***
Чжун Ли не может объяснить даже самому себе, зачем приходит в порт каждый раз, когда прибывает корабль из Снежной. Нет, он не надеется однажды увидеть Аякса, уверено сходящего по трапу, не смеет даже допустить мысль об этом. Чайльд даже не ответил на его письмо, хотя прошло достаточно времени, а Екатерина, которую он попросил отправить конверт господину Тарталье, заверила его, что то было доставлено лично в руки Одиннадцатого Предвестника. Что ж, видимо, Чайльд действительно не хотел его видеть. Моракса бы оскорбило подобное отношение, но Чжун Ли уже достаточно понимал людей или по крайней мере одного из них, чтобы просто смириться со своим положением. Испытывать «боль», «горечь», «разочарование» было неприятно. Но это достаточно малая плата за возможность испытать «счастье», почувствовать «любовь» и «привязанность». Все это ему подарил Аякс, и Моракс ничуть не сожалел о Сердце Бога, вместе с которым ушла и его «окаменелость». Сегодня в порту вновь переполох — прибыл корабль из Снежной, и все торговцы, от владельца маленькой рыбной лавки до крупных предпринимателей из торговой гильдии Фэй Юнь, спешат заинтересовать гостей издалека. В этот раз Чжун Ли несколько опоздал — большую часть ящиков, а так же мешки с корреспонденцией уже спустили с корабля и портовые работники с энтузиазмом занимались их дальнейшей погрузкой. Чжун Ли заметил Екатерину, сверяющую какие-то списки и направился к ней, чтобы поздороваться. Из всех представителей Банка Северного королевства девушка единственная всегда улыбалась Чжун Ли, приветливо приподнимая маску. До ящиков, возле которых стояла девушка, оставалось всего несколько шагов, когда ее окликнули. Чжун Ли замер. Он узнал этот голос. — Катя! — раздалось приветливое восклицание, и высокий рыжий юноша подошел к девушке, по-снежнийски крепко ее обнимая. — Господин Тарталья! — в ее голосе слышалось радостное удивление, — Я не знала… Меня не предупредили… — Оставь это, — махнул рукой Предвестник, — В качестве начальника я здесь один день, а потом у меня отпуск. Только сейчас Чжун Ли отмер и наконец заметил, что на Тарталье была вовсе не форма Фатуи, а нечто больше походившее на гражданский наряд. Правда, не то чтобы он сильно отличался: вычурный пиджак сменился однотонной бордовой рубашкой, в привычной манере застегнутой наперекосяк, а форменные серые брюки и высокие сапоги — плотными черными штанами и ботинками на толстой подошве. Исчезла также и маска Предвестника, зато Гидро Глаз Бога все также светился на поясе, обращая внимание на полоску голой кожи, видневшейся в вырезе рубашки. Прежде чем Чжун Ли успел придумать, как ему себя вести и что говорить, Чайльд повернул голову в его сторону и замер. Его ступор, однако, прошел практически моментально, и Тарталья, что-то бросив на прощание Екатерине, направился в его сторону. Чжун Ли отчаянно пытался понять, в каком настроении Одиннадцатый Предвестник, но по его ухмылке догадаться о чем-либо было сложно. Чжун Ли посчитал хорошим знаком уже то, что Чайльд сам шел к нему. Да, этого было вполне достаточно, чтобы бывший архонт улыбнулся. Тарталья остановился на расстоянии вытянутой руки, и у Чжун Ли сложилось впечатление, что он сам не совсем понимает, что делает. — Рад вновь тебя видеть, Чайльд, — решает помочь собеседнику Чжун Ли. — Я тоже… рад, — чуть замявшись говорит Предвестник. Он замирает глядя в янтарные глаза, но резко дергается, словно вспоминая о чем-то. Он тянется к вороту рубашки и из-за пазухи достает конверт, на скорую руку криво запечатанный восковой кляксой, на которой едва ли можно различить эмблему Фатуи. Чайльд протягивает письмо, и Чжун Ли принимает его, чуть нахмурившись. Сердце Аякса пропускает удар, и он понимает, как сильно скучал по этому сконфуженному выражению. И все