Не достоин?..

Джузо каждый раз непонимающе наклонял голову набок, когда замечал неоднозначные действия Абары по отношению к нему. Тот относился к нему так, как будто любил его. Он заботился о нём, беспокоился и всячески старался помочь. Сузуя считал, что в такого человека, как он, невозможно влюбиться. Невозможно же?.. Джузо считал, что он не достоин любви. Да и он не до конца понимал, что это такое — любовь. У него не было семьи, которая бы показала, как это чувство проявляется. Он никогда не любил. Единственное, что он испытывал, похожее на любовь, — привязанность. Привязанность к его «матери», которая воспитывала его. Он понимал, что она не привнесла в его жизнь ничего хорошего, но не мог забыть проведённое вместе время, когда она, словно родная мама, сидела с ним, играла, читала книжки, наряжалась в наряды, хоть и девчачьи. Даже то время, когда она учила его убивать, постепенно разрушая хрупкую детскую психику, сажала его на цепь, тренировала на износ так, что вначале после этого Сузуя чувствовал себя полностью опустошённым, но со временем он привык к этому, становясь сильнее, не заставили его ненавидеть этого человека, с которым он провёл детство. Воспоминания обо всём этом просто были. Воспитываясь у жестокого гуля, нельзя не привыкнуть к тому, что окружающим наплевать на твои эмоции, чувства, желания, но зато легче научиться скрывать свои эмоции за маской весёлой улыбки, что он и делал. И даже после того, как на то здание, где он жил вместе с гулями, напали следователи, и его забрали, он не изменился. Он остался весёлым, улыбающимся, жизнерадостным и жестоким ребёнком, который любил в свободное время, которого у него было много, давить муравьёв и шить на себе узоры, — из которых больше всего ему нравились крестики — которые украшали немалую часть его тела. Все считали его странным, остерегались его, стараясь не попадаться лишний раз ему на глаза и обходя по широкой дуге, чтобы не нарваться на неприятности, которые, как они себе надумали, мог им причинить Рей*. А он привык к этому, даже не стараясь наладить контакт хоть с кем нибудь. Его устраивало то одиночество, в котором он жил. Он всегда быстро находил себе занятия по душе, поэтому ему было некогда скучать. Единственный человек, который хорошо к нему относился, — господин Шинохара. Джузо не понимал, почему, но тот действительно относился к нему, как к своему ребёнку. Спрашивал, как он себя чувствует, как у него дела, настроение, интересовался, что ему нравится, заботился о нём, объяснял всё, что спрашивал у него Сузуя о работе следователей, трепал его по волосам, как будто они были друзьями. И Джузо опять привязался к человеку. Но, думая об этом, он пришёл к выводу, что, скорее всего, начал считать господина Шинохару отцом. И он любил этого мужчину любовью, которую испытывают дети к своим родителям. И Сузуя наконец понял, что такое любовь. Это такое чувство, которое заставляет тебя переживать за человека, которого ты любишь, беспокоиться и заботиться о нём; готовность сделать для него всё возможное и невозможное, желание помочь, осознание того, что, даже не смотря на его недостатки, ты продолжишь любить. Но… Размышления на эту тему заставили парня подумать вот о чём — можно ли влюбиться в него самого? В такого простодушного, но плюющего на чужих для него людей; весёлого, но жестокого; оптимистичного, но познавшего все тяготы жизни. Подумал, подумал и понял — нет. Люди считали его сумасшедшим, а сумасшедших не любят. Поэтому он смирился с тем, что он всю жизнь — которая может быть и очень короткой, учитывая его работу — будет один. Хотя, может быть, заведёт домашнее животное, например, кошку, как Акира-сан. Конечно, хотелось жирафа, — парень считал их забавными и красивыми — но для него нужно было много места, а этого у Джузо нет. Печально. Но ничего, он и один сможет прожить. А жирафов можно и в зоопарке увидеть, что он регулярно и делал. Когда во время операции по уничтожению «Совы» господин Шинохара серьёзно пострадал и был на грани смерти, Сузуя как будто потерял огромную часть себя, своей души; он чувствовал такую опустошённость, что даже подумал, что умер. Он, не обращая внимания на то, что сам потерял ногу, продолжал сражаться, только чтобы чудовище не смогло съесть его отца. И, после того, как