Забытие

Малыш открыл глаза впервые за очень долгое время. Нет, он не был всё это время слепым, но сейчас чувствовал, что это именно он открыл свои глаза. Взгляд напряжённо застыл на отражении. Веснушчатое, смуглое лицо, чуть вздёрнутые кончики волос и очень тёмные глаза, почти сливающиеся со зрачком. На теле недавно было большое количество ожогов и ссадин, однако после сохранения это всё исчезло, как и всегда. Это был он, но ребёнок не узнавал смотрящего на него с недопониманием по ту сторону стеклянной поверхности. Ребёнок отчаянно хотел верить, что недавние события… Убийства… Всё это было лишь кошмарным сном, потому что сейчас это ощущалось как сон, который тем не менее по ощущениям находил отклик в реальности. Было очень холодно и страшно, а буквальная серость окружения этого места только прибавляла ужаса. Взглянув на своё отражение снова, малыш видел по-прежнему только незнакомца, хоть и понимал что это не так. Хотелось знать причину забвения и если уж это полная потеря памяти, почему он понимает что никогда не хотел и не стал бы причинять вред жителям этого места просто так, а тем более убивать. От этого ощущения беспомощности было очень жутко, а глаза волей-неволей начинали щипать. — Это я… — По спине пробежала дрожь. — …Чара. — Ребёнок слышал этот голос не в первый раз, но его звучание в этот момент странного осознания своей амнезии было неожиданным и оттого особенно настораживающим. Он продолжал неотрывно смотреть на себя. По обе стороны был виден до паники напуганный мальчик в полосатом свитере, который сейчас почти не согревал. Краем глаза тот приметил небольшую деформацию своей тени, но не мог пошевелиться, чтобы проверить, а зубы отстукивали друг об друга собственное сердцебиение. Он слышал за спиной противные, склизкие звуки, которые поначалу были тихими, но продолжали нарастать и нарастали до сих пор. Однако в зеркале за ребёнком никого не было и он очень боялся обернуться. Боялся увидеть что-то кроме пола и стены. Рука резко дёрнулась, когда тот почувствовал что-то на своём плече и пальцы машинально наткнулись на вязкую субстанцию бледно-телесного цвета. Из голосовых связок быстро обернувшегося мальчика вырвался вопль, а ноги машинально поволокли остальное тело подальше к стене. На него смотрело существо, которое выглядело страшнее многих непривычно выглядящих и огромных монстров. С одной стороны нечто напоминающее высокого человека, но аномально огромные глаза, зияющие пустотой и воистину жуткая ухмылка от уха до уха говорили о другом. Всё тело, в том числе и одежда неизвестного ребёнку монстра выглядело как огромный кусок тающего жира, на некоторых местах которого росли маленькие золотые цветы. — Не подходи! — Взревел мальчик, прикрывась руками, когда чудовище с булькающими звуками начало на него наползать. — Здр-равствуй. — Медленно проговорило оно, протягивая вперёд левую руку. Ребёнок узнал голос, но от этого впал в ещё больший шок. Хотелось спрятаться где-нибудь, но даже единственные двери неподалёку были в недосягаемой зоне. — П-пожалуйста, не подходи! — Снова потребовал он, сомневаясь в том что это сработает, но существо тем не менее остановилось и начало принимать более нормальную форму. — Успокойся. В мои планы не входит причинение тебе вреда. — Ответило оно, со злобной улыбкой глядя на ребёнка. — Пока что. — Тот сглотнул, не поверив сперва своим глазам, когда убрал от них ладони. — Ты Ч-чара? — Мальчик с опаской смотрел на жуткую девочку, которая парила над полом. Она смотрела на него в ответ с презрением и любопытством, а с её оболочки то и дело стекали на пол капли неведомой субстанции. — Что с тобой? — Та посмотрела на свои текучие руки. Сейчас она напоминала амальгамета, но не могла провести с собой такое сравнение, как и стоящий рядом ребёнок, потому что оба никогда не видели их. — Это ненадолго. Когда я выполню свою цель, у меня будет отличное тело. — Она встряхнула ладонями. — Не бойся, это не произойдёт прямо сейчас. К тому же у тебя пока есть чем обороняться против меня. — Эти слова были произнесены скорее с насмешкой, когда мальчик с недопониманием вытащил из кармана свитера кинжал, на