До солнца и обратно

Говорят, любовь — коварная штука. Она появляется там, где ты совсем её не ждешь. Богу хитрости и обмана понадобилось пару дней, чтобы впервые полюбить кого-то, кроме себя, но вот же глупая девчонка — ей невтерпёж вернуться назад, к смертным. Конец приключениям наступил так же быстро, как и начался, застав тем самым врасплох неотёсанного асгардца. Внешне Локи казался отстранённым от всего происходящего, спокойным, как водная гладь мирового океана, но внутри образовавшийся тёмный сгусток скрытой боли кольцом окружил грудную клетку своими щупальцами и сдавил все кости до тошнотворного хруста. Локи едва сморщился, до крови прикусив губу. «Один так просто позволяет ей уйти. Какова цена за неожиданное проявление великодушия? Что задумал этот старый сучонок?» Сияющее мерцание стены, отделяющей Мидгард от земель асов изрядно раздражало. Подведённые чёрной краской нижние веки нервно задёргались. Локи вдруг осознал, что он ничем не лучше Хранителя Миров: прятки в укрытии из веток высокого кустарника говорили о том, что он также готов отпустить её — ведь он нарочно отстал после прибытия на берег, скрылся в тени, лишь бы не видеть, как она уходит. В полуобморочном состоянии бесшумно опустившись на песок, мужчина аккуратно достал флягу из кармана и торопливо отпил несколько глотков. Приторная сладость с горьковатыми нотками растеклась по горлу, пробуждая страх и трусость взять верх над чувствами. Локи всецело отдался божественному напитку, не сразу услышав шаги где-то сбоку, лишь ощутил холод, пробирающий до мурашек по всему телу. — А я уж было понадеялась, что ты сбежал, — Лив присела рядом и обхватила колени руками. Её пухлые губы изогнулись в грустной усмешке. — Золотко, разве я похож на того, кто бежит от проблем? — асгардец не смог сдержать улыбки, вспомнив, как сам же недавно убегал от паучьих лап алайсиаги, оставив ей троицу на растерзание. «Разумеется, похож, рыжий ты плут», — подсознание со всей силы надавливало на болезненные точки в душе Локи за горделивое молчание. На бледном лице Лив мелькнула слабая тень румянца. — Мой уход для тебя проблема? — девушка отвела взгляд от бескрайнего моря и сосредоточилась на жёлтых глазах, так напоминающих ей два натуральных ярко-жёлтых гелиодо́ра. В этот же момент она ощутила покалывание, словно её тонкой иглой укололи в сердце, оно сжалось в неподвластном приступе гнетущей тоски. Ей не хотелось уходить. В лучах лунного света блеснули надвигающиеся слёзы. А ходячий «дар солнца» сидел возле неё, медленно потягивал из фляги осточертевший мёд, не спуская пустого взора с горизонта, и будто бы не замечал в ночном воздухе рябь от урагана страданий. — Тебе пора возвращаться домой, золотко, — прохрипел он. — Иди. — Даже не проводишь до границы? — сжав в кулаках песок с хвоей, Лив вовсе не обратила внимания на впившиеся в ладони иголки. — Зачем? — он наконец посмотрел в сторону спутницы, уничтожая в ней всё живое одним лишь равнодушным взглядом, что дался ему нелегко. — Я хоть и самый лучший любовник во всех Девяти мирах, но привык выпроваживать валькирий до восхода, а не провожать. — Да ты… ты просто… — грязные ругательства крутились на языке девушки, но ни одно не могло передать её обратившееся в прах состояние. — Прости, золотко, перебью: если горишь желанием попетушиться, то я намерен закончить эту бессмысленную аудиенцию сейчас же, — голос звучал спокойно, однако для Лив будто бы раздался раскат грома. — Жаль, что на память обо мне тебе останется лишь… *** Лив первый раз в жизни не пожалела о том, что поборола лень и встала среди ночи, чтобы попить водички. — Локи, я… — Знаю, Лив. Я тоже. Огонь между ними разгорался ярче. Одежды всё меньше. Длинное синее платье с красивыми вышивками, выданное Ванадис в знак гостеприимства, затрещало по швам под напором сильных рук вместе с нижней