Просто представь, что...

      Ледяная вода словно взяла в плен, она тут же залилась в рот и в нос. Хоть Денис и попытался задержать дыхание перед внезапным погружением, это всё равно не очень помогло. Кольцов был придурком, это теперь точный диагноз. Они могли разобраться на берегу, но Максим выбрал «совместное купание». Романтика блять. Титов резко вынырнул и стал жадно хватать ртом воздух. Он быстрым движением убрал прилипшие к лицу волосы и поправил свитер, который сполз на одно плечо. Больше времени прийти в себя не оказалось, потому что его как котёнка схватили за шиворот и дёрнули наверх. Денис, который до этого момента, был ещё относительно спокоен, теперь точно вышел из себя. Хотя все эти махинация Максима казались даже смешными. Он серьёзно хотел его ударить сейчас? — Ой бля, а я смотрю, ты в Голливуд собрался! — Да пошёл ты нахер, — Макс толкает его и выбирается на мостик. У Титова уже начинается небольшая дрожь от холода, но он выходить из воды не спешит. Так проще разговаривать. И нет, он не боится, что Максим толкнёт его обратно. Этот дебил даже ударить бы его не смог. Они не ладят, не понимают друг друга, но не настолько сильно, чтобы устраивать мордобой.       На самом деле, Дениса даже больше выбесила вся эта тема с Ариной. Кольцов будто помешался на ней. Гормоны видимо заиграли, захотелось мальчику себе кого-нибудь помоложе. Педофил хуев. И Титову ужасно хочется задеть этого человека посильнее, вывести на эмоции, поэтому он несёт всякую ересь про журналистов. Вспоминает, как было неприятно и тяжело, когда ему отказали в печати, когда никто не захотел помочь. А теперь можно всё это дерьмо слить на представителя этой братии. Кто-то бы сказал, что Ден ведёт себя как маленький ребёнок, которому понравилась девочка, и он дёргает её за косички вместо признания. Этому кому-то парень с удовольствием плюнул бы в лицо. — Ещё раз про Арину что-нибудь скажешь, я тебе реально секану, слышал? — Кольцов наклоняется вперёд, смотрит в глаза и выглядит таким злым. Только Денису почему-то всё ещё смешно. — Слышал, слышал, — он кривляется, издевается дальше. А Макс просто встаёт и уходит, шлёпая мокрыми ногами по мостику. Титов падает назад, словно утопиться пытается.       Максим кажется глупым и смешным одновременно. Серьёзно решил добиться какую-то малолетку в этой богом забытой деревне. Ден невольно задумывается над его словами, что в такой жопе, по сути, живёт чуть ли не половина людей в их стране. Кольцов прав, но парню сейчас настолько похуй на этот факт. Макс просто видимо хочет спасти всех и вся, даже если никому это не надо. Не перевезёшь же ты их всех силой в Москву, правильно? Тогда какой смысл вообще рыпаться.       Денис выбирается из воды быстрее, чем сам это осознаёт. Он уверенным шагом идёт за парнем, который ещё не ушёл слишком далеко. Плевать даже на одежду, которая так и осталась валяться на берегу. Её можно потом забрать. Титов нагоняет Максима слишком быстро и резко толкает того в спину так, что тот чуть не падает. Кольцов оборачивается с таким видом, будто готов придушить своего спутника прямо сейчас. — Какого хуя? Ты совсем оборзел? — Макс одёргивает свою жилетку вниз, смотрит с высоты собственного роста. Дена это бесит, хочется его вниз к себе опустить, чтобы на уровне глаз был. — Это ты мне скажи, какого такого хуя? Втираешь мне что-то про бедных несчастных жителей, а они на тебя и твою жалость срать хотели, как и Арина твоя. Чё дёргаешься, если хочешь, то врежь мне, давай! Только вот ты не о том думаешь. Думать надо, как свалить отсюда, в нормальный мир, а не водить романы с бабами местными. — Ни черта ты не понимаешь, Титов. В этом вся твоя проблема. Только о себе и своей жопе думаешь, как бы спастись. — А ты наоборот обо всех вокруг думаешь. Тоже смысла и пользы мало. — Живу по принципу: Лучше сделать хоть что-то, чем ничего. — Ага, по тебе заметно. Лучше закадрить несколько девушек, чем ни одной. Даже если им по шестнадцать годиков. — Да с чего ты взял это! Чего ты к этой Арине прицепился? — Макс подошёл ближе, угрожающе нависая. Но Денису не страшно, ему больше смешно сейчас. — Ревнуешь? — парень так противно улыбнулся, что Титов не выдержал и толкнул его в плечо. — Совсем крыша поехала? Ты, по-моему, любые движения в свою сторону как подкат воспринимаешь. Или твои шуточки про backdoor, не такие уж и шуточки? — Завались, — и снова он хватает его за шиворот свитера и к себе тянет так внезапно, что Ден чуть не падает. Между