Подари мне этот танец.

Раннее весеннее утро, и по тёплой кухне разносится лёгкий аромат кофе, смешанный с тишиной. Для кого-то утро действительно начинается с чашки кофе, а для кого-то с чего-то более необычного и завораживающего. Например, танца. Тихие шаги по старым скрипучим половицам разрушили чертоги тишины, привлекая к себе взгляд тёмно-карамельных глаз. У столешниц разместился Джордж, что не спеша размешивал сахар в кружке, а после встретил пробудившегося нежной улыбкой. — Доброе утро, соня, — тихое и ласковое приветствие разнеслось по кухне и пробралось в самые заветные уголки души Дрима, от чего губы скривились в приветливой, но всё по-прежнему сонной улыбке. Младший осторожно подошёл ближе к Джорджу, потирая кулаками слипшиеся глаза, в попытках разлепить те, жаль только, что не особо это и помогало. Тёплые лучи утреннего солнца, что утопили в себе комнату, бились прямо в лицо, от чего задача становилась более проблематичной. Когда поднять веки всё же вышло, в груди расплылось приятное до жути чувство, что ласкало душу и щекотало живот. Взгляд ярко-зелёных глаз подхватил на себе другой, взгляд знакомых тёмных и таких загадочных, но полных нежности, глаз. Джордж без какого-либо стеснения разглядывал очертания лица собеседника. Светлые изогнутые брови, светлые пряди цвета соломы, что беспорядочно торчали во все стороны и лезли в глаза, приятный светлый шрамик, что разместился на переносице, поверх небольшой горбинки, тёмные мелкие пятнышки, что покрыли все щёки в своём диком танце. Иногда казалось, что Дрим вполне мог бы заменить солнце. Всё же скрывать такое милое личико было ужасным преступлением и Джордж был рад, что теперь может позволить себе видеть его чаще. Сколько сейчас времени не знал ни Джордж, ни Дрим. Да это и не было важно. Они молча стояли друг напротив друга, держа небольшую дистанцию, словно боясь прикоснуться. Когда же тяжёлая рука прикасается к нежной щеке, шатен разрывает эту тишину тихим мычанием, словно напевая какую-то мелодию. Его веки опускаются, а плечи начинают плавно двигаться в такт песни, что крутилась в голове и что Джордж так старался повторить, напевая запомнившиеся строки. Дрим, стоявший в полном замешательстве, сдаёт на хриплый и приглушённый смех, наблюдая, как Фаунд начинает качать бёдрами, чуть ли не устремляясь в танец с несчастной чашкой. Всё же оставив ту на столе, шатен плавно перекочевал к проигрывателю, прокручивая в руках тонкую и тёмную пластинку, что блеснула на свету. — Кажется, кто-то сегодня в хорошем настроении? — на что Джордж лишь хихикает, ставя тёмный диск в проигрыватель. И вот кухню наполняет приятная и заводящая мелодия, от чего старший не может сдержать желания двигаться в её ритме. Конечно, Дрим знал прекрасно эту песню и знал, как она нравилась Фаунду. Ему нравилось время от времени слушать, как тот напевал её, останься они наедине. Да и видеть, как старший танцует, видимо, было верхом доверия. Но присоединиться к тому Тейкин всё же так и не осмелился, подавшись к горячему чайнику на плите, что начал стыть в своём одиночестве. Кажется, такой поворот событий не особо обрадовал Джорджа, но как говорится, если не будешь бороться, ничего не достигнешь. Янтарный взгляд внимательно наблюдал за каждым движением шатена, но какой-то момент проскальзывает мимо его внимания, и бледные руки обхватывают широкие плечи, утягивая на себя. — Хэй, Дри-им, — Фаунд хватается за запястье того, притягивая ближе, на себя, но продолжая хаотично двигаться в лёгком и глупом танце, то постукивая голой ногой по светлому дереву в такт, то сжав руки в кулаки, без стеснения тёрся в близи того. — Потанцуем? Улыбка Джорджа выглядела ярче обычного, а в карих глазах блестело счастье, такое по-настоящему невинное. Отказаться - грех, но смущение и неумение танцевать сковывали движения, от чего Дрим сильно замешкался. Заметив эту детскую растерянность, шатен тихо усмехнулся, переплетая свои пальцы с чужими пальцами, позволяя подойти ближе, прижаться к его телу. Позволяя почувствовать себе тяжёлое дыхание младшего и услышать его глухое сердцебиение. После же, бледные руки плавно проскальзывают за шею и, в то время как руки Дрима ложатся на тазу старшего, Джордж оставляет мелкий поцелуй в уголках его губ, словно дразня и зазывая двигаться с собой. Will you come a little closer now And tell me I'm a — Я-я не умею танцевать, Джордж.. — прошептал тот, расплываясь