рубахой простого кроя. — Локи! Ты что... Он не дал договорить, резко развернул спиной к себе, поймав протестующие стоны валькирии. Бережно уложил на широкую скамью животом вниз и в ту же секунду оказался сверху. Затем собрал волосы в кулак, немного грубо потянул голову девушки на себя. — Ты уверена? На этом этапе я ещё в силах остановиться, — промурлыкал прямо в губы. Лив застонала, вынуждая мужчину вновь дёрнуть за волосы. — Я не люблю повторять дважды. Отвечай. — Да-а. Член твердел с каждым звуком её тихого голоса, в котором отчётливо слышалось голодное вожделение. С самой первой встречи он терпел, прятал ненормальную заинтересованность к этой девчонке, насколько позволял проклятый стояк. Но в бессонную для двоих ночь больше не смог противиться. Одним движением он перевернул девушку, чтобы поймать в темноте затуманенный взгляд серо-зелёных глаз. Раньше он мог наблюдать в них сплошную невинность, несмотря на воинственную собранность, а теперь в расширенных зрачках плясали бесы, которые открыто предлагали завладеть телом и душой. Длинные пальцы ётуна плавно передвигались вдоль женского тела, словно он перебирал драгоценный шёлк. Невозможно было налюбоваться открывшейся взору картиной: прямые чёрные локоны свисали с деревянной поверхности, упругая грудь вздымалась. Кожа, как мрамор, чистая, гладкая. Никогда прежде он не видел ничего красивее. Припав губами к торчащим соскам, Локи опустил руку между ног, надавил ладонью на возбуждённый клитор через трусики и довольно промычал. — М-м-м, а это приятно, — задрав край мокрой ткани, не церемонясь, вошел внутрь средним пальцем и снова получил пронзительный стон. Лив тут же закрыла рот тыльной стороной ладони, стараясь быть тише, но Локи, кажется, нравилась эта игра, ведь в ней валькирия осипшим голосом звала его богом. Она возжелала его как никого и никогда. Свободной рукой Локи упёрся в скамью, другой же медленно наращивал темп. — Локи, пожалуйста... — Валькирия прошептала сквозь стоны, задыхаясь на пике оргазма. Мужчина остановился. Убрал руку. — Скажи, я же у тебя не первый? Хотя нет, не отвечай, — усмехнувшись, он наклонился вперёд. Сладкий запах ванили буквально сводил с ума. Не отрываясь от её глаз, Локи с хитрым прищуром облизнул влажный палец, довольствуясь поражённой реакцией. — Я хочу стать последним, золотко. Девушка не успела что-либо ответить, он быстро освободился от лишней одежды и жадно впился в губы, целуя с животной страстью. Настойчиво ворвался языком в рот, чтобы она распробовала собственный сок. — Ты моя, Лив. После этого он вошёл в неё, надеясь, что она не запомнит его слов. Медленно. На всю длину. Теперь стонали они оба, напрочь забыв про спящих гостей дома. Локи до покраснения сжал попку девушки, насаживая её на себя, постепенно ускоряясь. Скамья беспощадно скрипела, билась о бочки, даже если они перевернутся, ничто не заставит их остановиться. Ётуну было всё мало: он кусал манящие губы, царапал кожу, оставляя красные полосы, сжимал соски и не мог насытиться хрупким телом. Хотелось большего. Хотелось чувствовать только её, двигаться только в ней, доводя до полного безумства. Почти обессилев, Лив с каждым толчком кричала под ним, вцепившись в плечи. Внутри то сжимала, то разжимала член. Выкрикнув имя бога хитрости, выгнулась дугой. Он кончил следом за ней. *** — Плевать, пошёл ты, — отогнав теперь уже болезненные воспоминания и пнув камень, мирно лежащий на песке, Лив вскочила на ноги. — Вот уж не думала, что мемы про рыжих окажутся правдивыми — у вас нет души. Обхватив себя за плечи, стараясь унять бешеный стук сердца и возникшую дрожь, девушка на ватных ногах добралась до стены. Улль и Сагр сочувственно переглянулись, отступили, освобождая проход. Женский силуэт скрылся за мерцанием барьера, а из жёлтых глаз дорожкой поползла вниз прозрачная слеза. — Прости меня, золотко.