Стерва

Солнце во всю согревало своими лучами цветущую майскую землю. Насыщенные радостью выходные наполняли счастьем души этих четверых героев нашего романа. Они все еще были наедине друг с другом, с торчащими головами над гладью синего озера. Учительница обвивала ногами талию Третьяковой, а та держала ее в объятьях на своих руках. — Твои волосы отливают золотом… — влюбленный взгляд говорил сам за себя. — Маш… — прошептала учительница и крепче обняла ее за плечи. — Не говори ничего. Для меня ты, как сердце этого мира. Моего мира… Весь этот мир наполняется ярким светом. Весь этот мир становится словно одним сердцем и бьется в моей груди… Глаза наливались слезами, но плакать не хотелось. Просто в данную секунду, внутри женщины было столько счастья, что оно таким образом просилось наружу. — Почему ты такая, Третьякова? — преподавательница уперлась лбом в ее лоб. — Какая? — Когда я увидела первый раз, ты сильно выделяешься среди всех. Своенравная, дерзкая, справедливая и сильная, а тут такие оды романтические… Честно, по тебе не скажешь, что ты можешь так красиво и творчески передавать предложения, но мне каждый раз так приятно… Безумно приятно. — учительница обвила руками ее шею и потерлась своим носом об ее нос, вызывая от щекотного ощущения смешинку. — А оно так и есть. Почти. Я только с тобой такая… И рисую в том числе, только по этой причине. И виной этой причине ты. — Я уверена, что в будущем, если ты решишь открыть свою галерею — тебя будет ждать каласальный успех. — Ага! Или меня отправят в психушку! — засмеялась девушка. — Это еще почему? — Потому что так красиво и хорошо у меня получаешься только ты… У людей будут вопросы, сразу поползут сплетни, что я одержима неземной красавицей в очках. — Маша легонько прикоснулась к ее губам. — Я согласна. — Вот, ты сама все понимаешь. — Нет, я имела в виду, что буду согласна с мнением этих людей! Ты и правда сумасшедшая, Третьякова! — учительница смеялась будто ребенок. Это выглядело очень мило… Маша все никак не могла оторвать от нее взгляд, легонько приподнимая свои уголки рта, от радости какая у нее замечательная женщина. — Лаура Альбертовна, я тут хотела тебе еще сказать. — Говори. — Ты извини меня, если что там, если когда-то обидела тебя даже не зная об этом… — Маш, Маш! Ты чего? — Просто… Ты очень дорога для меня… Ты будто солнце в моей жизни, я хочу, чтобы ты знала об этом. — Ты меня пугаешь… — Нет, нет, нет! Только не это! Ни в коем случае! Не подумай, я не хочу тебя пугать. Лаура, я хочу… — ее перебили. — Маш, ты же никуда не уйдешь, правда? Ты обещала… — Никогда, я никогда не уйду и я всегда буду рядом с тобой сколько мне позволит этого вселенная. Все у нас будет хорошо… Ты самое прекрасное, что у меня есть и придает смысл этой жизни! Поэтому пока ты рядом — я в полной безопасности от всего. Даже от себя… Мне хочется жить, именно жить, а не существовать каждый свой день. И я буду остерегаться всякой фигни, которая может причинить вред не только, потому что это опасно, а потому что я хочу как можно дольше быть с тобой рядом. Даже думаю о том, чтобы в скором времени попробовать бросить курить. — Тогда брось все это… — Красота, ты же знаешь, что я не могу… — Маш. — Лаура, это будет последнее самое опасное дело. Мы все станем свободными и я закончу эту гребаную школу, а потом мы все бросим и уедем отсюда! Третьякова говорила это с твердостью в голосе, что позволяло понять серьезность о ее намерениях. Она всегда была слишком серьезна и отвечала за слова, тоже самое было и сейчас. Учительницу это приятно поражало, она внимательно слушала каждое слово и в очередной раз поймала себя на мысли, что не ошиблась… Не ошиблась в том, что позволила дать слабину своему стервозному характеру и поддалась на приятные махинации со стороны