ними повисает напряжённая тишина. Денис дышит глубоко, взглядом скользит по такому напряжённому лицу. Ударит или нет? Это всё какая-то игра, которую ни один из них не собирается заканчивать, доводя другого до белого каления. Сексуальное блять напряжение. Смеяться и плакать хочется от такого сравнения. — Бей давай, чего тянешь? — Да как-то не хочется об тебя руки марать, придурка такого. Тебе же всё равно это мозги на место не вставит, — Макс отпускает так же резко, как и схватил, а после ладони о жилетку вытирает, будто серьёзно запачкался сейчас. Денис усмехается невесело. Он правда настолько сильно противен ему, или тот просто притворяется? — Не лезь ко мне, понятно тебе? Ты уже задрал, сил нет. — Чего поехал то тогда сюда? — Кто же знал, что ты действительно такой конченный, как все говорят. — Вот оно что, — Титов очень старается держаться, но тень разочарования всё же проходит по его лицу. Почему-то эти слова отдаются тупой болью где-то внутри. Серьёзно что ли надеялся на что-то? Выходит, кукуха у него правда поехала слегка. Он поднимает взгляд на Максима, делает шаг вперёд и уже сам сжимает воротник его жилетки, тянет парня вниз. — Ты нихуя обо мне не знаешь, понял? Думаешь, мы с тобой тут пару дней потусили, и ты всё понял? Нихера подобного. Если ты сам настолько недалёкий, что не хочешь ничего понять или хотя бы попытаться, то меня во всех смертных грехах винить необязательно. — Ты сам сделал всё для того, чтобы о тебе не хотелось ничего узнавать. Пусти блять, мне идти надо, — Макс сжимает ладони парня и пытается отцепить его от себя. А Денис действительно будто с ума сходит, он не даёт себя отцепить, вперёд подаётся и холодными губами прижимается к таким же холодным напротив. Они стоят так несколько секунд, пока Кольцов не отпрыгивает от него как от огня. Ден даже не пытается удержать его, лишь смотрит, чуть прищурившись. Он ждёт криков, ждёт заветного удара (это точно какая-то форма мазохизма), но ничего из этого не происходит. Максим только смотрит в ответ нечитаемый взглядом, а затем наконец уходит, оставляя парня наедине со своими тараканами. Титов и сам не понимает, что сейчас произошло.       Весь этот день они не разговаривают. А говорить не о чем, решает про себя Денис. Это было минутное помешательство, которое совершенно нет смысла обсуждать. Они друг другу никто, просто попутчики. Титов запрещает себе думать об этой ситуации больше, чем она того требует. И всё же где-то внутри он чувствует острое сожаление, что Максим просто ушёл. Лучше бы накричал, вот честно. Ему будто плевать. По сути, подход правильный. Но от него хочется вновь разозлиться, снова вывести этого придурка на эмоции. Ден уже сам себе напоминает влюблённого мальчишку, детский сад Ромашка. Конечно, про влюблённость речи не идёт, потому что все эти чувства — ещё та дичь, от которой надо бежать, как можно быстрее. А Денис мечтает лишь о том, чтобы скорее оказаться в Москве и дожить там свои последние дни. Максим Кольцов ему нахуй не нужен.       Следующим утром происходит сразу две вещи: мент заявляет, что в ближайшее время уехать не выйдет, потому что дорогу размыло к чертям, и Макс заявляется в дом полуголым с платком Кати. Денис вальяжно сидит на диване и жуёт яблоко, наблюдая за ситуацией так, словно она его не касается вовсе. Они смотрят друг на друга всего несколько раз, Ден всё с тем же безразличием, Максим будто бы зло. Отвернись, пожалуйста. — Я не пойду никуда, — заявляет парень, когда дело идёт к тому, что их подругу надо искать. — Да это и ежу понятно, мог даже не говорить, — Кольцов явно вспоминает их недавный диалог об эгоизме, смотрит уже более надменно, а затем подходит вплотную к дивану. Денис сразу чувствует себя меньше, более уязвимым, но виду не подаёт. В конце концов, в комнате они не одни. Он стойко выносит направленный на него взгляд и отдаёт Максу телефон, чтобы тот сфоткал точку на карте. Их поведение никак не показывает всего произошедшего, но парню кажется, будто две пары глаз направлены только на них. Ужасное чувство. Ему удаётся спокойно выдохнуть, лишь когда Максим с Козловым уходят. Но Соня почти сразу же начинает уговаривать его пойти с ней в монастырь. Денис начинает жалеть, что вчера ночью поддался чувствам и рассказал ей про свою болезнь, она ведь теперь не отстанет. Соня хорошая девушка, прекрасная даже. И может Ден хотел бы, чтобы его внимание было приковано только к ней, но себя не заставишь. Снова эти бредовые мысли. Желая сбежать от них, он соглашается уйти сейчас из дома вместе с ней, всё равно тут делать больше нечего. В пресловутое чудо он уже не верит. Чудес в жизни не бывает. Болезнь сама собой не пропадёт, Максим Кольцов не станет смотреть на него иначе, чем сейчас. Проще смириться, чем продолжать биться как рыба об лёд.       