Невозможная женщина

      Яркий солнечный свет, проникающий в больничное крыло через небольшие аркообразные окна, разбудил Элеонору, неприятно раздражая воспаленные от недостатка отдыха глаза, и вынудил её принять сидячее положение на неудобной белоснежной койке. Когда зрение более-менее сфокусировалось и девушка осмотрела светлое помещение, где сейчас находилась, в её сознании возникли смутные очертания, обрывки воспоминаний о событиях вчерашнего вечера. Однако голова, которая буквально пульсировала и опухала от режущей боли, никак не могла способствовать сосредоточенности.       К тому же ведьму сильно озадачивал тот факт, что с другой стороны на неё пристально смотрели мутные, почти чёрные глаза-бездны профессора Блэк, которая так же, как и она, тщетно пыталась понять происходящее. В выражении этой бесконечной тьмы не было ни капли ненависти, злости, гнева или других эмоций, присущих человеку, будто женщина вовсе утратила способность чувствовать. По бледному вытянутому овалу лица была хаотично размазана тушь, еле прикрывающая мелкие ссадины и царапины; на губах, обычно выделяемых кроваво-красной помадой, теперь красовался небольшой порез; а тёмные, завитые в мелкие локоны волосы утратили прежнее обаяние и аккуратность, сильно взлохматившись и местами склеившись вместе из-за спекшейся на них крови. Испачканные в красной субстанции руки кротко лежали на спокойно вздымающейся груди, прикрытой чёрным платьем и корсетом.       От вида раненой преподавательницы сердце Элеоноры сильно кольнуло в груди, а перед глазами засверкала ослепительная вспышка, перенесшая её сознание в самую гущу тех событий. Со стороны наблюдая за всем происходящим, студентка видела, как она спорит с профессором из-за принижения её дуэльных способностей и вызывает женщину на бой, совершенно не задумываясь о последствиях собственных действий, а та без всякого энтузиазма принимает опрометчивый вызов. Затем буквально перед носом когтевранки вспыхнуло Адское пламя, вышедшее из огромного ярко-оранжевого водоворота над головой бывшего аврора, и направилось в её сторону, закрывая собой все пути отступления из Выручай-комнаты.       Однако, применив Партис Темпорус, образовавший узкий проход в непроницаемом огне, и заморозив его с помощью изрядного количества Глациуса, шестикурсница решительно пошла навстречу преподавательнице, ошеломленной масштабом продемонстрированных ученицей сил и знаний. Поскольку у обеих волшебниц запас магической энергии был на исходе, они старались выбить палочку друг у друга, чтобы наконец закончить дуэль и объявить себя победителем. Правда, этот процесс сильно затянулся из-за нежелания борющихся сторон уступать и не ограничился одним лишь Экспеллиармусом. В ход пошли разного рода заклинания, которые, лишь изредка достигая своей цели, летели в дуэлянтов без остановки до тех пор, пока жалящее проклятие, попавшее в бок профессора Блэк, не подкосило ей ноги. Расценив падение противника за победу, Элеонора отобрала чужую палочку и хотела было уже пустить вверх зеленую искру, но, почувствовав головокружение, упала на пол и потеряла сознание.       Та самая яркая вспышка, что погрузила девушку в мир воспоминаний, снова вернула её на больничную койку, на которой теперь рядом сидела…профессор Блэк. Совершенно не заботясь о внешнем виде, состоящем из следов крови на теле в изорванном грязном платье без сильно затянутого корсета и растрепанных, склеенных вместе волос, женщина так же пристально смотрела на ученицу, спиной прижавшуюся к пластиковой решётке спинки кровати и судорожно водившую рукой по плоской тумбе в тщетной надежде отыскать палочку. На лбу мелкими холодными каплями выступил пот, а дыхание, до этого оставаясь спокойным и равномерным, становилось все напряженнее и прерывистее, подгоняя и без того взбудораженное от страха сердце. — Профессор Блэк, у вас видна грудь, — не увидев никакой реакции на испуг, когтевранка окинула ведьму изучающим взглядом и невольно остановилась на оголенной грудной клетке, которую обычно прикрывало платье, поддерживаемое снизу корсетом. Так как теперь его сняли, а сломанная молния на спине разошлась, ничто не стесняло освобожденное из оков тело. От такого зрелища в горле образовался твёрдый ком, преградивший путь кислороду в легкие; во рту стало сухо, как в пустыне; а внизу живота