Стерва

— Вы, видимо, меня не услышали? На вас поступило заявление о краже. Прошу не тратить мое и свое время, собирайте вещи и идите за мной. — Да? О краже?! И кого же мы обворовали? — Выходите из кабинета и я вам озвучу заявление. Или вы хотите, чтобы это все послушали? — Тань, что делать? — тихо спросила Маша. — Уходить с ним нельзя. А говорите прям здесь! Мы ни в чем не виноваты! — Я вас предупреждал. Поступило заявление от вашей преподавательницы. В нем указано, что вы обе после уроков проникли в ее кабинет, вытащили из сумки смартфон, некую сумму денег из кошелька и в той сумке лежал золотой браслет. — Это все очень прикольно, но с чего такие заявления? С чего она решила, что это мы?! — Маша тоже начала терять контроль от абсурда данной ситуации. — Есть свидетель, который вас видел. — Да?! Кто же это?! — Мы не имеем права разглашать такую информацию. — Простите, а вы можете сказать, день, когда их видели? — спросила Лаура. — А вы что-то об этом знаете? — Нет, но девочки часто находятся у меня на дополнительных занятиях. Они приходят после уроков. Просто… Если там указано время после основных часов… Они не могли ничего украсть, потому что находятся в моем кабинете. — Время было около трех часов дня. — Да пошли вы! Хоть до, хоть после! Не важно, когда это было! Мы ничего не делали! И на этом все! — Полякова была в ярости. — Я еще раз повторяю, вы должны проехать со мной в отдел, а иначе я вызову наряд, который вам поможет это сделать, раз самостоятельно не хотите. — А вы не в курсе, что хоть родителей надо перед этим в школу вызывать? — наезжала Маша. — Вы будете указывать, как мне работать? Последний раз прошу собрать вещи и выйти из класса. Лаура стояла и наблюдала за всем этим ужасом, но она чувствовала, что здесь происходит что-то не то. Им еще нет восемнадцати лет, должны вызвать родителей. Странный этот полицейский. Она смотрела на Машу с каменным лицом, но глазами полными страха. Она уже тоже поняла, что бабка сделала очередную подлянку, но не ожидала, что настолько гадкую и подлую, но доля правды в ее обвинениях есть. У девочек, действительно, был ее чертов телефон. — Мы никуда не пойдем! — твердо сказала Таня. — Да, делайте, что хотите! И вообще, вы мешаете вести урок! У нас ЕГЭ скоро! — продолжила блондинка и села обратно к Тане за парту. — Видит Бог, девочки, вы сами так решили… — выдохнув, сказал мужчина и вышел за дверь. В классе стояла гробовая тишина. Кто-то смотрел на них, кто-то тихо перешептывался. У Лукиной не было слов и она с сожалением вперемешку со страхом смотрела на Третьякову, а та снова включила ёжика и возмущалась с Поляковой от происходящего. Маша заметила беспокойство учительницы и не смогла промолчать. — Лаура Альбертовна, вы не смотрите так! Это все чушь собачья! Опять очередные игры воспаленного мозга нашей классной руководительницы! — Мария, я уже заметила, как вы ей не нравитесь, но не могла же она наклеветать? — Ага, а не могла же Мария не спереть у нее мобилу, а с подружкой золото поделили! Третьякова, признавайся, дорого наворованное загнали? — лез Кузнецов. — Сука, ты лучше нас сейчас не трогай и замолчи. — шипела Таня. — Да ладно вам! Будете теперь на зоне ЕГЭ сдавать, вас там трусы на дешевые рынки шить научат, баланды пожрете. — Кузнецова опять понесло и она ржал на весь класс. — Так, Кузнецов! Быстро прекратите нести чушь! Это не ваше дело! Не поворачивайтесь к девочкам! — отчитала преподавательница. — Ооо! А про вас я