Она не хотела умирать, оно как-то само так вышло

      Она и не думала умирать, оно как-то само так вышло.       Зимним холодным ветром как будто пропиталось все вокруг. Как вода точит камни, этот ветер превратил души в лед. Черно-белый мир дышит морозными звуками. Они на периферии сознания надоедливой мухой жужжат безостановочно, пытки каплей воды на лоб. Все просто статуи, безэмоциональные, незаметные, сливающиеся в один большой поток, по алгоритму следующие по каким-то своим холодным серым делам, по часам, компасу, карте настроенные на одну последовательность действий. Этот мир живет по правилам тишины в фоновом звуке: «Не выделяться», «Не выражаться», «Не раскрываться».       Разве кто-то прячет внутри сад изящных цветов, лепестки которых сияют ярче солнечных лучей? Еще ни один человек солнце не затмил. Иначе огромным бутонам было бы тесно внутри, они рвались бы наружу, резали черно-белую оболочку, врывались в ледяную повседневность мощными листьями и корнями. Внутри нет ничего, пустота, она каждый день дает о себе знать. Она закручивается внутри. Видимо, создает черную дыру, в которую проваливаешься ты сам. И ты состоишь из этой пустоты, падаешь в самого себя, задыхаешься, замерзаешь в себе, чувствуешь, что нет дна, и тонешь. Это чувство безысходности.       Оно преследует тебя всегда: на каждой ступеньке трамвая, заходит с тобой в метро, сотни рук на поручне вагона связывает между собой безысходность. Эти руки больше никогда не встретятся или увидят друг друга еще множество раз – они не заметят, не запомнят, не видят потребности в этом. Каждый шаг в торговом центре отсчитывает безысходность, тенью «один, два, три, четыре, пять, шесть…». Мерно каблук о плитку залов.       Безысходность дергает за рукав, за шнурок, за колпачок помады и духов. Заползает в нос, когда флакон с запахом из новой линейки окажется в руках. «…Четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать, семнадцать…». Ломает ноготь о коробочку тоже безысходность, она же теряет сережку, зацепившись за бирку на блузке, которая на тебе тоже из безысходности.       Красота, успех, положение, состояние, харизма – все тонет под холодным дыханием пустоты внутри. Болото покрывается толстым слоем льда. Оно никогда не растает. «…Двадцать восемь, двадцать девять…».       Она не хотела умирать, оно как-то само так вышло.       Она узнала слишком много и больше не могла молчать.