Оказалось, что у Сони были совершенно иные взгляды на всю эту ситуацию. То ли девушка жалела его, то ли у неё был интерес, и она наконец решила его проявить. Денис чувствует нежные прикосновения её губ к его лицу. Она делает всё это так осторожно, будто боится его напугать. Глупая. Титов пытается просто закрыть глаза и насладиться происходящим, но у него не получается. Его мысли витают где-то далеко отсюда, далеко от неё. Парень соврал бы, если бы сказал, что это неприятно, но и не желанно. Он лишь в очередной раз убеждается, что не чувствует к ней никакого интереса. Когда Соня осторожно прикасается своими губами к его, Ден перед глазами видит совершенно другого человека, у которого щетина колется, а кудрявые волосы лезут в лицо. Девушка не требует ответа на поцелуй, сама отстраняется, но и Денис дёргается и чуть отодвигается на подоконнике. Он больше не смотрит на неё, не может просто. Парень закрывает лицо ладонями, тяжело дышит и списывает всё на головную боль, чтобы ничего не объяснять своей спутнице. Если бы он мог объяснить что-то сам себе.       С каждым днём в этом месте всё становится хуже. Сегодняшние события нельзя даже нормально описать словами. Денис чувствует, единственное, что не даёт ему сейчас сойти с ума и сохранить связь с реальностью — объятия Сони. Они прижимаются друг к другу так, будто замёрзли ужасно. Он гладит её по спине без какого-либо подтекста, а она так доверчиво прижимается. Если уж ему плохо от всего увиденного, то даже тяжело представить, что чувствует девушка сейчас. Максим, появившийся из темноты, кажется лишним в этом пейзаже. Парень смотрит на них непонимающе. В его взгляде проскальзывает что-то ещё, кроме уже привычного отвращения и злости. Слишком темно, Ден не может понять, что именно это было. У него нет сил, чтобы отвечать что-то внятное сейчас, хочется скорее добраться до дома и лечь в кровать. А потом желательно проснуться в совершенно другом месте.       Они рассказывают о самоубийстве священника по пути. Максим вроде воспринимает ситуацию серьёзно, хоть и пытается всё ещё отпускать свои глупые шутки. Но ребята слишком вымотаны, чтобы как-то реагировать на них. — Но вы не ссыте, скоро всё кончится. — Как? — Денис смотрит себе под ноги и в голове считает собственные шаги. — Just trust me. — Как? — уже более настойчиво. Сейчас слишком неподходящее время для всех этих загадок, если Макс действительно придумал способ свалить отсюда в самое ближайшее время, то нахера тянуть кота за хвост? — Ладно, скажу. Я точку нашёл, где мобильник ловит. — Где? — Титов не замечает, что Соня уже ушла немного вперёд, а сам он стоит почти вплотную к Максиму. Тот смеётся, головой качает, а Денису хочется его хорошенько за плечи встряхнуть, чтобы выпендриваться перестал. Его останавливает лишь крик, который раздаётся со стороны леса. — Блять, да тебе всё время чёто кажется, то колхозники мёртвые, то русалки, то ещё что-то, — Ден не видит лица парня, но готов поклясться, что Кольцов сейчас закатил глаза. — В смысля взял и нашёл? Просто взял и нашёл? В лесу? — им так и не удаётся найти того, кто кричал, и Денис действительно начинает думать, что у него галлюцинации. Впрочем место, из которого можно позвонить домой, его сейчас волнует больше всего остального. — Не просто нашёл, Ариша подсказала. Ариночка. Любимая моя Аришка, красоточка, — Максим говорит о ней с таким благоговением, будто дразнит. А может и правда дразнит. Титов косится на него, чувствует, как сам начинает закипать. Его эта Ариночка уже задолбала, сил нет. И снова она, снова всё крутится вокруг неё. — А ты сам поищи, раз тебе так надо, родной. — Я тебя очень прошу, не будь гандоном, скажи мне, где точка. Мне домой надо позвонить срочно, — Денис устал от этих игр. С каждым днём боль становится всё сильнее, а он всё четче понимает, что его конец скоро настанет. Ему надо позвонить домой, поговорить с мамой, попрощаться, в конце концов. А этот придурок продолжает смеяться. Его рука грузом ложится на плечи Титова и прижимает ближе к себе. — Чего ты? Маме, да? Ну подождёшь, я скоро уже. — Чего подождёшь? — Ден останавливается, в глаза ему прямо смотрит. Максим заводит