этой хулиганистой девушки. — Третьякова, а куда поедем-то? Далеко? — с улыбкой уточнила математичка. — Куда глаза глядят. — А может не так? — А как? — Если честно, мне хотелось бы жить с тобой. У меня… — Ого! Это сейчас официальное предложение съехаться? — Маш, ты же все понимаешь… Я смущаюсь… — Моя красивая, все будет так, как ты захочешь. Мне все равно где мы будем, как мы будем, лишь бы только быть рядом с тобой, а остальное лишь «прилагательное». В Лукиной снова проснулась доля страха за предстоящие им впереди события, но она не стала дальше поднимать эту тему, чтобы не портить чувственный момент, который сейчас возник между ними. — Моя вояка… — учительница глубоко поцеловала ее в губы и стала двигать бедрами под водой. Третьякова жадно впитывала каждую секунду их идиллии от чего ушла в полный экстаз. От наслаждения поцелуями у девушки в буквальном смысле закатывались глаза, а веки тяжело падали сверху. В воздухе стоял вкусный запах шашлыка, который напоминал им возвращаться в реальность и идти к столу. — Как же все красиво! Просто сказка! — восхищалась Елена, глядя на их кулинарные изыски. — Присаживайся. — с хрипотцой сказала Третьякова и придвинула учительнице стул и села рядом сама, — Что тебе положить? — Маш, я и сама могу… — ее перебили. — Я за тобой поухаживаю! — Хорошо, хорошо! Сдаюсь! — развеселилась женщина и подняла руки вверх, — Мне всего и немного. — Так, давайте наполняем стаканы и бокалы! — подгоняла Полякова. — Тань, можно я скажу? — неожиданно заявила девушка. — Конечно. — Полякова была удивлена поведению Маши в сегодняшний день. — Ребят, я поднимаю этот тост за нас всех, но в особенности я хочу сказать тебе… — Маша повернула голову в сторону своей любимой женщины, а та ошарашенно на нее смотрела снизу вверх, потому что Третьякова встала со стула, — Ты — моя самая теплая и дорогая весна. Я… Я тебя очень сильно люблю, Лаура Альбертовна… Я просто хочу сказать тебе спасибо. С-спасибо за то, что ты появилась в моей жизни и мне плевать на всех других, мой мир не существует без тебя и не будет существовать… Я всегда буду рядом даже если меня не будет. Помни, что я всегда рядом с тобой. Моя красивая… За тебя! Все были ошарашены странным, но волнительным тостом Третьяковой, но сделали вид, что все хорошо и это просто тост. Учительница была в смущении, которое переплеталось с беспокойством в ее любящем сердце. Она отпила из бокала вместе со всеми и обняла Машу, усаживая обратно на стул. Дальше обстановка разрядилась, они кушали и слушали смешные истории хулиганок. Таня знатно напилась и вошла в кураж. Сегодня она была тамадой их красивого вечера, небо которого окрасилось в оранжевый закат. Третьякова держала под столом преподавательницу за руку и сплетала их пальцы. — Ну, что ты так весь день на меня смотришь? Что случилось? Скажи мне, Маш… — Прошу, не волнуйся. Я сама не понимаю, просто что-то горит внутри, глядя на тебя! Ты необыкновенная, учительница. Женщина смущенно, как девочка улыбалась и опускала глаза в пол, разглядывая свои шлепанцы. Маша не могла ей наглядеться, будто кто-то сейчас их разлучит! — Мне нравится, когда ты улыбаешься, но лишь прошу не отводи от меня взгляд. Твои глаза меня гипнотизируют, я готова смотреть в них вечность. Моя вечность рядом с тобой… — Смотри, как красиво… — шепотом вымолвила преподаватель и указала взглядом в сторону заката, что повис над гладью озера, — Такое небо бывает только раз в году. Я счастлива его разделить вместе с тобой, Третьякова. — женщина положила ей голову на плечо и обняла за талию, а вторая рука все так же продолжила покоиться в руке Маши. Третьякова гладила ее голову свободной рукой и целовала в висок. — Я приду, когда зацветет весна и окрасит в розовый собой облака. Соберу букет полевых цветов и