Теплота.

Красный цвет хорошо смотрелся на Акире. Странно, что такое откровение произошло. Для здравомыслящего человека такая вещь была бы обнаружена, когда человек носил что-то в определённом цвете, который что-то выделял в нём. Хотя Акира был одет во что-то красное, это даже не была одежда, а его собственная кровь покрывала его обычно бледную кожу. Теперь опять же, Кейске не мог сказать, что он был в здравом уме. Крики боли вырвались из горла Акиры, когда его несколько раз ударили ножом. Его голос тоже был прекрасен, по крайней мере, когда он кричал и не говорил. Когда он говорил, его слова были холодны и суровы, и ничего из того, что он говорил сейчас, не стоило слушать. Это было, когда его голос не формировал слова-только звуки-на высоте выше его обычного тона...вот тогда это звучало куда более лучше. Нож был отброшен. Кейске приподнял футболку Акиры, обнажив рану, которую он не так давно оставил на животе. Кончики его пальцев слегка коснулись раны-кровь, вытекающая из неё, окрашивала её-прежде чем погрузиться в рану. Не обращая внимания на крики Акиры, он был приятно удивлён тем, что обнаружил. Внутри Акиры было тепло, так тепло. В отличие от его ледяного поведения и суровых голубых глаз. Его рука ещё глубже погрузилась в эту теплоту, пока он не нашёл то, что искал. Он схватил и потянул. Длинная, красная, скользкая штука, которая вылезла наружу, была такой же тёплой в руках Кейске. — Это невероятно, Акира... — Пробормотал он, потирая пальцами мокрые салфетки. — Как тонко и тепло... — Хотя, когда он взглянул на Акиру, тот смотрел с остеклёневшим выражением. Так это и есть мёртвое лицо Акиры. Оно уже начало становиться любимым для него. Кейске никогда не нравилось злое выражение лица Акиры, или же когда он отворачиваться от него. К его холодному лицу он уже привык. Его испуганное лицо вызывало трепет во всем теле, но этот трепет не шёл ни в какое-то сравнение с болезненным лицом Акиры. Он никогда не видел смеющегося лица Акиры- и теперь никогда не сможет видеть. Но это уже не имеет ничего общего. Мёртвое лицо Акиры выглядело так, как будто он спал. Его рот был слегка приоткрыт, как и глаза, которые смотрели прямо перед собой и начинали тускнеть. Лёгкие вздохи воздуха были единственным признаком того, что Акира всё ещё жив и пытается уцепиться за то, что у него осталось. Одной рукой он обхватил Акиру за шею и приподнял его над землей, чтобы Кейске мог взглянуть ему в лицо поближе. Для него Акира выглядел как принцесса из сказки, которую они читали, когда были детьми в детском приюте. Хотя...он сомневался, что у большинства принцесс кровь окрашивает кожу или они умирают вместо того, чтобы спать. — Кей...ске... — Голос Акиры стал хриплым, теряя ту жесткость, которая обычно была в его словах. Кейске придвинулся ближе, так что его губы оказались прямо у уха Акиры. — Акира... Я люблю тебя... — Если бы он смотрел на лицо Акиры, то увидел бы, как его глаза слегка расширились от шока, прежде чем остатки жизни полностью покинули их. Он все ещё видел их, когда тот отстранился. Если бы глаза Акиры были закрыты, он выглядел бы спящим. Это напомнило ему одну из сказок, которые они читали; там, где принцесса просыпается от поцелуя. Он смутно подумал, проснётся ли Акира, если он это сделает. С таким же успехом можно уже повторить эту попытку. Его губы коснулись ещё тёплых губ Акиры. Ничего. Он надавил глубже, почти ожидая, что Акира укусит его, как в прошлый раз. По-прежнему ничего. Теперь опять же, кто сказал, что это всего лишь сказка?