Змеиное счастье

      - Кладите его осторожно. - Услышал Мефелес сквозь красное пылающее марево. Сознание плавало словно по волнам, то награждая новыми оттенками боли, то даря блаженный покой. - Сирш, помоги связать ему руки, если начнутся конвульсии он сам себя поранит. - Голос говорившего был напряжен, собран и хорошо знаком, но боль не давала возможности вспомнить даже имя. - Хвост за погремушку и вон на ту петлю. Держись Мефелес, - мужчина почувствовал что его погладят по лицу тонкой нежной ладонью, - ты только держись.       Что-то прохладное и горькое полилось в рот и Мефелес непроизвольно сглотнул чувствуя как утихает боль, но вместе с ней пришел и глубокий черный омут захвативший сознание в свои владения. Что происходило дальше он не знал и периодические просветы в этом тягучем омуте окрашивались ализариновым цветом и горечью во рту. Иногда он слышал молящий шепот, иногда тихие всхлипывания и всегда не мог разобрать голос, но он был уверен, принадлежало это одному и тому же нагу.       Ему даже приснился сон, который он самому себе запретил запоминать. Потому что, это была скорее мечта, тайная позорная фантазия, которая никогда в жизни не станет явью. Снился Зелель, младший сын вождя племени нагов, который навис над ним и что-то приговаривая мягко целовал, поглаживая нежными узкими ладонями. Но дело было даже не в самом юноше, а в том как он это делал, словно сам Мефелес для него что-то значил, был дорог. Это было настолько не возможно, а еще больно, что реальное пробуждение оказалось смазанным и было омрачено пеленой слез.       - Ну что ты? - Рядом раздалось тихое шуршание змеиного хвоста по песку и глухой клекот бубенца-погремушки на его конце. Такой звук издавала погремушка только одного нага…       - Лессс Зелель? - Еле ворочая языком прошелестел в потолок мужчина нервно дернув своим хвостом и понял что прикован и обездвижен. Находясь рядом со своей мечтой у него всегда был один инстинкт — сбежать.       - Ты узнаешь меня даже не видя, только по звуку хвоста, - В поле зрения показалось красивое, но уставшее лицо юноши, который грустно улыбался и его взгляд был словно направлен вглубь себя. Ализариновые блестящие кудри были собраны в неопрятный пучок на затылке, в ушах позвякивали золотые украшения со множеством перламутровых монеток, а на шее похожее по стилю свисало практически до пояса. - Теперь мне понятно как ты умудряешься от меня сбегать. - Зелель наклонился ближе к лицу мужчины и посмотрел своими земляничными змеиными глазами в такие же, только цвета расплавленного жидкого золота. - Зачем ты полез к арахнам? Неужели этот дурацкий кокон был тебе важнее собственной жизни? - Зрачок щелочка в золоте стал округлым от ужаса, но мужчина так и не ответил. - Молчишь? - Юноша рассерженно поджал пухлые коралловые губы. - Ну и молчи. На большее ты видимо не способен, только молчать и бежать. - Он отстранился и пропал с поля зрения, только шуршание хвоста и позвякивание склянок говорило о присутствии. - Вот выпей, - Зелель появился снова и склонился к лицу приставляя к твердым мужским губам узкий носик пузатого поильника. - Это последняя порция лекарства. К твоему следующему пробуждению яд паука полностью нейтрализуется. Сможешь снова сбежать, как делаешь это всегда.       Мефелес выпил влитое между губ горькое зелье и почувствовал, как сквознячок прошелся от головы до самой погремушки хвоста неся какое-то облегчение. Его глаза медленно помутнели и начали закрываться, он снова падал в черный омут. Несмотря на спасительный сон он все же почувствовал осторожное прикосновение чужих губ к своим, но удивляться уже не было ни сил, ни желания. Черный омут звал.       Когда черный наг крепко уснул, несмотря на то, что был растянут по комнате словно гамак, Зелель так и не ушел. Пошуршав бездельно по комнате он снова вернулся к существу, что на протяжении семидесяти лет волнует его хрупкие сердца и нежную душу.       