Подъездный бомж

Слэш
NC-17
Завершён
8291
автор
Пэйринг и персонажи:
Размер:
18 страниц, 1 часть
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
8291 Нравится 160 Отзывы 2598 В сборник Скачать

Нашел бомжа, не отдам обратно

Настройки текста
Примечания:
Чонгук, конечно, верил в любовь и прочую хуйню, о которой завывают подростки, но не настолько непредсказуемую. Спросите у него, как он встретил свою первую любовь, так он ответит, и вы охуеете, ибо эта история, блять, определенно заслуживает Оскара и аплодисментов, а жюри, будь они, поставили бы все десять из десяти (по шкале ебанутости). Короче, здесь следует с самого начала рассказать, чтоб вкурили окончательно, только вот Чон до сих пор в полнейшем ахуенезе и никогда не примет тот факт, что это действительно с ним случилось. Добро пожаловать в очередной пиздец из жизни Чонгука, и, как говорится по обычаю, заварите себе чаечек или кофеечек, чтобы провести эту историю за чем-то вкусненьким. Можно и пряники взять, а можно и конфетки, раз уж на то пошло. Из вкусненького в этой кул стори только классный секс (к которому Чонгук вот никак не был готов) и такое же классное (ну, тут на самом деле 50/50) знакомство с подъездным бомжом. Камера, мотор!

🚬

Чонгук, вернувшийся с работы, думал, что хуже не будет. Только у судьбы на него были другие планы, и она ему прям на подносе преподнесла лишь одно: «а хуй тебе, мой дорогой», и Чон крайне этому возмущен. Хотелось бы спокойно да припеваючи жить, только подъездный бомж, что поселился у них около двух дней назад, не дает должного покоя. От него пахнет алкашкой за версту — настолько, что у Чонгука лютого «не пью, не курю, не ругаюсь матом» (последние два пункта — пиздеж) глаза слезятся. Ладно, хер с ним, — думал Чонгук, только нихера не хер с ним все-таки. Запах перегара настолько в нос вбивается, что, наверное, уже во все стены подъезда впитался. Только вдохнул скверный запашок — уже опьянел, да причем до такого состояния, что едва ли ноги не подкашиваются. В общем, если кратко — надоел ему этот бомж. И ладно, если бы пах цветочками, он бы еще закрыл на это глаза, но запах спиртяги терпеть больше кажется невозможным. Первые два дня Чон просто мимо проходил, забивал, так скажем, большой и толстый, но терпение рано или поздно кончается у всех, и Чонгук в этом приключении вовсе не исключение. Собственно, поэтому он сейчас и пинает спящего бомжа по потертому ботинку, а тому хоть бы хны — спит как младенец, еще и похрапывает так сладко, будто ему вообще ничего не препятствует продолжать видеть красивые сны, созданные как из сказки. — Вставай, блять. Бездомный лишь нос морщит, брови хмурит, во сне щеку чешет — ему вообще плевать, что Чонгук здесь делает. А Чонгук, ожидаемо, злится, потому что такое откровенное безразличие ему приходится видеть впервые. — Я кому, блять, сказал? Поднимайся! — на тон выше говорит Чонгук, снова шлепнув парня по ботинку носком своего, и тот дергается, размыкая заспанные глаза. — Неужели, блять, очнулся. Ничем не мешаю? Бездомный сначала упрямо смотрит на него, хлопая глазами, и в итоге басом отвечает: — Мешаешь своим присутствием. А ну съебни-ка, малой. Я сплю, — как ни в чем не бывало. Совершенно. Чонгук продолжает с пару секунд конкретно ахуевать от подобной наглости. Его только что буквально послали нахуй и на все четыре стороны. Какого хера себе вообще возомнил этот утырок? Чон ему сейчас такой урок преподаст, что тот больше ни в жизнь в подъезд к ним не явится. И слава Богу, ибо терпеть запах спирта, такой ярый и режущий прям по ноздрям, просто не в его силах. — Я не понял, ты че, ахуел? — хлопает глазами Чонгук, поправляя рюкзак на одном из плеч. Парень так и продолжает его игнорировать, будто присутствие Чонгука его вообще не смущает. Чон начинает беситься, прям конкретно, чувствует, как в теле каждый нерв закипает. И не дай Боже этот упырь самостоятельно не вынесет свою жопу из подъезда — он, блять, поможет. — Слышь, ты, если сейчас не свалишь, я тебя за ноги отсюда по всем ступенькам пронесу. — Хватит сил, принцесса? — бездомный улыбается хитро, как мартовский кот, нажравшийся сметаны, а у Чонгука нервы тупо на пределе — он аж кулаки сжимает. Вдох, выдох. В пизду. — Какого хуя?! Крики бомжа кажутся настоящей клоунадой в данный момент. Ну, а что? Чонгук ведь не шутил насчет того, что самостоятельно вытащит этого строптивого говнюка из подъезда. Бездомный орет так, будто его режут — по всему подъезду аж эхом проходится. Чонгук властно ухмыляется, спуская мужика за ноги, как он и обещал, по всем ступенькам. — Еще раз сюда припрешься прилечь на боковую — я тебе жопу разорву, ты понял? — угрожает Чонгук. — Боже, да не ори ты так! — Убивают! — продолжает орать мужчина во все горло, а Чон демонстративно закатывает глаза — как же этот бомж ему надоел, ей-Богу… Вроде молодой пацан, а ведет себя как припизднутый дед. — Кстати, можно просто Тэхен, — так названный Тэхен резко меняется в лице, Чонгуку подмигивает и улыбается во все тридцать два после его откровенного «я ахуел сейчас», которое выразилось на лице так четко. Чонгуку кажется адекватным тупо промолчать на это резкое изменение в лице Тэхена. Он продолжает тащить его дальше, на первый этаж со второго, пока тот не больно (но весьма драматизирует) ударяется спиной о каждую ступеньку. Туша парня довольно тяжелая — громадина, блять, в килограмм семьдесят с лишним да ростом в сто восемьдесят точно. Хиленькому Чону едва ли жопу не рвет, пока тот спускает его на первый этаж, к входной двери. — Пошел отсюда, Тэхен ебучий! — кричит Чонгук, поднимая того и выталкивая из подъезда. Затем, когда предмет неприятного запаха в виде перегара выгнан, Чонгук тяжело вздыхает и прижимается затылком к прохладной поверхности двери — его бедненькую запеченную головушку она остужает как никогда кстати. Он потирает ладонью вспотевшее лицо и морщится, учуяв исходящий от его ладони запах, и тихо кашляет — глаза аж заслезились. — Бомж ебучий, — недовольно бурчит Чонгук и брезгливо вытирает ладонь о штанину.