спрячусь… Женщина в недоумении подняла голову с плеча и внимательно посмотрела ей в глаза. — Знаешь такую песню? Та лишь молча помотала головой в разные стороны. — Не знаю почему, но она у меня ассоциируется с тобой. Ты же тоже весна, а здесь еще такой закат разноцветный на нас смотрит. — И цветы дарить любишь… — с ухмылкой подметила учитель. — Это только тебе. — Включишь послушать? — Конечно. — Тогда пойдем? — Куда? — Давай в доме послушаем. — женщина встала со стула и взяла ее за руку, ведя в дом. Полякова и Елена сидели на каком-то бревне возле берега воды, у них была своя атмосфера. Пара перешагнула порог дома и направилась на второй этаж в свою комнату. В комнате был небольшой вечерний полумрак, а сквозь панорамные окна балкона бил тот самый сказочный свет заката розово-оранжевого цвета, который окрасил собой стены. — Ну, иди сюда. Показывай свою музыку. — математичка села на кровать и пристукивала ладонью по поверхности покрывала рядом с собой, — Иди, иди сюда ко мне, иди… Третьякова стояла напротив и ничего не говорила, но покорно села рядом, все также глядя в глаза той, что доводит ее сердце до сумасшествия. — А ты чего такая загадочная стала? — Я? Третьякова, голову напекло? — Лукина приложила к ее лбу ладонь, от чего Маша прикрыла глаза, — У тебя прям какая-то гиперчувствительность на меня сегодня. Маш, точно все хорошо? — Сейчас будет еще лучше. — прошептала девушка и накрыла ее губы глубоким поцелуем. Лаура Альбертовна вмиг взяла ее лицо в ладони и потянула на себя, падая спиной на кровать. — Моя красивая, такая красивая… — между поцелуями, как в бреду повторяла Третьякова. Губы не упускали ни единого сантиметра на теле женщины. Лукина отвечала так же жадно, как и целовала Третьякова. Губы ласкали шею женщины, на которой дергалась сердечная вена. Маша потянула за верхний шнурок купальника и бант легко развязался. Второй бант на лопатках ждала такая же участь. Учительница прижимала ее к обнаженному телу и зарывалась пальцами в белоснежные волосы. Поцелуи усыпали ее красивые плечи, руки и запястья… — Колдунья… — губы сплелись в страстном поцелуе, — Чародейка, моя чародейка! — Ха-ха-ха! — звонкий смех женщины наполнил красивую комнату. — Чего смеешься? — в недоумении Третьякова тоже легонько улыбнулась. — Вспомнила, как ты меня первый раз так назвала. Тогда это звучало, как обзывательство и сначала я подумала, что мне показалось. Ведь нет же… Ты повторила и я немного растаяла… — Я тебя люблю… — тихо сорвалось с юных губ. Так тихо, чтобы никто не услышал кроме той, что сейчас разглядывала ее лицо. — Я тебя очень люблю, Третьякова. Только не чуди… — Пока не могу обещать. — посмеялась девушка и снова накрыла ее губы своими. Учительница пробралась ладонями под ее шорты и сжала пальцы на упругой попе. Лишняя ткань мешала полноценно насладиться рукам ощущениями и поэтому она тут же была ликвидирована с плавками от купальника. Третьякова ласкалась об ее ладони, как самая настоящая кошка. Женщина прижимала ее к себе, пытаясь полностью раствориться в моменте… — Моя самая дорогая в этом мире… — все шептала Третьякова и прикоснулась пальцами к тому самому месту, обволакивая их во влаге, которая была уже везде где только можно. Ее руку быстро перехватили и не дали продолжить. Девушка в недоумении остановилась. — Ты чего? — Третьякова заметно напряглась. — Ну, не хмурься ты так сразу! — женщина обвила руками ее шею и прижала к себе, — Какая же ты все-таки серьезная. Все хорошо! Я тебя тоже хочу… Хочу вместе. — Все что хочешь… Я тоже хочу… — Маша снова вернулась к ее губам. Лаура Альбертовна развернула свою руку ладонью вверх и начала прижиматься пальцами к горячей точке девушки. Третьякова начала двигать бедрами навстречу движениям, а сама плавно вошла в женщину средним пальцем, от