Исследовательский интерес

Пальцы бешено мечутся по страницам, вдоль бока, где десятки закладок самых разных цветов и форм ー от пластиковых треугольников, до мягких бархатных кусков ткани, приклеенных при помощи скотча-клея-изоленты и того, что было под рукой в тот момент. Нужная страница никак не хотела находиться уже несколько минут. Пухлые бока блокнота ー в твердой обложке, только такие выживают, но все равно клееный-переклеенный чем попало ー перетягивают тугие ленты, резинка, сейчас выброшенные куда-то в сторону, в грязь бесконечных болот, страницы все исписаны, каждая от и до, сверху вниз, но с обязательными двумя сантиметрами отступа от левого края для заметок. Этот блокнот видал такое, что простые люди посчитали бы это глупой и не слишком красивой пародией на ГравитиФолз и их дневники. Или на дневник сумасшедшего, но для кого-то такое безумие было каждодневной рутиной ー которая за все годы так и не успела приесться и стать скучной ー и привычными хлопотами.  Обычно походные дневники вели только искатели, но он всегда считал себя особенным охотником. Это деление было смешным, Кенджи никогда не понимал его ー выглядело все так, словно они в том аниме, просмотренной когда-то давно вместе с кем-то из школьных друзей, где есть крутые парни-экзорцисты, которые выполняют свою работу с пафосным лицом, не смотрят на взрыв, приходят и решают проблемы, а после уходят, словно это им ничего не стоило, а есть статисты-искатели, которых десятки-сотни-тысячи, на которых плевать, они просто притаскивают информацию, мрут мухами во всех уголках земного шара, чтобы крутые парни пришли и все исправили. Ему всегда казалось это смешным, ровно до того момента, как он встретил боевой дуэт Бокуто-Куроо, которые делали все именно так, а за их спинами незримой тенью маячил АкинориКоноха-кун, который собирал информацию, выстраивал картину происходящего, а эти двое действительно приходили, решали проблему и уходили так, словно им это ничего не стоило. Вот только сам Футакучи был особенным охотником, который вел походный дневник ー как какой-то там искатель ー и предпочитал перепроверять всю информацию самостоятельно. Сейчас это было ему на руку. Сейчас это сыграло с ним дурную шутку. ❝Для чего нужны тройные круги?❞. Вопрос стучал в висках вместе с биением крови, комком собирался во рту вместе с горькой и вязкой от тошноты слюной, стягивал изнутри легкие, как слишком влажный воздух этой чертовой Луизианы. Он горчил, тянул неприятным ощущением внутри, пока Фута рассматривал живописную картину перед собой. Тогда-то он и пожалел, что с ним нет какого-нибудь опытного искателя, который мог бы сразу ему все рассказать, из-за которого ему бы не пришлось постоянно кидать взгляд на поляну и сличать картинку с картинками, который бы смотрел на все это за него. Но нет. ❝Для чего нужны тройные круги и жертва внутри этих кругов?❞. Этот вопрос стоило перефразировать, задать его как-то в стиле ❝Для чего нужны круги и раскиданные внутри куски того, что когда-то было человеком?❞, однако не хотелось. На языке и так горчило, потому что Кенджи не ел со вчерашнего дня, а тошнота никак не хотела отпускать, все накатывала волнами, из-за чего он постоянно сглатывал и искал-искал-искал.  Страницы продолжали шуршать под пальцами, он даже порезался об один из уголков, из-за чего выругался ー в такой влажности все заживало слишком долго, гноилось, покрывалось нарывами, но никак не торопилось срастись, даже если применялись не совсем охотничьи средства для лечения. ❝Это был призыв, раз три круга? Найти, затянуть, удержать?❞. Когда в спину уперся тяжелый взгляд, когда он скользнул от макушки до пяток ー скучающе, изучающе, без капли кровожадности ー и вернулся меж лопаток, то Футакучи наконец-то понял, почему эти две специальности разделяют, почему одни возятся с информацией, а другие стреляют и не думают. Держать в одной руке Библию, а с другой стрелять могут только герои комиксов.  