же он спешит объяснить: — Я написал ответ в тот же день, как получил твое письмо. Однако, — он усмехается, — почта Снежной не самая надежная, и так вышло, что письмо, которое я отправил тебе месяц назад оказалось со мной на одном корабле. И я решил доставить его лично. — Чайльд неловко отводит взгляд, закидывая руку за голову, — Извини, что в таком виде, я просто… решил дописать кое-что, когда мы уже подплывали, а корабль трясло, сам понимаешь… — Понимаю, — кивает Чжун Ли, тут же замечая облегченный вздох Чайльда, который он тщательно пытался скрыть. — В таком случае, я пойду в Банк Северного королевства, мне осталось подписать кое-какие бумаги, чтоб уйти в отпуск… А, точно, я же не сказал… — Все, хорошо, Тарталья, я слышал. — успокаивает его Чжун Ли и тянется вскрыть письмо. Чайльд кивает ему и вновь направляется к Екатерине, терпеливо ожидающей своего все-еще-начальника. — Надеюсь, скоро увидимся, Чжун Ли, — бросает на прощание Предвестник и исчезает в толпе. Чжун Ли возвращается в бюро, находит нож для писем (подаренный, к слову сказать, именно Тартальей) и бережно вскрывает конверт, выуживая свернутое явно неоднократно письмо. «Дорогой Чжун Ли! Я много думал о том, что ты написал и не уверен, что смогу найти такие же красивые слова. Но для тебя ведь не сюрприз, что мой стиль речи далек от идеала?» Чжун Ли ласково улыбается. «В любом случае я постараюсь изложить все предельно ясно. Я злился на тебя, так сильно и глупо злился, что уехал не попрощавшись, о чем искренне сожалею. Не буду лгать, ты стал мне дорог как друг, а может и намного сильнее, намного больше, чем просто друг. Я не люблю громких фраз, а ты и вовсе их не понимаешь, но, пожалуй, я мог бы сказать, что в твоем лице обрел кого-то, кем дорожу не меньше, чем своей семьей. Чжун Ли, я давно простил тебя, а теперь должен извиниться сам — я повел себя как ребенок, а это недостойно Предвестника Ее Величества Царицы. Только твое прощение избавит меня от чувства стыда и позора, но ты имеешь право мне отказать. Что бы ты не решил, я прибуду в Ли Юэ через месяц, и мы сможем решить вопрос лично. Надеюсь, ты составишь мне компанию в Глазурном павильоне». Что-то в стиле Тартальи не сходится с картинкой в голове Чжун Ли — в личной переписке Тарталья не раз позволял себе неуместные шуточки, использовал глупые романтические клише, чтобы вызвать у друга улыбку, но никогда не писал столь официально. Задумчиво потирая переносицу, Чжун Ли предполагает, что международная корреспонденция Предвестников, какой бы личной она не была, выборочно прочитывается, что и заставило Тарталью использовать столь пафосный стиль. Моракс мысленно делает пометку «Спросить Чайльда про письмо». Бывший архонт судорожно выдыхает, сжимая письмо, когда видит подпись, выведенную далеко неидеальным, но очень старательным почерком: «С любовью, твой Аякс». Чуть ниже следует приписка, которую весьма сложно разобрать: написана она другими чернилами, явно подзатупившимся пером, а буквы скачут так, будто это их, а не их автора шатает по палубе. И все же Чжун Ли удается прочесть: «p. s. У тебя найдется Небесный фонарь для меня?». Что ж, фонарь у него действительно есть. Быстро нацарапав записку на небольшом клочке бумаги, Чжун Ли отправляется в Банк Северного королевства.***
