Воздух, которым я дышу

Кингс-Кросс, 1998       Народ на платформе постепенно рассасывался: родители запихивали в поезд огромные чемоданы своих чад, клетки с животными и самих чад; в воздухе пахло не успевшими остыть бутербродами, которыми суетливые мамы снабдили своих отправляющихся в новый учебный год детей. До отправления «Хогвартс-Экспресса» оставалось несколько минут. — Ради бога, Рон, мы обсуждали это сто раз! Давай ты не будешь снова начинать и портить последние пару минут, которые мы можем провести вместе.       Можно сказать, что за годы дружбы им удалось научиться приходить к общему знаменателю в своих спорах, но тема «Зачем Гермионе Грейнджер возвращаться в школу», по мнению Рональда Уизли, всё ещё не была закрыта. — Вот именно! А ведь ты можешь и не уезжать никуда, и нам не придется расставаться до, — Рон выдержал драматичную паузу, сделав при этом не менее (а то и более) драматичное выражение лица, — декабря! До грёбаного декабря, Гермиона! Ты можешь себе такое представить? Я вот с трудом!       Правда была в том, что за последние семь лет они на самом деле не расставались так надолго — даже включая василисковую кому Гермионы на втором курсе, что было одним из аргументов Рона в этом длящемся с мая противостоянии.       Грейнджер тяжело вздохнула. — Рон… — Ладно, ладно, я молчу. Ты права, не стоит нам ссориться перед самым твоим отъездом. И если это так важно для тебя, я, конечно, могу потерпеть. Пережить эти ужасные, полные одиночества месяцы…       Гермиона закатила глаза и в следующую секунду охнула, когда Уизли неожиданно резко притянул ее к себе, заключая в объятия. — Ты как дитя малое, — пробурчала девушка, пряча однако улыбку в складках его куртки.       В ответ он проговорил тихо, почти шёпотом: — Но это и правда будет нелегко. — Знаю. Я и сама не представляю, как буду без тебя.       Отстранившись, Рон заправил Грейнджер за ухо выбившуюся из хвоста прядь, а затем обнял ладонями ее лицо. Гермиона накрыла его руки своими, чувствуя, как слезы подступают к глазам. — Гермиона! — высунувшаяся из вагона по пояс Джинни всем своим видом показывала, что кое-кому стоило бы поторопиться. — Сейчас, сейчас! — Снова повернувшись к Рону, она взяла его руку и прижала к губам. — Всего четыре месяца, милый. Мы справимся.       Взгляд его сделался неподдельно серьёзным. — Пообещай мне только, что не передумаешь, — попросил он.       Грейнджер улыбнулась и красноречиво покрутила надетое на безымянный палец левой руки кольцо. — Ну и дурачина же ты, Рональд Уизли.