Addiction

      Бесчисленные дни, проведенные в бегах. Постоянные остановки в мотелях, практически каждая ночь в новом месте. Всё дальше и дальше от родного города, пока есть силы двигаться вперед.       Сколько дней прошло? Чжухон уже не помнит. Тот вечер, когда он уговорил Чангюна сбежать, кажется чем-то далеким, из прошлого. Чжухон не знает, куда именно он собирался бежать и зачем: его единственной целью было защитить того, кого он почти потерял из-за собственного безрассудства. Чжухон клянется всем богам, что больше не отпустит Чангюна, не оставит его одного и никому никогда не отдаст. Однако он забывает учесть строптивый нрав того, кого так отчаянно пытается защитить.       После заселения в очередной мотель, Чангюн, не говоря ни слова, сбрасывает руку Чжухона со своих плеч и спускается в бар. Такой жест становится для Чжухона привычным. Он понимает, что Чангюну нужно время, чтобы обдумать всё, что произошло с ним за последние месяцы, и ему требуется уйма сил, чтобы привыкнуть к новой жизни.       Однако Чангюн выбирает не самый лучший способ «привыкания», позволяя алкоголю ненадолго забрать ту тьму, что творится у него внутри. Чжухон никогда не скрывает беспокойства за своего мальчишку, но в то же время понимает, что ничего не сможет добиться давлением.       Поэтому приходится оставить всё как есть: отпустить Чангюна в бар на нижнем этаже, а самому привести в порядок мысли, наслаждаясь горячей ванной в номере мотеля. Чжухон прикрывает глаза, стараясь хотя бы на мгновение успокоить мысли, бьющие по вискам. Но мысли оказываются еще более строптивыми, чем Чангюн: они не оставляют голову Чжухона ни на секунду, подкидывают различные сценарии и исходы.       Чжухон сотню раз задавал себе вопрос «Что дальше?», а в ответ получал лишь мертвую тишину. Он не знает. И самое ужасное то, что он не может рассказать всю правду. Возможно, сейчас весь Сеул стоит на ушах в поисках преступника Ли Чжухона. А Им Чангюн, наверное, числится как его заложник, не иначе. В любом случае, оставаться в том городе невозможно: им просто не дадут быть вместе. Если это случится еще раз, то один из них может не выдержать.       Голова начинает неприятно отдавать колющей болью, и Чжухон отклоняется назад, касаясь затылком холодного бортика ванной. Ему даже удается задремать на какое-то время, пока он не слышит посторонний звук.       Чжухон поворачивает голову на звук распахнувшейся двери ванной комнаты и застывает. На пороге стоит Чангюн. Его расслабленный, совершенно разомлевший Чангюн. Красный пиджак полу-висит на его худых плечах, белоснежная рубашка практически расстегнута, обнажая ровные кубики пресса, а на шее виднеются какие-то темные следы.       Чжухон недовольно хмурится и только собирается что-то сказать бесцеремонно вломившемуся Чангюну, как тут же замечает, что тот не просто пьян. Глаза Чангюна стеклянные, с застывшим выражением немой эйфории. На его губах расцветает шальная улыбка, и Чжухон понимает, что парнишка наверняка приложился к каким-то сомнительным веществам. В голове Чжухона на мгновение промелькивает ужас, ведь его малыш ни разу не пробовал наркотики — и вообще, где он их раздобыл? Мысли Чжухона путаются, на языке застывают вопросы вместе со страхом от того, что и в какой дозе находится в крови Чангюна, пока тот вдруг не тянет, почти выстанывает сладкое «Чжухон-а-а-а».       Чангюн опирается одной рукой на дверной косяк ванной, а второй касается своей обнаженной груди, запрокидывает голову вверх и демонстрирует тонкую шею. Чжухон смотрит, будто завороженный, все конечности вмиг парализует от лицезрения картины перед его глазами. Чангюн ведет пальцами выше по груди, легко касаясь сосков и снова выдает болезненно-возбужденный полу-стон. Пальцы Чжухона крепко вцепляются в бортик ванной и сжимают его до побелевших костяшек. — Ты ждал меня, Чжухон-а-а-а? — тянет Чангюн, смотря в глаза оцепеневшему Чжухону, и плавно двигает плечами, скидывая с них красный пиджак.       Руки парнишки ползут вверх и зарываются в волосы, откидывая их назад. Чжухон непроизвольно сглатывает и ощущает тянущую боль внизу живота.       