свою старую песню про радио, маньяка и прямое включение. Денису смешно, он срывается и снова надсмехается над Кольцовым, желая донести до того, какой он идиот, если верит, что это как-то им поможет. Но Макс не слушает вовсе, не хочет. От этого ещё хуже становится. И действительно, кто Титов такой, чтобы этот человек прислушивался к его словам? Максиму хочется либо по лицу дать, либо снова поцеловать, потому что он так близко, невыносимо близко. Денис ненавидел быть слабым, ненавидел, когда его жалели. Про болезнь свою поэтому никому почти не говорил. Ему проще избавиться от своей слабости, чем признаться в ней. Вот и с Максом также. Проще его задеть, заставить ненавидеть, чем поговорить нормально и попросить не издеваться. — Слушай, я тебя очень прошу по-человечески. Я знаю, что сейчас ты хочешь меня унизить всеми возможными способами, но мне правда надо, понимаешь? Маме позвонить. — Ну завтра и позвонишь, чё тебе так упёрлось то? — Макс наклоняется ближе, благо Соня стоит чуть позади и не заинтересована в том, чтобы наблюдать за перепалкой этих идиотов. — И ещё, слишком много тебе чести, чтобы меня заботило то, как тебя унизить. Я не думаю о тебе каждый раз перед сном, не беспокойся. Сонь, Соня, пойдём домой! — Кольцов подмигивает ему и уходит вперёд, подсвечивая себе дорогу фонариком. Денис не знает, что он чувствует после этих слов. Наверное ощущает себя последним дураком, но ещё ему очень больно и досадно. Что ж, если Макс не хочет по-хорошему, то будет по-плохому.       После своего ночного кошмара парень не находит выхода лучше, чем искать утешения у Сони. Она сидит на своей кровати, красивая такая, открытая. Денис тянется к ней, как к единственному лучику света в этом тёмном мире. Ему хочется просто ощутить чужое тепло, заботу, он целует её руку, ближе жмётся. Только вот девушка будто оцепенела, не говорит ничего. Титов чувствует себя последним мудаком, когда смотрит в её напуганные глаза. Не хотела она ничего, никогда не хотела. Просто пожалела больного парня и хотела спасти. Всех же спасает, правильно? Ден тоже не желал, точно не её. Просто стремился заполнить эту тупую пустоту внутри себя. — Да пошло оно всё, — парень срывается с места и уходит из дома к чертям. Он не знает, к кому или к чему была обращена эта фраза. К Соне, к идиоту Максиму, к своей слабости, болезни, ко всему происходящему вокруг них. Денис идёт по маршруту, который запомнил в первый день тут, он сжимает собственные волосы, желая, чтобы всё это закончилось. Он готов отдать всё что угодно, лишь бы быть не тут, лишь бы никогда не знать всех этих людей, лишь бы никогда не знать, что такое отвергнутые чувства. В жопу любовь, если она только такая. Титов всегда это знал, но теперь окончательно убедился.       Арина встречает его на пороге так, будто ждала всю ночь. Она действительно красивая, легко понять, что Максим мог в ней найти. Денис мотает головой и выкидывает сигарету. Ещё таких мыслей ему не хватало для полного счастья. — Ты сказала Максу, что знаешь место, где телефон принимает, — вот так сразу, без всяких лишних любезностей. Да и кому они нужны, в самом деле? — Да, и что? — Мне скажи, мне нужно. — Пускай он тебе и расскажет, — Ден смеётся, но без всякой радости. — Он не говорит. Будто бы я не пытался у него вначале спросить. У него крыша поехала. — А может, ты не только про точку пришёл узнать, но и про его крышу? — Арина медленно поглаживает его плечу, а Дениса от этого передёргивает так, что он на шаг отступает. Девушка смеётся. — Всё понятно. — Чё те понятно то блять? — Что ты за друга своего волнуешься, а может и ревнуешь. — Я? Этого придурка? Мне кажется, ты головой ударилась, девочка. — Ну да, ну да, может тогда проверим? — её ладонь осторожно коснулась щеки Титова, затем вторая, и вот она уже двумя руками обнимает его за шею и целует, прижимая к стене. Денис от такого напора опешил даже. В голове мелькала сотня мыслей, но не одна не могла дать объяснение происходящему. Перед глазами вновь маячил образ одного конкретного человека. Парень буквально зарычал в поцелуй, прижимая девушку к себе в ответ. Пошёл ты к чёрту, Кольцов! Смотри, смотри, твоя Ариночка не такая уж и невинная барышня. Тебя динамит, но зато готова отдаться другому. Ден позволил всему произойти, даже особо не отдавая себе отчёта.       