Несмотря на то, каким особенным он себя считал, у него из-за блокнота быстро выхватить пистолет совсем не получалось. И хотя бы для себя, под запись иронизирующего в голове ー почему-то с интонациями того самого КурооТецуроー голоса, мог признаться в одной простой вещи: ФутакучиКенджи не был сраным Джоном Константином. И успеть никак не мог. Движения смазались, как будто бы все это было в замедленной съемке ー или в игре, сказал все тот же голос, помнишь, в Prey, там была такая способность ー в фильме, а не в реальности. Цвета смазались тоже, не осталось ни одного цельного кустика-деревца-ошметка плоти, только одно грязно-пастельное месиво, в которое смешалось окружающее пространство. Как на тех картинах, думается ему, когда у художника получается плохо, а холст один, и он проводит ладонью, смазывает нарисованное, перемешивает цветную крошку, которая становится бурой, и соскабливает после с верхней частью бумаги.  Если он не перестанет думать о херне, то соскребут его. Лугару были грозными противниками, хотя, по сути, были все теми же оборотнями, только чуть менее мохнатыми, чуть более человекоподобными в своей истинной форме. Но при этом они были прокляты, при этом они искали того, кому можно было бы передать свое проклятие, потому что ー в отличие от лугару из легенд ーбыло мало просто испить крови человека, это должен был быть определенный человек, определенный ритуал, сложный и долгий. Как и многие ритуалы, на самом деле. Кровожадность, однако, зашкаливала, потому что голод, несмотря на то, что звериной частью была только голова, терзал проклятого настолько сильно, что жрать они могли тухлятину и откровенную падаль с трупными червями. Любили они, конечно, человечинку больше всего. Как и все монстры. Время вернулось к своему обычному течению, когда в плечо впились зубы ー волчьи, с тоской подумалось Кенджи, ту бахрому, в которую его превратят, придется штопать и штопать ー и прогремел выстрел. А за первым выстрелом и второй: он все-таки вытащил пистолет, выкинув блокнот в грязь под ногами, так что в чужом теле ー аккурат в районе печени и в подбородке ー теперь зияли две дыры, шипящие и дымящиеся. Серебро, хваленое серебро, помогало против оборотней всех мастей, были они хоть из Японии, хоть из Словении.  Футакучи наконец-то понял, почему эти две специальности разделяют, почему одни возятся с информацией, а другие стреляют и не думают. Потому что если бы он не полез за своими записями сразу, то заметил бы стертые линии контуров, затертые из-за выплеснувшейся крови. При помощи бодрого мата, пистолета и пинков по коленям Кенджи смог отцепить от себя уже мертвого оборотня, из-за своей смерти сжавшего челюсти так, словно это были промышленные тиски. Рана сразу же заныла, кровь хлынула, пропитывая пижонскую рубашку, надетую ради конспирации, и силы как-то разом покинули все тело, так что он присоединился к блокноту ー свалился прямо в болотную жижу под ногами, вздохнул как-то уж слишком устало и глаза прикрыл. Пора было выйти на связь, сказать, что закончил с заданием, повиниться в ранении и запросить помощи.  Но нет же, он же был особенным.  С твердой кожаной обложки на охотника смотрел какой-то покемон, до безумия напоминавший Коганегаву, закладок еще не было, как и лент-резинок ー конечно, он ведь только что достал свежий из рюкзака ー а первая страница была девственно чиста.  ❝Тройной круг против лугару лучше чертить не только полынной настойкой и взрезанным дерном, но и веревкой с добавлением серебра❞. Первая строка ложится чуть кривовато, от боли карандаш дрожит в руках, однако он продолжает писать, к последним иероглифам почерк выравнивается. Футакучи сейчас выдохнет и зарисует еще и морду этого оборотня и только после этого позвонит по давно заученному номеру, чтобы услышать ворчливый голос Яку. Он был особенным охотником, в котором не угасал исследовательский интерес.