Конфликт у Эребора: когда фильм все ухудшил

Спор в «Хоббите» за сокровища Эребора – один из самых неоднозначных у Толкина. И главная его трудность – в его недосказанности. Вот и берутся фикрайтеры дописать недописанное, а фильм многим кажется хорошим подспорьем своим доводам, поскольку вроде бы расставляет все на свои места. Так? Да не так совсем. В чем суть конфликта Берясь описывать этот момент, надо понимать, что на деле этот конфликт – продукт скорее современности, прошлого или позапрошлого века, но никак не Средневековья, каким обычно его пытаются видеть. Потому что с точки зрения именно Средних веков (да и начала Нового времени) мотивация всех сторон очень слабая. Начну с того, что ссора в книге рождает вообще очень много вопросов. Бард говорит и о неких похищенных у него ценностях, и о возмещении эсгаротцам их потерь. На все это Торин отвечает, что частично согласен с требованиями, но не будет вести переговоров, пока с него что-то требуют силой. В довершении этому Торин спрашивает, а что досталось бы им в обратной ситуации, и Бард уходит от ответа – это уже косвенное признание того, что они гномам ничего не дали бы. Все это рождает стойкое ощущение, что не только Дубощит подвержен драконьей болезни, но и все участники этой истории. Однако, по условиям автора, Бард все же благородный лидер. Мотивы Трандуила в книге совершенно неблагородны, там прямо сказано, что король эльфов направлялся к Эребору, припомнив золото Трора. Именно по этой причине в фильме добавили мотивацию и для Бильбо (которому по книге вообще все равно, чем все закончится, лишь бы поскорее закончилось), и для короля эльфов, и для людей. Из всех этих добавлений более-менее убедительно выглядит только линия Бильбо: он пожалел людей и, одновременно, очень жалел друзей, боялся за них, а Торина считал безумным, вот и пытался таким кривым способом всех помирить, тем более, в фильме он не знает о подходе Даина, в то время как в книге как раз знает. Так что поступок хоббита в книге – однозначное предательство, потому что он выдает врагам тайны своих и отдает средство шантажа. В фильме герой остается положительным, потому что он уверен, что их в разы меньше, а из-за безумия Торина их всех просто убьют. Но вот мотивация для эльфов и для людей только все испортила. Впрочем, с мотивами гномов тоже все запутано. Чем плоха идея с брюликами Трандуила? В фильме для обоснования позиции Трандуила добавлена линия с некими украшениями, которые ему так и не отдали. Эта история вкратце есть в книге, и звучит она так: король эльфов дал золото и серебро, чтобы гномы из них сделали украшение, а за работу платить отказался, поэтому подгорный народ оставил работу себе. И, видимо, чтобы читатель не очень сомневался, кто прав в этой истории, а кто нет, Толкин добавляет, что король эльфов был жаден. Если добавить к этому уже упомянутый момент о том, что король эльфов шел к Эребору, вспомнив о драгоценностях Трора, то образ Трандуила выходит очень и очень неприятным. Обычно фикрайтеры здесь используют историю с Наугламиром, забывая о том, что, собственно, с ним стало. Разумеется, глупо отрицать, что именно эта история вдохновила на идею противостояния гномов и эльфов, разумеется, все это были намеки, которые впоследствии очень изменились. Однако столь же очевидно, что в этой реальности это некое иное ожерелье и детали этого спора иные, поскольку Наугламиром это ожерелье никак быть не может, а двух одинаковых ссор просто не бывает, так что притянуть детали из того спора в этот нельзя. В любом случае, Трандуила киношники решили сделать более справедливым (чтобы не обидеть Леголаса, что ли? Так его и таким папочкой не испортить, разве что не всякая попаданка пожелает получить такого тестя, ну так это исключительно ее проблемы). Однако сделано все очень коряво. В фильме показано исключительно то, что гномы не отдали ожерелье Трандуилу и тот ушел оскорбленным. Что это означает? Он совсем не заплатил им за работу? Или они запросили больше, чем договаривались? Или никакого договора вовсе не было, а просто эльфийский король возжелал эти ценности, когда увидел их у гномов? Ведь впоследствии о договоре никто ничего не говорит, Трандуил просто твердит, что желает обладать некими ценностями. Какие вообще отношения связывают эльфов и гномов? Что одни предложили другим, отчего