котором то и дело на свету под определённым углом появлялись красно-чёрные круги. — Но… — В его глазах промелькнул ужас. — Нет, я не такой! — Он выбросил оружие на пол и от звука упавшего лезвия в ушах появилось раздражение, а в голове продолжали крутиться неприятные мысли. — Да, ты прав. Ты не такой. Ты слабак. — Чара глянула на собеседника исподлобья, натягивая ещё более широкую улыбку и медленно надвигаясь на мальчика. — Ты и вправду ничего против меня не сможешь сделать. Ничтожество. — Нет! — Неужели? — Противным голосом переспросила она, глядя как тот сжал кулаки, но не двигался с места. — Ведь ты даже имени своего не знаешь! — Неправда! — Закричал он с дрожью в теле. — Меня зовут… М-моё имя… — Руки обхватили голову, а губы задрожали. Слезы начали обильно течь из глаз. Было больно и страшно от собственной беспомощности и того что невозможно вспомнить даже имя. — Я н-не помню. — Воскрешённая смотрела на это с отвращением. — Так то. Знай своё место. — Она отвернулась, но ненадолго, потому что последовал неожиданный и громко прозвучавший вопрос. — А ты знаешь моё имя?! — Нет. Я не знаю и не обязана знать ничего о тебе. Ты лишь часть моего плана. — Отрезала Чара, направляясь в одну из комнат. — Стой! Что за план? Что здесь происходит?! — Мальчик всё же забрал кинжал, ибо с ним чувствовал себя хоть немного защищённым и открыл нужную дверь, но там никого не было. Он осмотрел комнату и вспомнил что уже был здесь. Проведя рукой по стене, мальчик с ноющим звуком схватился за голову, которая будто разрывалась от воспоминаний. От чужих воспоминаний. — Хочешь знать о моём плане… — Он услышал голос, звучавший из ниоткуда и одновременно будто повсюду. Было сложно узнать местоположение его источника. Ноги перестали слушаться и поволокли ребёнка прочь из дома Азгора. Он кричал и молил о помощи, но здесь никого не было. Мир будто замер во времени, когда тот «очнулся», а на выходе у него скрутило живот и ноги словно отнялись. В носу стоял противный горько-сладковатый запах смерти, а сознание было окружено галлюцинациями. — Пожалуйста, хватит! — Кричал тот в пустоту, захлёбываясь в слезах. Внезапно появилось чувство полного упадка сил, но глаза наконец-то смогли распознать реальность. Мальчик еле встал на ноги и облокотился об стену, вытирая взмокшее лицо рукавом свитера. — Я ненавижу человечество, ты понимаешь? — Прозвучал загробный голос Чары, когда тень снова частично отделилась и сверкая красными глазами, приняла форму хозяйки голоса. — Люди все должны сдохнуть и сгнить под землёй, чтобы плоть каждого из них медленно разлагалась и объедалась червями. Смерть есть высшая мера милосердия для них. — Говорила она, упиваясь нескрываемым наслаждением от каждого слова, пока ребёнок в ужасе прикрывал рот обеими руками. — Нет! Это неправильно! — Принялся он возражать с комом в горле, едва воскресшая перестала говорить. В галлюцинациях тот видел картины из её жизни на поверхности. За короткое время он прочувствовал всю эту её боль и ненависть к людям. Однако, хоть совершенно не помня свою жизнь, мальчик был всё же уверен в своих словах и ему было больно слышать надрывной смех в ответ, который раздавался вокруг и сопровождался при этом отвратительными деформациями оболочки Чары, но он не сдавался. — Я понимаю, что очень многие люди забыли о доброте и ты жила среди них, но все они не могут быть такими! — Кричал он, сидя на коленях, потому что было сложно превозмогать над слабостью в теле, пока в мозгу разливался искажённый смех. — …Ахахахахах! — Наверху треснуло несколько световых панелей и район окутал полумрак. — Скажи это ещё раз! — Со злобной и кривой усмешкой потребовало существо, которое почти невозможно было назвать ребёнком. — Скажу! Я знаю, несмотря ни на что, никто не должен умирать! Существует же много светлого и хорошего, что создали люди, есть прекрасные вещи и чувства! Они достойны того, чтобы бороться за них! — С уверенностью говорил мальчик. — Ты говоришь сейчас за всех людей, не так-ли, идиот? — Прорычала Чара, с силой прижимая одной рукой к стене ребёнка и медленно принимая более адекватную форму. — Говоришь так, будто