ему пришлось смириться с тем, что господин Шинохара возможно больше никогда не очнётся и просто будет лежать в коме или вообще умрёт, Джузо открыл и обратную сторону любви — тёмную, всепоглощающую, которая накрывает тебя прочным куполом, из которого не выбраться, которая топит тебя в отчаянии; она появляется тогда, когда с тем, кого ты любишь — не важно, мать, отца, родственника, друга, возлюбленного, родного человека, который заменил тебе родителей — случается беда или трагедия. Сузуя не ожидал, что будет так подавлен. Но потом, через какое-то время, всё же пришёл в норму. Для человека с психикой, как у него, было достижением то, что он почувствовал грусть от того, что человек серьёзно пострадал. Ведь раньше ему было совершенно плевать даже на смерть знакомых — все умирают, и что с того? Но он сумел измениться благодаря своему наставнику, привязаться к нему; он восхищался им. Но, ему казалось, что он бы был расстроен только от смерти Юкинори Шинохары, на остальных ему, как и раньше, было безразлично — видимо это навсегда. Он смирился — пришлось, видя каждый раз, когда он приходил навещать Шинохару и менять цветы в вазе в его палате, что всё так же, как и было, когда он приходил в прошлый раз, и в позапрошлый — и полностью погрузился в работу, так как ответственности стало больше — он же теперь целый начальник. У него в подчинении были разные люди. Самым выделяющимся был Хамбее Абара — высокий парень с длинными чёрными волосами. Он отличался от остальных своим нерешительным характером и боязнью трупов и гулей, что было странным, учитывая, что он работает следователем. Джузо еле удалось приучить его убивать гулей, и то, своим — опасным для себя, конечно же — методом. На очередном задании, которое они выполняли вдвоём, когда гуль напал на Сузую, желая убить, он не отреагировал, продолжая стоять на месте и улыбаться, как будто ничего не происходило. И, как он и рассчитывал, Хамбее, испугавшись за жизнь начальника, своим куинке, не секунды не колеблясь, отрубил монстру голову. Потом он ещё долго поражался тому, что он это сделал, даже пил успокоительное, чтобы прийти в себя после случившегося, но он всё таки сделал это. У него получилось. Только благодаря Сузуе-семпаю. Абара чем-то зацепил Джузо. Сузуя сам не понимал чем и как, но понимал сам факт: его собственный взгляд всегда был прикован к своему подчинённому; он доверял ему больше всех; он беспокоился за Хамбее сильнее, чем за остальных в его команде. Последнее, конечно, можно было оправдать тем, что у Абары было больше шансов умереть, из-за того, что он ещё не до конца привык убивать, но Джузо, размышляя о всей этой ситуации в целом и об Хамбее в частности, постепенно приходил к выводу, осознавал, что, видимо, он впервые в жизни влюбился. На это указывало всё. Сузуя впервые в жизни был в нерешительности. Он бы даже сказал, что ему немного страшно. Джузо сомневался. Он не был уверен в себе и своих силах. А вдруг ему показалось, и на самом деле Абара не любит его? Что же тогда делать? Тряхнув головой, он постарался выбросить эти нагнетающие обстановку мысли. Вдохнув и выдохнув для того, чтобы привести себя в порядок, он с вечной улыбкой на губах в припрыжку пошёл искать Хамбее. Наконец найдя его, он попросил его остановиться. — Что-то случилось? Кивнув, Сузуя спросил его: — Ты любишь меня, да? Лицо Хамбее стало более обеспокоенным, чем обычно, а его глаза забегали, стараясь не смотреть на командира. — Ч-что? Что вы им-меете ввиду? Я вас не понимаю... Положив ладонь на его руку, останавливая, он сказал: — Сколько раз я учил тебя не быть мямлей? Успокойся и ответь честно. Ты не умеешь врать. Обречённо вздохнув и немного сгорбившись, он пробубнил: — Да... — Чётче! — Да, люблю! Благо, коридор, в котором они стояли, был пуст, но Абара всё равно нервно оглянулся по сторонам, дабы убедиться, что никто не видит его позора. Опустив взгляд на начальника, он ожидал увидеть в его взгляде презрение или что-то подобное, но заметил лишь одобрение. — Молодец, что сознался, но... Никогда не ври тем, кого ты любишь. Ведь я же тебе не вру. Плавно проведя по его руке, будто погладив, словно кошку, он неспеша ушёл, улыбнувшись на прощание понявшему смысл его слов, и поэтому шокированному, Хамбее, и оставив его наедине с мыслями.