Максим себя глупым человеком не считал никогда. Грубым, может быть, но не глупым. И всё же ему понадобилась конкретная информация, чтобы всё более-менее встало на свои места. «Рак у него». Соня сказала об этом с такой грустью в голосе, что его самого даже передёрнуло немного. Наверное, именно это Денис имел ввиду, когда говорил, что Кольцов ничего не знает и не хочет понять. Но и экстрасенсом Макс не был, поэтому откуда ему было знать, что всё настолько запущено? Титов приехал в эту дыру за чудом, последняя надежда на спасение. Чуда не получилось, и он сдался, хотел быстрее уехать домой, потому что, кому захочется подыхать в какой-то дыре. Его рвение сбежать теперь тоже стало понятным. Кольцов все косился в сторону спальни, где парень спал. Он заявился домой пару часов назад в полном бреду, нёс и творил какую-то дичь, напугал их до ужаса, потому что всё выглядело так, будто у него крыша окончательно съехала. Соня вышла после этого на улицу и так и не зашла в дом, словно не могла на всё это смотреть. А Максим остался, Максима разрывало от желания что-то сделать. Он ведь чёртов спасатель, всем хочет помочь, даже если они этого не просят. Денис и не попросил бы никогда. Такой вот человек. Они так и не поговорили после того случая у реки, а стоило бы. Так было бы лучше, чем задирать друг друга дальше.       На кровать парень присел бесшумно, боясь напугать Дениса. Но тот всё равно проснулся при первом же шорохе. Проснулся и резко сел. Он был закутан в одеяло с ног до головы, только лицо выглядывало. В глазах был всё тот же безумный блеск, но взгляд стал более осознанным. То ли сон пошёл на пользу, то ли хрен пойми что с ним творится. Поняв, что этого всего лишь старый знакомый, парень будто выдохнул немного. — Если ты пришёл поиздеваться, то иди нахуй, не до тебя сейчас, — Ден рухнул на подушку и уставился в противоположную стену. Было чувство, что Максим разговаривает с одеялом сейчас. — Мне Соня рассказала твой маленький секрет. — Поздравляю, — парень закрыл глаза, сжимая губы. Он уже сто раз пожалел, что открылся ей. Хотя бы потому, что теперь на него с сожалением смотрели две пары глаз. — Если хочешь извиниться и пожалеть меня, то мне это не надо, ясно? Рак и рак, видимо заслужил за всю херню, что делал. Мне уже всё равно. — Ну ты хотя бы признаёшь, что творил херню, — Макс усмехается, но тут же становится серьёзным. — Прости. — Забей, просто забей. Не только на это и мою болезнь, а на всё. Я бываю не в себе и тогда пиши пропало. — Это ты так оправдал всё случившееся у реки? — Ух ты, а я думал, ты себе память стёр. Хотя правильно бы сделал. Не хочу говорить об этом, понятно? Это было необдуманное действие. — То есть ты не думаешь обо мне каждый раз перед сном? Как жаль, а я то надеялся. — Много чести такому придурку, — Ден хмыкнул. Его словами говорит, гадёныш. — Кто из нас тут ещё больший придурок, м? — Макс проводит ладонью по его затылку, чувствуя, как парень под ним напрягается. — Расслабься ты, не собираюсь я тебя домогаться. — Слава богу, а то я уже подумал, что я в твоём вкусе. — А ты всегда язвишь, чтобы казаться крутым? — Какой родился, уж извините, — Ден прикрывает глаза на секунду, позволяя себе утонуть в этом чувстве. Но затем вновь напрягается, потому что всё не может быть просто так. Не в этом мире. — Макс, зачем всё это? Чего ты сейчас хочешь добиться своими действиями? — Ну ты же сказал, что я всех спасти пытаюсь, не так уж и далеко от истины. Может теперь ты мне кажешься не таким идиотом, как до этого. Посмотри на меня, — Кольцов за плечо поворачивает парня на спину, чтобы нормально посмотреть на него. Денис поддаётся и смотрит. Он действительно запутался и больше ничего не понимает в этой жизни. — Давай ты сейчас поспишь, а потом мы вместе пойдем до того места, где связь ловит, ладно? И в монастырь этот идиотский. — А какой в нём смысл? — Просто пойдём и поищем смысл, окей? — Окей, — Титов слишком устал, чтобы сейчас спорить. Парень выдыхает и впервые за долгое время чувствует каплю спокойствия внутри себя. Его трясёт от холода, а Максим такой тёплый, рядом. Скорее всего, это просто сон. — Вот и отлично, послушный мальчик. — Из твоих уст это звучит как самое пошлое словосочетание в мире. — Какой родился, уж извините, — Кольцов довольно усмехается и горячими губами касается лба Дениса, тот окончательно плывёт и даже не скрывает этого. — Всё, спи давай. — Я и спал, пока ты не пришёл, — Максим встаёт с кровати, а Ден сильнее кутается в одеяло, стараясь восполнить утрату такого нужного тепла. К сожалению, он слишком гордый, чтобы попросить Макса остаться с ним сейчас, хотя ему это очень надо. Они не готовы.       