Ничего ещё не закончилось

Шумная трапеза нынче выдалась. Ни скоморохов, ни шутов, ни гостей каких, но веселье лилось через край, как вино из кубков! Громкие разговоры за столами, чей-то смех, бряканье посуды… Всё это обычно успокаивало Федю, дарило чувство надёжности, постоянности, какой-то беззаботности. Но сейчас он чувствовал лишь гнетение, будто что-то было не так, что-то сжимало его сердце. Не было ни сил, ни желания с кем-то говорить, юноша даже не пытался вслушиваться в чьи-то разговоры. Он только изредка делал глоток вина и обводил взглядом зал. Иногда он посматривал на государя. Иван сегодня как обычно был немного уставшим, и не старался проникнуться весельем. Федя немного улыбнулся: как же они похожи. Вскоре царь поймал взгляд Феди и тоже немного улыбнулся ему. На душе юноши сделалось как-то легче от этого. Ваня, его Ваня, совсем рядом, он его всегда успокоит и защитит… Федя улыбнулся ярче, немного играя бровями. Государь тихо посмеялся, беззлобно качая головой. Он влюблённо рассматривал прекрасное лицо своего милого Феди. И юноше становилось так приятно. Но этот душащий ком внутри не давал свободно дышать, будто что-то сковало его в крепких цепях. Юноша пытался отогнать непрошенные мысли и чувства, но тут же его внимание привлёк Малюта, что намеревался подойти к государю. Стало совсем нехорошо. Мерзкое предчувствие почти кричало ему бежать. Он перевёл взгляд на Ивана, но тот улыбнулся ему, отмахиваясь, показывая, что это наверняка несерьёзно. Но Федю это совсем не успокаивало. Когда Григорий Лукьяныч начал что-то говорить царю, сердце Феди бешено заколотилось, а дыхание начало сбиваться. Он пытался успокоить себя, повторял в голове, что ему просто нехорошо, и всё это ему только чудится… Юноша смотрел на лицо царя, которое постепенно начало меняться. Улыбки на нём больше не было, а в глазах пустота. Государь немного пошатнулся назад, хоть он и сидел на троне. Растерянно он посмотрел в глаза ничего не понимающего, но так же волнующегося Феди, медленно мотая головой, и шепча губами отрицания. Когда Скуратов отошёл, Иван зажмурился и с силой потёр лицо руками, а потом с болью в глазах и горько изогнутыми бровями посмотрел на юношу, чьё сердце замерло. Всё было как в тумане… Федя не понял, когда царь со всей злостью ударил по столу, когда именно все стихли, когда Иван встал, и кликнул Федю. Не осознавая реальности происходящего, юноша подошёл к государю на ватных неслушающихся ногах. Кажется, он уже догадывался, в чём дело. — Государь… — он тут же смолк, голос был как будто не его и звучал слабо. — Федюша, открой свою охотничью сумку… — Иван говорил строго и ровно, совсем без эмоций. Хотелось разрыдаться. За что? Они ведь только что так прелестно миловались… Почему теперь Иван так холоден с ним? Что такого мог сказать Малюта? Федя попытался выдохнуть, снимая с себя сумку, с которой сегодня ездил на охоту. Он знал, он чувствовал, что там обнаружит, неизбежность участи давила со всех сторон, заставляя медлить. Но Иван… Разве его Ваня сможет погубить его? Даже взглотнуть не получалось, дышать было больно, а сердце кажется перестало биться в эти мгновения. Да, он ожидал этого, но когда он увидел, что же там было, его словно ударило первым раскатом грома в грозу. Юноша стоял не шевелясь. Он беспомощно открывал рот, а глаза его наполнились слезами. В сумке лежал небольшой мешочек на верёвочке. — А это, Федюша, что? — сказал государь, когда кто-то выхватил амулет из сумки. Сердце ухнуло вниз. Федя медленно поднял взгляд и огляделся по сторонам. Все столпились вокруг них и смотрели на него, кто-то с презрением, кто-то с злобной насмешкой. Даже отец сплюнул и отвернулся от него. Один. Он совсем один. Но как же Иван?.. Ведь его Ваня никогда… Государь хмуро, через силу, смотрел на него. Разочарование в его глазах разрывало сердце Феди на части. «Жабьи кости внутри!» — этого юноша почти не расслышал из-за шума в голове. Сейчас он смотрел только на Ивана с мольбой в очах своих. Федя подошёл ближе к царю. Как же юноша сейчас беспомощен. Но ведь его Ваня… — Иван… — слёзы покатились из глаз, голос дрожал, — Это правда не моё… — но взгляд царя был всё также холоден. Это всё. Конец его трагичной сказки. Федя молча ещё ближе подошёл к Ивану. Немного так постояв, он резко и крепко прижался к его груди. Как же он хотел найти защиту в своём любимом. Ванечка, его Ваня… Федя громко несдержанно всхлипнул. — Казнить. — голос царя был зол и твёрд, — Казнить оклеветавших.