🚬

Сегодня у Чонгука был крайне тяжелый день — он сильно устал после работы. Желудок требует еды, громко завывая и скручивая посередине живота. Чон голоден, как зверь, и будь его воля, он бы сейчас захапал целого кабана. Чон доходит до дома, открывает бутылочку пивка, и уже затем заказывает роллы с пиццей, в придачу с которыми придет бутылка колы. Подождать его желудок может, возможно, еще каких-то гребаных полчаса. Сам-то он готовить не умеет — подпусти его к плите, и все вспыхнет огнем. Всю хату себе сожжет, и это слишком очевидно, а потому начать готовить что-то самостоятельно он не рискует. Но и фастфудом каждый день питаться не вариант. Второе «но»: Чонгук слишком любит пиццу с ананасами, а потому не может себе отказать. Чон устраивается на кресле, делая глоток прохладного пива, которое его освежает после трудного дня. И, казалось бы, все прекрасно, он расслаблен, но не тут-то было: Чонгук слышит, как из подъезда доносятся какие-то неразборчивые звуки, похожие на шаги и бубнеж. — Блять, молись Богу, если это снова ты, — озвучивает Чонгук вслух. Он поднимается с нагретого места, отставив бутылку пива в сторону, и подходит к входной двери, выглядывая в глазок. Через него мутно видно, но чужую тушу, лежащую на полу, он примечает практически сразу. У Чонгука едва ли пар из ушей не валит — настолько его раздражает этот бездомный, ослушавшийся угроз. — Блять, ты снова здесь, — недовольно бурчит Чонгук, вышедший из квартиры. — А ну пошел нахуй! Заебал уже! — Да блять, дрель ебучья, не сверли мозг и дай поспать! — в ответ кричит бездомный и удобненько так разваливается на полу подъезда. Чон недоброжелательно скалится, проницательно рассматривая лежащего Тэхена. И будь под рукой топор, то он бы зарубил его к херам собачьим, ибо, видит Бог, он Чонгуку до жути надоел уже. Нет, ну простым языком попросили — свали ты, блять, куда подальше, но не в этот подъезд! — так бездомный вообще большой и толстый забил. Чонгук ненавидит, когда люди не понимают очевидных посылов на все четыре стороны. Тэхену вообще плевать — он как лежал, так и лежит. Видимо, мешающий объект в виде Чонгука его ни капли не смущает. Зато вот Чонгука этот объект в виде непослушного бомжа — еще как. Он еще пару секунд рассматривает чужое тело, затем уходит в свою квартиру — ненадолго. Если Тэхен не понимает по-хорошему (хотя, вроде бы, Чонгук преподал урок вовсе не хорошо), то Чон будет поступать по-плохому. Парень догадался налить в кружку холодной воды, выйти и встать перед бездомным надменной тучей, едва ли не пускающей молнии. — С добрым утром, блять, — с насмешкой говорит Чонгук, выливая содержимое кружки прямо на лицо Тэхену. Тот подскакивает от прохладной воды, охает и ахает, ибо холодно до жути, и весь словарь нецензурных слов вываливает прямо на Чонгука, его обидчика. Чон лишь издевательски смеется, потому что нехер наперекор ему идти. Если звучит имя «Чонгук», то следует бояться, а не расслабленно дремать на полу его подъезда. — Так-то, сосунок, — довольно тянет Чон, чуть ли ядом не плюется от своей проделки, которая Тэхену явно не понравилась. — А теперь вали отсюда, пока я не вылил на тебя целый чайник. И это удивительно, но Тэхен уходит без лишних слов и смешков, как это было в первый раз. Обиделся что ли? Да и плевать. Зато больше не припрется в этот подъезд. «Здесь живет Чон Чонгук, и бомжам здесь не место» — вот такую, блять, вывеску он на входную дверь повесит, чтобы неповадно было. А то его подъезд как медом намазан, еще хорошо, что Тэхен своих дружков не водит. Иначе от контраста запахов Чонгук бы с ума сошел.

🚬

— Погоди, ты че, реально бомжа выгнал из подъезда? — Юнги с этого рассказа своего друга прям гогочет и едва ли не давится пивом, которое они с Чонгуком распивают на данный момент. Чонгук тоже ржет, хотя на тот момент ему вообще не до хихоньки да хахоньки было. Мало того, что он чуть мышцу не потянул, пока тащил этого быка, так еще и вонял потом спиртягой после всех этих манипуляций. Вообще не по кайфу. — Я надеюсь, этот козел больше не заявится. На улице тепло, блять, пусть на лавочке спит. — Ты изверг, — вновь усмехается Мин, делая глоток пива. Чонгук лишь плечами пожимает, мол, нихуя не так, и вообще — бомж этот такой расправы заслужил. Нехуй лежать и вонять, как потерянный носок, который обычно под кроватью или у батареи прячется. — Вон, дохуя подъездов, какого хуя именно тот, где я живу? — Да ладно, че ты, лучше бы одеколон ему подарил. Не так бы выводил тебя, — подкалывает Юнги, дернув бровями. Чонгук лишь демонстративно закатывает глаза: — Очень смешно. Юнги, конечно, смешно, а вот Чонгук реально надеется, что после произошедшей ситуации бомж по имени Тэхен не соизволит притащить свою жопу обратно. А если и соизволит, то Чон точно с ним покончит и придет уже не к плану «а» — выгнать бомжа из подъезда насильно, а к плану «б» — прибить к хуям, чтобы неповадно было. Все-таки терпение у Чонгука далеко не железное, а еще он терпеть не может, когда его не слушают и делают не так, как он хочет. И вообще, Чонгука что, одного смущает присутствие спящего бомжа в подъезде? Какого хуя его соседи по всему кварталу не гоняют-то? Либо Чонгук такой изверг, либо соседям абсолютно похуй. Да кто их знает, но вот Чону точно не по кайфу возвращаться с работы и в очередной раз видеть нагло спящего бомжа на полу. — Соседям, походу, вообще плевать на то, что у нас бомж устроил в подъезде пятизвездочный отель, — недовольно бурчит Чонгук, жадно присасываясь к горлышку бутылки. Он глотает пиво крупными глотками, хмурясь, и тяжело вздыхает. — Походу, ты один бесишься. Чем он тебя не устроил вообще? — задается вопросом Мин, откидываясь спиной на диван. — От него воняет! — возмущается