Казалось бы, после этого случая, когда они позволили себе немного открыться, всё должно пойти в лучшую сторону. Но этого не происходит. Причина всему — Денис. Он просыпается ещё через несколько часов, одевается и молча уходит из дома, убегает даже. Максим, который стоял на улице, застаёт лишь его удаляющуюся спину. На губах Кольцова появляется печальная ухмылка. Вот так значит. Парень старался наладить контакт, чтобы всё встало на свои места, помочь хотел от всего сердца, а Титов просто позорно сбежал один, в монастырь видимо. Макс сам не знает, почему этот факт так его задевает. Ему просто неприятно осознавать, что, несмотря на всё случившееся, Денис всё ещё пытается от него отвязаться. Наверное, ему всё же плевать на всех вокруг, кроме себя. Максим хотел бы понять, но не может. Они слишком разные в этом плане. Кольцов желал залезть в чужую голову, покопаться там и открыть для себя что-то новое. Хоть Ден и сказал, что может вести себя неадекватно из-за болезни, Максу казалось, что там есть нечто более глубокое. Но всё же было что-то ещё, что тянуло Максима к этому парню. Он не мог объяснить это даже самому себе, да и не пытался особо. Это взаимное притяжение пугало немного, только избавиться от него было уже невозможно. Было сложно дать этому какое-то конкретное название, да и зачем это делать собственно?       Наверное, кто-то бы назвал это некой привязанностью. Когда ты просто не можешь уже не думать о человеке, хочется снова и снова быть рядом с ним. Причём чувство это было скорее болезненным, чем приятным. Максим старался не заводить себе этих самых привязанностей, потому что они все неизбежно вели на дно, заставляли тебя чувствовать что-то. А тут он сам не заметил, как позволил этому всему появиться. Макс понимает, что может вновь спокойно дышать лишь тогда, когда во дворе дома видит Титова. Тот говорит о чём-то с Соней. Вернулся. Помятый, взъерошенный, как воробей, в какой-то непонятной модной шубе, но главное, что живой. — Ден, ты что ли? — парень оборачивается на голос и, видимо, не успевает ничего понять, потому что Кольцов тут же его обнимает крепко. — Здравствуй, — как-то резко становится плевать на собственную обиду. Всё вокруг сразу уходит на второй план. — Вернулся, — Макс чувствует, как чужая ладонь ерошит его кудри, Денис сейчас ещё более открытый, чем после своего срыва. Эта близость отдаётся приятным теплом в груди. Они обнимаются, касаются друг друга, словно не делали этого минимум месяц. Максим не совсем отдаёт отчёт своим действиями, да и Титов тоже. — Блин, смотри, какой модный. А это что за кровь? — Да из носа шла, — улыбка у него странная какая-то, то ли безумная, то ли, наоборот, довольная. — А. Ну я же говорил, что с ним ничего не случится, потому что оно в воде не тонет и в огне не горит. Да, правда, Денчик? — Макс зачем-то держит его ладони в своих, а парень не пытается отстраниться и на шутку легко соглашается, будто не расслышал её вовсе. У Максима появляются некоторые сомнения, но пока их нельзя оформить во что-то конкретное. Момент прерывает появление Арины на горизонте, и Кольцов вспоминает про газету у себя в руках. Он готов поехать в монастырь с ребятами, но только после того, как наконец закроет цепочку событий у себя в голове. Максим последний раз смотрит на Дениса, чуть не падая при этом в кусты, но тот даже не смотрит в ответ, нет больше прежней злости на девушку, ничего нет. Ему словно все чувства вырезали хирургическим путём, оставив лишь этот безумный блеск в глазах.       В машине начинается что-то совсем непонятное. Максу кажется, что это он ударился головой, а теперь валяется в отключке в какой-нибудь канаве. Тема спора у них не меняется уже многие дни, но Кольцов упрямо пытается доказать свою теорию, потому что теперь всё точно встаёт на свои места. Денис, как всегда, не слушает, более того, он кричит, кричит с настоящей злостью в голосе, а глаза… Глаза у него и правда безумные, взгляд затравленного зверя, которого загнали в ловушку. Максим старается не обращать внимания, но это всё равно пугает. Пугает и его, и Соню. Девушка совсем притихла на заднем сиденье. Ден резко тормозит и выходит из машины, зовёт Кольцова за собой, у того сердце бьётся слишком быстро, и он очень старается не показывать собственного страха, скрывая его за маской безразличия. — Чё ты доебался до меня, а? Откуда я сука знаю? Откуда я сука знаю? Чего ты меня спрашиваешь это постоянно, а? — они сталкиваются