Я просто люблю

Очнулась я в больнице, лежа на узкой кровати. Глаза несколько мгновений привыкали к яркому дневному свету, а в нос ударил неприятный больничный запах антисептиков. Палата была небольшая и одноместная, но в ней находился маленький столик, рядом небольшое кресло и комод, видимо для вещей. Справа от меня было огромное панорамное окно с видом на лес. Шторы были распахнуты, поэтому солнце приятно грело через стекло. Пусть сейчас было еще прохладно, но солнечный свет всегда согревал как физически, так и морально: солнце в моем мире означает безопасность от стригоев. Дверь тихо открылась, и в нее вошел Дмитрий. Судя по его лицу, он очень устал, особенно выдавали темные круги под глазами и рассеянный взгляд. — Эй… — прохрипела я. Беликов вскинул голову и быстро направился ко мне, опуская на столик стакан с кофе. На его лице отобразилось невероятное облегчение, когда он услышал мой голос. Дмитрий пододвинул стул к кровати и присел на него, ласково отводя волосы с моего лица. — Как ты себя чувствуешь? Я слегка нахмурилась, сосредотачиваясь на своих ощущениях, и с удивлением обнаружила, что в принципе ничего не болит, разве что слегка тянет низ живота, словно при месячных. — Хорошо, — протянула я и положила руку на живот. — Ничего не болит, просто неприятные ощущения. — Это хорошо. Только сейчас я обратила внимание, что он был все в той же одежде, что и при нашей вылазке, а значит мы не в Академии: там он мог спокойно пойти переодеться. — Где мы? — В человеческой больнице. Примерно в двух часах езды от Академии. Дмитрий сжал мою руку и слегка улыбнулся, но эта улыбка не затронула взгляд, в котором было нечто пугающее. — Ты была очень плоха, и мы с Тейлором решили заехать в первую попавшуюся больницу. По дороге сюда мы созвонились с нашим врачом из Академии, и он сказал, что мы не успеем доехать, — он тяжело вздохнул и оперся подбородком на свои руки. — Я остался с тобой, а Тейлор уехал в аэропорт за Адрианом. — Адриан? — удивилась я. — Да, мы ему позвонили, и Лисса выделила ему джет, чтобы он как можно быстрее добрался сюда. Нам нужен был кто-то, кто сможет внушить, что с твоими анализами все в порядке, чтобы люди не обнаружили, что ты дампир. Ну, и он немного подлечил тебя, после операции… Тяжело вздохнув, Дмитрий встал, подошел к окну и уперся лбом в прохладное стекло. Вся его поза, поведение, все это говорило о том, что произошло что-то очень плохое. Я осторожно села, чувствуя легкое головокружение, и попыталась восстановить в памяти все, что произошло. Тут же вспомнилась та девочка и мои брюки, влажные от крови. — Так что случилось? Было повреждение внутри? Зачем понадобилась операция? Руки Дмитрия сжались в кулаки, и он тяжело вздохнул. — Это не совсем операция. Когда мы приехали сюда, то тебя сразу отправили в операционную, где провели осмотр. Я точно не знаю, не вникал. Все мои мысли были заняты только тобой. Внутренних разрывов не было установлено, с этим все в порядке. Они обнаружили другое совсем… — он медленно повернулся ко мне. — Адриан примчался очень быстро и успел добраться в лабораторию, чтобы проследить, что твои анализы остаются в больнице, а после того как были готовы результаты, он забрал их и все пробирки. Правда сейчас последний тест врач еще делает. Мы сказали всем, что ты упала с обрыва, когда мы прогуливались в горах. Я с Адрианом долго говорил, и он мне много что рассказал, о том, где он был и чем занимался с Соней. Так же он исцелил тебя, так что теперь все в порядке, мы просто ждали, когда ты очнешься. — Хорошо, — кивнула я, переваривая информацию. — Но ты так и не ответил, что со мной было. Откуда кровь, если не было разрывов? — Роза… ты… ты была беременна, — тихо сказал он. Сначала я подумала, что мне показалось, но его выражение лица сказало совсем о другом. Дмитрий продолжил что-то говорить, но я его уже не слышала. Я вообще ничего не слышала — перед глазами заплясали черные пятна. До меня никак не могла дойти эта информация, и я прекрасно понимала, что это правда, ведь нет смысла кому-либо врать. Все начало становиться на свои места: мои перепады настроения, слабость, тошнота, общее состояние организма. Я ведь еще несколько дней назад заметила, что со мной что-то не так, но тогда во всем винила смену режима. Подумала, что в этот раз организму тяжелее далась смена ночи на день. Но беременность… Это просто нечто невозможное: дампиры не могут иметь детей. И тут до меня дошло. — Я не изменяла тебе, — потрясенно прошептала я. — Какого черта? Дмитрий сел напротив меня и обхватил лицо руками. — Я верю тебе, — он обнял меня и притянул к себе. — Я верю тебе. Адриан сейчас все тебе расскажет сам. Ситуация была настолько невероятная, что я была в ступоре. Как могла случиться моя беременность? Такое просто не могло произойти! Не было ни одного случая за всю историю нашей расы, чтобы дампиры имели детей. — Я не понимаю… Дверь распахнулась, и в палату вошел хмурый Адриан Ивашков. Парень всегда был одет с иголочки, но