Чон. — И че, это все? — парень усмехается. — Серьезно, он же бездомный. Естественно он вонять будет. — Пусть это делает не в нашем подъезде, — отмахивается Чонгук, отворачивая голову в сторону. Он, задумавшись, нахмурил брови. — Серьезно, если он еще хоть раз припрется сюда, я достану батино охотничье ружье. — Что-то мне подсказывает, что кабанчик тебе просто так не дастся. В любом случае, Чонгук, это статья. Не забывай. — Да похуй. Я ему жопу прострелю, — тот агрессивно фыркает. Они с Юнги продолжают разговаривать, поменяв тему на совершенно другую. Чонгук за это время успевает расслабиться. Пиво постепенно кончается, а тело медленно, но верно начинает становиться легче. Все мысли о бездомном как-то на второй план ушли, давая свободу напряженному до этого мозгу. Ну, а что? Чонгук может позволить себе отдохнуть, в конце концов, сегодня у него выходной. Мин остается у него с ночевкой. Все будет как по обычаю: сейчас они пивка выпьют, потом включат какой-нибудь фильмец ужасов, в процессе которого Юнги обязательно заснет и начнет храпеть, и Чонгук свалит к себе в спальню. Мину и на диване спать удобно. Все бы ничего, время плавненько тянется, хорошее времяпрепровождение со смехом и разговорами о том о сем конкретно расслабляют, только Чонгук и Юнги дергаются, когда из подъезда доходит грохот и громкое «бля-а-дь». — Блять, — вторит Чонгук, понимая, кто вновь вернулся в подъезд. Он хлопает себя ладонью по лбу, нахмурившись. Юнги чувствует эту резко возникшую напряженную атмосферу, исходящую от Чона, и опасается вообще в его сторону смотреть, ибо, видит Бог, Мин под одним тяжелым взглядом испепелится, как под лазером. Тяжелый вздох. Еще один. И Чонгук резко поднимается с места, звонко отставив бутылку на журнальный столик, уходит в другую комнату, пока Юнги сопровождает его действия взглядом, а уже потом возвращается с ружьем. У Мина глаза на лоб едва ли не лезут при виде охотничьего ружья. Благо, старший Чон оставил его младшему на память. И сейчас он подстрелит бомжа, как зайца. Беги, блять, бомж. Беги, а то не поздоровится. — Блять, братан, да угомонись! Ну, пусть поспит, че тебе стоит-то? Убери ружье, — пытается успокоить друга Юнги, только все без толку, потому что Чонгук настроен крайне серьезно. У него великие планы на этого козла, ох, какие же великие. Чон не слушает вообще. Наверное, пьяный разум вообще не желает поддаваться адекватности. — Я только припугну, — успокаивает Мина Чон. Тот недоверчиво косится — не верит пьяному другу. И правильно. — Да блять, честное чоновское, там даже патронов нет. — Учти, я не хочу потом платить залог за то, чтобы высвободить твою жопу из тюряги, — предупреждает Юнги, выставив указательный палец. Он вполне серьезен. Чонгук лишь фыркает и выходит в подъезд, закрывая дверь с громким хлопком. Юнги пялится долгие пару секунд в стену, но не может ждать вечно — подходит к двери и выглядывает в щелочку. — Без пиздюлей, как без пряников! — кричит Чонгук, пиная ботинком ботинок бездомного. Тот прижимается щекой к прохладному кафелю, причмокивая. Бухой во все щели и видит уже десятый сон. — Блять, если ты сейчас не встанешь, то я тебе это ружье засуну в жопу и нажму на курок. Ты слышишь меня, демон подъездный? Съебывайся. — Да иди ты нахуй, — бурчит Тэхен, поудобнее разваливаясь на полу. Чонгук бешеный. Еще один выебон бомжа, и пиши пропало ему, вот так. И хоть в ружье нет патронов — это не мешает ему накостылять им по дурной башке удобно расположившемуся на полу бомжу, который, по всей видимости, недавно еще и потерял равновесие, ебнувшись прямо на пол. И будь Чон в этот момент зрителем такого нелепого падения, то он больше бы был похож на коня — ржал бы как раз как он. — Я считаю до трех, — предупреждающим шепотом лепечет Чонгук. — Один, — Тэхен так и не подает признаки жизни. — Два, — спокойно продолжает парень, и бездомный уже поднимает голову, но не раскрывает глаза. — Три, — и Тэхен раскрывает глаза, удивленно уставившись точь-в-точь в дуло ружья, направленного прямо на него. — Ты че, ебанулся? — опасливо спрашивает Тэхен. — Блять, успокойся, сейчас я уйду. Все, не тронь меня. Юнги за этим наблюдает не без удивления. Тут слова будут абсолютно излишни. Видеть Чонгука со стороны, который крепко держит ружье, направленное на бездомного, крайне… Ну, тут даже слова не подобрать. Мин просто с раскрытыми глазами наблюдает за развившимся концертом и ожидает, когда он закончится. Тэхен встает далеко не с первого раза, и Чонгук терпеливо ожидает, когда тот все-таки сориентируется и поднимет наглую задницу с пола. Тот недовольно мычит, стараясь удержать равновесие, и еле как ковыляет в сторону лестницы. Чонгук видит, как ему это сложно дается — тот едва ли не падает на ровном месте, но вовремя хватается за перила лестницы, чтобы не полететь по ней же кувырком. — Ебана… — цокает Тэхен. — Быстрее шевелись, улитка, — поторапливает его Чонгук, а тот все стоит и стоит, стараясь не упасть к чертовой матери. — Боже, не говори мне только, что ты сам не сможешь спуститься с лестницы. Тэхен поворачивает голову к Чону через плечо и расплывается в короткой улыбке: — Все еще Тэхен, — вновь эти его приколы. Чонгук предупреждающе целится на него дулом ружья, а тот недовольно фыркает, мол, даже шутки не понимаешь, и кивает. — Не смогу. И зачем я бурбона нахуярился… — С каких пор бомжи стали бурбон глотать? Чонгук крепко прижимает парня к себе, перекидывая его руку через плечо, и медленно спускает того с лестницы. Он и сам пьяный, а потому с пьяным под руку пацаном держаться в равновесии становится крайне сложной задачей. — Бля… — опять мычит Тэхен… И запинается об последнюю ступеньку, дергая Чонгука за собой. Те с грохотом падают на