at least we were electrified

Хенджин ненавидит вечеринки. И все же он всегда здесь, вытащенный Сынмином, его соседом по квартире, или любым другим чрезмерно экстравертным другом на одну из знаменитых вечеринок Чана, где бывает как минимум половина кампуса. И все же он здесь, наблюдает, сгорбившись на краю ванны, как Сынмин снимает пьяного Чонина, когда тот пытается проверить, как много разных вещей он сможет сложить на дремлющего Чанбина, прежде чем тот проснётся. Хенджин делает еще один глоток вина, пока Чонин осторожно балансирует зубной щеткой на носу Чанбина, наслаждаясь теплым чувством, которое распространяется внутри, когда алкоголь, наконец, начинает действовать. Теперь, когда он здесь, окруженный своими семью лучшими друзьями на различных стадиях опьянения, Хенджин должен признать, что тут, в ванной комнате Чана и вдали от шума вечеринки, не так уж и плохо. Чан и Феликс сидят в углу, обнимая друг друга, как оно обычно бывает после того, как Феликс получает хоть малейшее количество спиртного. Хенджин фыркает, замечая, как Минхо втайне делает селфи с этой парой, без сомнения, чтобы подразнить их следующим утром. — Чан-хен убьет тебя, когда увидит это, — он указывает на самодовольно выглядящего Минхо, пояснив, что Чан сейчас слишком занят своим парнем, чтобы обращать на него внимание. — И что же? — парирует Минхо. — Мне было бы нечего фотографировать, если бы они не были такими, — замечает он, наморщив нос. — Кроме того, я могу шантажировать его, чтобы он заплатил за еду на вынос в следующий раз. Хенджин пожимает плечами в неохотном согласии, оставляя это на старшего. Он не хотел бы рисковать гневом Чана, особенно когда дело касается Феликса, но Минхо никогда никого и ничего не боялся, и это вряд ли изменится и в ближайшее время. Сынмин все еще снимает Чонина, пока тот пытается поместить пятую чашку на вершине растущей на голове Чанбина башни, прямо когда Чанбин просыпается от своего пьяного сна, рассыпая все вокруг. — Черт возьми! — Чонин стонет, разочарованно вздыхая. — Я был так близок к тому, чтобы побить рекорд Сынмин-хена! Чанбин хмурится, медленно приходя в себя и стряхивая с плеча маленькую резиновую утку: — У вас, ребята, есть рекорд по балансированию вещей на пьяном мне? — Совершенно верно, — с усмешкой подтверждает Сынмин, кладя в карман свой телефон с записью видео, которое, без сомнения, будет распространено по их групповому чату в рекордно короткие сроки. — И Чонин никогда не побьет его. 23 предмета, включая Феликса. — Феликс-хен не считается, — ворчит Чонин, — и ты схитрил, напоив Чанбин-хена текилой. Все знают, что после неё он валяется как камень. Чанбин брызгает слюной от возмущения, и, пока трио пускается в спор о том, какой алкоголь делает Чанбина наиболее пьяным, и когда именно вы начали балансировать вещи на мне, в любом случае, Хенджин отвлекается на похлопывание по плечу. Ах да, восьмой член их маленькой группы и еще один оккупант крошечной ванны Чана. Джисон широко улыбается ему, выхватывая наполненную вином кружку с Винни-Пухом из его руки, прежде чем Хенджин успевает возразить. — Могу я позаимствовать немного? — спрашивает он, прежде чем сделать большой глоток из кружки. — Ты не любишь вино, — Хенджин невозмутим, и, конечно же, лицо Джисона мгновенно искажается от отвращения. — Отстоой! — стонет он, глядя на Хенджина так, словно это была его вина, — Я не знаю, как ты пьешь эту гадость. Хенджин забирает кружку, прежде чем у Джисона появится шанс потратить еще немного его драгоценного дерьмового дешевого белого вина, крепко прижимая ее к груди. Издалека он замечает, как Чанбин и Чонин начинают напряженную игру в плевок на крышку унитаза, используя колоду карт, ранее лежавшую на голове Чанбина: — А я не знаю, почему ты думаешь, что это хорошая идея — пить мое вино, когда ты уже опьянел от бесплатного пива Чана. Джисон хмыкает в знак согласия, слегка наклонив голову, его взгляд действительно слегка расфокусирован из-за большого количества выпитого. — Да, — он кивает в знак согласия, — но тебе все равно это нравится, — он усмехается, прежде чем наклониться, чтобы поцеловать Хенджина, мягко и быстро, пробуя немного кислый вкус хенджиного вина. Хенджин тихо выдыхает, откинувшись на спинку ванны. А потом случилось вот что. Его и Джисона необговоренное соглашение, их обычная рутина. Хенджин не мог точно вспомнить, когда именно он начал напиваться и