***
Гермиона очень изменилась за лето.
Леске знает, что Эйша Броска вернулась в Орзаммар. Он знает, что Эйша поддерживает Белена и что ей поручили уничтожить Хартию. Леске жаль бывшую подругу, но он не собирается отступать… Ребята уже в засаде, и у девчонки нет шансов. Прошёл почти год, но Леске прекрасно помнит Эйшу: коротко стриженная задира, в которой и девку-то с трудом различишь. Вечно чумазая, вечно в броне, скрывающей и намёки на фигуру (если таковая и наличествует). И когда у входа в Пыльный Город показывается молодая богато одетая красавица, Леске только присвистывает. Конечно, с ней идут наземники — очевидно, те самые, которых привела с собой Эйша, но всё равно непонятно, кто это и зачем команда Броски таскает с собой эту красотку. Она величественно машет рукой наземникам. Те останавливаются. Девушка подходит ближе. — Привет, Леске, — говорит она. — Здравствуй, — говорит Леске. — Как ты тут? — спрашивает она. — Ничего, — отвечает Леске. — Сестра о тебе расспрашивала, — делится она. — Э-э… — тянет Леске. Они молчат. Девушка склоняет голову к плечу и улыбается. Длинная прядь волос, закрывающая её щёку, чуть сдвигается и становится видна татуировка Неприкасаемой. Красавица возвращает волосы на место. У неё черты лица Эйши. У неё глаза Эйши. У неё татуировка Эйши. Но это не Броска, это не может быть она. — Я скучала по тебе, Леске, — говорит незнакомка. — Э-э…— повторяет Леске. — Я действительно настолько изменилась? — спрашивает она. — Гм, — говорит Леске. — Если б я знал, — собирается с мыслями он. — Эйша. Эйша Броска, — расстраивается девушка. — Ты не можешь меня не помнить. Леске молчит. Красавица печально пожимает плечами. — Ну… тогда мне лучше уйти. Гномка почти проходит мимо, когда Леске хватает её за руку, за дорогущую броню и спрашивает: — Да что они там с тобой сделали?! Эйша совсем по-новому улыбается и говорит: — Отмыли. Гном отпускает её руку. Наземники уже подходят к ним, но Броска улыбкой показывает приятелям, что всё хорошо. — Не понял, — признаётся Леске. Эйша снова улыбается. Поправляет волосы. Объясняет: — Рика очень не хотела, чтобы я повторила её путь. Чтобы меня подкладывали под богатых. Когда оказалось, что я похожа на неё, она… сделала всё, чтобы никто не заметил, что я красива. Помнишь, да? Стрижка под мальчика, одежда-мешок? Да-да, и лицо всё в саже, — девушка снова улыбается. Леске чувствует себя полным дураком. — Но… Рику учили столь многому. Танцам, поэзии, красивой речи... Всё это было так необычно. Ей так нравилось этим делиться. Но показывать никому было нельзя, мне нужно было выглядеть как можно страшнее — так, чтобы меня можно было отправить только в бой… А мне всегда хотелось быть женщиной! — в голосе Эйши слышится тоска. — Ох. Когда я оказалась на поверхности, конечно, тоже пришлось сражаться, но хотя бы не надо было вести себя, как отребье… Ну а уж в Орзаммар я при полном параде решила вернуться. — Хорошо, — говорит Леске. — Здорово, — говорит Леске. — Отлично, — говорит Леске. — То есть… нет, погоди, как же так! Я же был рядом всё это время! Как я мог не заметить, что ты такая?! Эйша делает элегантный, очень женственный жест рукой — как благородная дама! — и отвечает: — Всегда казалось таким забавным. Ты увивался за всеми девушками вокруг и не обращал внимания на меня. А я ведь была в тебя так влюблена, помнишь? Всегда было интересно, что было бы, если бы ты увидел, какая я на самом деле?.. «Охрененная, — думает Леске. — Просто ужас, какая красивая, — думает Леске. — А я дурак. Дур-р-ра-а-а-к…» Эйша хлопает его по плечу. — Я была так рада тебя видеть, — повторяет она. — Пойду, загляну домой, заберу кое-какие вещи. — Ага, — говорит Леске. Она делает несколько шагов по улице, но гном уже оказывается перед ней. — Подожди, — почти кричит он. — Не ходи туда, — говорит. — Не надо, — едва не воет. Пыльник загораживает дорогу и кажется: костьми ляжет, но не пустит. — Пойдём, — просит он. — Сводишь меня к Рике. Я так давно её не видел, а одного во дворец не пускают, — на ходу придумывает гном. Эйша улыбается. — Пойдём, — кивает она. — А домой потом загляну. — Конечно, — соглашается Леске. «Когда я ребят уберу», — думает он. «Ни за что не позволю умереть», — думает.