пол, а Юнги, что все время выглядывал из щелки входной двери в квартиру Чона, пробивает на громкий хохотач. — Ебучий Тэхен… — взмаливается Чонгук, недовольно мыча, потому что умудрился ударить локоть при падении. И причем, видимо, судьба над ним действительно тешится, потому что мало того, что падение было неуклюжим и больным, так еще и Тэхену повезло больше него. А еще этот говнюк навис над ним, пока Чон лежит на спине с прикрытыми глазами, и смотрит так проницательно, что аж не по себе. — Ебать, а ты че такой красивый? — задается вопросом Тэхен. И если бы у Чонгука сейчас была какая-то жидкость во рту, то он обязательно бы выплюнул ее или как минимум подавился, потому что комплиментов от бомжа ему доводилось получать в последнюю очередь. — Красивый, только шило в жопе. Вечно меня гоняешь, — как будто с долькой обиды заявляет Тэхен. Чонгук неровно дышит под чужой тушей, всматриваясь парню прямо в глаза. От него все так же несет алкоголем, и этот запах отчетливо попадает в самые ноздри, но Чону сейчас даже как-то не противно — он и сам пьян в стельку, если уж на то пошло. — А нехуй здесь спать, это тебе не жилой комплекс, — Чонгук как всегда категоричен. Он ерзает под телом Тэхена, стараясь вылезти, только тот не позволяет. — Хули ты такая выскочка? — тон у него скорее злобный, чем вопрошающий. — Че не нравится? Воняю? Так дай мне сходить в свою ванну, утырок, раз не нравится. — Еще чего? — Чон брыкается под ним. — Еще я бомжей в ванну к себе не водил! — Не хочешь пускать? — ухмыляется Тэхен. — Вот и не выебывайся тогда. Один ты бесишься, а я тебя даже пальцем не тронул и под дверь не срал ни разу. Хотя последнее, думаю, можно исправить, — он заламывает руки Чонгука над его головой, а сам задумчиво отводит взгляд. И знает ведь, что эта фраза Чона выведет из себя стопроцентно. Только вот Чонгук сейчас не в лучшем положении, чтобы выпендриваться. Да и ружье где-то валяется, а потому Тэхену нечего бояться быть сейчас таким крутым. — Блять, ты совсем с ума сошел? Совесть имей, — не перестает быковать Чон, при этом и ерзает под телом, все-таки намереваясь освободиться. Только Тэхен навалился на него всем своим весом и вряд ли позволит освободиться просто так. — Блять, ладно, — спустя несколько минут попыток высвободиться из хватки Тэхена сдается он. Чонгук тяжело выдыхает, облизывая пересохшие губы: — Я позволю тебе помыться у себя дома при одном условии: ты свалишь отсюда к херам собачьим. — Нет уж, принцесса, — Тэхен цокает пару раз, словно издеваясь. Хотя, наверное, так и есть на самом деле. Он наклоняется ближе, а Чонгук жмурится, потому что тэхеново лицо слишком близко расположено к собственному. — Условия здесь ставлю я. Кажется, тебе не нравится мой запах. Я помоюсь у тебя и проблема решена. — Мне не нравишься ты и твое присутствие у меня в подъезде, — заявляет Чонгук. — Че тебе на улице не спится? Лето на дворе, а ты в подъездах бактерии разносишь. — Копы, — коротко оправдывается Тэхен. — Ну, по рукам, верно? Чонгук делает еще один тяжелый вздох и коротко кивает. К черту. Он действительно разрешил какому-то бездомному, который, к слову, его крайне бесит, помыться в собственной ванне? Жуть, до чего он докатился-то… — Войди в мое положение, нелегко быть бездомным. Это уже пятый по счету подъезд, из которого меня хотят выпнуть. — Оно и неудивительно, — цокает Чонгук, морща нос. — Ты воняешь так, будто кто-то сдох. — Да не пизди, я всего бурбон выпил. Не могу я так жестко вонять. — Ты когда в последний раз мылся? — без упрека спрашивает Чон. Тэхен хлопает глазами пару секунд, не находя ответа. — Естественно, от тебя дохляком за версту несет. И вообще, встань уже, заебал! Пол холодный. Тэхен покорно поднимается с бедного Чонгука. Тот встает, отряхиваясь от грязи, что, кстати, вовсе бесполезно, ибо одежда замаралась, как следует, и ее нужно в любом случае закинуть в стиральную машинку. — А ружье-то настоящее? — ухмыляется Тэхен. — Проверить хочешь? — уклончиво отвечает Чонгук, взяв то самое охотничье ружье с пола. Они аккуратно поднимаются по лестнице наверх, и Юнги, до сих пор наблюдавший за перепалкой, резко прикрывает дверь, метнувшись обратно на место — в зал, где они с недавнего момента распивали с Чонгуком пиво и пиздели о своем. — Пожалуй, ты в меня уже выстрелил. — Куда это? Я и на курок даже не нажал, — опять бухтит Чонгук, медленно приоткрывая дверь. — В мое сердце, — драматично всхлипнув, заявляет Тэхен, при этом прикладывая ладонь к груди, там, где расположено сердце. А Чонгук от этого давится воздухом и возмущенно смотрит на бездомного, но все же приоткрывает дверь полностью в дружелюбном жесте. Хотелось бы, конечно, прихлопнуть Тэхена прямо этой самой дверью, но он удачливо упускает эту мысль и проходит вместе с Тэхеном внутрь квартиры. — Ванная там, — Чон указывает пальцем в сторону небольшого коридора, где размещены ванная и туалет. — Я даю тебе час. И не пользуйся, блять, моей мочалкой, станком и зубной щеткой, иначе я тебе глаз выбью и на жопу натяну. — Понял, принцесса, — кивает тот. — Вещи я тебе принесу. — Как любезно, — ухмыляется бездомный и все же оставляет Чонгука в покое, скрываясь за дверью ванной комнаты. Чонгук успешно возвращается к лучшему другу в зал, устало падая на диван и вздыхая. — Ну че там? — Да пиздец…

🚬