совсем забыл! Ох, как вам нелегко теперь без вашей любимой ученицы будет! Заниматься не с кем после занятий, да и бить меня некому! Ничего, в тюрьме есть комнаты для личных встреч! Думаю, всего часа привата в месяц вам маловато будет! Понимаю, мне вас жаль! Ах-ха-ха-ха-ха! — Иди сюда, ублюдок! — Третьякова схватила его сзади за шею и начала душить. Они упали на пол и снова началась драка. В порыве потасовки, рыжий достал из кармана ключи и взял их в кулак. Несколько ударов по ребрам Маши убавили ее пыл… Девушка упала на бок и скрючилась от боли. Пальцами откуда исходил источник боли она почувствовала, что одежда стала сырой. Кровь… Пробил до крови… — Маш, ты чего?! Откуда кровь?! Тварь! — Полякова набросилась на него и началась новая драка. Лаура подбежала к лежащей Маше и пыталась ее поднять. — Аааа! Шшшш! Больно! Не трогайте! Пожалуйста… — Маша! Ты чего? Покажи, что там?! — Лукина была на панике, но старалась говорить тише, чтобы их не слышали. Драка продолжалась. Таня вышла из себя полностью! Ей тоже сильно прилетало, но в гневе боли не чувствуешь. Подключился их друг Антон и еще один нормальный парень из класса. Они оттащили Таню и сами начали бить рыжего козла. — Маш! Котенок! Прошу, дай мне посмотреть, у тебя под рубашкой кровь! — Тише! Лаура, вдруг кто-то услышит. Все нормально… — хрипя успокаивала учительницу. — Мать! Ну, ты чего? Куда он тебя? — подскочила Таня и пыталась убрать Машину руку от раны. — Пиздец… Лаура Альбертовна, прошу прощения! Чем он тебя так? — Черт его знает, что-то твердое было! Дышать больно! — Лаура Альбертовна, тот полицейский, он очень странный. Вы не знаете, у бабки нет знакомых в органах? — Таня, точно не могу сказать. Мы же с ней не особо общались, а потом… Ты сама все знаешь… — Понятно, но нам нельзя с ним идти. Не имеют права без родителей и эта старая дура не позвонила им. Он же сто процентов сначала к ней зашел, чтобы она сказала где мы сейчас находимся! — Да, Лаура… Ты прости, но я прям жопой чую, что здесь подвох… Ааа! Ой! — пыталась говорить Маша. Полякова умилилась ее обращению просто по имени и улыбнулась. — Стоп! В коллективе были разговоры, что у ее дочки где-то в структурах полиции работает! — вспомнила Лукина. — Тогда все понятно… — более тихо и поникшим голосом подытожила Маша. — Маш, ты чего? Тебе плохо? — Лауру взял большой страх, а голос начал дрожать. — Тихо, все хорошо! — пыталась бодро говорить Третьякова. Резко в класс заходит обратно тот полицейский, но уже с двумя подчиненными. — Что у вас тут за уроки такие, что весь класс на голове стоит? — спросил мужчина. — Товарищ полицейский, я тоже хочу заявить! Вот эта дура белобрысая на меня напала и это не первый раз! Давайте побои снимем! Я напишу на нее! Это точно они украли! Я видел! — тараторил Кузнецов, как последняя крыса. — Да, девочки! Вы прям настоящие преступницы, смотрю. Не надо тут комедию разыгрывать, вставайте и выходите с вещами. — Простите, но вы не видите, что ей плохо? Этот молодой человек ее чем-то ударил и сейчас нагло врет! — Лаура собралась и начала наезжать на него. — Слушайте, я не знаю, что тут у вас происходит и мне мало интересно. У меня есть заявление и в данный момент я по их душу из-за него. Ребят, поднимайте и уводим. — А вы родителям сообщили? — Лаура не отступала и не давала пройти к девочкам. — Приедем в отдел и сообщим, а вообще, классный руководитель ваш должна это делать. Скорее всего все на работе и поэтому сразу не могут приехать. Лучше