начался самый настоящий бразильский карнавал танцев и песен, вызвавших странное тепло и вибрации. — Ну и что? Мы обе женщины, нам нечего стесняться, — как ни в чем не бывало ухмыльнулась в ответ мракоборец, только ближе подсев к Элеоноре с покрасневшими щеками и мечущимися в поиске выхода глазами. Искренне желая выпрыгнуть из кровати и в том, что есть, выбежать в коридор со сверкающими пятками, студентка не могла и пошевелиться, ощущая на себе этот безумный, глубокий и бесконечный, как чёрная дыра, взгляд. — Скажите, вы сильно ударились головой, когда падали? — едва набравшись смелости раскрыть рот, Элеонора вытянула руку вперед и осторожно провела ею по спутанным волосам, как будто хоть что-то понимала в этом. Но потом, заметив, как смоляные зрачки напротив сильно расширились, почти закрыв собой всю радужку глаза, а уголки губ поползли вверх, она поспешно одернула себя и опустила взгляд вниз, боясь встретиться один на один с густой пустотой внутри женщины. — Легкое сотрясение мозга, ничего серьезного, — слегка наклонив голову в сторону, профессор Блэк повторила этот странный, ничем не обоснованный жест заботы и нежно приподняла подбородок девушки. — Почему ты не радуешься победе, Корфилд? Все было честно. — Не знаю, — в льющемся, как сладкая патока, голосе не было слышно той токсичности, шипения или равнодушия, являющихся его обычными спутниками в разговорах с женщиной, что ввело молодую ворону в полное замешательство. Она понятия не имела, как реагировать на столь доброжелательный тон со стороны ненавистной преподавательницы ЗоТИ. Вот после такого уже трудно поверить, что она страдала от лёгкого сотрясения. Однозначно слетела с катушек! — Однажды я заключила пари: если кто-то все-таки сумеет победить меня в дуэли, то он получит одну ночь со мной. А я, как ты знаешь, всегда держу данное слово, — с улыбкой чеширского кота промурлыкав последние слова на ухо шестикурснице, старшая волшебница прижалась к ней всем телом и, положив голову на оголенное плечо, уткнулась носом в разгоревшуюся от внутреннего жара шею.       Почувствовав огненное дыхание на затылке, плотное невыносимое тепло чужого тела и щекотливое поддразнивание кончиков тёмных длинных волос, рассыпавшихся по всей спине, Элеонора вовсе потеряла дар речи и способность к малейшим движениям в крепких объятиях женщины, затаив дыхание, чтобы каким-либо образом не спровоцировать её на дальнейшие действия. Да, птенец дома Когтевран всегда подозревала в этой чертовски привлекательной стерве черты спящего внутри сумасшествия, которое, подобно хищнику, на время уйдя в тень, продолжало ждать своего часа для неожиданного молниеносного нападения. Но, Мерлин тебя подери, все это было уже слишком! Даже для в край свихнувшейся преподавательницы, до потери сознания гоняющей учеников по практике заклинаний и контрпроклятий.       От промелькнувшей в голове мысли по телу пробежала крупная дрожь, сообщая нижней его части ещё большее напряжение и некое тягостное предвкушение, странной тяжестью оседающее внизу живота. Это новое, непонятное чувство чем-то напоминало гордость за правильный ответ у доски или верное движение палочки, которые из раза в раз выводили из себя женщину, всеми способами старающуюся завалить девушку сложными дополнительными вопросами или заданиями, чтобы вновь унизить её перед сокурсниками. Или моменты злорадного азарта, когда очередной заносчивый придурок, бросивший ведьме вызов, падал ниц, эффектно поражённый недавно выученными чарами. Однако все же ощущение приливающих к низу живота тепла и влаги не шло ни в какое сравнение с тем, что происходило когда-либо раньше. — А почему бы вам не нарушить это обещание один раз?.. Я ваша ученица, и вы не можете вести себя со мной так, — несмотря на столь сильное желание и влечение к взрослой волшебнице, Элеонора понимала, что эта мимолетная связь их тел ничем хорошим не закончится и, если что-то и изменит между ними, то в худшую сторону, потому что у профессора Блэк появится ещё один повод для издевок, но уже наедине. Каждое слово требовало невероятных усилий и настойчивости, чтобы быть услышанным ею, с трудом вырвавшись из разгоряченной близостью груди. Но, как бы когтевранка ни старалась, из её горла выходило что-то среднее между кашлем заядлого курильщика и тихим писком маленькой полевой мыши, что