После того, как проходит час, Тэхен выходит из ванной комнаты прямо в зал. Он трет мокрые волосы чонгуковым полотенцем, из-за чего лицо скрыто (а Чонгук за это полотенце его обязательно убьет), и облегченно выдыхает после расслабляющей ванны. Юнги решил, что оставаться ему сегодня не стоит. В конце концов, по рассказам Чонгука, у них там намеревается что-то интересное, а потому… Он определенно будет лишним среди двух идиотов, которые на протяжении стольких дней не могут найти общий язык. — А ты, значит, любишь послаще? Гель для душа с запахом клубники и молочка, неплохо, — усмехается Тэхен. И только Чонгук хочет возмутиться, как у него вдруг язык немеет. Стоило Тэхену снять с головы полотенце — Чонгук ахуевает конкретно. Тэхен чист, красив и очень даже… Вау. Очень даже ничего. Здесь слова будут абсолютно излишни. — Ты че, из чудовища в принца превратился? Какого хуя? — удивленно лепечет Чонгук, рассматривая Тэхена во всей красе. Извините, но это выше его сил — какого хера он такой красивый-то? — Тогда ты моя красавица, — усмехается бездомный (хотя, блять, он выглядит на данный момент как плейбой, сбежавший с обложки журнала) с издевкой. Чонгук че-то даже как-то не против… Тэхен падает на диван рядом с Чонгуком. Чон непроизвольно принюхивается — от него пахнет теми самыми молочком и клубникой. Отчего-то ему вдруг голову кружит. Чон никак не ожидал, что Тэхен вот такой, на самом деле, красивый. В грязной старой одежде, причем воняющей, а еще с грязью на лице что-то красивое в нем было сложно разглядеть. И не стоит за это Чонгука винить! — Голоден? — задается вопросом Чонгук, но уже знает ответ заранее и тянется к своему телефону, чтобы заказать что-нибудь съестное. — Решил начать делать добрые дела? — ухмыляется Тэхен. Нет, Чонгук ожидал не такого ответа. — И первое в этом списке — накормить бездомного? — Прищеми язык хоть на секунду, — недовольно бурчит Чон, демонстративно закатив глаза. — Что предпочитаешь, кроме бурбона? — Я не привередлив, — Тэхен смотрит на него так прямо, что Чонгуку становится не по себе. — Сам-то готовить умеешь, подъездный разбойник? Чонгук пару секунд мнется, но затем дает ответ в виде короткого отрицательного покачивания головой. — И как ты живешь? — фыркает Тэхен. — Отнеси свою жопу в магазин, я заварганю что-нибудь. Чон удивленно хлопает глазами. И вся эта ситуация крайне абсурдна, но его это как-то перестало смущать уже десять минут ранее. — Могу и сам сгонять, только дай денег. — Решил баблишко на бурбон захапать? Да сейчас, — тот качает головой, мол, нет, я не такой доверчивый придурок. — Ну, я бы мог так поступить, учитывая, что ты недавно чуть ли не подстрелил мою задницу, — задумчиво тянет бездомный, который выглядит уже не так уж и соответствующе данному слову. — Однако ты пустил меня к себе домой, дал помыться и, в принципе, готов меня накормить-напоить по доброте душевной. Разве я могу от такого отказаться? Я давно не ел нормальный рамен. — Ладно, — сдается Чон. — Но если твоя задница не припрется через десять минут, учти, я тебя найду и буду по всему району гонять с этим ружьем, — он кивает в сторону ружья, лежащего на журнальном столике. На опустевшие бутылки пива, которые они выдули с Юнги, он не обращает веского внимания. — Устроим сценку «охотник и ебучий заяц». — В ружье-то и патронов нет, кого ты решил напугать, — усмехается Тэхен. Чонгук прищуривается: — А хули ты тогда чуть в штаны не наложил? — Ружьем не только стрелять можно, но и по башке в случае чего ебнуть. В твоих силах я не сомневаюсь, — усмехается Тэхен. — Кстати, раз уж мы решили устроить совместный ужин… Как тебя зовут, охотник? — Чон Чонгук. — Ким Тэхен. — Подъездный бомж, — исправляет Чон. — Который трахнул все мои нервы. Они уже в припадке визжат, блять. — Могу трахнуть не только нервы, — вновь усмехается Ким и встает с места. А Чонгук как-то смущенно отвечает, и эту эмоцию Тэхен, естественно, замечает: — Откажусь, пожалуй.

🚬

А Тэхен ведь не обманул: он действительно сходил в магазин и купил ингредиенты для рамена. Видеть Тэхена за плитой не очень-то и привычно. Чонгук рассматривает его широкую спину и как тот возится на кухне, и почему-то на душе становится как-то тепло. Да уж, кто знал, что Тэхен умеет быть и вот таким? Домашним, обходящимся без колкостей. Непривычно видеть вообще кого-то у себя дома за плитой. А если вспомнить то, что Ким до сих пор является бездомным, то… Это самый настоящий абсурд. Ненависть к нему как-то по щелчку пальцев исчезла. Наблюдать за ним, пока тот делает для них рамен, действительно кажется интересной вещью. — Почему у тебя нет дома? — задается вопросом Чонгук, упираясь локтем в стол и подперев кулаком подбородок. — Не хочу об этом говорить, — резко отчеканивает Ким. — Мне не нравится эта тема. Чонгук понимающе кивает, хотя Тэхен этого не увидит, потому что стоит к нему спиной. Он до сих пор возится с раменом, причем так молчаливо, что от тишины в квартире становится не по себе. Чон встает со своего места и выглядывает из-за чужого плеча, наблюдая за руками и длинными пальцами. Тэхен поворачивается, случайно ударяя парня плечом по подбородку. Чонгук ойкает, нахмурившись. — Блять, Чонгук, не мешайся, — цокает Тэхен, потерев плечо. — Кто бы говорил, — недовольно бурчит Чон, потерев ушибленное место. На часах уже ближе к часу ночи. Чонгук отчего-то не хочет отпускать Тэхена совсем. И это как раз таки странное чувство, ведь в самом начале он терпеть не мог этого быка. — Блять, я что тебе сказал? — Ким хмурится, отчего появилась складка между бровей. — Не мешайся. — А то что? — ухмыляется Чонгук, дергая бровями, словно кидая вызов. На самом деле, он реально кидает вызов сейчас. И пиши пропало ему, потому что Тэхен намерен ответить на это в своем стиле. Ким наклоняется совсем близко, настолько, что между их губами остается буквально пару миллиметров. — Иначе я поцелую тебя, — шепчет игриво. У Чонгука по спине холодный пот прошиб, из-за чего он вздрагивает всем телом. Но не отстраняется ни на сантиметр, поднимая взгляд на едва ли не навалившегося на него всем телом Тэхена. В глотке застревает комок, который