в неловкой улыбке, от чего тёмные брови выгибаются в удивлении. Неужели это правда удивило его? — Я тоже, Дрим, — неожиданно выдаёт Фаунд, от чего Тейкин снова заливается хрипом, к которому в ту же секунду подключается тихий смех, что обрывается в словах. — Это не сложно и тебе нечего стесняться, раз мы оба не умеем. Просто позволь музыке покорить твою душу, а вместе с ней и тело. Расслабься, тебя увижу только я. Scrawny motherfucker with a cool hairstyle С этими лёгкими словами их руки разрывает расстояние, а старший вновь отделяется. Попытка ведь не пытка, как говорится? Вот раздаётся припев и, начав подпевать тому, Дрим старается двигаться в такт. Честно, это выглядело ужасно, от чего Джордж расплылся в более широкой улыбке, еле сдерживая смех. Заметив попытки того не засмеяться, парень сильно смутился, недовольно складывая руки на груди и отворачивая голову. Видеть попытки Дрима забавно, но всё же те оставляли приятное тепло, и осознание того, что тот действительно старался ради него, завораживало. Scrawny motherfucker with a cool hairstyle — Джордж! Ты же сказал, что мне нечего стесняться! — улыбка и нахмуренные брови противоречили друг другу, да и сам Дрим не был уверен, чувствует он сейчас обиду или желание рассмеяться над самим собой. — Да, но я же не говорил, что не буду смеяться, — хохот раздался по всей кухне, от чего внутри что-то переклинило. — Поверить не могу, что такой откровенный человек, как ты, боится и стесняется своих движений перед возлюбленным. — Что за чушь? — огрызнулся Дрим, пуская свой недовольный взгляд 5-летнего ребёнка в адрес старшего. Неужели чувство обиды дошло до пика и теперь представляло из себя знакомую гордыню? Ведь Тейкин тут же начинает свои попытки неловкими движениями, похожими на повторение движений Джорджа, что после перетекают в свои собственные. Уже лучше, мысленно для себя подмечает Фаунд. Дрим же медленно и не спеша приближается к старшему и, сохраняя небольшую дистанцию, начинает подпевать песне, утягивая того в пение с собой. Не будет лгать, ему нравилось, как поёт младший, ещё раз внутри спрашивая себя, не идеал ли тот? Хотя, по его умениям танцевать, даже чисто для себя, такого не скажешь. Конечно, у Тейкина были свои минусы, но они просто не представляли ничего из себя для Фаунда. Ему нравилось всё. Его непостоянный и не спокойный характер, что часто находит приключения на их жопы. Этот огонь азарта в ярко-зелёных глазах. Всё. Их ноги переплетались меж собой в каком-то незамысловатом и даже нелепом танце, заставляя тела то сближаться, то отдаляться. Музыка, играемая на пластинке, смешивалась со смехом и иногда с задыхавшимся от нехватки воздуха пением. I'll be one of those people you remember Не замечая того, Дрим начинает приближаться к Джорджу, как тот в свою очередь инстинктивно отдаляется, в один момент упираясь в столешницу. Два увлекшихся, недавно проснувшихся, парня смотрели друг на друга, пожирая взглядом и продолжая попытки вернуть дыханию прежний темп. Мягкие лучи проходили сквозь тёмные пряди и осветили бледное личико старшего. Тёмные аккуратные брови, на одной из которых разместился небольшой шрамик, розоватые пухлые губы и такие же приятно розоватые щёки. Фаунд манил своей простотой и хладнокровием ко всему, от чего губы Тейкина поджались, а по телу прошлось щекочущее чувство. Руки светловолосого упёрлись в мебель, зажимая шатена, от чего тот хихикнул. Прижавшись своим телом ближе, плотнее, он осторожно встал на носки, утягивая младшего в блаженном поцелуе. They'll be looking at us when we're together Такое пристальное внимание к себе начало сильно смущать, и Джордж опустил взгляд, чуть закусывая губу. Дрим осторожно опустился к уху того, обдавая тяжёлым дыханием и чуть прикусывая за мочку. — Тебе стоит бывать на солнце чаще. Ты выглядишь прекрасно..— конечно, младший часто флиртовал со старшим и даже без особого колебания прямо просил сказать, что его тоже любят, на что получал лишь закатывание глаз, цоканье и просьбы прекратить, так что же изменилось в этот раз? А ничего, ведь Фаунд тут же фыркает в свой кулак. Дриму нравилось видеть, как тот находился в смутном состоянии, наблюдать, как тот старается уйти от темы, либо просил прекратить, лишь бы окружающие не подумали чего. — Ты такой идиот, Дрим — Зато твой, — он осторожно прильнул губами к бледной шее, покрывая ту мелкими поцелуями. I'll be a mannequin you can dismember