знаешь их, даже не зная ничего о себе. Не забывай что это по их прихоти монстры заключены здесь. И никто из людей за столько лет не решился освободить их… — Но ты решилась! — Перебил тот. — Не говори, что тебе монстры были безразличны, это не правда! Да, я не помню ничего, но если уж ты зовёшь меня слабым и если все люди жестоки, я бы по-твоему выжил? — По крайней мере не полез бы на гору. — Пробурчала та, медленно отходя. — Я была и являюсь до сих пор доказательством того что люди незаслуженно паразитируют мир своим существованием. — Дитя напротив прижало свои смуглые руки в области ноющего сердца. Ощущения были такие, будто душа вот-вот начнёт разрываться на мелкие части. — Ты тоже говоришь за всех людей. — Тихим полушёпотом говорил ребёнок в ответ, пытаясь игнорировать боль. — Первое и единственное что я запомнил, когда упал сюда в Подземелье, это твоё имя, Чара. Я не знаю почему и не помню зачем забрался на Эббот, но может я упал сюда вообще случайно, по глупости, в темноте. — Опираясь рукой об стену, он хотел после передышки продолжить говорить, но не успел. — Я знаю, кто назвал моё имя. С его помощью я и собираюсь уничтожить мир. — Сказала девочка, летая над полом и совсем не смотря в сторону собеседника. — Тебя ничего из этого не касается. Ты ничего не помнишь и являешься лишь нашим инструментом в этом деле. — После этих слов ребёнку стала немного понятна причина, по которой он убивал монстров, хотя никогда не стал бы этого делать по своей воле. — Ты не скажешь мне, кто это, да? — В ответ на это Чара лишь нахмурила брови. Возможно она на самом деле и не знает. Ребёнок подошёл к ней и положил на её липкое плечо свою руку, но та с отвращением отпрянула. — Чара, поверь, ты ненавидишь меня и всех людей, потому что считаешь их всех плохими, но то что ты всё же желала счастья монстрам опровергает это. То что я желаю тебе счастья, опровергает это! — Спокойно, но уверенно и с надеждой говорил он. — Этот кто-то не доказывает правоту кого-то из нас, но позволь мне хотя-бы попытаться! — Ребёнок с доброй улыбкой протянул вперёд уже свою левую руку в знак примирения. Девочка с пылающим румянцем на текучем лице несколько секунд безэмоционально смотрела на собеседника, затем взяла его за запястье протянутой руки и приложила к себе. — Твоя жалость ко мне бессмысленна. — Отрешённо начала говорить она. — Знаешь почему я такая? Потому что являюсь лишь магическим сгустком воспоминаний, сотканным из ненависти и чужой решимости. — Мальчик чувствовал как густая жидкость хлюпает меж его пальцев, но Чара всё ещё держала его за руку. — У меня нет души и твои слова ничего не могут для меня значить. Я не чувствую ничего, кроме потребности в силе. — Она начала тихонько посмеиваться. — Знаешь, я бы сказала что мне жаль, но нет, мне не жаль! — Прорычала она с безумным взглядом, при этом продолжая сжимать чужую руку, ладонь которой находилась в области гипотетического расположения сердца, но там ничего не билось. Чара не оставляла собственной тени. Чара не отражалась в зеркале. Внутри неё не было ничего, кроме пустоты и желания распространять эту пустоту, пока ничего вокруг не останется. Ребёнок в фиолетовом смотрел в глаза другому ребёнку из потустороннего мира и чувствовал только отчаяние, пока не последовал твёрдый вопрос. — Ну так скажи. Ты думаешь, я испытываю хоть что-то, кроме того, из чего состою? — Я думаю что ты испытываешь боль. — После недолгих размышлений произнёс тот в ответ и почти моментально пожалел об этом, потому что тестообразная субстанция полностью поглотила его уже онемевшую руку и двигалась дальше. — Да?! Интересно, из-за чего? — Неожиданно взревела Чара. — Ты думаешь, мне больно от того что мой брат умер понапрасну? Думаешь, мне больно, от того что Ториель называла тебя «своим дитя», будто бы моё существование ничего для неё не значило? — Значило! — Кричал тот, безуспешно пытаясь освободиться. — Она просто пыталась меня защитить! — Ха-хаа. «Защитить» — Повторила воскрешённая противным голосом, искажая своё лицо до такого состояния, что в её пасти легко поместилась бы чья-нибудь голова. — Ей не удалось даже себя