Веселящий газ

      — Вот же… — шипит Ино вполголоса, тянет тонкие пальцы к волосам и медленно оттягивает их в попытке протрезветь. Не получается. Перед глазами все еще плавают разноцветные пятна, вырисовываясь в столь знакомый силуэт, и дышать становится не то, чтобы сложно — практически невозможно. В нос ударяет запах костра, глаза слезятся от едкого дыма, и девушка отводит их в сторону, натыкаясь на умиротворенное лицо напарника.       Шикамару спит, оставив на нее первую половину дежурства. Он спит и совершенно не замечает пронизывающего взгляда, а Ино кусает губы, наклоняется чуть ближе дозволенного, чтобы с ненормальным упоением рассмотреть каждую черточку его лица. Они тысячу раз сталкивались лицом к лицу — начиная с самого детства и заканчивая войной, но только сейчас эта крошечная близость могла испортить все.       Ино, судорожно выдыхая, отстраняется, возвращает взгляд к догорающему пламени и не понимает, когда прикосновения напарника стали обжигать кожу, когда под его всегда спокойным взглядом она стала плавиться подобно меду на солнце в июле. И хочется, до безумия хочется, раствориться в этих ощущениях. Лишь протяни руку и поймай мечту, но та рушится, не успев коснуться, обдав жаром кончики пальцев.       Ночь ясная и тихая, а Ино безмолвно шевелит губами, просит у луны совета и смеется — беззвучно, но оглушительно в душе. Влюбиться в лучшего друга — кажется абсурдом, влюбиться в Шикамару — добровольно раскрошить грудную клетку, а остатки сжечь на костре. Ино смеется, прикрывая рот ладошкой, кривя губы не то в улыбке, не то в хищном оскале, и вспоминая ее… Темари. Только выколов глаза, можно не увидеть, как та плотоядно смотрит на ее напарника, как специально просит именно его помощи, гением называя.       — Чего лыбишься? — Безразлично спрашивает он, лезет в карман и достает пачку сигарет.       — Над тобой смеюсь, — Ино пожимает плечами.       Шикамару молчит, будто специально выдыхая дым в ее сторону. И она глотает его жадно так, что на глазах наворачиваются слезы, но ей мало, и хочется еще. Она знает, он никогда не посмотрит на нее, как на кого-то большего, чем просто друг. Быть настолько близкими и далекими друг от друга — приговор, вынесенный палачом. И когда случился сбой? Сейчас уже и не вспомнишь, ей, вообще, кажется, что Шикамару был всегда, просто был. Рядом. Под боком. А она, подобно тупой овце, гналась за черной лошадкой, ослепленная собственным эго.       Смешно.       Как же хорошо, что ей больше нечего терять. Ино резко садится на Шикамару верхом, прижимаясь бедрами, упирается руками в сухую траву и смотрит — пристально, выжидающе. Он насмешливо выдыхает дым ей прямо в лицо, а его остается таким же безразличным. Остается лишь гадать, о чем думает гений Конохи. Ино наклоняется ближе, вырывает зажатую между зубами сигарету и выкидывает, мимолетно задев нижнюю губу.       Шикамару скидывает ее, наваливается сверху, вжимая в землю. Он держит ее за подбородок, надавливая; проводит большим пальцем по губам, заставляя те раскрыться навстречу его движениям. Ино извивается, пытаясь то ли вырваться, то ли прижаться еще ближе. Шикамару глухо стонет ей в губы, покусывает, срывается.       Ино теряется, трется, за волосы оттаскивает его от себя. Губы болят, и ей мало. Слишком сладко, губы лучшего друга слишком сладкие, чтобы добровольно оторваться от них. И она целует снова и снова.       — Скажи, — шепчет ему в губы, — это безумие, да?       От него пахнет дымом, выжженой травой и совсем чуть-чуть ее духами.       — Безумие, — соглашается он, выцеловывая линию подбородка и спускаясь к шее, надавливает сильнее, улыбается вырвавшемуся хрипу. После войны в нем, в них, что-то сломалось, перевернулось. Жизнь стала ощущаться острее, болезненнее, потребность друг в друге стала необходима, как воздух.       — Шика, — Ино проводит ладонью по его щеке, смотрит в родные кофейно-темные глаза, — не оставляй меня.       — Никогда, — обещает он.       Они потеряли себя на войне, утопили в крови и отчаянии, чтобы в одно мгновение переступить черту дружбы, сковывавшую, связывавшую их долгое время. Они поставили ее на кон…       … и проиграли.