эта сделка была важна? А если неважна, то к чему этот союз вообще? Торин ведь ждет помощи от Трандуила, когда нападает дракон (и молодой принц хоть наивен, но не дурак, при ссоре с дедом он присутствовал), а король эльфов впоследствии, пленив Дубощита, говорит, что он предупреждал Трора о жадности (хотя непонятно, как это может в действительности быть опасно, в Средиземье драконы не сидят на каждом углу, поджидая, когда же накопится достаточно золота, чтобы напасть сразу на всю большую кучу ценностей – вообще отличный сюжет для стеба). То есть союз есть, какие-то обязательства есть, но мы не знаем ничего об этом. И непонятно, кто именно что не так сделал, отчего этот союз все послали Лихолесьем. Можно сказать, что это сделано для того, чтобы зритель сам решал, на чьей он стороне. Но… Нет, это не подходит, потому что это надо было тогда показывать от начала и до конца, убеждать, что мнение Торина очень неоднозначно. Однако в первой части симпатии зрителя скорее на стороне гномов (просто потому что нам о них рассказывают и показывают больше, заставляя сочувствовать скитаниям и потерям), а к третьей части зрителя пытаются уже перетащить скорее на сторону эльфов, показывая безумие Дубощита. Зритель в итоге отбрыкивается и пытается разобраться, что же все-таки происходит. А разобраться сложно, потому что однозначности сюда не добавляют. При пленении Торина Трандуил ему предлагает сделку: отпустить в обмен на эти самоцветы. И это показано именно как сделка, эльф говорит о ценностях, которыми он хочет обладать, а не о ценностях, которые принадлежат ему, но не были ему отданы. Согласитесь, насколько проще было бы, если бы Трандуил сказал о самоцветах, которые ему были обещаны – сразу получился бы правым в этом. Но весь этот диалог – сплошной шантаж: я вас отпущу, а вы дайте мне то, что мне нравится (это есть во всех переводах: камни, которыми я хочу обладать, а не камни, которые мне были обещаны или просто мои камни, например). И правота остается на стороне Торина, который в ответ напоминает о том, что эльфы им не помогли ни в чем. По прибытии к Эребору Трандуил вовсе не требует самоцветы, кажется, что он просто явился забрать силой все, что сможет, то есть как в книге - тут много золото гномьего короля. И я не хочу ни оправдать Торина, ни обвинить Трандуила. Я даже рада была бы сказать просто, что Дубощит тут упертый безумный баран, но он прав, а король эльфов в данном случае жадная сволочь. Но… как он убедил сюда явиться армию? Средневековая армия была или армией вассалов/крестьян, которых просто принудили воевать, или армией фанатиков-крестоносцев-паломников, или армией наемников. Все это сюда никак не подходит. Зато мы знаем, что в Средиземье эльфы (как и люди, как и гномы) идут непосредственно за лидером – это особенно ярко видно на конфликтах в «Сильмариллионе». И порой отворачиваются от лидера, если тот их призывает к нечестной цели. То есть перед тем, как отправиться под стены Эребора, Трандуил должен был произнести некую речь, воззвать своих воинов туда пойти. Что он им сказал? «Пойдемте отберем ценности, которые мне понравились! А я даже дам вам часть из них!» - звучит неубедительно. То есть убедительно, но для команды пиратского судна. Здесь же нам добавили не только Леголаса (ну мало ли, вдруг он один такой правильный в Лихолесье, а другие эльфы готовы пойти и поживиться золотом), но ввели еще и Тауриэль, косвенно через нее показывая, что эльфы Лихолесья думают по-разному, но точно своей головой, а не только желаниями правителя. Армия Лихолесья безусловно подчиняется приказу короля – и это заставляет думать, что идти они должны были все же не за обогащением, а за некоей более высокой целью. Подитог. Берясь описывать данный момент, фикрайтер может: - Просто взять все как есть в книге/фильме, оставив за читателем право считать короля эльфов хоть жадным безумцем, хоть благородным властителем. Но при условии, что ни одну из позиций автор не будет расписывать подробно; - Взяться объяснять мотивы короля. Но в этом случае нельзя просто сказать, что ценности принадлежат Трандуилу, надо как минимум объяснить особенность диалога с Торином (почему эльф не называет самоцветы своими, а лишь теми, которыми он хочет обладать) и во имя чего идет армия Лихолесья. Второй вариант мне кажется гораздо более интересным, но