее радовало Снейпа. Эшли больше ничего не помнила с того вечера. Она проснулась привязанная чарами к стене и не могла пошевелиться. Начался ад.Собственно, текст.
25 апреля 2021 г. в 19:57
Примечания:
Хотелось бы написать что-нибудь нцшное, но не вышло, не фортануло — муза решила, что и намеков достаточно)
Открыта публичная бета! Работа не проверена...
Ксено был нежен и мил, что отлично сочетается с приятной внешностью и характером. Она, буквально, в него влюбилась за тот день, что провела в его доме. А ведь ей всего-то нужно было договориться о рекламе в «Придире». Однако Эшли успела выпить пару кружек своеобразного чая, весело поговорить с Лавгудом и подружиться с ним. А еще влюбиться, но это вы и так уже поняли.
У Эшли уже есть мужчина. Он мрачен и жесток, нелюдим и холоден. А еще не весел и разговорам предпочитает действия вперемешку с постоянными оскорблениями и унижениями. По крайней мере, Эшли поняла это, когда встретила такого чудесного и прекрасного Лавгуда. И, как же прекрасно ей было об этом думать, она была рада, что у того больше не было жены или дамы сердца. Может быть, Эшли сделала неправильный выбор и судьба всеми силами дает ей право ступить на тропинку к счастью?
У него была чудесная дочь — тринадцатилетняя Полумна или Луна, как ласково звал ее отец и редкие друзья. Девочка была ещё более необычна, чем Ксенофилиус, но вызывала у Эшли лишь приступ умиления и нежности, словно она хотела, чтобы девочка была и ее… дочкой.
Это было странно, но разве она не живет в мире магии?
Ксено приглашал ее на чай и дальше, пока обычные посиделки не превратились в качественно замаскированные свидания с бокальчиком сливовой настойки и винила на фоне. Эшли кружили в странном танце, а она смотрела в теплые глаза Лавгуда и улыбалась так, как улыбалась только родителям в детстве до своей первой влюбленности.
И чем чаще она отправлялась в уютный домик блондинов, тем реже она писала письма своему любовнику, с которым и состояла в данный момент в отношениях. Это было странно и невозможно для такой преданной натуры, как Эшли, но что она могла сделать с собственным сердцем? Он все равно круглый год работал в Хогвартсе и встречал Эшли лишь летом, где и начинался ее личный ад: то неправильно, то на тебе не сидит, то глупость сказала, то некрасиво накрасилась, то ужасный ужин приготовила — все давило и ломало ее.
В итоге Эшли думала над тем, куда ей съехать до его приезда и когда лучше об этом сообщить: лично или письмом? Она не исключала то, что он захочет ее ударить или, не дай Мерлин, придушить голыми руками, как магл.
Когда Ксено решился на осторожный поцелуй, Эшли порхала от счастья и, сама того желая, отвечала с той же нежностью. Это был молчаливый жест приглашения, мол, давай попробуем? И Эшли была рада ответить на это согласием.
Тянулись дни. Ей дарили причудливые букеты цветов, рассказывали о невиданных животных и Эшли находила это забавным, с ней гуляли по ночным лугам и посвящали короткие любовные послания.Лавгуд был из тех романтиков, которые влюблялись редко, но надолго. И сейчас их чувства медленно, но верно переходили в новую стадию — любовь.
Ксенофилиус был столь же нежен и чуток и в постели. Он всегда достаточно внимания уделял ей, чтобы потом она без сожаления возвращала ласку в многократном объеме. Его мягкие ладони бархатом скользили по коже Эшли, а губы, целующие щеки и шею, шептали что-то смущающее, но чертовски возбуждающее. Он заваривал тот самый чай по утрам, читал свои новые статьи, интересовался ее мнением и просил оценить иллюстрации, которые рисовала для него Луна в Хогвартсе.
Для Эшли Ксено был идеальным мужчиной, с которым хотелось провести всю оставшуюся жизнь.
Но наступало лето, а ее вещи все еще лежали в доме чужого мужчины. Эшли была на столько забыта в романтической атмосфере, что очнулась только в самый последний момент. Не найдя ничего лучше, она слезно умоляла Лавгуда пустить ее переночевать, чтобы утром она могла найти постоянное жилье, а тот, с мягкой улыбкой, предложил жить вместе.