целоваться на вечеринках со своим лучшим другом, но это было достаточно давно, чтобы оно успело стать привычным, почти успокаивающим. И да, последнее время это начало превращаться во что-то большее. Джисон покидал его с Сынмином квартиру с более чем несколькими засосами напоказ (к большому презрению Сынмина), но они никогда ни о чем не говорили, как бы больно для Хенджина это ни было. Никогда никаких чувств. Поэтому Хенджин откидывается назад, допивая остатки вина, и задыхается, когда скользкая поверхность ванны берет над ним верх, и он проливает все прямо на себя. Джисон весело хихикает, и Хенджин собирается сказать что-то колкое в ответ, когда бросает теперь уже пустую кружку на пол ванной, но внезапно Джисон оказывается прямо над ним, тщательно вытирая вино с лица Хенджина большим пальцем. — Прекрати, — бормочет Хенджин, не в состоянии смотреть на Джисона, когда тот находится так близко, когда его губы на расстоянии прикосновения. — Я и сам могу это сделать. Джисон игнорирует его, делая вид, что тщательно вытирает каждую каплю с лица Хенджина, пока другая его рука опирается на ванну за головой. Голова у Хенджина уже кружится от вина, и это больше не помогает ему, когда его лучший друг, в которого он безнадежно влюблен, лежит на нем вот так, прижавшись грудью в маленькой ванне. Через некоторое время Джисон, наконец, откидывается назад, выглядя удовлетворенным. — Подожди! — внезапно кричит он. — Кажется, я что-то пропустил, — объявляет Джисон, проводя большим пальцем по нижней губе Хенджина. Хенджин закатывает глаза от очевидной уловки, но он не жалуется, когда Джисон снова к нему наклоняется. Это отличается от их первого поцелуя, долго и медленно, и Хенджин сдерживает стон, когда Джисон сильнее прижимается к нему, а язык настойчиво проникает в его рот. Никто из их друзей не обращает на них ни малейшего внимания, привыкнув к виду этих двоих, завернутых друг в друга в углу любой вечеринки, на которую они пришли. Хотя, он действительно слышит резкий кашель и «черт возьми, снимите комнату» уже со стороны Чонина, и это определенно бормотание Минхо, когда он слышит «отлично, теперь их двое». Хенджин вытягивает руки из-под Джисона, показывая вульгарный жест в сторону комнаты, чтобы показать Чонину и Минхо, что именно он думает об их мнениях. Он открывает глаза, чтобы увидеть, как Джисон повторяет этот жест с такой же яростью. Он не может сдержать смех, который вырывается при виде этого, легкое, воздушное хихиканье, пузырящееся из его груди и на губах Джисона. Джисон делает паузу, немного отстраняясь, и Хенджин собирается спросить его, что случилось, когда другой шепчет, так мягко, что Хенджин не уверен, что он должен это слышать: — Мне нравится, когда ты так смеешься. Хенджин замирает в шоке. Это определенно не было частью правил. Никаких чувств, никаких комплиментов, ничего такого, что можно было бы принять за что-то другое, кроме пьяных поцелуев на вечеринке. И все же, вот он, Джисон, смотрит на него с такой теплотой в глазах, когда убирает длинные, золотистые волосы с глаз Хенджина с чем-то близким к нежности. Странно. Джисон сегодня другой, думает он. Хенджин не может придумать, что сказать в ответ, поэтому он вообще ничего не говорит, улыбаясь Джисону, надеясь что это было достаточным ответом. Хенджину кажется, что он видит секундную вспышку желания в глазах Джисона, когда тот наклоняется, чтобы поцеловать еще более интенсивно, чем раньше. Это нечестно, думает Хенджин, когда Джисон целует его так. Когда Джисон целует его так, словно он в отчаянии, когда Джисон целует его так, будто это больше чем пьяная ошибка на вечеринке, о которой они никогда больше не заговорят. Это нечестно. И может это вино, может адреналин, бегущий через него из-за поцелуя, а может месяцы проведённые так с Джисоном не в том смысле, в котором ему бы хотелось, но он протягивает руку и отталкивает его. Джисон хмурится и смотрит на него в замешательстве: — Что? — Ты в отношениях? — Хенджин тяжело дышит из-за поцелуев, выбивших из него весь воздух. Это глупый, лишний вопрос, и они оба это знают, потому что выражение лица Джисона меняется с замешательства до полного шока. — Ч-что? — спрашивает он снова, уже слегка дрожащим голосом. — Я спросил, ты в отношениях? — повторяет Хенджин, снова глядя Джисону в глаза, чтобы показать, насколько он серьёзен. — У тебя есть парень? Я хочу знать. — Что за вопросы, Хенджин? — настороженно