связать все воедино и достоверно тут будет непросто. Что не так с мотивацией Барда? Отделяю ее от мотивации остальных людей, потому что в фильме Лучник стремится защитить свою семью больше, чем заполучить ценности Эребора. В принципе, тут можно увидеть перекличку с книгой, где Бард обращается к Торину от своего лица (как победитель Смауга) и от лица бургомистра, хотя при этом в книге говорится, что Лучнику захотелось получить золото и восстановить свою родину. Слабая, но все же более уверенная мотивация была в книге, где в рассказе о драконе говорится, что он постепенно пожирал жителей Дэйла, отбирая у них все ценности. Слабая, потому что выглядит это странно: на Эребор Смауг напал сразу, а дэйлцев жрал постепенно, притом отбирая ценности. И речь даже не о бандитском поведении дракона, который, видимо, решил, что ближайший город – его поставщик питания. И даже не о том, как он вообще отбирал эти ценности (прилетает в Дэйл, притом ночами, как указано в книге, выбирает себе жителя побогаче, заглядывает в окно и говорит: золото или жизнь? Тот: на, забирай все! Смауг: спасибо, а теперь жизнь…). Речь о том, что дэйлцы видели нападение дракона на Эребор, знали о том, что он тут творит ночами, но на все забили и продолжили жить тут и принимали вот это поведение дракона как неизбежное зло (нет, часть ушла, но другие-то совсем дегенераты что ли?). И все-таки эта мотивация была более-менее неплоха, потому что об этом рассказывает Торин, а ему нет смысла приукрашивать страдания людей. Так что самым логичным кажется раскрутить эту идею, пусть она и упирается во все тот же диалог Торина и Барда о том, что оба пострадали, но кто бы кому что дал, будь одни на месте других. Вот только в фильме выбрали иной путь. Желание оградить свою семью ближе всего обычному зрителю, а потому находит больше всего отклика. Но это тоже лишь на первый взгляд. Когда в фильме заходит речь о том, чтобы уйти из Эсгарота, Бард говорит, что им уходить некуда. И это первое, что царапает слух. Казалось бы – а что тут такого, у них же единственный дом тут, куда им в самом деле идти?! А дело именно в том, что это за дом и что это за жизнь. За что такое тут цепляется Лучник? Семья Барда в фильме живет в лачуге, почти впроголодь (как и все озерники), а самого Лучника регулярно преследуют власти, пытаясь запихнуть в тюрьму. И очевидно, вскоре сделали бы это даже без появления гномов, на это указывает диалог бургомистра с помощником еще до прибытия отряда Торина, а также то, что за его домом постоянно следят – он здесь практически вне закона. Куда нам идти? – спрашивает Бард. Мой ответ: да куда угодно! В доме у него почти нет ничего такого, чем можно дорожить (ну кроме черной стрелы), сам дом не фамильный дворец, а дружбы у него тут ни с кем нет. У Лучника вовсе не средневековое мышление вида: тут родился дед, отец, я, сын - тут мы все и умрем в свой срок. Так не логичнее ли вместе с семьей перебраться, например, дальше на юг? В книге эти места хоть и не густо, но населены. В фильме сомнительно, но можно уйти еще дальше, в Рохан, в Гондор. Причем там Бард может рассчитывать на подобие почета за свою семью (например, формально с рохиррим они в родстве, пусть и далеком), чего нет в Эсгароте, который старается стереть память о наследниках Гириона. Что не так с компенсацией? Этот разговор тесно связан с предыдущим. В фильме именно Бард постоянно упрекает Торина в том, что он и его отряд навлекли на Эсгарот несчастье – пламя дракона. В книге Лучник это говорит и от себя, и от людей. И, надо сказать, это единственное требование, достойное рассмотрения. Возможно, именно поэтому его в книге не отрицает Торин. Но все же и оно спорно. Почему? От гномов ждут компенсации, потому что именно они разбудили дракона и тот обрушился пламенем на ближайшее людское поселение, название которого ему еще и подсказали. Это так. Но взглянем на это под другим углом. Люди знали, что дракон жив? В отличие от гномов, да, потому что видели дым над Эребором, знали, что Смауг спит, а не мертв. Люди знали, что дракон нападает и порой пожирает людей и скот? Да, по книге люди друг другу передают истории, что Смауг нападает на пастухов и животных, просто последние несколько десятилетий этого не происходило. Из всего этого следует, что эсгаротцы живут под боком у дракона, зная, что тот может в