только сильнее раззадоривало сексуальный настрой бывшего аврора. — Нет, я принципиально буду стоять на своем, ничто не помешает мне сделать это, — едва сдерживая хриплый гортанный смех, женщина медленно прошлась языком по покрасневшей от смущения ушной раковине и постепенно освободила желанное молодое тело от тонкой, немного просвечивающей сорочки, развязав нехитрый узелок на затылке и стянув уже ненужную вещь до уровня пояса. — И вообще, что ты имеешь ввиду под «так»? Расскажи мне, Корфилд. — Ну, то, что вы сейчас со мной делаете… Хотя с какой это стати я должна об этом говорить?! — почувствовав неприятный укол жара и холода, встретившихся на обнажённой коже, а также напряжение и слабую тянущую боль в набухших сосках, шестикурсница инстинктивно стремилась прикрыть себя руками, однако была остановлена мёртвой хваткой, зафиксировавшей их над её головой с помощью невербального Инкарцеро. Затем профессор Блэк с улыбкой ребенка, получившего любимую конфету, в одно мгновение сбросила с койки тяжелое теплое одеяло и, вовсе оставив свою подопечную без одежды, подмяла её под себя, нависнув сверху. Теперь совсем беззащитная против напористой страсти и жадности, горящих в бездонной пропасти глаз преподавательницы, студентка из последних сил старалась вырваться на свободу и позвать на помощь, но едва раскрывшиеся губы тут же накрыло страстным, чувственным поцелуем, захлестнувшим остатки разума и здравого смысла.       В новой игре, где чужой горячий ловкий язычок проникал внутрь и сплетался со своим сородичем в сначала насильных, а позже и во взаимных ласках, Элеонора прониклась тем же чувством соперничества и желания доказать собственную силу и превосходство любой ценой, что и раньше, когда назло любым провокационным вопросам со стороны мракоборца она всегда выходила сухой из воды. Поэтому вскоре сопротивление сменилось все более настойчивой и упорной борьбой за доминирование. Вязкий вкус слюны, смешанной с капельками крови на прокушенной нижней губе, напористость проникновенных движений языка и хаотичная, истинктивная жизнь умелых рук, исследующих соблазнительные изящные изгибы молодости, казалось, добивались полного разжижения последних мозговых извилин, которые уже и не пытались ничего предпринять. Любая попытка сконцентрироваться на верёвке, связывающей руки вместе, и невербально освободиться от их давления заканчивалась полным провалом. Все было тщетно, поэтому вскоре девушка подчинилась негласным правилам игры, в которую её вовлекла профессор Блэк. — Ха, вот уж не думала, что ты умеешь так целоваться, — с томным придыханием отстранилась женщина, довольная результатом: ранее чистые, не пострадавшие в бою девичьи губы теперь были опухшими и искусанными от чересчур страстных и интенсивных ласк. Почти такими же, как у нее самой. Вовсе почерневшие от возбуждения бездонные глаза с нескрываемым восторгом и нетерпением оглядывали стройную фигуру внизу, будто никак не могли определиться, что делать с ней дальше. Однако этот вопрос быстро разрешился, когда ведьма припала губами к одному из набухших сосков, которые так и манили к себе, а ее рука начала медленно и нежно массировать другую грудь.       От прикосновения пухлых губ и языка к одной из самых чувствительных точек на теле сквозь когтевранку прошли мириады искр возбуждения, волнами доходящих до самых кончиков пальцев и волос, а через горло, отдаваясь внутри першением от сдерживания, прорывался наружу первый стон. Однако, какие бы ощущения ни переполняли сознание студентки, ей не хотелось так рано доставлять Блэк удовольствие слышать, как ей нравится все, что сейчас происходит. Поэтому, сильно закусывая и без того изуродованную нижнюю губу, Элеонора невольно компенсировала молчание тем, что извивалась на давно промокшей простыне, прижатая сверху не менее взбудораженным телом преподавательницы. — Нет, ну, ты посмотри, как двигается. Всё равно, что рыба, выпрыгнувшая на берег, — восприняв столь красноречивые телодвижения за призыв поскорее перейти к кульминации, мракоборец приподнялась и, сев на колени, провела рукой по плоскому животу от груди до заветного места. Отвлекшаяся от контроля юная ворона рассмеялась сделанному ей замечанию, а затем, почувствовав практически невесомое давление между ног, ставшее своеобразным спусковым механизмом, испустила тихий долгожданный стон. Та же в свою очередь несколько раз прошлась ладонью по мокрому лобку, чтобы собрать как можно больше влаги и попробовать её на вкус, медленно смакуя его на каждом пальце. Судя по удовлетворенному мычанию, смешавшиеся в жидкости сладость и соленость понравились женщине, которая при этом не упускала возможность просверлить собственным взглядом разум девушки.       