Чон успешно сглатывает. — Почему? — шепчет в ответ. — Потому что ты с самого начала мне понравился, принцесса, — усмехается едко, поправляя прядь волос Чонгука, упавшую на лоб. Он заправляет ее за ухо, а Чон медленно, но верно плавится даже от такого мимолетного прикосновения. — Тогда я продолжу тебе мешать, — Чонгук расплывается в улыбке, а в глазах ничего, кроме огонька азарта, мелькающего столь ярко. — Играешь с огнем, — предупреждает Тэхен, позволив себе устроить руку на чужой талии. Видит Бог, Чонгук сейчас на месте сдохнет. Оказывается, Тэхен умеет быть разным: и бездомным алкашом, спящим в подъезде, и домашним, и даже таким, что от него за версту пахнет энергетикой какого-то гребаного папочки. Чонгук даже не понимает, что чувствует в этот момент. Вернее, чувствует только азарт или еще что-то непостижимое уму? Вдох, выдох. В пизду. Чонгук подается вперед, заводя руки за шею парня. Тот будет повыше Чонгука, а потому ему приходится встать практически на носочки, чтобы прижаться губами к другим. Тэхен откровенно ахуевает, чувствуя мягкие губы на своих, у него буквально происходит загрузка в данный момент, пока он хлопает глазами. И спустя пару секунд состояние «я столб, мне ваще похуй» куда-то пропадает, а Тэхен, осмелившись, прижимает к себе хрупкое тело за поясницу, вгрызаясь в столь манящие губы. Он нагло изучает чужой рот, настойчиво, языком надавливает на чужой. Целует так, словно пытается слиться с Чонгуком воедино, ведь он желал этого прямо с самого начала встречи. Чонгук показался ему таким ебанутым сначала, но он и сам не заметил, что этот безрассудный парень начал его тянуть к себе, как самый настоящий магнит спустя время. Именно поэтому он назло Чону и возвращался в этот гребаный подъезд. Тэхен, отключив плиту, не отрываясь от вкусных губ, шагает вперед, отчего Чонгук пятится назад. Ким приоткрывает один глаз, чтобы смотреть, куда они оба следуют. В следующую секунду Чонгук прижимается спиной к стене — слегка резковато, отчего они стукаются зубами и недовольно мычат в поцелуй. Ким целует его так жадно, а Чон и не отступает — двигает губами так же быстро, не забывая играться с чужим языком. Руки Тэхена опасной змеей скользят вниз по чоновой талии, изучая каждый сантиметр столь податливого тела. В легких воздуха начинает совершенно не хватать, абсолютно. Они заставляют друг друга задыхаться до умопомрачения. Футболка Чонгука вмиг была откинута на пол. Парни отрываются от препятствия в виде стены, продолжая свой путь до зала. Целуются неотрывно, дыхание уже к черту сбито. Чону только от одних поцелуев голову кружит неимоверно, а что будет дальше — он даже не представляет. — Блять, аккуратнее, — шипит Чонгук, когда Тэхен отстраняется от его губ и опрокидывает на диван. Тэхен, нависший над ним, выглядит так мощно и красиво, что уму непостижимо. От этого вида внизу живота тянет. Диван предательски скрипит от веса двух тел, что так плотно друг к другу прижались. Чонгук по сравнению с Тэхеном такой маленький и хрупкий… Ким буквально всем весом на него наваливается, прислоняясь животом к его животу, а пахом к паху. — Блять, принцесса, — шепчет Тэхен, отрываясь от опухших после длительных поцелуев губ. — Прищеми свой блядский язык, — недовольно бурчит Чон, а Тэхен усмехается уже куда-то в шею, которую начинает незамедлительно покрывать мокрыми поцелуями. Чонгук под Тэхеном попросту тает подобно мороженому на ярко светящем июльском солнце. Каждая частичка тела горит от неимоверного желания, в паху тяжелеет. Член налился кровью и, хоть на Чоне и спортивки, он неприятно трется о ткань. Хочется поскорее избавиться от мешающей одежды да предстать перед Кимом во всей своей красе, но в то же время замедлить весь процесс, чтобы насладиться сполна. — Нравится, когда тебе целуют шею? — ухмыляется едко Тэхен, не переставая изучать на ней кожу. Он считает обязанным оставить хотя бы один свой след, а потому прикусывает участок кожи и втягивает в рот, медленно посасывая с тихими причмокиваниями. За этот ярко выраженный след, уже наливающийся фиолетово-синим оттенком, Тэхену обязательно причитается парочка тумаков, а пока — Чонгуку вовсе не до того, чтобы дать по дурной голове кулаком. Чон гулко сглатывает вязкую слюну, наполнившую рот, отчего кадык предательски дергается. Тэхен спускается губами еще ниже — к затвердевшим соскам, захватывая один из них в плен теплой полости рта. Он медленно посасывает его, сжимает между зубов, отчего Чон тихо айкает (несмотря на легкую боль, ему все равно нравится подобная грубость до покалывания в пальцах). Чонгук чувствует, как приятное тепло разливается по всему телу подобно свинцу, и тихо поскуливает от мучений, которым предоставляет его Тэхен. — Какие у тебя гиперчувствительные сосочки, — расплывается в ухмылке Тэхен, чуть отстраняясь. Он обрывает ниточку слюны, тянущуюся от соска до его губ, и рассматривает Чонгука, который то и дело, что места себе не находит теперь. — Нравится, когда твои сосочки ласкают, верно, принцесса? И Тэхен, словно назло, надавливает подушечкой пальца на твердую горошинку соска, повертев по ней пальцем по кругу. Чонгук, задыхаясь, прикусывает нижнюю губу. Прикосновения к соскам сводят его с ума. Полностью. Еще чуть-чуть, и разум начнет метаться в агонии. Кто же знал, что Тэхен плюсом ко всему еще и похотливый козел, которому нравится доминировать вот так. От властного тона Чонгука в дрожь кидает. Член ноет из-за недостатка внимания, хочет, чтобы к нему, наконец, прикоснулись, но Ким только и делает, что мучает его гиперчувствительные сосочки поглаживаниями пальцев. Между ног от одних прикосновений к ним становится непозволительно мокро, и Чонгук бы наругал себя за такую реакцию, но, черт