пусть в отделение приезжают сразу за ними. — как-то странно говорил полицейский. — А в какое отделение их повезут? — Лаура назойливо пыталась все узнать. — Слушайте, а вам чего? У них классный руководитель есть, еще раз напоминаю об этом. Вы же обычный предметник. В 209 повезут. — Таня, какая-то херня опять. Это не наше, нас по району и прописке должны везти, а я такое даже не знаю. — Я поняла… — так же тихо согласилась подруга. — Короче, не мешайте работать. Отойдите. Так, чего тут цирк устроила? Быстро вставай, все равно поедешь! К Третьяковой подошли двое мужиков и резко за руки подняли ее с пола, от чего она замычала от боли. — Что вы делаете?! Как вам не стыдно! Отпустите ее! — Полякова была в ужасе от подобного обращения и полезла оттаскивать полицейских от Маши. Началась очередная возня! Полиция была в шоке от этой девушки и переключилась ее успокаивать. Они заломили ей руки и надели наручники. Такого никто не ожидал! Таня орала, как потерпевшая! Она понимала, что если их увезут — будет что-то очень плохое! — Отпустите ее! Они же еще дети! Что вы творите?!! — кричала Лаура. — Освободите дорогу, дайте пройти! Вы мешаете нам работать! — Стоять! Номер вашего значка и, как вас зовут! Быстро! Мужчина замешкался, а Лукина заметила, что значка у него и вовсе нет! — У меня в машине лежит и не обязан отчитываться! Ваша работа — учить, а наша — ловить вот таких вот кадров в вашей школе. Машу вели просто под руку, а Полякова шла в наручниках и орала на всю школу, что они еще не знают какие у ее мамы связи и какой тут все будет пи… Они спустились на первый этаж и Маша попросилась перед дорогой в уборную, ссылаясь на то, что если ее не отпустят — она наблюет им в машине и ей даже не будет стыдно. Она изобразила, что ее уже тошнит и она боится не добежать. Полицейские закатили глаза, но отпустили ее. Третьякова знала, как снимаются с окон решетки. Этому их научили в старой школе на случай пожара. Ей до сих пор еще было больно, но это уходило на второй план. Она подцепила рычажки и решетка упала с очень громким шумом! Это услышали и полицейские! Они начали стучать и пытаться открыть дверь! Двое занимались дверью, а Маша уже бежала со всех ног куда только глаза глядят. Таня сразу поняла в чем был прикол. Полиция никак не могла открыть дверь и подключила охранника, что сидел на посту неподалеку от выхода из школы. У него было много ключей, в том числе от той уборной. Они стали искать какой из них подойдет. — Псс! Таня стояла и со злым юмором наблюдала за кучкой тупых мусоров, которые не могли сделать элементарного и просрали Третьякову. — Эй! Таня, блин! Оглохла! Полякова обернулась к выходу! — Ох нихера! Ты какого тут? Вали отсюда и приведи помощь! — Дура совсем? Выходи сюда пока дверь открыта! Быстрее! Чего встала?! Полякова рванула к Маше и они вместе выбежали с территории школы! Бежать было тяжело обеим. У Маши болело ребро, а Таня еще была в наручниках. На них оглядывались люди, что тоже в плохом смысле привлекало внимание. Далеко бежать не удалось, они залезли под трибуны, которые находились неподалеку от школы. Там их было не найти. — Это просто пиздец! Иначе сказать не могу! — пытаясь, отдышаться орала Таня. — Никогда не думала, что мы так рано до такого докатимся… Еще эти наручники! Ну, и видок у тебя, Полякова! — чуть смеялась Маша. — На себя посмотри! Я в наручниках, а у тебя бандитская пуля прям! Обстановка была ужасной, но даже в такой ситуации они нашли над