От представленного зрелища, где одна из самых строгих профессоров Хогвартса, к тому же ещё и бывший аврор со званием героя магической войны, сидела перед ученицей на коленях, заранее сняв стесняющее движения платье, и, широко расправив плечи и ноги для лучшего обзора, с каким-то извращенным наслаждением облизывала мокрые от течки пальцы, голова шла кругом. Все происходящее казалось таким невероятным и немыслимым, будто это был всего лишь очередной сон, напичканный сексуальными фантазиями о Блэк. Однако жар, сосредотачивающийся в самом низу, бешеное сердцебиение и рваное дыхание ясно давали понять, что все вполне реально. Ещё давно сложившиеся в голове шестикурсницы гипотезы наконец образовали одну теорему, доказываемую просто потрясающей грацией, гибкостью и красотой обнаженного тела, которые в сумме умножались на сложный противоречивый характер и бесконечную глубину пропасти в глазах опасной ведьмы. Нет, аксиому: это божество невозможно не признать самым прекрасным существом во всей Вселенной.       Под изящными руками лоснилась аристократически бледная, мраморная кожа, ласкаемая такими невесомыми, но в то же время тяжёлыми, как время, прикосновениями, словно дразнила и без того распаленную желанием почти взрослую ворону. Естественно, она не собиралась мириться с таким положением дел, в чем ей помогли воспоминания из ранее увиденных снов и, как ни странно, сама преподавательница, чей таз столь удачно расположился прямо над коленом. В отличие от рук, связанных Инкарцеро, оно не было каким-либо образом ограничено в движениях. Начав приводить свой план в действие, Элеонора несильно согнула левую ногу и, на мгновение коснувшись чашечкой колена влажной промежности, стала тереться об неё, что тут же почувствовала профессор Блэк. — Эй, что ты творишь? Решила пошалить, да? — протяжно замурчала женщина, зажмурив глаза, подобно кошке, которой чешут за ухом, и быстро оседлала ногу своей подопечной, чтобы получить ещё больше удовольствия. От вылетающих из её глаз маленьких искорок вожделения, ощущения столь же густой и горячей влаги на колене и еле слышных томных вздохов желание студентки слиться в единое целое с этой прекрасной невозможной ведьмой стало только сильнее и глубже. — Попробуй меня, — до этого погруженные в любвеобильный сок длинные изящные пальцы бесцеремонно пробили себе проход к молодому языку, тут же начавшему извиваться вокруг них, слизывая поистинне божественный нектар. Искренне наслаждаясь его терпким, но изысканным вкусом, девушка продолжала исследовать языком каждую клеточку на коже пальцев в надежде найти хотя бы ещё одну капельку желаемой жидкости. Пока та была занята делом, мракоборец также не теряла времени, свободной рукой поглаживая разгоряченное девственное тело, которое на каждое её прикосновение реагировало крупной дрожью и приглушенными стонами. Чувство собственного превосходства и абсолютной власти над невинной ученицей ещё больше разжигало бушующие внутри жар, страсть и желание, вытесняющие прочь ту холодность и стремление поиграть с обостренными ощущениями неопытного подростка, чтобы в одно мгновение жестоко лишить её вершины блаженства и тем самым отомстить за столь досадное поражение. — Профессор… Пожалуйста, сделайте это! — едва ли не задыхаясь от наполняющего лёгкие возбужденного пламени, Элеонора с мольбой в дымчато-голубых глазах посмотрела на свою соблазнительцу, гордо восседающую на её колене, как на королевском троне, с ухмылкой доминирования на лице. — Что? Я плохо тебя слышу, Корфилд, — с притворным недоумением приблизилась к её лицу Беллатрикс, медленно дразня языком покрасневшие уши, шею и ключицы, прижимаясь к когтевранке всем телом и распаляя собственным дыханием ее затылок. Женщине до безумия нравилось, как та всячески изводится в стремлении наконец снять гнетущее их напряжение в слиянии двух разгоряченных тел, а также чувствовать нарастающее нетерпение, которое буквально старалось пробить брешь в её собственном самообладании. — Трахни меня уже ради Морганы! — чуть ли не в самые губы преподавателя простонала юная волшебница, встретившись с ней взглядами, когда та провела вверх языком по шее до самого подбородка и остановилась, чтобы запечатлеть легкий дразнящий поцелуй.       