***
Гермиона устала от вечернего свидания, но она чувствовала приятный комфорт. Она и Белла проводили время, сидя спиной к спине, болтая, когда знали, что они одни, но в основном тихо работали в компании друг друга. Они чувствовали, что сидеть так близко может показаться странным, но, находясь спиной к спине, люди могут даже не осознавать, кем они были, или, возможно, они могли предположить, что Беллатрикс и Гермиона не осознавали их близости. Что ж, эту тактику они использовали в течение дня, когда было трудно оставаться одним. Единственное, что представляло проблему – это когда слизеринцы проходили мимо и узнавали их. Часто они пытались уговорить Беллатрикс присоединиться к ним, поддразнивая, в основном она пыталась отмахнуться от них, что начинало немного беспокоить Гермиону. Не то чтобы ей нравилось присоединение Беллатрикс к слизеринцам, но она была реалисткой, чтобы знать, что может случиться, если люди узнают, что происходит между ними. Гарри и Рон знали теперь, и хотя они были против, по крайней мере, Гермиона могла им доверять, парни никому не расскажут, пока они не разберутся. Беспокойство о том, что может произойти дальше, усилилось после того, как Беллатрикс и она расстались вечером, чтобы пойти спать. Гермиона была так занята, что почти прошла мимо двух фигур, сидевших у камина, ожидающих ее в общей гостиной. – Эй, Миона, – голос Рона заставил Гермиону слегка подпрыгнуть и повернуться к нему и Гарри. – О, привет, – Гермиона немного помедлила, ожидая, что кто-нибудь скажет что-то еще, прежде чем она уйдет в свою комнату. Рон сбоку взглянул на застенчивого Гарри и выжидательно приподнял брови. Гарри на мгновение посмотрел на рыжеволосого в ответ с широко раскрытыми глазами, а затем, наконец, сказал. –Эй... ммм, не хочешь посидеть с нами немного? – Гарри поднял голову, чтобы встретиться глазами с Гермионой. Гермиона сразу узнала выражение его лица, ему было стыдно. Она была слишком занята, чтобы думать о том, что между ними произошло. Вид его лица вызвал у нее стыд, он был зол и обвинял Беллу, но сделал это только потому, что заботился о ней. Гермиона двинулась и села на стул рядом с ними. – Послушай, Гермиона… насчет того, что я сказал на днях, я потерял самообладание, увидев тебя и Блэк вместе. Просто она обращалась с тобой ужасным образом с тех пор, как ты поступила в Хогвартс без уважительной причины, и я понимаю, что не знаю всего, что происходит между вами двумя, просто казалось, что она выводит все на новый уровень с точки зрения интеллектуальных игр. – Гарри смотрел себе под ноги, ожидая ее ответа. – Я знаю, что ты сделал это только потому, что ты заботился обо мне, Гарри, и я признаю, что тоже была быстро рассержена, я думаю, я просто эм... решительно настроена по отношению к ней... так что я просто приняла меры... – Гермиона чувствовала себя такой же смущенной, как и Гарри сейчас. – Что ж, теперь я вижу, что я и Блэ… Беллатрикс, – быстро поправил себя Гарри, – Мы говорили на тренировке по квиддичу, и она сказала, что теперь она чувствует себя иначе, мы помирились, я думаю. Гермиона приподняла брови, она подумала, что Гарри придется потрудиться, даже после того, что он сделал с Беллатрикс. Она также была немного сбита с толку, почему Беллатрикс не упомянула об этом, ведь они встречались пару раз после той тренировки. – Ну, я полагаю, тогда мы можем оставить все это позади? Гарри расслабленно улыбнулся. – Да, звучит хорошо. – Слава Мерлину, – вздохнул Рон. – Такими темпами вы двое заставите меня поседеть, – поддразнил он. Первоначальная неловкость, несомненно, исчезла, когда они немного поговорили о других вещах перед тем, как поспешно лечь спать. Гермионе нужно было не забыть спросить Беллу, почему она не упомянула о своей тренировке с Гарри.***
Когда Золотое трио крепко заснуло, в замке были еще бодрствующие. Воздух в туннелях под Хогвартсом был мускусным, от влаги и разложения. Ботинки Дамблдора залили низ его мантии водой, отчего ноги стали мокрыми и холодными, но это не имело значения. Он не мог поверить, что у него такая пустая голова, даже в его возрасте он мог иногда впадать в мальчишеские привычки, от которых всегда пытался избавиться. Дамблдор был настолько поглощен задачей и слишком доверял своим способностям, что иногда забывал все обдумать. Проклятое кольцо лежало на его столе и было в нескольких шагах от того, чтобы необратимо отравить его, если бы Снейп не прервал его и не убедил подумать о других методах, его судьба была бы предрешена. После нескольких недель исследований они наконец подумали об очевидном: клык василиска, что в избытке лежал под полом замка. Поиск остальных крестражей Волан-де-Морта был медленным процессом, который стал еще более отчаянным с тех пор, как появилось большое количество беглецов из Азкабана. Как им это удалось, даже Дамблдор не мог понять. Наконец, он достиг огромных разинутых пастей мертвой змеи, все зубы присутствовали, кроме одного. Он сорвал их все. Хотя он и представить себе не мог, что Волан-де-Морт сможет создать большое количество крестражей, нельзя было сказать, сколько их было. Дамблдор посмотрел на клык в своей руке и подумал о Гарри, он, вероятно, крепко спал, совершенно не осознавая опасности, которая жила внутри него. Еще одна загадка, которую Дамблдор не мог разгадать, казалось, у мальчика только два варианта: смерть или жизнь в опасности. Из-за нежности, которую Дамблдор испытывал к мальчику, рассматривать первый вариант становилось все труднее и труднее, он надеялся, что уничтожение остальных крестражей никогда не позволит узнать, что таится в душе Гарри, позволит ему выжить. Было ли это выполнимо? У Волан-де-Морта была возможность вернуться пока Гарри жив. Что, если Дамблдор умрет, когда это случится? Что, если все станет даже хуже, чем времена, унесшие жизни стольких друзей и близких, включая родителей Гарри? Размышления о таких вещах должны были подождать, слишком много нужно было сделать и слишком мало времени для этого. К тому времени, когда Дамблдор вернулся в свою комнату, он был измучен, но, забравшись в кровать, он не мог не пройти через то, что ему нужно было сделать еще раз. Ближе к концу его списка вещей, которые необходимо было сделать, он должен был присмотреть за Беллатрикс Блэк. Она была умной девушкой, и ему было трудно не заметить, сколько времени она теперь проводит с Гермионой Грейнджер. Такое внезапное и резкое изменение интригует. Оптимисту в нем нравилось думать, что это было началом настоящих перемен в Беллатрикс, несмотря на ее обстоятельства, но, учитывая что ее отец был в бегах и ее утренние походы к сове, Дамблдор не мог быть уверен в ее намерениях. Как и многие великие учителя, он мог распознавать чистый талант, и Беллатрикс ужасно напоминала ему самого себя, она была умна и стремилась учиться, но за пределами академических кругов в ней была грубая сила, которая была почти очевидна, когда она творила магию. Ее ярость и ее магия часто шли рука об руку, когда Дамблдор впервые осознал это, он не хотел ничего, кроме как помочь ей контролировать это, но есть определенные семьи, в которые даже он не мог вмешаться. Семья Блэков имела связи повсюду, и, несмотря на тюремное заключение главы семьи, они могли сделать его положение директора более уязвимым, чем он мог вынести. Дамблдор перевернулся и еще немного подумал, прежде чем наконец заснуть.