Не дожидаясь ответа, Чангюн делает решительный шаг вперед. Его руки тянутся к пряжке собственного ремня и ловко расстегивают её. Мигом забыв все роящиеся в голове вопросы, Чжухон замечает, что под джинсами Чангюна нет нижнего белья. Взгляд парня дразнящий, соблазнительный и до безумия сексуальный. Он знает, что Чжухон следит за его движениями, жадно пожирая каждый раскрывшийся кусочек обнаженной кожи, а также он знает, насколько сложно Чжухону сдерживать себя. От этих мыслей Чангюн ощущает мелкие слезинки в своих глазах. Одна всё же скатывается вниз по щеке, и глаза Чжухона широко распахиваются.       Руками Чангюн продолжает свой медленный танец, цепляя ткань белой рубашки за плечики и окончательно сбрасывая её. Теперь Чжухон может видеть полностью открывшиеся темные отметины на шее Чангюна. Возбуждение вмиг усиливается, смешиваясь с яростью и болью. Чангюн ловит каждую эмоцию на лице Чжухона, снова стонет, когда прикасается к своей шее и обводит пальцами заметные пятна по контуру. Он слишком призывно качает бедрами, отчего тесные джинсы плавно падают вниз. Чжухон перестает дышать. — Ненавижу носить одежду, — Чангюн перешагивает через скинутые брюки и подходит ближе к ванной. — Можно?..       Чжухон не может сдержать своего сдавленного хрипа, оглядывая парнишку с головы до ног. Чангюн кажется сломленным и до безумия красивым. На языке ощущается внезапная горечь, и Чжухон понимает, что в данную секунду жаждет Чангюна сильнее, чем когда-либо, и что Чангюн так же сильно нуждается в нем. Это возбуждает и разбивает сердце на мельчайшие осколки, впивающиеся во внутренности и сжигающие своей болью изнутри.       Чангюн делает еще один шаг, переступает через бортик и опускается Чжухону на бедра. Трется о его возбужденный член и кладет ладони на крепкую грудь. — Что ты употреблял? — полумертвым голосом хрипит Чжухон, обхватывая лицо Чангюна и заставляя его посмотреть себе в глаза.       Блаженная улыбка парнишки превращается в дьявольскую. — Угадай, — Чангюн едва касается губ Чжухона, прикусывая нижнюю на мгновение, и отстраняется, лишая желанного поцелуя. Чжухон сразу чувствует знакомый вкус. — Где ты нашел этот чёртов кокаин?.. — Чжухон еле говорит, когда руки Чангюна скользят вдоль груди, ниже, почти касаются члена и возвращаются обратно. — Неужели это останавливает тебя? Ты не хочешь меня, Чжухон-а-а-а? — Чангюн обиженно дует губы и прижимается ближе, шире разводя ноги и усаживаясь удобнее. — Я тебе больше не нравлюсь?.. Совсем-совсем?       пальцы Чжухона вцепляются в талию Чангюна слишком сильно, от чего тот издает низкий полу-вскрик полу-стон. Чангюн двигается в сжимающих его руках, словно танцует, создавая трение внизу, и Чжухон буквально сходит с ума. Пальцы парнишки вырисовывают незамысловатые узоры на плечах Чжухона и слегка сжимают смуглую кожу, когда трение становится слишком ощутимым. Чангюн тяжело дышит, не сдерживая своих стонов. — Самый настоящий дьявол, — шипит Чжухон.       Он не выдерживает: резко разворачивает опешившего Чангюна к себе так, что спина того ложится на грудь, приподнимает за талию и сажает на себя до упора. И он готов поклясться, что может отдать собственную жизнь за низкий, протяжный стон, сорвавшийся с губ своего мальчишки. Чангюн кладет затылок на сильное плечо Чжухона, захлебываясь собственными всхлипами.       Чжухон двигается мучительно медленно и упивается сбитым дыханием парнишки. Чангюн сжимает его мощные предплечья, закусывает собственные губы до кровавых ранок и раскрывает их снова, чтобы выдать следующий стон. За голос Чангюна можно продать душу. Парнишка сам пытается ускориться, заламывает брови, а Чжухон намеренно издевается над ним, доводя до настоящего бешенства. Из-за движений Чжухона вода ритмично выплескивается из ванной, затапливая пол, но никто не обращает на это внимания. Пальцы Чжухона стискиваются на тонкой, почти девичьей шее Чангюна и слегка сдавливает ее, вызывая у того странный восторг. — Еще… Пожалуйста, еще… — Чангюн хватает свободную руку Чжухона и накрывает ей свой пульсирующий от возбуждения член.       Чангюну мало прикосновений, хочется ощущать Чжухона везде, каждой клеточкой своего тела. Он водит его рукой вдоль своего члена, создавая больше трения. Бедра Чангюна крепко сжимают бедра Чжухона, скользят из-за воды, и парнишке хочется выть от напряжения и сладкой, но такой желанной боли.       Как только Чжухон ощущает, что Чангюн находится на грани, он тут же убирает свою руку и, игнорируя разочарованно-возмущенный стон, замедляется. Чангюн начинает нервно ерзать на бедрах, умоляя продолжить, разрешить ему такую долгожданную разрядку, и почти истерит, когда Чжухон выходит из него. — Нет… Нет, нет, нет, Чжухон-а-а-а, — Чангюн царапает чужую кожу ногтями, бьет по ногам ослабшими руками. — Разреши мне… Умоляю тебя, пожалуйста, Чжухон-а-а-а, — он почти срывается на крик.       