чего ее уши обомлели от сладкого и короткого «а-ах». Учительница ласкала клитор мягкими подушечками пальцев, в то время, как девушка так же плавно добавила к среднему указательный палец, а большим круговыми движениями ласкала самое чувствительно место на поверхности. Темп нарастал, а преподавательница вздыхала все чаще и чаще. Они целовали друг друга, не отрывая взгляда. — Вояка… М-м-м-м-м, д-а-а-а… Еще… Еще. Еще, еще… Третьякова каждый раз вся разрывалась внутри, когда в такие моменты слышала голос любимой женщины. Он становился каким-то другим, от него кружится голова. Девушка сама была на грани и еле себя сдерживала. Она более часто стала входить в учительницу, от чего та стонала еще сильнее. Маша перевернула свои пальцы, прижала их к верху внутри и стала создавать дрожательное движение, от чего пошла вибрация по всему телу Лауры Альбертовны. Она вцепилась одной рукой в ее плечо и не могла вымолвить ни слова. Все было понятно по ее лицу, которое сейчас выдавало экстаз. Третьякова сама ускорила движения своими бедрами и была близка финишной прямой. Девушка наклонилась к ее уху и со сбивчивым дыханием сказала — М-м-м-м! Красивая, я сейчас от тебя кончу! Учительница и сама успела дойти до сумасшествия, но эти неожиданные слова возбудили ее еще больше, что она погрузилась с головой в удовольствие и задрожала. — О, Боже! Котенок! Да-а-а-а!!! — было слышно на всю комнату. Они вместе обессиленно упали и пытались поймать дыхание! Вернее, Третьякова упала на нее, так как была все это время сверху. Маша прижалась щекой к ее груди и отчетливо слышала стук сердца. Все это завораживало, даже слишком. До сих пор не верилось, что все это реально происходит. Женщина взяла ее руку в свою и начала перебирать пальцы. На руке Третьяковой был своеобразный браслет из нескольких черных круглых камушков и девять разноцветных, которые шли друг за другом в ряд. Он был немного похож на мужской аксессуар. Это было не ювелирное украшение, а больше похожее на какой-то оберег. Преподавательница провела по камням пальцем и задумалась. — Маш? — М? — Ты спишь? — Нет. — Давно хотела спросить. Что это за браслет у тебя? Третьякова оторвала голову от ее груди и приподнялась на локтях, снимая с руки вещь. Девушка и сама стала разглядывать его, перебирая по очереди каждый камушек. — Это парад планет. Черные-это космос, а цветные — планеты. Не знаю почему, но мне очень нравится эта вещь. Космос — это что-то неизведанное и загадочное, но при этом очень красивое. Большая вселенная со множеством секретов, которые хочется покорить и узнать тайну. — В тебе несомненно дух завоевателя. Все что-то хочется покорить. — умилялась учитель. — Не то чтобы… У меня уже самое главное есть. — уверяла Третьякова, намекая на нее. — И вселенная в том числе, можно сказать, уже в твоих руках. Только на запястье. Маша молча разглядывала глаза напротив и поняла, что они и есть самый настоящий космос. — Моя вселенная только одна и это ты… — Третьякова взяла ее руку и продела в кольцо браслета, — Пусть будет у тебя. — Маш… — Я хочу… Я давно его ношу, в этой вещи часть меня и пусть взамен моего сердца, если буквально выражаясь, так моя любовь будет с тобой. Или когда меня не будет рядом, в отъезде или еще что-то, или если тебе будет грустно — всегда смотри на него и знай, что я рядом и моя любовь всегда с тобой… Да, я не могу усыпать тебя золотом, но… — ей не дали договорить. — Прекрати, прекрати это! Прошу тебя! Третьякова, что ты такое говоришь? Какое золото?! Да мне нафиг не нужны все эти дорогие цацки! Это дороже любого бриллианта… И все твои поступки, просто все, что ты для меня делаешь — это самое дорогое в мире, что может быть! Твое отношение ко мне — это бесценно!!! Спасибо тебе! — женщина со всхлипом доказывала, что любит и