любой момент проснуться и вылететь на охоту. Но, вероятно, по их мнению, парочка жертв для пропитания Смаугу – это не потери, можно списать на усушку/утряску, что там, глубокое Средневековье, парочка смертей это не смерти вовсе (достойные потомки дэйлцев). А если эти пастухи вообще не эсгаротцы, а из других деревушек, например, тех же плотоногов, то озерников это вообще не касается. Причем нельзя и не понимать, что проснувшийся дракон непредсказуем: он может обрушиться на их город без всякого повода, а может и разбуженный гномами полететь в другую сторону, например, обрушиться на Лихолесье. Хотя, конечно, появление гномов разбудило Смауга и он сжег дома именно в Эсгароте. Так что частично желание озерников получить компенсацию в этой части оправданы. Как мне кажется, именно эта причина (вместе с идеей прошлых грабежей дракона) заслуживает того, чтобы ее развить, отказавшись от всех других. Однако развивать ее следует с учетом того, что Торин в книге признает правоту Барда в этом отношении (и, помним, что в ответ он слышит фактически подтверждение, что в ином случае они бы ничего не получили). Именно в этом направлении возможно как понимание людей и гномов, поскольку они заранее согласны хотя бы частично со словами каждой из сторон, или непонимание, если развивать линию того, что Дубощит настаивает на том, что эсгаротцы не могли не понимать опасности, а люди не хотят отказаться от помощи эльфов (в книге Торин требует, чтобы они ушли – и тогда он готов обсуждать что-то). Однако здесь мы приходим к одному очень важному правилу, из-за чего этот конфликт и выглядит на экране недостоверно, как подходящий более поздним эпохам: средневековый человек не станет упираться в золото и деньги, уж скорее речь шла бы о том, чтобы гномы поставили камень и своих мастеров, чтобы отстроить дома и дворцы – в качестве компенсации нанесенного ими ущерба. Разумеется, это не значит, что ранее не требовали золото. Но его требовал один правитель у другого для своей казны, даже если прикрывался разговором о компенсации, всем было ясно, что это пойдет исключительно для личных целей. Если же мы исходим из позиции благородства требований Барда и эсгаротцев, то им предпочтительнее вовсе не золото, а вещественное возмещение ущерба. Подмена ценностей: что не так с мотивацией людей? Итак, вот то объяснение, которое Бард и эсгаротцы дают тому, почему они требуют золота у гномов: помимо того, что это компенсация за их сгоревшие дома, это еще и нужда, чтобы отстроить новые. А чтобы дополнительно накалить обстановку в фильме заговорили о том, что у людей нет еды (и лишь эльфы спасли их, привезя… вино, как любит Трандуил, но не буду затрагивать этот абсурд, в конце концов, по книге вино у короля эльфов отменное, если он поделился именно им – то эсгаротцы с горя хотя бы будут напиваться не просто бухлом, но элитным напитком). Как я упомянула выше, все это кажется убедительным только современным людям, у которых деньги – это решение всех проблем. Но оно совсем не подходит человеку многих прошлых столетий, потому что этот человек привык не столько покупать, сколько менять. А если можно просто взять, то он именно это и делал. И лишь с развитием торговли деньги начинали приобретать ценность больше, чем сами товары и работы, которые до того меняли друг на друга. Тем более не следует забывать, что возле Эсгарота на мили вокруг нет ничего, только мелкие деревушки (и это по книге, по фильму нет и этих деревушек). Ну давайте представим альтернативку, где Торин свихнулся в другую сторону и от щедрот своих выставил пару мешков золота в пользу людей. А что было бы дальше с этим золотом? Или даже некими монетами. То есть: зачем эсгаротцам золото и деньги, у кого они будут покупать еду и дома? Люди живут на озере, они питаются рыбой из него. Сейчас они находятся на реке – так не логичнее ли рыбачить, как они это делали столетиями (ну хотя бы последними десятилетиями, когда активная торговля и процветание, как это было подчеркнуто в фильме, угасли), а не требовать денег, чтобы купить еду непонятно у кого? У них рядом лес, где можно охотиться и получать дичь – чем плох этот план? Замечу, что в книге именно по этой причине о голоде нет и речи, наоборот, прибывшие под стены Эребора люди пируют и насмехаются над гномами, что тем придется есть камни – им-то неоткуда взять