сейчас мятая рубашка выдавала его нервозное состояние. Бледное лицо говорило о том, что он недавно использовал Дух. — Привет, маленькая дампирка, — криво улыбнулся он. — Как ты умудряешься попасть в такие ситуации, — покачал он головой и присел на стул рядом с нами. Дмитрий слегка отодвинулся от меня, не выпуская моей руки, и посмотрел на мороя. — Объясни Розе все то, что мне рассказал. Адриан тяжело вздохнул и откинулся на спинку стула. — Ты ведь знаешь, что мы с Соней изучаем Дух? Так вот, мы выяснили несколько интересных фактов. Первое: если кто-то был обращен обратно из стригоя, то он получает своего рода иммунитет и больше не сможет превратиться обратно. Второе: мы сможем сделать нечто вроде вакцины от обращения в стригоя. И третье, самое важное, то, что генетическое отклонение, которое не позволяет дампирам иметь детей, излечивается. Мы не знаем еще, как это работает, но есть подтвержденный случай. — Адриан кивнул на Дмитрия. — Он возвращен из стригоя. Видимо, Дух исцелил и его. Я уставилась на него, пытаясь переварить информацию, но удавалось это с трудом. В голове до сих пор были мысли только о том, что я была беременна. Мне захотелось забиться куда-нибудь в угол и вырваться из этого ужасного сна. Захотелось разнести в этой комнате все, что попадется под руку. Хотелось рыдать от осознания произошедшего. — И когда ты собирался нам об этом рассказать? — спросила я, не узнавая свой голос. Ивашков посмотрел на меня, на Дмитрия, а затем отвел взгляд. — Мы хотели вам сказать после того, как все проверим точно. Подумали, что раз за год у вас не получилось зачать, значит это не ваш случай. — Вы подумали… — протянула я. — Вы подумали… А вы подумали, что это наши жизни? А вы подумали, что эта информация должна быть первой, которую ты должен был сказать. Вы вообще ни о чем не думали! — заорала я, и парни вздрогнули. — Ты хоть понимаешь, что вы натворили своим молчанием! Ты хоть понимаешь, что этого всего можно было избежать? Я была готова сорваться с места и ударить его, но часть меня понимала, что он не мог знать наверняка. Дмитрий настолько сильно когда-то хотел ребенка, это просто обнадежило бы его, а потом сильно расстроило, если бы оказалось неправда. Рука сама легла на живот, а на глаза навернулись слезы. Я отвернулась от них обоих и уставилась в окно. Солнце уже не казалось таким ярким и теплым. Весь мир стал словно тусклым и неинтересным. В моей голове была лишь мысль о том, что внутри меня был наш с Дмитрием ребенок. И пусть мне почти двадцать лет, я понимала, что если бы не сложившаяся ситуация, то все могло бы быть иначе. Я бы смогла дать Дмитрию то самое счастье, о котором он мечтал, но молчал, ведь для нас это было нереально. И такой подарок судьбы мы просто уничтожили по своему незнанию. — Роуз, прости… Я посмотрела на Адриана и не смогла ему ответить. Просто поняла, что если я открою рот, то, вероятнее всего, захлебнусь в истерике. Мне надо было держать себя в руках: ради себя и ради Дмитрия. Мы встретились взглядами, и я прочла в его глазах ту же боль, что испытывала сама. Никто из нас не планировал и даже не думал про ребенка, но осознавать, что был такой шанс, но мы его упустили, было невыносимо. Я никогда не видела себя в роли матери, всегда считала, что единственное мое предназначение — быть стражем Лиссы. Но сейчас, глядя в эти бездонные карие глаза, вспоминая все его детские фото, я понимала, что если бы я узнала про беременность раньше, то берегла бы ее как самое драгоценное, что есть у меня в жизни. Раздался тихий стук, и в палату вошла молодая женщина-врач с какой-то папкой в руках. Ее сочувствующий взгляд был направлен на меня, отчего становилось тошно. — Извините, что прерываю, но пришли последние анализы, — произнесла она и пролистала несколько листов в папке. — Судя по уровню ХГЧ срок беременности был примерно четыре недели. Теперь остается лишь принять некоторые меры предосторожности, и все будет хорошо. Адриан встал со стула и бросил на меня грустный взгляд. — Я пойду найду Тейлора, а вы поговорите. — Какие меры предосторожности? — спросил Дмитрий хриплым голосом, не обращая на мороя внимания. — Так как беременность была прервана падением, то внутри есть небольшая ранка, в том месте, где был прикреплен эмбрион. Несколько дней поберечь себя, не носить тяжести, не нервничать. Также какое-то время стоит воздержаться от половой жизни, чтобы внутри все хорошо зажило и не было осложнений. Менструация начнется как только гормоны придут в норму, а пока что вот, — она протянула мне листок с каким-то названием. — Это противозачаточные таблетки, если у вас будет желание предохранятся подобным способом. Можно также обсудить другие варианты, которые требуют моей помощи или любого другого гинеколога. Она продолжила что-то говорить насчет способов предохранения, но я ее не слушала. Мой взгляд был прикован к листку, однако видела я лишь воспоминания, когда впервые увидела детские фото Дмитрия. В мыслях было только одно. Четыре недели.