чем посмеяться. До момента пока Маша снова не скорчилась от боли. — Маш, совсем хреново? — Если честно… Не очень хорошо. Надо придумать, как снять с тебя эти штуки. — Давай пока посидим и подумаем, что дальше со всем этим делать. Домой сейчас не вариант даже, мы даже вещи свои взять не успели, а у меня там и ключи и телефон. — Черт! У меня тоже все там осталось! И позвонить не откуда и с чужого тоже, потому что номеров наизусть не знаю! Тань, прости, что все так вышло… — Так, Третьякова! Я тебе сейчас новую дырку в пузе сделаю! Все нормально и мы вместе в это попали! Я за Мокриди теперь еще переживаю. — Я уже за все переживаю!!! Как думаешь, кто этот свидетель? — Тань, тут и так понятно! Этот урод! Кому еще это все надо? Ты же слышала, как он орал полицейским, что он якобы нас видел! Кстати, когда вы уходили оттуда, не видели его в тот день? — Нет… Он был у бабки пока мы сидели в шкафу, он ушел раньше и мы рванули оттуда быстро, чтобы как раз никто не видел! Мокриди пошла домой, а я бегом искать тебя. — Значит он врет… Это их очередной план. Бабка, скорее всего, ему сказала подписать все это, а он и рад стараться. Сука! — Так, ладно. Давай пока пересидим тут, они нас могут искать в этом районе, к дому тоже нельзя, могут поджидать. Надо побыть здесь, а там посмотрим. — Вот влипли… — с недовольством закончила Маша, корчась от боли. Тем временем в школе. Лаура Альбертовна была в гневе и растеряна. Она хотела задавить бабку собственными руками и с напором двигалась в сторону ее кабинета. Дверь распахнулась с грохотом и точно так же захлопнулась после того, как она вошла в ее класс. — Старая падаль, ты совсем охренела?! — начала орать Лукина. — Ой, Лаура! А чего это ты сегодня такая нервная? Что случилось? — улыбаясь гадкой улыбкой, строила из себя дуру трудовичка. — Что случилось?! Ты серьезно?! Паскуда, ты зачем их в это втянула!!! Идиотка! — Лаура, я не понимаю. Кого и куда я втянула? — не отрывая взгляд от монитора компьютера, спокойно продолжала бабка. — Да я тебе сейчас голову об стол разобью! Смотри на меня, когда с тобой разговаривают! Не строй из себя идиотку, у тебя это и так все время хорошо получается! — Слушай ты, не угрожай мне тут! У меня зять сама знаешь где работает! За одними уже пришли! Хочешь составить своей заступнице компанию в тюрьме? — Я и так знаю, что это твоих рук дело! Не буду спрашивать зачем, но ты совсем двинулась, скажи мне?! Ты им всю жизнь переломаешь! Они ничего не брали у тебя! Ты же это выдумала! — Нет, не выдумала. Ну, почти! У меня только телефон пропал и думаю, ты тоже что-то об этом должна знать! А остальное… Это так, для профилактики. — Как я могу что-то знать, если сама первый день на работу вышла?! — Да, и они тоже. Очень странно, что ваши парочки так внезапно пропали в одно время, а потом так же резко появились! Я их рожи утром застала! Довольные шли! Они точно украли! — Да ты достала их уже! Как они еще на тебя должны смотреть? Если ты думаешь, что тебя будут бояться — ты дико ошибаешься! — А ты мне тут не тыкай! Соблюдай уважение! Не писала я заявление, припугнуть их хотела и попросила дочь помощи. Пусть знают с кем имеют дело! — Да пошла ты на хуй старая сука! — Лауру несло не на шутку! — Никто в помине не знает про твой телефон, а уж раз проспала, так сама свое говно разгребай! Для мозгов таблеток попей! Небось где-то оставила и забыла! Чтоб ты провалилась со своим телефоном! — Лукина со всей злостью наорала на нее и, ушла