возьми, как же ему сейчас хорошо. — Не брезгуешь ебаться с бездомным? — ухмыляется Тэхен, целуя кожу под ухом парня. Тот сладко ахает, настолько, что у Тэхена по всему телу пробегается целая стая мурашек. — Блять, да заткни ты свой поганый рот, — просит Чонгук, зажмурив глаза от контраста стольких ощущений. — Такой грязный мальчик, — продолжает Ким, спуская с Чонгука штаны вместе с трусами. Он, наконец, и себя избавляет от одежды. Все вещи валятся на пол. — Хочешь, чтобы я выебал тебя? — издевательски тянет он, касаясь мокрыми губами уха. Чонгуку от возбуждения голову начинает кружить. Его лицо и уши предательски покраснели. Тэхен убежден, что Чонгуку жуть как нравится, а любое его прикосновение к телу, что больше похоже в данный момент на накаленный провод, отдается приятным спазмом внизу живота. — Я не слышу ответа, Чонгук, — за его молчание Ким награждает его укусом за сосок, затем медленно спускается поцелуями вниз, к пупку, прикусывая кожу и над ним. Чон сипло втягивает воздух носом, нахмурив брови. — Да, — он коротко кивает, облизывая поочередно вдруг пересохшие губы. — Очень хочу, Тэхен. — Зови меня папочкой, — со смешком говорит Ким. — Ебанулся? — возмущается Чон, недовольно запыхтев. Тэхен не может не заржать в этот момент подобно коню. Так гогочет с этого, будто бы услышал смешную шутку. Все-таки Чонгук милашка, а его реакция — тем более. — От тебя и не такое может произойти, — успокоившись, шепчет парень. — Где у тебя смазка и гандоны? — Одного гандона вижу перед собой, — ухмыляясь, говорит Чонгук. Тэхен демонстративно закатывает глаза. Он шутку вообще не оценил — это можно понять по сжатой на шее Чонгука ладони. — Возьми в ящике. Вон там, — он дергает головой в сторону комода. Ким отстраняется от пылающего желанием парня, подходя к комоду. Выдвигает первый ящик, рассматривая вещи, чтобы найти нужные в данный момент. А затем оценивающе присвистывает, вытягивая из этого бардака кружевные красные стринги, натягивая их на пальцы обеих рук и выставляя перед собой. — Это твои? — усмехается Тэхен, рассматривая весьма интересную находку. — Какой ты извращенный мальчик, надо же… — а ему эта вещица, кстати, весьма приглянулась. Он был бы не против увидеть ее на сладкой жопке Чонгука, только обеими руками за. Чон пылает красным из-за того, что его маленький секретик раскрылся. — Это… Это сестры! — заявляет он, краснея гуще, когда Тэхен усмехается и неверяще болтает головой. — Я на дурака похож? — он кидает те самые кружевные трусики в сторону Чонгука, попадая тому едва ли не в лицо. — Натягивай, я оценю. У Чонгука, на самом деле, действительно нет сестры. Тэхен, по всей видимости, догадался. И пока Ким возится в ящике в поиске презервативов и лубриканта, Чон натягивает на себя кружевное белье. Ниточка стринг неприятно встревает между ягодиц, слабо натирая. — Как очаровательно, — расплывается в очередной ухмылке Тэхен, вернувшись к Чонгуку. Чонгук выглядит сейчас так непозволительно сексуально, что пиздец. Его хочется сожрать. Тот чересчур вкусно выглядит, серьезно: стоящий колом член выглядывает из-под кружевной ткани, истекая предэякулятом, маняще поблескивая. Стринги идеально смотрятся на столь красивых бедрах. И весь Чонгук в целом — это просто ебаная катастрофа, от которой дурманит голову, как от лютой наркоты. Хотя и с наркотой он, на самом деле, не сравнится, ведь Чонгук гораздо пизже, и от него гораздо лучше тащит. — Блять, — рычит Тэхен, откладывая тюбик смазки и упаковку презерватива рядом с чоновым бедром. Он медленно раздвигает ноги Чонгука, пропуская средний палец между ягодиц — потрясающе мокро из-за капель предэякулята, что скатились с члена прямо туда. — Ты так намок, детка. Тебе нравится, как стринги трутся о кожу? — он продолжает тереться средним пальцем, надавливая сквозь нитку стринг на дырочку. Та нетерпеливо пульсирует, а Чонгук, устав терпеть, тяжело выдыхает. Булочки Чонгука все-таки пиздец аппетитно выглядят. Тэхену прямо по мозгам давит этот невообразимо прекрасный вид пышных ягодиц, меж которых красуется влажная ниточка стринг. Он оттягивает ее в сторону и отпускает, из-за чего та звонко шлепает Чонгука по ягодице. Тот ахает, ерзая на месте, и раздвигает ноги еще шире, желая поскорее удовлетвориться. Тэхен понимает, ведь собственный член тоже изнывает. Он поскорее хочет ощутить узость Чонгука, его нежные стеночки дырки, обволакивающие член, однако не торопится, чтобы не сделать тем самым Чону больно. Он звонко открывает тюбик лубриканта, выдавливая нужное количество смазки на свои пальцы и на без того влажную дырку Чона. Он размазывает ее, отчего Чонгук вздрагивает всем телом — смазка прохладная. — Будет больно — говори, — предупреждающе говорит Тэхен. — Какая забота, — едко выплевывает Чонгук, ахая и тут же приоткрывая рот в немом стоне от проникшего в него пальца. Парень сипло дышит через нос, скуля при каждом движении пальца в себе — он отчетливо чувствует на нежных стенках палец, который свободно скользит в нем благодаря хорошему количеству смазки. Кажется, Ким умело справляется с подобными делами… Очень умело. Приметив, что Чонгук вполне себе спокойно принимает в себя палец, Тэхен приставляет ко входу подушечку второго, медленно скользнув им внутрь. Чонгук на пару секунд останавливается в своих нетерпеливых вздохах и едва слышимом скулеже, пытаясь привыкнуть ко второму пальцу. От такого вида Чонгука Тэхену неимоверно, блять, кружит голову — настолько тот горяч. Их тела пылают подобно спичкам и вот-вот сгорят до пепла. — Не больно, принцесса? — заботливо уточняет Ким, посмотрев на Чона из-под полуприкрытых век. Чонгук не в силах что-то сказать вообще. Он старается не задохнуться от столь приятных ощущений. Длинные