Только широко ухмыльнувшись от столь красноречивой хриплости в голосе, Беллатрикс решила ещё немного потомить необузданное желание девушки, увлекая её в более глубокий, чувственный поцелуй, и при этом коснуться одной из упругих молодых ягодиц, поглаживая и сжимая её в ладони. Естественно, это повлекло за собой вполне ожидаемую реакцию, которая, однако, оказалась в несколько раз сильнее, чем раньше. Навязчивая мысль овладеть стервозной, но сексуальной авроршей в сочетании с вырывающейся наружу магией разорвали путы, до этого связывающие обе руки вместе, чем не преминула воспользоваться находчивая дочь Когтеврана. Сконцентрировав волшебство в физической силе, она кардинально сменила положение, внезапно перевернув на спину чересчур увлеченную процессом ведьму и со злорадной ухмылкой нависнув над ней. Ох, до чего же приятно было видеть, как темнеют и мечутся эти бездонные воронки глаз, и ощущать дрожь, пробегающую по всему телу под этой гладкой мраморной кожей! — Теперь мы будем играть по моим правилам, профессор… — опьяненная чувством власти брюнетка с нежностью опалила своим дыханием ухо мракоборца и, на миг застыв, начала покрывать жадными, ненасытными поцелуями каждый дюйм кожного шелка, изредка останавливаясь на шее, ключицах и плоском животе, чтобы оставить там смачные засосы. Особую ласку получила пышная, но при этом аристократически аккуратная грудь, чья нежность и мягкость так и манили прикоснуться или прижаться к ним.       С своей же стороны женщина была крайне удивлена проявленной инициативой и силой, которые в одно мгновенье сорвали её планы по соблазнению ещё совсем невинной маленькой пташки. Ведь всего полминуты назад она, казалось, была готова ползать у её ног и целовать их, чтобы добиться нужного к себе расположения и впервые вкусить порочный плод любовных утех. Но не тут-то было: как оказалось, далеко не самая наивная птица сумела не только перетянуть одеяло на себя, но и найти те немногие чувствительные точки, малейшее прикосновение к которым способно буквально свести с ума известную своим хладнокровием и сдержанностью грозу школы номер два. Поэтому та почти сразу же оставила попытки сопротивляться столь желанным поцелуям и обжигающему теплу чужого дыхания на коже, чтобы полностью отдаться ощущениям, которые, с годами одиночества успев позабыться, теперь засияли новыми красками.       Не встретив никакого сопротивления, Элеонора также не торопилась опускаться в самый низ, продолжая «прокладывать тропинки» из поцелуев по всему телу Беллатрикс, и вновь поднимаясь над ней, изучала каждую черточку на чистокровном лице, чтобы с трепетом и нежностью представлять их у себя в голове, когда вновь захочется помечтать, сидя на берегу Черного озера. Затем, уже явственно ощутив разыгравшийся танец страсти внутри старшей волшебницы, когтевранка как бы невзначай коснулась языком набухшего клитора и тем самым дала ей сигнал о повышенной боевой готовности. Ответом был резкий, несколько визгливый стон, сопровождающийся долгим томным выдохом. — Ах, я уж думала, что от старости помру, пока ты не наиграешься, мелкая сучка, — то ли язвительно, то ли облегченно отметила Беллатрикс, чем заставила девушку отстраниться и рассмеяться в голос. С одной стороны, было странно слышать столь лёгкие и небрежные нотки в голосе строгого профессора, а с другой, от осознания перекатившейся на чужом языке бархатной нежности шестикурсница почувствовала, как сладко и томительно бьется и тает ее сердце. Впервые она слышит неподдельную, искреннюю ласку, обращенную именно к ней одной. Ни за какие-то заслуги или достижения. Просто так.       