ценит все, что она делает для нее. На улице сидела вторая влюбленная пара, которая провожала вечерний закат в компании друг друга. Они расположились на большом полене, что было возле воды. Солнце уже не так припекало, но все еще было довольно жарковато. Голые ноги омывали короткие волны озера, а они сами накалялись от объятий друг друга. — Тань, с Машей все в порядке? У меня какое-то странное ощущение, что что-то не так. — Не знаю… — вздыхая ответила девушка. — Ну-ка рассказывай давай! Ничего не таи! В чем дело? — Я не знаю точно и не знаю, как это сказать! Понимаешь, Маша так рьяно к этому шла, вся эта гадкая история и она так любит твою подругу, что готова пойти ради нее на все! Такое бывает, когда долго к чему-то готовишься и ждешь этого дня, а когда он становится все ближе — ты начинаешь нервничать еще больше. Это можно сравнить с тем, когда ты весь год готовишься к экзамену и думаешь, что ты все делаешь, чтобы его сдать и все будет хорошо пока эта дата еще далеко! И когда наступает этот день — тебя бьет какой-то мандраж что ли или как это называется? — Она стала сомневаться? — Не знаю… Она сделает все, чтобы отстоять честь Лауры Альбертовны и проучить всех кто принес столько бед! Я ей в этом помогу! Если честно, сама волнуюсь, как пройдет этот день! Нужно все грамотно продумать, чтобы все увидели кто такая бабка и этот урод! — Не переживай! Я уверена, что Маша со всем справится и в тебя верю! И вообще, я буду в этот день тоже там с вами!!! Все получится! — Посмотрим. Давай пока не будем думать об этом? — Как твоя голова? — Все хорошо. Елена потянулась губами к ее лбу и нежно поцеловала, оставляя немного помады на коже. — А теперь вообще прекрасно! — засмеялась девушка. — Ох, зараза! — подхватила врач и треснула ее по плечу. — Вот они, глянь на них! Сидят, ласты плещут! — спускаясь по ступеням, смеялась Маша. — Кто бы тут говорил! Вы сами то где пропадали? — парировала Таня. — Лукина, мы идем на катамаранах кататься или как? Смотри какая красота! Надо ловить момент! — начала Елена. — Ой, я совсем и забыла! Точно! Мы же забронировали! Девочки, пойдем? — Конечно! Но у нас была такая же идея! — Значит долго думали, что мы вас опередили! Нет, думать, конечно, полезно! Маша, но я вами удивлена, как же ж это вы так прокололись? — подкалывала врач. — Лен! Ха-ха-ха! Хватит! Идем скорее, а то стемнеет и не успеем сегодня никуда! — Идем оденемся и можно выбираться. — Мне только футболку и шорты нацепить, и я готова! — заявила Таня. — Мне тоже. — поддержала Елена. Компания быстро собралась, они взяли с собой две пляжные сумочки где находился алкоголь и снова отправили в сторону территории отеля. Они подошли к пирсу где выдавали водный транспорт, но образовалась небольшая очередь из-за чего пришлось подождать. Девушки общались и посмеивались, обсуждая все на свете. Лукина увидела большую деревянную табличку с расписанием мероприятий и списком разного водного транспорта где находились цены. Ей стало немного интересно изучить информационный стенд и она отошла неподалеку от очереди. Изучая информацию, женщина была погружена в свои мысли, как ее схватили за запястье, на котором находился Машин браслет. Преподавательница в недоумении отвлеклась и повернула голову. — Красивая вещь, моя хорошая! Счастье тебе будет, но пройдешь через много слез! Перед ней стояла средних лет цыганка в каких-то обшарпанных одеяниях и платке. — Позолоти мне ручку, всю правду тебе расскажу, счастье тебе пожелаю, моя золотая! — Ой, давайте без этого! Я в это не верю! Отойдите! — Лукина попыталась вернутся к компании, но цыганка нагло преградила ей путь, снова схватив за руку и начала смотреть линии. — Самодостаточная ты, моя хорошая! Деньги есть, работа есть! Все у тебе есть! И любовь большая вижу тоже есть! Но