Восемь затяжек

В ночной тишине раздаётся громкий щелчок и руку начинает приятно согревать высокое пламя новенькой зажигалки. Артур ещё чуть наклоняет голову, чтобы сигарета коснулась огня, и глубоко затягивается, заставляя её тихо потрескивать. Огонёк гаснет. Кетч перехватывает сигарету чуть дрожащими от холода пальцами и сует зажигалку в карман джинс. Он вдыхает ртом морозный ночной воздух, запуская горячий горький дым в лёгкие, и выдыхает через несколько секунд в тёмное небо с маленькими сверкающими точками. Первая. Холод волнами пробирается под кожу, кажется, заставляя дрожать само сердце. Похолодало. Сэм не переносит сигаретный дым - приходится курить на улице. А тонкая трикотажная кофта совсем не греет. Но ничего, пару минут Артур потерпит. Он опирается на железные перила у входа, снова подносит сигарету к губам, снова хмурится, затягиваясь, снова выпускает облако дыма, но уже куда-то себе под ноги. Несколько ударов большим пальцем по фильтру, чтобы стряхнуть пепел. Вторая. И сразу третья, тоненькие витки дыма от которой заставляют глаза немного слезиться. Руки трясутся уже совсем не слегка, а Артур все пытается расслабиться, впуская дым в лёгкие в четвёртый раз, перехватывает сигарету, пряча руку в карман, надеясь согреть хоть немного. "Ты куришь и врешь". Да. Он всегда курит и врет. Врет обо всем. А сейчас совсем заврался, кажется. "У меня нет никаких чувств к Мэри Винчестер". "Я совсем не провожу ночи напролет, думая о Дине Винчестере". "Мне вовсе не хочется сдохнуть". За спиной раздаётся лязг двери. Кетч даже не реагирует, словно и так знает, что это Дин выходит забрать его домой... "Домой". Артур усмехается собственным мыслям. Бункер не его дом, но Дин бы именно так и сказал. - Я правда не знаю, за что ты меня любишь, - Кетч затягивается. Он говорит прагматично, начиная разговор с ничего, словно это не вопрос, мучающий его с тех пор, как начались эти совместные завтраки с тёплыми нежными поцелуями и вечерние просмотры "теории большого взрыва" со все теми же поцелуями. Почему он вообще об этом говорит? Просто. Когда-то же надо об этом поговорить. Дин хмурится, мягко забирает сигарету из рук Кетча. А Артур не сопротивляется, ему нужно, чтобы кто-то остановил его. Для него курение всегда последняя капля, значит, ему слишком плохо, чтобы успокоиться самостоятельно. Ему давно не было так плохо. А Дин его понимает, Артур знает. - Иди сюда. Артур подчиняется. Шагает Винчестеру навстречу и устало смотрит ему прямо в глаза - ждёт, что будет дальше. Дин кладёт ладонь на его скулу, гладит большим пальцем. Кетч целует его ладонь, продолжая смотреть в серьёзные зелёные глаза, словно он псина, изголодавшаяся по ласке, а Дин его хозяин. Хотя почему словно? Кетч всегда был псиной, только хозяева менялись. Сначала Хэз, старавшаяся держать на коротком поводке и снимающая намордник лишь для того, чтобы он задрал кого-нибудь, теперь Дин, старающийся перевоспитать бойцовую собаку и приручить ее к рукам. Винчестер будто слышит его мысли и убирает руку. Ему не нравится, когда Кетч подчиняется. - Иди сюда, - повторяет Дин тихо и прижимает Артура к себе. Кетч неловкий, когда дело доходит до эмоций. Он просто стоит несколько мгновений, потом медленно, будто не зная правильно ли он все делает, кладёт руки на спину, обнимая в ответ. Артур зарывается лицом в шею Дина. Как же херово. - Я тоже совершал ужасные поступки, - говорит Дин, кладя руку на затылок Кетчу. Как будто от этого легче. В иной раз Артур бы усмехнулся, закатив глаза. Но сейчас он просто стоит, уткнувшись в тёплую шею, концентрируясь на том, как Дин гладит его по затылку, пока в его пальцах тлеет сигарета. Почему он все ещё её держит? Он держит, Артур понимает это по тому как Дин обнимает его за талию. - Но прошлого не изменишь. И все что нам остаётся - идти дальше, спасать людей, истреблять нечисть. Сейчас все изменилось. Ты больше не солдат. И ты больше не один. Я с тобой. Дин искренне верит в идею искупления, Артур знает. Но сложно поддерживать убийцу, которого опять начала мучить совесть, потому что он прекрасно понимает, что творил. Дин верит в то, что спасая других людей, можно искупить прошлые грехи, а Артур нет. Он не заслуживает жить спокойно, не заслуживает всего, что имеет сейчас, не заслуживает любви. И он знает это. Надо было уезжать. Надо было забыться в работе, в охоте, изредка приезжая по первому зову Дина, а не прятаться сейчас от Сэма, сгорая от невероятного чувства вины за свое существование. Но он все ещё здесь. - Идём, - говорит Дин, выпуская Кетча из объятий. - У меня ещё три затяжки, - отвечает Артур, нехотя поднимая голову с плеча. - Тоже считаешь? - внезапно усмехается Дин. Сигарета все ещё чуть дымиться, тлея, в его пальцах. - Привычка, - пожимает плечами Артур. - Уже две, - огонёк вспыхивает, отбрасывая лёгкий оранжевый отблеск на лицо Дина. - Ты куришь? - Артур искренне удивляется. Еще больше он удивляется, когда Дин подносит ему сигарету и тёплые пальцы прикасаются к его губам. Кетч вдыхает, вслушиваясь в потрескивание. Он снова чувствует себя таким покорным. - Уже лет двадцать как нет, ну, типа... - Дин выдыхает. - Отец, когда узнал, заставил скурить всю пачку... - он не договаривает, а Кетч его прекрасно понимает. Его Хэз тоже пыталась заставить, а он флегматично сказал: "купите мне пачку? У меня три штуки осталось" - и получил пощёчину, не потому что дерзкий, а потому что Хэз херовый воспитатель. - Последняя. Я снова начал, когда вернулся из ада. Помогало уснуть. Потом снова, когда получил метку, Кас тогда тоже попробовал, совсем ничего не понял, хех, а Сэм мне чуть голову не открутил... Кетч не спускает с него глаз. Красивый. Дин чуть жмурится, затягиваясь, смотрит на конец потухающей сигареты, инстинктивно стряхивает пепел, хотя стряхивать там уже нечего, облизывает губы, тушит окурок о перила и отбрасывает его куда-то в сторону. - Пойдём домой. Стоять холодно.