Чжухон медленно убирает руку от его шеи и мягко берет за подбородок, притягивая к себе. — Ты очень плохо себя вёл, малыш, — выдыхает Чжухон в самые губы Чангюна, совершенно забывая о том, что тот находится в полнейшем неадеквате из-за очевидного кокаинового передоза.       Чангюн дышит часто-часто, почти задыхается от прикосновений и ощущения близости. Он начинает метаться в руках Чжухона, пока тот вновь не притягивает его для властного, собственнического поцелуя. Чжухон сминает губы Чангюна, смакуя их, как самый вкусный десерт в его жизни, и слегка оглаживает пальцами его твердые соски. Ощущения от чужих рук в разы сильнее, и Чангюн сдавленно мычит в поцелуй. — Такой открытый… Такой податливый… И только мой, — Чжухон сжимает соски Чангюна сильнее, и тот вскрикивает, уже не сдерживаясь.       Чжухон приподнимается на руках, поднимая следом обессилевшего Чангюна, ведь ноги его не держат, а сознание затуманено настолько, что он ничего не соображает. Парень держится лишь благодаря рукам Чжухона, прижимающим к сильному телу, и отчаянно пытается ухватиться за удовольствие, в котором он так нуждается. Чжухон подхватывает Чангюна на руки, перешагивает через бортик ванной и направляется в спальню, крепче сжимая худое тело.       Чангюн дрожит в руках Чжухона, и последний ощущает собственной кожей биение сердца в чужой груди. Ему на мгновение кажется, что сердце Чангюна может не выдержать и разорваться, но все мысли улетучиваются, когда обмякший парнишка тянется за поцелуем. Чжухон ощущает соленую влагу на губах: Чангюн плачет. Возбуждение настолько сильное, что он сам едва выдерживает.       Им Чангюн — это яд. Любая мельчайшая деталь в его теле вызывает зависимость сильнее, чем кокаин, и соскочить с этого наркотика невозможно, стоит лишь раз его попробовать.       Чжухон опускает Чангюна на подушки и прижимает его запястья к кровати, обездвиживая и снова исступленно целуя. Чангюн чувствует, что вот-вот взорвется на мелкие кусочки от каждого прикосновения, и сжимает пальцы в кулак, оставляя на ладонях кровавые борозды. Чжухон не заставляет себя долго ждать и властно толкается в податливое тело, вызывая в голове Чангюна миллионы фейерверков.       Перед глазами яркие вспышки, смешивающиеся с ощущением чужого хриплого дыхания на шее. Мокрые волосы липнут ко лбу, пряча прикрытые от блаженства веки. Влажные губы раскрыты, и Чжухон с наслаждением ловит каждое дыхание так легко отдающегося мальчишки.       Чжухон отпускает затекшие запястья Чангюна, чтобы подхватить того под худые бедра и оставить на них собственнические следы. Чжухона злят чужие отметки на шее его мальчишки и он яростно прокусывает кожу возле них, игнорируя крик боли Чангюна. Чжухон более чем уверен, что с каждым своим движением теряет рассудок, падая в глубокую пропасть по имени Им Чангюн.       Чангюн мечется под тяжелым телом, пытается держаться за плечи Чжухона, но руки слишком ослабли. Он стонет сорванным голосом, шепчет что-то неразборчивое, запрокидывает голову, и Чжухон видит следы крови на подушках из-за свежего, оставленного им же укуса. Вид крови заставляет Чжухона сжать бедра Чангюна крепче, и тот резко выгибается дугой, вздрагивая от долгожданного, сильнейшего оргазма. Пик удовольствия настигает и Чжухона.       Чангюн замирает и обессиленно поворачивает голову набок, тяжело дыша. Чжухон опирается на предплечья возле головы Чангюна и убирает его непослушную мокрую челку со лба. Капли воды скатываются с волос Чжухона на лицо парнишки, а тот недовольно морщится и приоткрывает всё еще затуманенные глаза. — Больше никогда не смей пробовать это, — выдыхает Чжухон в губы, а в ответ получает слабую улыбку искусанных губ. Рука Чангюна зарывается в его мокрые волосы и мягко притягивает ближе к себе. — Почему ты решил, что я тебя послушаю? — Иначе ты не сможешь ходить целую неделю, или даже больше, — ухмыляется Чжухон. — В таком случае, я хочу еще, — рука Чангюна сжимает волосы на затылке Чжухона, и тот издает приглушенный рык. — Ты даже не представляешь, на что нарываешься, — пальцы Чжухона обводят губы Чангюна, а тот не сдерживается и прикусывает их зубами. — Тогда покажи мне.