это пока! Лукину немного напугало такое заявление, хотя, она понимала, что это просто такой психологический ход! — Что значит «пока»? — Слез прольешь много, счастье свое потерять скоро можешь! Горе будет и беда будет! Позолоти мне ручку и все тебе расскажу! — Лаура, ты чего там застряла? Иди к нам, очередь подходит! — звала врач. — У меня с собой нет! Кошелек дома оставила. Так, что же будет? Я принесу потом! В этот момент в ее сторону посмотрела Третьякова и со злым лицом стремительно направилась за своей женщиной! — Вещь с тобой будет, а вот тот кто тебе дал это — потеряешь!!! — все, что успела сказать цыганка пока к ним не подошла Маша. — Лаура, ты совсем у меня? Ну-ка быстро отсюда, что пристала! Работать иди, хватит попрошайничать! — девушка вырвала руку любимой из рук цыганки и быстро увела. Лукина шла, как не на своих ногах и все оглядывалась на улыбающуюся цыганку с золотыми и плохими зубами ей в след! — Что там у вас опять произошло? — влезла Елена. — Да цыганка какая-то к ней подошла и как ее вообще сюда впустили! — возмущалась Маша. — Какая цыганка? — уточнила Елена. — Да вон она, у стенда там ошивается. — указала учитель, но цыганки след простыл! Будто та провалилась сквозь землю! — Где? Там нет никого! — Да говорю тебе, она только что была там! — Она, действительно, была там, Елена. — подтвердила девушка, — Зачем ты вообще с ней разговаривала? Хорошо, что сумки с собой не было, а то что-то бы пропало! Они любят запугать, а потом им деньги подавай или проклянут. — Да, Лаура, они очень хорошие психологи! Она тебе гадала там что ли? — засмеялась подруга. — Нет. Только денег успела попросить. — нагло врала математичка, чтобы не упасть лицом в грязь, что так глупо попала под такое влияние. — Девушки, вы продвигаться собираетесь? — кто-то отрезвил их из толпы. — Ой, да! Точно! Компания подошла к стойке, чтобы наконец получить свой водный транспорт. Они спустились к берегу и начали толкать катамараны в сторону где глубина становится больше. Справившись с этой задачей, они все равно стали немного мокрыми. Третьякова подсадила учительницу, чтобы та могла забраться и присесть. Маша начала забираться вслед за ней, а Лаура подала ей руку и потянула на себя. Третьякова плюхнулась на свое место, в ребрах снова стала отдавать маленькая боль. Все было хорошо, лишь небольшой дискомфорт, который пропал так же быстро, как появился. Они начали крутить педали и поплыли к самой середине. В воде местами плавали кувшинки с красивыми цветочками, которые не смогли убежать от взгляда девушки. — Маш, ты куда? Только не говори, что нырять собралась! — Нет, подожди. — Третьякова сползла к краю катамарана и потянулась за одной из кувшинок. Их было несколько и только одна была с красивым нежно-розовым цветком. Третьякова начала тянуть, но растение не поддавалось, она приложила еще большее усилие и как рванула, казалось, с корнем необычный цветок. В этот момент математичка испугалась и схватила ее сзади за футболку, чтобы та не шлепнулась в воду. — Маш! — Лукина уже было хотела начать ругаться. — Тихо, смотри какая штука красивая! Держи! — девушка передала ей в руки. — Фу, какая она склизкая снизу! Ха-ха-ха! — звонко засмеялась преподавательница. Третьякова не могла ей наглядеться в такие моменты. Женщина улыбалась и будто дитя разглядывала неведомый цветок, немного аккуратно, держа его в руках, чтобы не запачкаться. Лаура Альбертовна подняла на нее глаза и снова увидела это лицо… Сердце снова застучало, все опять было, как в первый раз! В усталых глазах Третьяковой были видны полные чаши любви, которые выливались за края свои счастьем. — И правда… Очень красивый… — прошептала женщина и опустила на цветок глаза. — Ты прекрасна, спору нет… — так же тихо сказала Маша и поцеловала ее в губы. Они