Возможно ализариновый наг был единственным кто, считал Мефелеса красивым и замечал всегда и везде. Если черный всегда загодя сбегал или, как сейчас, отмалчивался, то тактика самого юноши была в игнорировании и тайном наблюдении. Благодаря этому он прекрасно узнал своего избранника и отчасти понимал такое его поведение, ведь не каждый наг будет считать себя достойным, если его происхождение не одобрено и не принято племенем. Особенно когда тебя с детства задирают и считают ничтожеством, возможно поэтому черный и стал нелюдим, а войдя в брачную пору вообще ушел жить отдельно в лес. В деревне он появлялся только лишь заглянуть к одинокому папе или обменяться на рынке.       Недоброжелатели даже не брали в расчет наличие магической силы, что была редкостью среди нагов и была присуща в основном смескам, которыми являлись и Мефелес и сам Зелель. Только если у юноши была мать русалка из речного племени, которая стала женой вождю, то об отце черного не знал никто, кроме родившего его папы. На такое в племени смотрели не очень хорошо, но Мешес зарекомендовал себя как хороший воспитатель поколений и был из племени единственным грамотным, поэтому на такой случай закрыли глаза. Но злые языки за спиной родителя травили черного молчуна который стойко терпел.       Сам Зелель никогда не издевался над Мефелесом, вначале был мал и занят, потом просто не понимал, а осознав свои чувства надавал обидчикам хвостом. Только вот сам черный после прекращения травли не стал открытее, как надеялся юноша, а словно замкнулся сильнее. Это хоть и расстроило, но не заставило опустить руки, наоборот, разогрело пламя еще больше.       - Как хорошо что я знал, что ты полезешь к паукам. - Пробубнил Зелель проходясь тонкими пальцами по треугольникам песочно-черного рисунка на бедре переходя на смуглую бронзовую кожу.       - И как хорошо что я знаю как варится зелье. - Раздался женский голос за спиной юноши сопровождаемый мелодичным звоном камешков и ракушек, нанизанных на нитку плотной стеной и висящих у самого входа в комнату.       - Мама, - Тихо шепнул юноша неприлично шмыгнув носом.       - Как он? - Уна была на человеческих ногах, что позволило ей примоститься на край лежанки которая была практически полностью занята двумя хвостами.       - Только что уснул, - Красный спрятался в спасительных объятиях матери и тихо заплакал. - Я дал ему последнюю дозу противоядия, к ночи он должен будет уже прийти в себя… - Хлюпая соплями поведал он, - и уйдет.       - И ты вот так его отпустишь? - Русалка подняла лицо сына и посмотрела на него голубыми водянистыми глазами с круглым зрачком. Ее тонкая лазурная бровь скептически приподнялась, а лиловые пухлые губы, так похожие на губы юноши ехидно скривились.       - Мне нечем его удержать мам, - Зелель отстранился смаргивая с белых ресниц влагу. - Да и не хочу я так, я хочу чтобы он сам хотел быть со мной, понимаешь?!       - О своих чувствах ты ему не говорил. - Задумчиво покивала головой с голубыми кудрями женщина.       - Нет, он мне не поверит. - Юноша с болью посмотрел на Мефелеса утирая лицо тыльной стороной ладони. - Наверное уже подумал что я спас его, чтобы сделать должником или вообще высмеять его слабость. У него на лице было столько ужаса когда я спросил про кокон…       - Может, он собирается…       - Это вряд ли, мам. - Перебил Зелель русалку, - С чего бы ему готовить свадебный подарок для меня? Он никогда со мной не разговаривал, не смотрел в мою сторону… - Громко всхлипнув, он снова расплакался. - Вдруг он вообще любит кого-то другого?       - Ну это вряд ли, - Улыбнулась русалка поглаживая сына по голове. - Ты самый красивый из всех в племени, на тебя засматриваются даже русалки, думаю твой черныш недалек от них.       - Я никого не хочу, только его мам. - Юноша не отстраняясь повернул голову и посмотрел на женщину. - Что мне делать? Через семь лун мой День Вылупления и ритуальные бои… Вдруг отец отдаст меня кому-нибудь…       - Не отдаст. - Уна улыбнулась оголяя острый ряд тонких зловещих зубов и вытерла катящуюся слезинку с щеки сына. - Иначе вернусь в реку, пусть потом попробует подкараулить. - Она ехидно ухмыльнулась. - Мы оба хотим чтобы наши дети были счастливы. Зесс и Люш пристроены и имеют своих уже мальков, остался ты да Шель, но он еще мал, а вот на тебя у меня времени возможно уже будет не хватать… - Голубые глаза загадочно сверкнули.       - Ты… - Белые брови красного приподнялись в удивлении, - Опять?       - Да сын, скоро у меня будет еще малек, - Женщина радостно улыбнулась и юноша отзеркалил ее улыбку.       - Отец рад?       - Он еще не знает… - Смущенно расправила складки на платье русалка. - Я сама только с утра узнала, еще не видела его.       - Он будет рад.       - Знаю, поэтому скажу ему об этом на твоей свадьбе. - Голубые глаза снова загадочно заблестели.       - Да скорее лесные и речные боги в гости зайдут, чем Мель обратит на меня хоть какое-то внимание. - Зелель неосознанно намотал одну из золотых нитей с шеи на палец и подергивал ее чтобы перламутровые монетки издавали успокоительный звон.       - Сделай это сам. - Голубая голова склонилась к плечу по-птичьи, - Я давно за вами наблюдаю и не я одна. Мешес тоже волнуется и приходил ко мне. Ты же видишь и знаешь что Мефелесу что-то мешает, так помоги ему раскрыться. Только ты сможешь это сделать.       - Как мам? - Вскочил с места юноша и отполз к круглому окну обняв себя руками.       - Вот так. - Русалка вытащила из нагрудной прорези платья флакон с зельем показывая обернувшемуся сыну.       - А если он меня после этого возненавидит? - Глухо спросил молодой наг скукоживаясь и подбирая под себя хвост. - Если посчитает что я им воспользовался?       - Ох малек, - Женщина закатила глаза. - Вы стоите друг друга, не можете ни сказать, ни сделать. - Она поднялась на ноги и подойдя к сыну вложила в его ладонь флакон. - Сделай и скажи ему о своих чувствах, иначе вы оба будете несчастны.       - Что скажет на это отец? - Не решаясь сжать спасительное зелье в кулаке спросил юноша.       - А ему кто-то позволит открыть рот? - Ехидно оскалилась русалка вызвав дрожь по позвоночнику у сына, он прекрасно знал как бурно ссорятся и мирятся его родители, даже малость побледнел. - Твой черныш к ночи проснется, вольешь ему зелье и пока оно не подействует, поговоришь с ним. Отца и брата беру на себя, вас никто не побеспокоит.       - Спасибо мам. - Зелель стиснул кулак и как-то приободрился. - Что бы я без тебя делал?       - Рыдал бы над трупом своего Мефелеса, что же еще? - Русалка расправила складки на платье и поцеловав сына вышла. Ей больше нечего было сказать, русалки и так неразговорчивы, но тут был случай исключительный.       Юноша подполз к лежанке и уже совершенно по-другому посмотрел на черного. В земляничных глазах зажглось что-то живое, яркое и безграничное. Умостившись рядом с растянутым змеиным телом он положил голову на мерно поднимающуюся грудь сжимая в кулаке спасительную склянку. Пусть он еще не вошел в брачный период, который наступит всего лишь через семь лун, но никто не возбраняет молодняку сбрасывать напряжение. Зелель грустно улыбнулся, неизвестно как повернется ситуация, но свой первый раз он хотел бы провести именно с тем кого любит и запомнит навсегда.       Чужое спокойное дыхание постепенно убаюкало нага, который сопротивлялся сну до последнего, в надежде дождаться пробуждения Мефелеса.       Даже во сне, неосознанно двое тянулись друг к другу, один зарылся носом в кудри вначале проверив кончиком раздвоенного языка аромат, второй обнял мощный бронзовый торс и нагромоздил практически всего маленького себя на возлюбленного переплетая свой красно-розовый хвост вокруг черного.