лбами так, словно сейчас действительно начнут драться. Соня выходит из машины последней и почти сразу же уходит подальше. Пешком до монастыря явно будет надёжнее, чем в такой компании. — Успокойся, слышишь? Что с тобой не так сегодня? — Макс сжимает щёки парня в своих ладонях, не давая ему отстраниться. Они смотрят друг другу в глаза, и с такого близкого расстояния взгляд Дениса пугает ещё сильнее. Он явно не в себе, Максим хочется привести его в чувства, потому что парень совершенно не соображает, что делает и говорит. Похоже на приступ. Приступ безумия. — Всё со мной так, отъебись, слышишь? — Титов первым вырывается из хватки и идёт к реке, чтобы умыться. Макс садится на капот машины. Его гложет такая злость и обида (страх). — Доставай свой ебучий тру ток и говори, что ты не знал, зачем нас сюда привёз. — А ты сомневаешься, Максимка? Думаешь, что я вас сюда специально притащил и себя заодно? Дебил ты. — Доставай блять. — Ладно, как скажешь. Только у него батарейка скоро сядет. — Ничего, нам с тобой хватит. — Окей, окей, — Ден открывает приложение и смотрит в камеру. — Я клянусь, что я не знал, куда вас везу, и что не знал, куда вас впутываю, — экран загорается зелёным, а телефон летит прямо Максиму в руки. — На блять, доволен? — Знаешь, как эту свою штуку наебать, да? Читер. Да мне то всё равно, Дениска, ты себе то хоть правду скажи, — Макс не знает, какую конкретно правду ему сейчас хочется услышать от этого человека. — Правду? Это ты мне лучше скажи, ты зачем сюда поехал? Да, я дебил, мудак, что вас привёз сюда. Все эти дни вёл себя как последнее днище, но ты то! Ты ведь не дал нам отсюда уехать, ты нашёл свою великолепную историю, чтобы прославиться и ещё несколько месяцев мелькать по телеку. Вот, что тебе было важно, да? Выходит, что ты ещё больший мудак, чем я сам. Скажи мне одну вещь, нахуя ты поехал сюда? — Ладно, хочешь правду? Будет тебе правда. Я за тобой сюда приехал, — экран вновь зелёный. — Я хотел узнать, что ты за человек. Меня просили на тебя компромат насобирать, а я отказал, — правда. — Хотел статью написать о герое нашего времени блять, чтобы правду о тебе узнали. А ты действительно ещё тем мудаком оказался, слышишь? Меня достаёшь за то, что я хотел тут всё раскопать, но на себя то давно в зеркало смотрел? И день назад, ты сбежал, не я. Мы с тобой вроде договорились, что решим всё вместе, помнишь такое? Что в итоге, Дениска? А? Ты снова наебал, свалил один, а теперь заявился в таком состоянии, будто тебя наркотой всё это время накачивали. Но знаешь, несмотря на все твои выебоны, мне тебя жалко. — Тебе? Тебе меня жалко? Круто, вот, что мне надо было сделать, чтобы ты на меня внимание обратил, да? Для тебя же я ничтожество, — Денис зарывается ладонями в волосы, откидывает их назад и смотрит с вызовом глаза в глаза. — Ты сюда зря поехал, и сдохнешь ты тоже зря. — Думаешь, да? — Никому твоя статья обо мне нахуй не сдалась, потому что я сам всё решил, представляешь? Вот так получается, что ты мне нахуй не нужен. Никогда не был нужен, ни секунды, пока мы были здесь. Крыша просто поехала, вот и лип к тебе. А ты повёлся, да? Ну не расстраивайся только, не обижайся, малыш. Зато напоследок в своей жизни поймёшь хоть что-то, — Ден заливисто смеётся, но этот смех быстро становится каким-то истеричным. Максим срывается с места и подходит к нему, хватает за плечи и как следует встряхивает, заставляя замолчать. — Ты сам то слышишь, что несёшь? Понятия не имею, где ты был, и что случилось, но это точно не те «неосознанные действия», о которых ты мне недавно втирал. Плевать на статью эту, на поездку, мы всё равно уже здесь. Застряли тут. Но я не поверю, что тебе просто скучно стало, и ты начал всё это творить. Сам ведь говорил, что я не хочу ни в чём разбираться, сужу тебя не за что. Сейчас, вот сейчас я пытаюсь разобраться, а ты сам уже начинаешь увиливать. Без тру тока, скажи мне правду, Денис. Простую правду, которой ты так боишься. — Как же ты меня заебал, Кольцов, — голос у парня становится более спокойным, а в глазах вдруг появляется настоящий страх. Он цепляется за волосы Максима, сжимает его кудри и к себе вниз тянет. В этот раз Макс целует его первым. Это не похоже на тот поцелуй, который был у реки, этот более раскрепощённый. И всё же он какой-то ненастоящий, в нём слишком много отчаяния, словно перед смертью целуются. Когда они снова смотрят друг на друга, то Денис больше не выглядит местным сумасшедшим, он обнимает Кольцова, утыкаясь