целовались на середине прекрасного озера и провожали закат. В воздухе пахло приятной сыростью от воды и ее сопутствующей живностью в виде всяких водорослей, камышей и таких вот кувшинок. Неподалеку точно так же находились Таня и Елена. Они периодически кричали им что-то смешное и подкалывали, махая при этом рукой в знак приветствия! Все было более чем прекрасно и даже удивительно, что еще не было комаров. Солнце почти скрылось за горизонт и стало холодать, они поплыли обратно сдать свой транспорт, а после вернулись к домику. Там подбросили дров в мангал и продолжили отдыхать за столом, слушать всякие смешные истории и выпивать напитки. — Тань, дело есть. — Что такое? — Я возьму утром твою колонку? Она же на максимум если включить — нормально так орет? — Да, басы у нее пушка. А в чем дело? Тебе зачем? Разбудить нас всех так решила? — Нет. Лауре один сюрприз хочу сделать, а там кое что увидела возле отеля. — Так, все понятно, что ничего не понятно! Как разойдемся — забирай, только поставь ее ночью на зарядку. — Хорошо, спасибо! — Глянь, опять шепчутся там сидят! Признавайтесь! Что задумали?! — смеялась врач. — Елена Григорьевна, вот же вы видите! Зоркий глаз! — начала Третьякова. — Ну, не прям уж зоркий раз в очках хожу! Минус 2.5, если быть точной! — Мне, кстати, тоже очки надо, но я не ношу. — Маш, а почему? — Я в них на черт знает кого похожа. — Так можно же подобрать хорошую оправу! Лаура Альбертовна, что же вы так? Вы тут самый главный эксперт по очкам, а ваша мадам дальше ходит и зрение портит! — Елена перекинулась подкалывать свою подругу. — Ой, молчи! Тебя только зацепи и понесло! Ха-ха-ха! Они просидели где-то до трех часов ночи, но музыку уже сделали тише, чтобы другие отдыхающие на них не нажаловались, а то не хотелось позориться на весь отель. Наступило утро. В комнате стоял тот же солнечный красивый свет, что пробивался сквозь щель между штор. Лаура Альбертовна заметила, что Маши нет рядом. Часы показывали половину девятого утра. — Куда она делась в такую рань? — у самой себя спросила учительница. Долго ждать ответа не пришлось, как тихо в ее комнату открылась дверь, а на пороге стояла ее Третьякова с подносом в руках, а на нем была мелкая вазочка с непонятным цветком. — Маш, я даже почему-то не хочу тебя спрашивать где ты была и откуда опять эти загадочные цветы. Иди поцелую! — преподавательница потянула к ней руками, чтобы притянуть к себе. Маша поставила поднос с завтраком на кофейный столик и повалила стерву обратно в постель. Третьякова щекотала ее поцелуями, а та смеялась на весь дом! — Тише, а то всех разбудим! — Маш, ты чего так рано встала? — уже шепотом начала Лукина. — Кушай и мне нужно тебе кое что показать. — А ты? — И я с тобой, не переживай. — Как ты? Голова не болит? — Уже нормально, я выпила аспирин. А у тебя? — Немного. — Вот поэтому давай поедим, чтобы организм начал восстановление после гулянок и одеваемся. — Одеваемся? — Да, на ноги обязательно закрытую обувь. — Маш, что ты задумала? И где ты взяла эти цветочки? — Не скажу, а цветочки в поле. — Каком поле? — удивилась красивая, макая хлеб в яичный желток. — Увидишь. Все, кушай давай! — Ну, Третьякова… — Ага. — улыбнулась девушка чмокнув ее в уголок губ. Они мило покушали и начали собираться. Лукина до конца не могла понять, что ей надеть туда где не знала, что ее ждет. Маша подшучивала над ней и умилялась. После получаса сборов, они покинули домик, где еще досыпала вторая влюбленная пара. Третьякова вела ее за руку сквозь высокие и разнообразные деревья пока они не дошли до пункта назначения. Возле сосны стоял припаркованный синий скутер, а Маша достала ключи и отключила сигнализацию. — Маш, это откуда и только не говори… — Да! — Третьякова, ты серьезно?! — Я когда-то была несерьезной? — Нет… — Ты