спрашивает Джисон, — Я не понимаю, о чем ты. Руки Хенджина слегка дрожат от нахлынувших эмоций, и он крепко сжимает их. Он должен это сделать. Теперь, когда он достаточно пьян и храбр, чтобы получить ответы, которые он заслуживает. — Я хочу знать, в отношениях ли ты, — медленно повторяет он, — потому что я устал напиваться и оказываться на вечеринках с тобой. Я устал притворяться, что хочу целоваться с другими людьми, просто чтобы в конце концов оказаться с тобой. Я устал притворяться, что это просто физическое влечение, потому что устал притворяться, что не влюблён в тебя. Глаза Джисона расширяются от удивления, но он не перебивает. — Так ты в отношениях, Джисон? — заканчивает Хенджин, продолжая тяжело дышать, уже не в силах остановиться, — потому что если нет, я хотел бы пригласить тебя на свидание. Джисон резко опускается на край ванной, и в его глазах отражается миллион эмоций. — Я… — начинает он, прежде чем остановиться, проводя руками по волосам, что, как известно Хенджину, является нервной привычкой. — Все в порядке, — мягко улыбается Хенджин, готовый к такому ответу, — Я не ожидаю, что ты чувствуешь то же самое. Я просто хотел, чтобы ты знал. — Нет, я… — заикается Джисон, — Боже, Хенджин, нет, просто… — он кладёт свою руку на колено Хенджина. — Просто дай мне секунду, ладно? Хенджин терпеливо ждёт, задаваясь вопросом, станет ли он жалеть завтра утром, что признался в своих глупых чувствах, когда будет достаточно трезв. Джисон делает глубокий, дрожащий вздох, и Хенджин морально готовиться к тому, что будет дальше. — Нет, мой ответ - нет. Ох. Это оказалось то, чего он и ожидал, но Хенджин все равно чувствует, как что-то ломается внутри. Несмотря ни на что, он кивает, отворачиваясь, прежде чем Джисон сможет увидеть подступающие слёзы. — Подожди! Хенджин! Посмотри на меня! — кричит Джисон. Хенджин не хочет. Не хочет, чтобы Джисон видел его таким, но все равно поворачивается к нему лицом с едва сдерживаемыми слезами. Потому что, ну, ему всегда было тяжело отказывать Джисону в чём-либо, и это не было исключением. И если Джисон собирается разбить его сердце, он хотя бы сможет посмотреть ему в глаза. — Я сказал «нет», Хенджин, — снова говорит Джисон, и Хенджин опять отворачивается, но вдруг рука Джисона оказывается на его подбородке, не давая развернуться и заставляя смотреть в глаза. — Я сказал «нет», — повторяет он. — То есть нет, я не в отношениях. — он выдыхает. — И я хочу пойти с тобой на свидание, я так сильно хочу пойти с тобой на свидание, ты даже не представляешь. Что? Голова Хенджина пустеет, а затем он осознаёт что комфортный шум от его пьяных друзей давно затих. Он медленно поворачивает голову, чтобы увидеть, как шесть пар глаз шокировано уставились на них двоих. — Ууу! Чанбин-хен должен мне ланч, — бормочет пьяный Феликс, все ещё сидящий на коленях Чана. — Я знал, что вы все ещё недостаточно умны, чтобы поговорить о своих чувствах! — Откуда мне было знать, что они ещё не встречаются! — стонет Чанбин. — Все остальные тоже так думали! — Что? — Хенджин заикается. — Вы все думали, что мы встречаемся? — спрашивает он, и Минхо торжественно кивает в подтверждении.  — Но не я! — торжествующе кричит Феликс, ударяя кулаком по воздуху, почти задевая ошеломлённое лицо своего парня. — Я знал, что у Сони эмоциональный запор. Джисон становится ярко-красным и прячет своё лицо на плече Хенджина: — Заткнись, Феликс! — Разве можно винить кого-то из нас? — указывает Сынмин. — Вы двое ведь знаете, что я слышал все, чем вы занимались? Хенджин фыркает, когда ещё более смущенный Джисон стонет ему в плечо. — Ну, тогда я бы посоветовал тебе привыкнуть к этому, — отвечает он. — готов поспорить, секс с парнем ещё круче, чем пьяный секс. Джисон давится, и Хенджин снова смеется, притягивая своего парня к себе на колени, когда Сынмин стреляет в них взглядом, способным убить. А затем комната снова погружается в обычный пьяный хаос, когда Минхо бросает вызов Сынмину в «Камень-Ножницы-Бумага», для которой первый определенно придумал правила, но Хенджин не может заставить себя думать об этом, когда он откидывается назад в ванну, увлекая за собой Джисона. Лежа там в ванне Чана с головой Джисона, прижатой к его подбородку, окруженный шумом его лучших друзей и пальцами, пробегающими по волосам его парня, Хенджин не может не думать, что, возможно, в конце концов, вечеринки не так уж плохи.