Как и обещал, Чайльд ждет его за их столиком в Глазурном павильоне. Пару часов назад Екатерина принесла ему записку от Чжун Ли, в которой тот выражал согласие на ужин. Тарталья в тот момент лишь сдержанно поблагодарил помощницу, делая вид, что записка ему совершенно не интересна, но едва за ней закрылась дверь, он дрожащими пальцами развернул бумажку и не смог сдержать улыбки, ознакомившись с ее содержимым. Он еще минут пять пялился на идеально ровные строчки, прежде чем спохватиться и отправить Влада забронировать столик на его имя. Аякс нервно теребит край рубашки, то и дело поглядывая в сторону лестницы, ведущей на первый этаж, откуда с минуты на минуту должен появиться знакомый силуэт в коричневом пальто. Бывший Архонт задерживается всего на две минуты, но этого достаточно, чтобы уверенность Чайльда пошатнулась — Чжун Ли никогда раньше не опаздывал. Когда консультант похоронного бюро, сопровождаемый очаровательной официанткой все же появляется, сердцебиение Тартальи возвращается в привычный ритм. На губах Чжун Ли виноватая улыбка. — Прости, мне пришлось задержаться — присматривал место, откуда удобнее всего будет запустить фонарь и немного увлекся, — мягко произносит он, усаживаясь напротив Тартальи. — О, ты принял мою шутку всерьез? — Чайльд искренне удивлен, но тут же спохватывается, боясь обидеть Чжун Ли, — Это очень мило с твоей стороны, я буду рад принять участие в Празднике морских фонарей, пускай и с опозданием в несколько месяцев. Чжун Ли, кажется, не обратил внимания на его нервозность, и Чайльд довольно улыбается. Спустя пару минут им приносят их обычные блюда, и Чайльд, гораздо более уверено чем раньше, подхватывает палочки. Получается у него все еще не идеально, но Чжун Ли больше не приходится направлять его руку, а то и вовсе кормить Предвестника самому. А жаль… Они молча и без энтузиазма поглощают еду. Каждый то и дело поднимает глаза в надежде поймать чужой взгляд и начать разговор, который должен был состояться давным-давно, но оба словно бы избегают смотреть в ответ. Тарелки быстро пустеют, и Тарталья просит счет. Он заставляет себя посмотреть на Чжун Ли и встречается со взглядом янтарных глаз. Чжун Ли о чем-то задумался и смотрит вовсе не на собеседника, а куда-то сквозь него. Предвестник машинально тянется к его руке и накрывает чужую ладонь своей. Он не успевает даже осознать этого — так привык возвращать друга к реальности этим жестом, что рука сама потянулась. Чжун Ли вздрагивает, но руки не отнимает. Уже осознанно он смотрит на Чайльда и тепло ему улыбается. Он чуть поворачивает кисть — Тарталья успевает испугаться, что он хочет убрать руку — и большим пальцем гладит выпирающие костяшки. Чайльд благодарно улыбается в ответ и, перехватывая тонкую, затянутую в перчатку кисть другой рукой, подносит ее к губам, оставляя невесомый поцелуй. Кажется, они собирались поговорить? А может, ну его, этот разговор? Не сговариваясь они встают из-за стола, благодарят официантку и рука об руку направляются к выходу. На улице уже темно, и Чжун Ли прямой дорогой ведет Тарталью на небольшой пригорок недалеко от террасы Юйцзин. Там, укрытый в тени куста шелковицы, ждет небесный фонарь. Чжун Ли поднимает его, поджигает фитиль и передает Чайльду. — Загадай желание, — произносит он тихо, словно боясь нарушить момент. — А ты загадал? — спрашивает Чайльд, заранее догадываясь, что Архонт вряд ли упустил возможность воздать дань традициям. — Да. — И как, сбылось? — усмехается Чайльд, отпуская фонарик. Он смотрит на него всего мгновение и почти сразу поворачивается к Чжун Ли. Тот смотрит в ответ, а в глазах появляется блик от света медленно уплывающего вдаль фонаря. Аякс не выдерживает и подается вперед, сталкивая их в долгожданном поцелуе. Вновь чувствуя вкус любимых губ, он жалеет, что не сделал этого сразу, как только снова увидел Чжун Ли. — Да. — Архонт чуть отстраняется и отворачивается, глядя на одинокий фонарик в темном океане ночи. Ощущая на своей талии руку Чайльда, слыша его неровное дыхание в нескольких сантиметрах от своей шеи, чувствуя под пальцами гулко и часто бьющееся сердце, он с уверенностью может сказать, что его желание, написанное на бумажном фонарике и отправленное далеко-далеко к звездам в праздничную ночь, сбывается прямо сейчас.