боишься? — Не знаю… — Я увидела, что у них тут есть прокат и не смогла удержаться! К тому же, я помню, что обещала тебя прокатить! — Маш, но тут же шоссе, а там такое движение сумасшедшее… — Ни в коем случае! Туда мы не поедем! Я, конечно, долбанутая, но не самоубийца! — тут девушка взглянула на свои руки, — Ха, ладно, плохая шутка! — Маш… Третьякова подошла к обеспокоенной учительнице и взяла ее лицо в ладони. — Скажи, ты мне веришь? — Верю… — Тогда не бойся, я никогда больше не подвергну тебя опасности и думаю своей башкой, что я делаю. В нем всего 50 кубов, разгоняться сильно не буду и на шоссе мы не поедем. Я уже его обкатала и нашла одну интересную цветочную поляну, где есть пустая ровная дорога! Мы там будем только вдвоем! — И нас не догонят? — засмеялась учительница! — Только скажи и дальше нас двое! — Хорошо, показывай куда садиться на этом драндулете! — Так, запрокидывай ногу, ставь сюда. Пока одной ногой упирайся в землю, чтобы я могла тоже сесть, а то навернемся на ровном месте. Маша тоже села на железного синего коня и завела ключ, поглядывая в зеркало на любимую. — Ноги ставь по бокам, когда поедем, но ни в коем случае не трогай выхлопную трубу, а то они у тебя длинные. Можно обжечься, она очень горячая. — Это я понимаю! Третьякова, уж не думай, что я совсем чайник. Вообще-то машину с шестнадцати лет вожу! А тут вместо четырех колес всего два, но технология такая же! Только за что держаться? — Так, просовывай руки и клади мне на корпус! — М-м-м-м… Вот это мне уже нравится больше! — женщина сзади прижалась поближе и обняла Третьякову. — Только не щекотать! — Обязательно. — учительница горячо прошептала в ухо и оставила сзади поцелуй. — Тогда поехали? — Ох, поехали… — Сейчас доедем до той поляны, тут недалеко и дорога станет ровной. — А мы через… Ой, мамочки!!! — не успела договорить стерва, как Маша дала ходу! Они ехали совсем не быстро по неровной лесной дороге, а учительница вцепилась в нее будто они гнали по трассе двести по встречной! Через пятнадцать минут они выехали на место где была ровная, но пыльная дорога, а по бокам нее широкие поля с какими-то фиолетовыми и до безумия красивыми колосками. В зеркало Маша увидела, что Лукина зажмуривает глаза и будто прячется ей лицом в спину. — Лаура, расслабься и открой глаза! Оглянись вокруг! — У-у-ух, ты!!! — Ну, не страшно? Может шлем тебе дать? — Иди ты! В такую жару! Какая красота!!! — женщина обомлела от видов вокруг себя. Где-то местами можно было заметить людей, которые трудятся в этих сказочных полях! Было очень атмосферно. — Как ты там сказала сегодня? — Что? — Нас не догонят? — Ну… Да. Третьякова включила на всю мощность через колонку эту песню и Лаура засмеялась. — Маша! Ты сумасшедшая!!! — Только скажи, дальше нас двое… — Только огни аэродромов! — Мы убежим, нас не догонят! — подхватила Лукина и начала громко кричать слова песни. Казалось, что таким образом она решила разрядиться и выпустить все свои эмоции через крик и смех! В ней сейчас было очень много самых разных и ярких эмоций, а Маша ее в этом поддержала и тоже пела эту знаменитую песню! — Дальше от них, дальше от дома! — Ночь проводник, спрячь наши тени! За облака, за облаками! — Нас не найдут! Нас не изменят! — Им не достать звезды руками! — громко крикнули они вместе! — Небо уронит ночь на ладони! Нас не догонят! Нас не догонят! Небо уронит ночь на ладони! Нас не догонят! Нас не догонят!!! Они неслись по пыльной дороге под музыку и звонко смеялись, подпевая на весь простор этого сказочного места! Они были счастливы и никто вокруг не смел изменить этого! — Сумасшедшая Третьякова, я люблю тебя! — от счастья кричала преподавательница, да так чтобы это услышал весь мир! — Небо уронит ночь на ладони! Нас не догонят! Нас не догонят! Не догонят…