еду. Теперь о жилищах. Люди складывают дома из деревьев, что растут на берегу озера и реки, или из камней отрогов Одинокой горы. Так не логичнее ли отправиться рубить эти самые деревья или уж выставлять тогда требование к гномам дать им камень (некий более удобный) для новых домов? Что им даст золото? Они им же заплатят гномам за камень? Деревянные постройки на озере никогда не были вековыми (и в фильме они не показаны надежными). Так что эсгаротцам не привыкать постоянно переделывать жилища. Кроме того, высокая влажность и вода вокруг делает эти дома не очень-то горючими, так что, по идее, Смауг не мог пожечь много, возможно, у части домов потеряны крыши, но остовы будут на месте. А содержимое этих домов мы видели на примере дома Барда – хлам, о котором никто рыдать не будет. Средневековый человек (да и в более поздние времена) жил в сплошных ограничениях: лес, река, земли вокруг принадлежали феодалу или королю. Он не мог просто добывать рыбу из реки, стрелять дичь в лесу, рубить деревья. В отличие от него у эсгаротцев нет таких ограничений. До сих пор озерники спокойно рубили деревья и строили свои дома, добывали себе пропитание. Для всего этого им золото не нужно. Подитог. Идея голодающих и лишенных крова людей только на первый взгляд кажется убедительной. На деле же ее добавление только выставляет эсгаротцев в худшем свете: они определенно не могут ни в чем нуждаться или нуждаются в очень немногом. И если добавлять эту линию в фанфикшен, продолжая идею фильма, то разжалобить читателя не получится, уж скорее он убедится в правоте гномов, которые не желают ничего давать обманщикам-людям. Если фикрайтер не хочет такого восприятия, то лучшее для него – выбросить эту линию о псевдоголодающих и сосредоточиться на одной из двух идей: - компенсация за урон от дракона дэйлцам и эсгаротцам, в том числе камнями и помощью в восстановлении (которую Торин в каноне принимает как справедливую, пусть и не хочет вести о ней переговоры с оружием и с эльфами); - компенсация за привлечение гнева дракона на Эсгарот (вряд ли Дубощит это признает, но доля справедливости в ней есть ведь). Ну и, само собой, Бард во всей этой истории имеет право на что-то, как тот, кто убил Смауга, а не потому что ему идти некуда. Что не так с мотивацией гномов? Торин Дубощит, как принято считать, охвачен драконьей болезнью. Лично я в его диалоге в книге (да и в разговорах в фильме, за исключением полной дури в одиночестве в зале, где он в отражениях видит дракона) никакого безумия не вижу. Как уже упоминалось выше, на требования Барда Торин отвечает, что готов их признать, но не будет вести переговоры, пока ему угрожают оружием. И нельзя не признать его правоту: просьба о компенсации не звучит, как просьба, если эта просьба сопровождается угрозой оружием. Представьте, что к вам заходит сосед, и, помахивая тесаком, «просит» себе тортик на ужин. Вы будете считать эти слова чем: просьбой или вымогательством? Ну и есть все тот же разговор о том, что бы гномам дали люди. И на этот вопрос Бард отвечать отказывается, таким образом фактически давая ответ, что не дали бы ничего. Можно ли предположить, что ответ Лучника таков, потому что он говорит не от своего лица, а от лица бургомистра? Мы не знаем. Мне кажется, вполне можно развить эту линию, потому что в этой истории Бард и вправду мог бы ответить, как поступил бы он, но догадывается, что ни бургомистр, ни другие озерники его не поддержали бы. Так или иначе, в книге о безумии Торина говорят, но никаких подтверждений этому нет, каждый волен считать, как пожелает. Иное дело фильм. Здесь, чтобы зритель делал однозначные выводы, решили безумие Дубощита показать (а заодно, опять же, накалить страсти). И это, конечно, не противоречит книге. Но противоречит простой логике сюжета. Если опять обратиться к Средневековью, то безумного короля его приближенные очень быстро убрали бы с трона и поставили кого-то более разумного. Однако никто из гномов не порывается это сделать, даже подозревая в Торине драконью болезнь (а подозревают его как минимум Балин и Двалин). То есть гномы считают действия своего короля все же скорее оправданными в этой ситуации. Мне возразят, что Средиземье не Средневековье, а каково у гномов устройство – вообще никто не знает. Но при этом надо понимать, что рядом с Дубощитом стоят не рядовые