Арсений Сергеевич, можно я вам отсосу?

      Так, Антон, вдох и выдох, ничего такого ведь, выходящего за рамки, не произошло, верно? Подумаешь, просто влюбился. Кто не влюблялся? Вот только влюбился ты в большого босса. Черт.       Ну не увольняют же за такое? Ну да, в обычных фирмах за такое не увольняют, вот только в контракте Антона черным по белому прописано то, что за «влюбленность в непосредственного начальника, Попова А.С, немедленное увольнение». А в ушах все еще стоит такое едкое «ох, только не влюбись в меня, парень, не хотелось бы потерять такого хорошего секретаря».       Сука. Влюбился. Через полгода. Осознал это, взвесил и влюбился.       Потратил ночь на то, чтобы принять это дерьмо и вот он тут, на работе, с семи утра, носится, как проклятая секретутка своего босса — а он ему даже не отсасывает, что, вроде как и обидно, но не смертельно — и ни минуты покоя. А это только семь утра.       Мысль о том, что у начальства недотрах возникает сама собой и, если его забеги будут продолжены с той же скоростью, он явно не выдержит и что-то выскажет да по этому поводу.       Накаркал. Прилетело. Высказался в форме:       — Арсений Сергеевич, может вам отсосать, а то заебали если честно. Я же вам не ваш маленький персональный турбо секретутка, которая все сделает лишь бы трахнули, я, в первую очередь, мужчина. Уставший, а сейчас только десять утра.       И смылся, как понял, что он начал говорить и кому.       Сидит теперь у девочек из бухгалтерии, молится на их импровизированном алтаре какому-то ангелу из сериала* и ждет, когда до босса дойдет весь тот бред, что он ему наговорил.       И, либо до босса доходило слишком долго, потому что тот тоже не спал несколько суток и держится только за счет кофе в венах и капиллярах — по нему видно. Либо он просто искал плюсы для получения первоклассного (ну, это как посмотреть и с кем сравнивать) минета от своего секретаря. Антон ставит на первое, потому что ну он не похож на человека, который сделает первоклассный — опять же, с какой стороны посмотреть — минет и Арсений Сергеевич это явно понимает. Да и сам Попов не похож на такого человека, который так и жаждет минеты от мальчиков и вообще мальчиков.       О боже, ладно, кому мы врем. Эта горячая жопа, что держит в страхе всю их не малую корпорацию, вполне могла бы потрахивать мальчиков по вызову в туалете бара и больше не искать с ними встречи. У каждого свои скелеты в шкафу, у Антона вон вообще кинк на сон в теплой постели с пуховым одеялом, под которым идеальная температура. И нет, это не сомнофилия**. Антон просто любит спать. Ничего нового и интересного.       Да уж, допизделся Антон. Вызывают теперь.       — Антош, — подошла к нему Ира из отдела. Кокетка та еще, да вот только Антон больше по хмурым начальникам, по делам которого он должен словно стрекозел носиться, — там тебя босс вызывает. Срочно говорит, где уже напортачил?       И смотрит, сука, так, словно может все его проблемы решить, время вспять повернув и заодно весь мир от катастрофы спасая, словно не раз это делала для него. Но Антону ведь не это интересно, а другое совсем. Брюнетистое, голубоглазое зло на ножках ему интересно. Он даже готов отказаться от светлой стороны и перейти на темную, ведь у них там печеньки, сон и этот демон во главе парада.       Собирая остатки воли в кулак, Антон распрямляет спину и ровной гордой походкой идет к начальству. Но в приемную заходит как собака сутулая, чуть ли не носом по паркету шаркая. Вдох. Выдох. Мысль о том почему кислород так медленно убивает наше тело возникает сама собой и уходить из головы не хочет, сильнее напирая.       — Арсений Сергеевич, — робко просовывает свою голову в дверной проем Шастун, — а может не надо?       — Заходи давай, Антон. Будем разбираться.       Антон выдыхает и проходит. Арсений встречает его, опираясь спиной о стол, и смотрит так насмешливо, что даже немного огорчает. Антон дуется непредсказуемо для начальника своего и смотрит в ответ. Также пристально смотрит.       — Так что, Антон, сам заявление об увольнении напишешь, или, может, мне вместо тебя?       — Ну раз такой расклад, Арсений Сергеевич, то то предложение в силе.       — Даже не понимаю о чем ты, Шастун.       — Арсений Сергеевич, а можно я вам отсосу?       Если бы Антон знал, что такая, казалось бы, простая в своем построении фраза выведет из строя его босса, использовал бы ее раньше. Минут на двадцать, чтобы нервы себе не изводить.       — И вообще, — наслаждаясь произведенным фурором, продолжает парень, — это ведь просто отсос, не по любви. За что увольнять?       Врешь, как дышишь, Шастун. Еще и уверенно так, на актерское не взяли, раз ты в секретарях носишься?       — Хм, интересное предложение, Антон, — возвращаясь в колею, произносит ему в ответ Попов, — но я против любого полового контакта не по любви. Если ты не мальчик по вызову, конечно же. Они за это деньги получают.       Антону говорить надоело. Он, осмелев, сажает свой зад на офисное кресло и пододвигается так, чтобы носом в живот босса уткнуться.       — Меньше слов — больше дела, Арсений Сергеевич, — с энтузиазмом, скрывая волнение, произносит Антон.       А сам в это время уже ремень расстегивает и за пуговицу принимается.       — Эй-эй, ковбой, — неожиданно мягко смеется ему Арс, — попридержи коней. А как же мое свидание?       — А вы хотите со мной на свидание, Арсений Сергеевич?       — Да, Антон, — отвечает он ему хриплым голосом.       Но не останавливает его. Антон к этому времени уже с пуговицей справился, и даже замок на ширинке расстегнул.       Шастун пальцами за карманы хватается, чуть припуская их, и через ткань боксёров член целует. Головку чуть посасывает, мокрое пятно оставляя.       С хлюпающим звуком отстраняется и глаза подымает, смотря в голубые напротив. Голубые? Синие, пеленой желания поволоченные.       — Антон, — хрипит его начальник сверху.       — Понял, — таким же тоном отвечает ему Шастун.       А после боксёры спускает вместе с штанами до колена одним рывком и в рот член берет. Почти целиком заглатывает. И не давится, гад.       — Был опыт? — на такие фиты спрашивает Попов.       Антон лишь языком поворачивает, по вздутой вене давя. Ловит стоны начальника и проворнее сосать начинает.       Доводит лишь одним ртом до грани начальника — он и до этого мог одними словами довести, но все же так приятнее — и стойко выдерживает, когда начальник ему в рот кончает.       А после с хлюпом, таким громким и очевидным, член изо рта вытаскивает и смотрит снизу вверх. Ловит взгляд ответный и сперму проглатывает.       Арсений лишь смотрит в ответ на него, а после, плюя на все свои запреты и круша те стены, что возводил между ними, целует Антона. Горячо и мокро. Как давно хотелось.       — Арсений Сергеевич, ну я ведь только.       — Антон, — перебивает его тот, — после такого можно просто Арс. И вообще, ты мне свидание обещал.       — По-моему, у нормальных людей сначала свидание, а потом уже отсос, нет?       — А кто сказал, что мы нормальные?       — И то верно.       Они смотрят друг на друга, а после от смеха пополам сгибаются. И легко так.

И ощущение того, что впереди их ждёт только лучшее, значительно растёт в своих размерах.