Часть 1
28 июля 2013 г. в 00:52
Это началось, когда я только въехала в старую необжитую квартиру. Она долгое время была заброшена - об этом свидетельствовали грязные обшарпанные стены и потолок, кучи мусора на полу и выбитые окна. На ремонт ушло много сил и времени, но когда он был закончен, мне наконец удалось перебраться в новый дом.
Первую неделю все было нормально. А потом в квартире начались перебои с электричеством. Мигали лампочки, с громким писком включалась и выключалась микроволновка на кухне, шумел советский холодильник. Кошку это сводило с ума и она начинала носиться по квартире с бешеной скоростью, перебегая из одной комнаты в другую и тараща свои огромные зеленые глаза. Я списала все это на плохую проводку - неудивительно, дом старый - и вызвала электрика, но тот не нашел ничего подозрительного. Он оставил свою визитку и ушел, бросив на меня странный взгляд, от которого мне стало не по себе.
Вскоре я забыла про проводку, вроде как привыкнув, хотя проблема от этого не исчезла. Лампочки стали мигать реже, и я почти не обращала на это никакого внимания. Но затем у меня начали пропадать вещи, стоило мне отлучиться или отвести взгляд. Самые обычные вещи. Карандаши, ластики, чайные ложки, фантики, однажды исчезла книжка, которую я всегда читала перед сном. Я так и не смогла ничего найти, и, в конце концов, махнула на это рукой.
Через месяц на кухне начали скрипеть половицы. Сами по себе, прогибаясь под несуществующими шагами. И вот это уже перешло все границы ненормальности.
Я на самом деле очень впечатлительная. И происходящее меня, признаться, пугало. В голову стали лезть неприятные мысли, но я изо всех сил старалась их отогнать. Я рассказала об этом подруге, и она дала телефон знакомой гадалки, что, по слухам, выдворяла из домов сверхъестественных существ, естественно, за плату. Когда-то я бы посмеялась над таким предложением, но в этот раз мне было не до смеха. Я позвонила той женщине, и та согласилась помочь. Но как только гадалка прибыла на место, она наотрез отказалась переступать порог и посоветовала мне съехать отсюда как можно скорее. Надо было ее послушать.
Потому что две недели назад началось самое страшное.
Из-под моего шкафа стали доноситься странные звуки.
Уже две недели я не могу уснуть по ночам. На нервной почве у меня появилась бессонница. Даже когда я, поздней ночью, выключаю свет и опускаю голову на подушку, совсем изнуренная, сон не идет, а сердце щемит тревожное чувство. Каждый раз мне удается заснуть только под утро. Я слышу тяжелое дыхание и тихие стуки, раздающиеся из-под шкафа, словно кто-то переставляет стоящие там пол-литровые банки с мелочью, освобождая себе место для сна.
Иногда, под утро, когда я только-только начинаю засыпать, из темноты под шкафом раздается шебуршание, будто собака скребет когтями по полу. В прошлое воскресенье я впервые решилась заглянуть туда, и увидела глубокие царапины и содранную с досок краску. Это не плод моего воображения.
А во вторник он впервые подошел ко мне. Он лег совсем рядом, прижавшись ко мне боком. Его жесткая шерсть больно колола руку. Он громко дышал мне в ухо, обжигая дыханием кожу, но я так и не смогла собраться с силами, чтобы повернуться и посмотреть на него. Оно и к лучшему; мне кажется, при одном только взгляде на существо я сойду с ума.
Сегодня четверг, и на улице идет дождь. Я чувствую, что этой ночью должно что-то произойти. Вчера он уговаривал меня посмотреть на него; он говорил со мной сквозь сон, но я старалась противиться его сладкому тихому голосу, что обещал, что не тронет меня, что исчезнет, как только я открою глаза. Я ему не верю, не верю ни единому слову, но все же я чуть не поддалась его лжи, одурманенная этим приторно-сладким голосом, и на мгновение хотела распахнуть свои веки.
Утром я попыталась покинуть квартиру, но он меня не пустил. Он сказал, что уже слишком поздно, и я должна остаться, потому что он не хочет снова быть один.
Мне страшно. Меня пугает только одна мысль о том, что может произойти, если сегодня ночью ему удастся подчинить мою волю. И что значила та его фраза?
Что, если я открою глаза?
Я боюсь.
Я хочу уйти.
Но он не отпустит.