воины, а представители королевских ветвей дома, уж они понимают, к чему могут привести те или иные решения Торина. Во всяком случае очевидно, что ссориться со всеми соседями уж точно безумно. Могут ли они возражать узбаду? Мы не знаем, что у них там в "уставе", но выводы делать можем по действиям. Против Дубощита гномы начинают высказываться, когда тот не хочет идти воевать (Двалин упрекает его в трусости, Кили кричит, что отправится сражаться сам). То есть выступать против воли правителя, по замыслу в фильме, они могут. И вот какой получается их позиция с учетом того, когда они промолчали, а когда нет: они не считают, что должны отдавать золото эльфам или людям, а не согласны исключительно с нежеланием Торина выступить против орков. Эта линия, конечно, укладывается в канон и, если принять позицию, что эльфы не имеют право на самоцветы, а люди – на компенсацию. Но эта линия противоречит той идее, которую ввели в фильм: Фили и Кили (вместе с Бофуром и Оином) были специально оставлены в Эсгароте, чтобы увидеть ужас сожженного города, чтобы проникнуться жалостью к людям. Однако ни один из них не пытается выступить за поиски какого-то компромисса с людьми, лишь мельком и неубедительно возражают, дескать, люди им не враги. Бофур позволяет Бильбо уйти, но не чтобы унести Аркенстон, гном просто уверен, что хоббит хочет сбежать подальше от сражения, которое им грозит. И уж совершенно непонятна позиция Даина, который выступает на стороне своего народа, готовый сражаться с людьми и эльфами, не желая никому ничего выплачивать. А после, по книге, он, заняв трон Эребора, становится необыкновенно щедр ко всем, кому тоже хочется золота. В фильме мы толком не узнали позицию Даина, в режиссерской версии нам показали только похороны. Но, надо думать, что так просто никто не помирился бы в этой истории. Так что неясно, откуда такая щедрость у Железностопа. Разумеется, так показано то, что он не подвержен драконьей болезни. Но безумие кузена не мешало Даину бескомпромиссно выступать на его стороне и желать напинать лесной фее - и отчего бы ему менять свое мнение? Влияние войны? Да бросьте! Гномы прошли уже столько войн, что еще одно, даже очень страшное, сражение не изменилось бы отношение Даина к Трандуилу. Таким образом, с гномами, возможно, сложнее всего. Потому что отрицать безумие Торина – это идти против канона. Но принимать его – означает необходимость объяснить то, чему ни в книге, ни в фильме объяснений нет, есть лишь настойчивое упоминание, а чем больше погружаешься в эту историю, тем больше вопросов возникает. *** Как видим, мотивация каждой из сторон не очень ясна. Возможно, было бы проще, если бы фильм сняли, как детскую книжку, где есть добрый волшебник, герой, который просто хочет мира со всеми и немного приключений, а короли и правители все жадноваты и дерутся за золото. Но снимать «Хоббита» после «Властелина колец» было уже невозможно иначе. В итоге же слепо следовать книге или фильму не получится – во всех случаях возникнут вопросы, которые необходимо разрешить. Причем вне зависимости от принятой фикрайтером позиции. И просто сослаться на то, что «так было в фильме», не получится. Как не получится сказать "да просто у каждого своя правда" - эту правду надо объяснить, чтобы читатель понимал ее, пусть даже не соглашался с нею (скажем, можно не соглашаться с мотивацией киношного Бильбо, но понять, что он все же действовал из лучших побуждений можно). У киношников есть громадное преимущество: на экране многое смотрится лучше, потому что воспринимается одномоментно. Зритель увидел несчастных голодных людей – и тут же им посочувствовал, ему некогда анализировать ситуацию. А вышел из кинотеатра – вообще забыл половину сюжета. Автор же должен написать связанный и логичный текст, где просто вставленная жалостливая или эффектная сцена потребует впоследствии подробного объяснения, соединения с сюжетом и мотивацией героев. Это не плохо и не хорошо. Просто фикрайтер, берясь за те или иные спорные сцены сюжета, должен быть готов их объяснить, вне зависимости от его личных предпочтений и поддержки какой-то из сторон спора, но объяснить логично хотя бы для этой стороны. Как, собственно, должен это делать всегда при написании текста. Удобно только с силами Зла - они все делают просто потому что злые, универсальное объяснение!