хлопнув сильно дверью. — Господи, как меня все это уже достало! Будь она проклята! — бубнила себе под нос по дороге в свой кабинет. Оказавшись в классе теорем и цифр, она присела за свой стол и тяжело вздохнула, думая о том где сейчас девочки, особенно Маша, которой нужна была медицинская помощь. Собирая свои нервы в кулак, она оглянула класс и заметила, что их вещи остались висеть на крючке где портфели. Лаура подошла к рюкзаку Третьяковой и стала в нем рыться, надеясь на то, что мобильник у нее был с собой. Все оказалось наоборот. — Ну, и где их теперь искать? А главное каким образом? Даже позвонить некуда… — сказала сама себе учительница. Она решила быстро взять их вещи и покинула кабинет, направляясь к машине, чтобы ее никто не видел. Преподавательница поставила задачу найти их и на автомобиле начала поиски по всему району. Вечер стремительно наступал, а солнышко почти село. От теплой весенней погоды почти не осталось следа. Вечер заметно стал холодным. — Тань, я больше не могу тут сидеть, мне холодно… — Мне тоже, на улице не май месяц! — Может в падик пойдем? — Я вот тоже об этом уже час думаю. Давай еще немного посидим, чтобы совсем стемнело, а то нас загребут. Одна в наручниках, а вторая, как с войны. Народ увидит и сразу ментов на нас вызовут. Выглядим, как беглянки какие-то! — Кто бы мог знать, что мы до такого доживем? — Да, Маш… К такому меня жизнь не готовила… Прошло еще около получаса. На улице поднялся ветер и собирался небольшой дождик. — Тань, может уже пойдем? Мы так заболеем, к чертовой матери, а мне и так хреново. — Кровь хоть не течет больше? — Нет, кофта гадко прилипает только. — Ладно, идем. Давай я помогу тебе подняться. Полякова кое-как помогла Маше встать и они направились в сторону подъезда. Шли они медленно, потому что Маше каждый шаг отдавал болью в области ребра. Дождь только начинался, люди еще шли с работы и им приходилось шугаться, чтобы их никто не видел, а при этом быть бдительными и следить, чтобы нигде не было полицейской машины. Третьякова опиралась на Таню, а Таня же шла и материла бабку. — Ха, Тань! Это просто какой-то триндец! — смеялась Маша истерическим смехом и кашляла. — Ты чего ржешь? Смешно тебе? — тоже с улыбкой поддержала подруга. — Ха-ха-ха! Ой! Я не могу! Ха-ха-ха! Подожди, давай постоим! Не могу, ха, прекратить ржать! Ой! Ах-ха-ха-ха! Больно сука! Ха-ха-ха! Полякова смотрела на всю эту картину и сама начала смеяться хоть и не до конца понимала в чем прикол. — Маш, прекрати! Не могу остановиться! Мы почти дошли, ты тут начала! Ха-ха-ха! Чего ты ржешь-то, не пойму? — А ты посмотри на нас со стороны? Мы, как солдаты с какого-то плена плетемся! — Даааа! Два дебила — это сила! Это же мы! Знаешь, а я поэтому даже особо не удивляюсь, что все это случилось именно с нами!!! Ору от происходящего! — Оооох! Ладно, все… Идем. Я уже ног и рук от холода не чувствую. Они добрались до их уже известного места и сели на ступеньки. Наступило молчание… — Тань, у тебя браслеты запястья натерли. — указывала Маша на руки где от наручников были синяки и раны. — Да я знаю, они такие тяжелые оказывается, трет капец! Стоп! Браслеты? — Ага! Ну, а чего? Пора практиковать тюремный язык! Нам это пригодится! Если я не сдохну тут, конечно… — Быстро прекратила! Я тебе сдохну! Все будет нормально! Надо придумать, что делать дальше. Предлагаю подождать до ночи. Думаю, ночью они нас пасти не будут и пойдем ко мне. Я уже так хочу маме все это дерьмо рассказать! Она