пальцы владеют в нем очень умело: то замедляются в своих движениях, то наоборот ускоряются, то раздвигаются на манер ножниц. Чонгук так прекрасно испускает из себя стоны, что тело Тэхена реагирует на это неоднократно: на спине появляется испарина, член предвкушающе дергается, а в висках то и дело сердцебиение бешено отдается. Чонгук под ним просто невероятен. — Так хорошо принимаешь мои пальцы… — соблазнительным шепотом замечает Ким, опуская взгляд на исчезающие в Чонгуке пальцы. — Хочешь почувствовать мой член в себе, принцесса? — Пихай уже, принц недоделанный, — недовольно бурчит Чон, на что получает шлепок по заднице. — Блять, возьми меня уже. Пожалуйста, — моляще просит Чонгук. Он чувствует, как от недавнего удара по ягодице та горит неистовым пламенем, жжет и слегка покалывает. Приятно — пиздец. Тэхена это более чем устраивает. Он разрывает упаковку презерватива, растягивая по всей длине члена тонкий латекс. Дышать крайне тяжело, а возбуждение всю голову затмило окончательно. Чонгук под ним такой очаровательный, милый, маленький и возбужденный, с таким молящим взглядом, что крышу сносит кардинально. Ким выдавливает лубрикант на член, размазывая вязкую жидкость, пока Чонгук пытается привести дыхание в норму. Он терпеливо ожидает, когда Тэхен разберется со смазкой и, наконец, приставит свой гребано-ахуительный по размерам член к его дырке. От одного его вида у Чона во рту сладко становится, а слюна так и наполняет рот. — Готов? — Да хули ты там возишься? — недовольно пыхтит Чонгук, а Тэхен лишь хрипло смеется, медленно проникнув в Чона на всю длину. — Блять! Чонгук, задыхаясь, прикрывает глаза на один момент, чтобы привыкнуть к новым размерам. Тэхен в нем чувствуется так ярко, так крышесносно, так… Вау. Ощущения просто прекрасны. Ким видит, как Чон в наслаждении хмурит брови и приоткрывает рот, низко простонав. И ему это довольное выражение лица пиздец, как нравится. Он двигается в Чонгуке сначала размеренно, не торопясь, чтобы тот все-таки привык к его размеру. Чонгук благодаря хорошей растяжке принимает его свободно, без противного жжения и боли внутри. Каждая нежная стеночка на члене Тэхена чувствуется так приятно, что внизу живота тянет, и, видит Бог, от легкого давления на него он уже готов кончить. Слишком приятно, слишком ахуенно, слишком кружит голову. — Блять, детка, ты так хорошо принимаешь меня, — судорожно выдыхая, шепотом говорит Ким. Он из последних сил держит свой разум на последнем волоске, чтобы не сорваться из-за этой прекрасной узости. Только нихуя это не помогает, потому что поздно давить на тормоз. Тэхен начинает двигаться в нем, Чонгуке, размашисто, с громкими хлопками о кожу. От пошлых звуков из-за влажности в Чоне мурашки бегут по телу. — Блять, Тэхен… — стонет Чонгук, стараясь насадиться на член Кима самостоятельно. При каждом толчке Чонгук едва ли не задыхается в собственных стонах, что так и просятся наружу. Ким почти не контролирует себя — он мощно сталкивается бедрами с пышными ягодицами Чона, удовлетворенно рыча, когда тот его так приятно сжимает внутри. Внутри Чонгука так мокро и так узко, и разум Тэхену сказал «бля, пока-пока, я уже не могу», а потому он двигается так размашисто. Чон тоже не отстает — он в таком положении тоже пытается двигать бедрами в воздухе, только вот из-за Кима, который так грубо долбится в него, бедра то и дело, что подскакивают. В следующий момент Чон вдруг содрогается всем телом, низко простонав — Тэхен прошелся головкой члена прямо по простате. Мир перед глазами абсолютно плывет, и Чон из-за пелены возбуждения в глазах не в силах больше разглядеть хоть что-то, даже наклоняющегося ниже Кима. — Кажется, я совсем забыл про твои сосочки, детка, — ухмыляется он и начинает жадно вылизывать один из них, вновь сжимая горошек между зубов. — Тебе нравится, когда я кусаю их, так ведь? — и вновь этот томный шепот, соблазняющий тон, который незамедлительно сбивает разум Чонгука с толку. Да куда уж там, там всего чуть-чуть до точки невозврата оставалось. — Да… — кое-как из себя выдавливает Чон, жмурясь, чувствуя крепкую хватку на своем бедре. Тэхен крепко сжимает ладонью пышную ягодицу, ускоряясь в движениях бедрами, и все это время умело бьет прямо по простате. Чонгук стонет настолько громко, что, казалось бы, соседи даже слышат и скоро бунтовать начнут, стуча по батарее. Диван под весом двух тел предательски завывает, скрипит, явно недовольный такой тяжестью. Тэхен ни на секунду не перестает двигать бедрами. У Чонгука едва ли голос не срывается от настолько бешеных толчков, от стольких ощущений разом, которые накрывают его подобно покрывалу. Чон с тихим стоном кончает, хватаясь пальцами за крепкие широкие плечи, оставляя на них красные полосы от ногтей. Он всем телом вздрагивает, а из его уст звучит низкое и великолепное «Тэхен», и Киму сносит башку уже в который раз. Он следом кончает в презерватив, рычит и не перестает двигаться в столь податливом теле. Чонгук устало дышит, сжимаясь на члене стенками дырки, и ахает, когда Ким все-таки аккуратно выходит из него. Парень стягивает с члена использованный презерватив, завязывает и выкидывает в мусорное ведро, стоящее неподалеку. Тэхен устало падает под бок Чонгуку, а тот в свою очередь устраивает голову на чужой крепкой груди. Ким упирается носом в макушку, вдыхая запах шампуня и легкие нотки пота после умопомрачительного секса. — Теперь, блять, у меня определенно есть что рассказать своим внукам, — усмехается Чонгук, а Тэхен смеется в ответ. Вот, блять, такова история. И как итог: любовь зла, полюбишь и козла (бомжа).
По желанию автора, комментировать могут только зарегистрированные пользователи.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.