Поэтому студентка тут же загорелась мыслью подарить женщине всю любовь и заботу, на которые только была способна, что мгновение спустя перешло сначала в робкие, неуверенные мазки, а затем в глубокие, чувственные движения языка, проникающего внутрь, между кожных складок, напитанных любовным соком. Сначала, пока Элеонора намеренно избегала пульсирующий от нетерпения клитор и сосредотачивала внимание в основном на внутренних стенках, Беллатрикс ожидающе шипела и временами позволяла себе далеко не самые скромные стоны, когда молодой язычок, увлекшись новой игрой, вновь и вновь задевал заветную точку наслаждения. — Быстрее, сучка, быстрее! — сжав пряди длинных тёмных волос девушки между пальцами, женщина потянула их на себя, чтобы быть ближе к источнику блаженства. Но, видимо, ей было уже мало ритмичных движений языка, неистово начищающего киску до ослепительного блеска и не оставляющего после себя ни капли желанной смазки, поэтому тут же последовало ещё одно требование. — Пальцы!.. Засунь их в меня!       Как известно, одно действие или поступок лучше тысячи слов, поэтому студентка, покрепче вцепившись в бедро преподавателя свободной рукой, ввела внутрь два пальца, постепенно наращивая темп. С каждым толчком Элеонора могла чувствовать, как мышцы Беллатрикс все теснее и сильнее сжимают внутри инородную плоть, будто стремясь выжать из них все удовольствие до последней капельки. А порождаемые при этом хлюпанье, жар и похоть, протяжно отзывающаяся в стонах аврора, вытесняли напрочь из юной головы любые мысли, нещадно впиваясь в кору памяти, в подсознание, где они ещё достаточно долго будут напоминать о себе в «волшебных» снах и видениях.       Так, в один прекрасный момент мышцы, до этого сжимавшиеся и разжимавшиеся вокруг ещё неопытных, но ловких и быстрых пальцев, сократились до предела, а уже в следующее мгновение стремительно расслабились, наконец выпустив наружу свежий нектар богов, что был намного слаще ранее поданных. Сполна насладившись этим даром порочной любви, Элеонора приподнялась над профессором ЗоТИ и слабо улыбнулась, увидев, как та лежит с закрытыми глазами, отчаянно вдыхая жизненно необходимый воздух, а на её лице сияет выражение чистого блаженства. Теперь её бледную, мягкую, как шёлк, кожу покрывали маленькие капельки пота, остужая тело после столь жаркого сеанса любви. Совершенно обессиленная, одна из самых могущественных и независимых ведьм магической Британии казалась чуть ли не самым милым и слабым существом на свете, которое нужно защищать, обнимать, целовать и любить.       Поэтому, заметив, как Беллатрикс начинает дрожать от холода лазарета, и почувствовав, как её саму одолевают сладкая нега и дремота, когтевранка потратила последние силы на то, чтобы поднять с пола большое теплое одеяло, прижаться к любимой женщине и укрыть их обеих. Однако кое-что все ещё беспокоило её светлый ум: — Профессор, про пари…это правда или вы все придумали? — пройдясь дорожкой лёгких, нежных поцелуев от ключицы до уха, Элеонора провела языком по краю ушной раковины и невнятно что-то промурлыкала, прижавшись к плечу мракоборца только сильнее. — Ха! Нет, ну, ты мне реально поверила? Да никто после такого предложения живым бы не ушёл с поля боя, — в ответ тихо рассмеялась Блэк и, повернувшись лицом к ученице, прошептала ей в самые губы. — Просто мне очень хотелось поставить тебя на место, но ты оказалась такой хитрой, наглой и сексуальной сучкой… — В общем у меня давно не было секса, давай уже спать, — тут Беллатрикс нежно чмокнула девушку в губы, повернулась на другой бок и, позволив ей прижаться к себе сзади, вскоре уснула.       Элеонора же не спешила засыпать, вслушиваясь в мерное, спокойное дыхание преподавателя и наслаждаясь тем, как их сердца бьются в унисон. Отчасти ей казалось, что умиротворение и чувство защищённости рядом с этой чертовски прекрасной, но порой просто невозможной женщиной — это лишь мираж. Иллюзия. Утопия. Бред сумасшедшего. Однако сейчас юная ведьма думала только о том, чтобы случайно не нарушить покой спящей богини, которая исполнила её самое заветное и, пожалуй, запретное желание. Представляла, как вновь и вновь целует и трогает благородно бледную нежную кожу, ощущает её каждой клеточкой своего тела, как его охватывает пламя желания и страсти.       Полностью погрузившись в собственные ощущения, чувства и образы, дочь Когтеврана поняла, что теперь её жизнь больше никогда не будет прежней. Ведь в ней появилась она, единственная и неповторимая. Неизвестно, как все сложится дальше, но, что бы ни происходило, Элеонора ни за что просто так не отпустит Беллатрикс Блэк. Закончив на этом свои размышления, та с чистой душой отправилась вслед за любимой покорять страну сновидений.