защитить! — Она с презрением глядела пустыми глазами на почти обездвиженного и кричащего ребёнка, который почувствовал что его ноги отрываются от земли. — Ториель была просто помешана на заботе. Никто из упавших детей для неё не ничего не значил. Она заменила меня. — Последовал замах. — Заменила тобой! — Голову мальчика охватила пульсирующая боль от удара об, к счастью, деревянную стену. Пытаясь встать, он схватился за ноющую руку и оглядел двор. Чара пропала. Доползать до звезды сохранения ребёнку приходилось долго и мучительно. Тем не менее он вылечил её силой полученные травмы. Если не все, то по крайней мере большую шишку на затылке. Слабость из тела никуда не ушла и малыш некоторое время смотрел на жёлтый источник света, даже забыв как выглядит поверхность, но сохранение всё же вызывало ассоциацию с Солнцем. Если бы тот имел контроль над сбросами, то попытался что-нибудь изменить, но страдалец даже не знал, что это такое. Вяло бродя по пустынным районам Нового Дома и иногда останавливаясь для передышки, ибо слабость была ужасной, он напевал себе для успокоения неизвестную ему мелодию, неизвестной ему песенки, но точно не придуманную, а где-то услышанную. Рука после почёсывания затылка обнаружила золотую цепочку на шее, а затем и кулончик в виде сердца с надписью «Лучшие друзья навсегда». Малыш едва помнил откуда у него этот кулон, но знал что это не его вещь и её нужно вернуть. Он с этими мыслями направлялся назад, убрав волосы за уши и вытирая лицо от то дело наступавших слёз, испытывал угнетение от того что помнит только прошлое Чары. Не своё. И начал о чём-то догадываться. Как ни странно, мальчик нашёл хозяйку медальона неподалёку от лифта. Она, вися в нескольких миллиметрах над землёй, в полусидячей позе пустым взглядом оглядывала город и едва завидев сородича, зашипела, нахмурив брови. — Нет, постой, не уходи! — Устало попросил тот, вытащив из кармана аксессуар и протянул его воскресшей. — Я просто хотел отдать тебе это. — Тц. — Скривилась она и холодной резкостью ответила. — Оставь себе. Когда всё закончится, он по-любому вернётся ко мне. — После этих слов ребёнок всё понял окончательно. — Чара, скажи. — Не меняя тона, начал он. — Для того чтобы всё закончилось, я должен буду умереть? — Да. — Не глядя на собеседника подтвердила та. — Ты должен будешь умереть. — При ином раскладе малыш начал бы думать об избежании этого, но сейчас он просто от бессилия сполз на пол к стене, неподалёку от Чары. — Я не отступлюсь от своего плана. — Добавила она, скосив взгляд. — Процесс уже давно запущен и ты ничего не сможешь сделать с этим. — Я знаю. — Полушёпотом ответил тот, чувствуя новый нарастающий ком в горле. — Я просто очень устал. Так много времени прошло с того момента как я попал сюда. — Он подобрал под себя ноги и упёрся лбом в коленки. — Я только хочу немного поспать. — Ребёнок ощущал вялость. Не хотелось делать каких-либо движений, а просто провалиться в Морфеево царство хоть на какое-то время. Девочка внимательно смотрела на эту сцену с холодом, несмотря на кровавого цвета глаза, а в голове же крутились разные мысли. — Пожалуйста… — Вдруг снова заговорил тот, находясь в полудрёме. — Если будет возможность, я хочу увидеть как-нибудь Поверхность в последний раз. — При этом меж слов слышались тихие всхлипы. — Может быть я смогу вспомнить хотя-бы своё имя. — Тут он неожиданно вздрогнул и приподнял голову. — Только не уходи, пожалуйста. Я только передохнý немного. — Попросил ребёнок, продолжая чувствовать как глаза будто наливаются свинцом. Не хотелось чувствовать себя одному, пока мир вокруг замер. — А ты спать не будешь? — Тихо задал он вопрос. Уже последний, потому что после него ребёнок начал сопеть. — Нет. — Твёрдо ответила она, зная, что когда дитя проснётся, то окончательно потеряет себя и понимала, что он тоже это знает. — Демонам не нужен сон. Чара продолжала сидеть в молчаливом ожидании чего-то и задумчиво глядела на обречённого мальчика, у которого не было ничего. Ни своих воспоминаний, ни имени. Ничего, кроме пожалуй, надежды. *** — …Если ты решишь снова воссоздать этот мир, другой путь будет предпочтительнее.