ему куда-то в плечо. — Надо уехать отсюда… Уехать нахер, прямо сейчас, слышишь? Только попробуй начать снова говорить про свою невъебенно важную статью, я тебе врежу. Похуй на статью, похуй на маньяка, на всё похуй. Я не хочу сдохнуть тут, как собака. Лучше дома. Макс, пожалуйста, — а Максим молчит. Не потому что не хочет уехать, а потому что совершенно не знает, как реагировать на подобное проявление эмоций. Денис прав, что отсюда надо валить. — Хорошо, хорошо, давай сейчас свалим отсюда, раз машина с бензином у нас всё равно есть. Надо только Соню забрать, да? И доехать до монастыря, потому что мы так и не выяснили ничего про девчонок. Бросать их тут нельзя, понимаешь? — Максим… Макс, пожалуйста. Давай только Соню заберём, прошу тебя. У нас нет времени на их поиски! — Нет. Сейчас мы сделаем всё правильно. — Ты блять не слышишь меня! — Ден с силой отпихивает его. — Я тебя прекрасно слышу, но я всё сказал. Лучше поехали, чем время терять, — Максим смотрит уверенно, не собирается возражений принимать. Денис словно меньше становится и кивает безвольно. У него нет другого выхода сейчас. Хотя, у них у всех больше нет выхода.       Денис хотел бы зарыться в этот песок как страус. Ему страшно. Страх своими липкими лапами обнимает его и не даёт даже вздохнуть нормально. Парню хочется кричать, но воздуха в лёгких совсем не осталось. «Лучше с достоинством, как человек. Ну, не клянчить, на поводке не сидеть, в ошейнике». «Где же эти слова раньше были, мам? До того момента, как я сам себя на цепь посадил, лишь бы избавиться от невыносимой боли. Сама мне навязала, что в этом и есть спасение, а теперь признаёшь, что прав был». Титов буквально умывается песком, но мысли от этого в порядок не приходят. В груди такая пустота и тяжесть, от который, наверное, никогда уже не избавиться. Правы они были все, он мудак, который думал о себе. Привёз ребят сюда, ради себя. А они слушались. И Максим… Максим это отдельный кадр во всей этой истории. Он сомневался в начале, но затем доверился, не ушёл, даже когда Ден его открыто послал. Реально синдром спасателя. Но может, ему такой и нужен рядом? Жаль только, что жизнь к ним повернулась жопой и не дала ничему случиться.       «Думать о своём спасении — да… Но не любой ценой». А было ли это самое спасение для него? Денис выбирается из своего убежища, смотрит на всех. Если бы они свалили отсюда, боль бы вернулась с новой силой и, рано или поздно, убила его. От своей смерти сбежать не получилось, как бы он не старался. Максим, Соня, Катя, Эля — они не виноваты, что оказались тут. Для него уже всё было решено давно, осознал он это только сейчас. И может у него ещё есть шанс сделать что-то хорошее, что-то правильное, чтобы хоть очистить свою репутацию и избавиться от тяжести внутри.       Они садятся по машинам, чтобы вернуться обратно в деревню. Макс стоит рядом с ментом и смотрит внимательно, с беспокойством. Даже сейчас он думает о Денисе, понять пытается. А Титов улыбается натянуто и подмигивает. Ему хочется сказать банальное спасибо, последний раз прикоснуться к этому человеку, но и этой возможности у него нет. Кольцов хмурится, не понимает, а может понимает, но боится осознать, что сейчас произойдёт. Ден одними губами произносит «прости», прежде чем сесть в машину. Его не пугает убийство, такого человека (если он человек) не жалко убить. Да и тем более, это всего лишь ещё один грех в его огромную копилку, зачем париться? Парень сжимает в руках руль и со всей дури жмёт на газ, попросив Соню открыть окна. Она будет жить, Макс будет жить, и вот это правильно.       Оказывается, что умирать не так уж и страшно, да и не больно почти. Денис всё равно не мог дышать свободно уже долгое время, даже до своего приезда в Топи, поэтому, когда ледяная вода заливается в лёгкие, его это не пугает. Титов закрывает глаза, всё также вцепившись руль. В ушах раздаётся какой-то непонятный гул, но он лишь мысленно просит прощения за всё, что случилось здесь и до этого. Всю жизнь он прожил неправильно. Наверное, и правда заслужил этот ебаный рак своим поведением. А вдруг, это и было его исцеление? Ведь боли больше нет, её уже никогда не будет.       Титова передёргивает от холода, и парень резко открывает глаза, тут же начиная жадно хватать ртом воздух. Он точно не в воде, да и не в Топях больше. Ден не может сесть, но может бегло осмотреться. Осознание бьёт по голове словно молотком.       Денис Титов просыпается на больничной койке под капельницей.