бабку ушатает! — Тань, тихо! Кто-то со стороны лифта вышел. Еще не хватало, чтобы нас таких здесь увидели! Жильцы сразу ментов вызовут! Они просидели тихо и прислушивались к шагам минут десять. Кто-то снизу выходил курить и ушел. — Маш, вроде, все. Маааш, ты слышишь? Маша?!!? Ты чего? — Тань, мне капец уже херово… Спать хочу! Силы все будто высосали! — Эээй! Алло! Какие спать! Нам еще до дома идти! Третьякову отрубило полностью, но Таня понимала, что она в сознании. Маша прилегла к ней на колени. — Тань, хоть десять минут дай вот так полежать, в таком положении боль меньше… — бурчала Маша. — Хорошо. Только смотри мне, не сдыхай тут! А то я тебя воскрешу и потом сама убью за это. — Ха, хорошо… — еле слышно ответила блондинка. — Знаешь чего думаю? Может не стоило убегать, вдруг за это еще к сроку прибавят. Может надо было поехать с ними и родители бы потом нас забрали? — Тань, какие родители? Ты же сама уже поняла, что это уроды какие-то. Мне кажется они не менты вовсе. Нас бы увезли фиг знает куда и неизвестно, что потом могло быть. — Да… Интересно, что сейчас делают твоя Лаура и Мокриди. Они с ума, наверное, уже сошли от неизвестности и позвонить никуда не могут. Придем и сразу же Тане позвоню. Маш? Ты спишь? Ладно, отдыхай пока. Буду тебе бубнеть над ухом, как колыбельную. Прошло еще минут двадцать. Третьякова лежала на коленях Тани и тяжко дышала. Вдруг Полякова услышала снова шаги, будто кто-то спускается по лестнице вниз и очень стремительно это делает! — Маша! Вставай! Маш! Кто-то идет! Белокурая не реагировала и продолжала находиться в том же положении. — Маша, блин!!! Хорош, ты чего?! Быстро вставай, кто-то идет вниз! Нам сейчас жопа будет! Скорее! Шаги были слышны совсем уже близко, а Таня не знала, что делать! — Третьякова! Твою то мать! Вставай! Я тебя не подниму, у меня руки сзади скованы! Черт! Маш, ты прикалываешься? Скорее. Ааааааа! — Таня не успела оглянуться, как кто-то схватил ее за плечо! — Тшшш! Да тише ты! Не кричи на весь дом! Сейчас люди из квартир выбегут! — Лаура Альбертовна?! Пиздец! Ой, простите! — Оставим беседу о твоей лексике на потом. Вы давно тут? — Часа два сидим! Я не знаю, что с ней. Сначала, вроде, устала и спать хотела. Мы на улице замерзли и еле дошли сюда! — Я вас искала, даже видела, но потом потеряла. Маша мне говорила, что у вас тут место есть, решила проверить, и слава Богу не ошиблась. — Что нам делать, Лаура Альбертовна? Это пипец, нас ищут! — Никто вас не ищет… Ваша учительница своего родственника так прислала напугать вас. — Серьезно?! Вот сука! Простите еще раз! — Не за что извиняться, Полякова! Я с тобой согласна. — Мне надо домой! Скоро мама должна вернуться, буду ждать ее у двери. Мы вещи в школе оставили. Я хочу ей все рассказать, она устроит бабке Кузькину мать! — Вещи ваши у меня в машине и телефоны там же. Я смотрела их периодически, если будут искать, ваши родители вам пока не звонили. Таня, я думаю, не стоит пока маме об этом говорить. Разберемся своими силами, а иначе ваши родители узнают много того, что им лучше не знать. Я думаю, ты понимаешь о чем я? Это может вылезти… — Да… Согласна! Но каким образом я объясню наручники на своих руках?! — У меня в машине есть инструменты. Попробуем перекусить их. — Хорошо, давайте Машку тогда как-то попробуем поднять на ноги и пойдем уже! Я так жрать еще хочу! Представить себе не можете! Лукина улыбнулась вольности Тани в разговоре с ней и они повели Третьякову к машине.