***
Ойкава проснулся только через два дня. Все думали, что он впадет в кому, но когда он очнулся, все облегчённо вздохнули. Ивайзуми не спал все эти два дня. Он выглядел, как доисторический человек. Огромные мешки под глазами, уставший вид. Все это приводило в ужас при виде его. Но в тот день Хаджиме познал реальный ужас и страх. Он никогда так не боялся за Ойкаву. Но почему тот ему не сказал? Почему оставил все в тайне? Днём всё было нормально, он шутил над Хаджиме, как обычно. Но медсестра, которая знала Тоору пояснила ему, что у парня случаются приступы, когда он перегружает себя. А он это делает всегда.***
- Я беру за тебя ответственность. Когда мы выпустимся, купим квартиру и я буду полностью за тобой наблюдать. А когда у тебя случаются приступы ночью - звони мне. Безоговорочно. - серьезно говорил Хаджиме. А Ойкава лишь хихикал над ним, - Что смеёшься, Дурокава? - Так сразу? Такой сексуальный напор. Прямо так и хочется тебя трахнуть.., - он снова захихикал. - Ойкава, скажи мне. Ты дурак?, - жест, который сделал Хаджиме напоминал "руколицо". - Тебе не смешно? А я и не шучу. Я бы так тебя и взял, хоть насильно, - он снова засмеялся, но в глубине души, он не шутил. Ему и вправду нравился Ива-чан. Ему нравилось все. Глаза, лицо, речь, причёска. Вот она - причина жить. А новость о том, что они будут жить вместе, его обрадовала ещё больше. Но была одна проблема. Из-за приступов его сердце могло остановиться. А значит, он умрет. Но под присмотром Ивайзуми, такого не произойдёт. Он уверен. Он доверяет другу. А друг доверяет ему.***
Выпускной. Ойкава подкалывал своих одноклассников, а те ругались на него. Глазами он искал Ивайзуми Хаджиме, но не нашел его. - Ивайзуми Хаджиме, - произнес директор, который выдавал аттестат и выпускной диплом. Ивайзуми выбежал из двери и забрал свои документы. - Ура~! Молодец!, - донеслось с последних рядов. Такой родной голос. Как никак, это был Ойкава Тоору - дурачок и красавчик, а так же умный старшеклассник и выпускник старшей школы АобаДжосай. Так глупо слышать это, но так приятно. Тебя кто-то поддерживает. Тот кто поддерживает, обычно не получает поддержки. Так глупо выглядит Ивайзуми, смотря на задние ряды. У него никогда не было таких друзей. Даже фанатки Ойкавы не заменят Ивайзуми. А участники волейбольной команды АобаДжосай не заменят Ивайзуми Ойкаву. Так глупо получается. Они друзья, а выглядят как любовники. «Да... Всё-таки так глупо... И вправду... Очень глупо...», - думал Хаджиме, смотря на парня с задних рядов, который ему махал и улыбался. Так глупо улыбался. Но так приятно видеть его улыбку. Такую добрую, искреннюю, иногда насмешливую, но всё-таки... Так приятно... Он улыбается не смотря на свои проблемы. Такой улыбчивый парень, а внутри... Он умирает...***
После выпускного вечера, родители Ойкавы попросили сфотографировать друзей. Ивайзуми был не против, а вот Ойкаву пришлось уговаривать долго. Он сопротивлялся как мог, но в конце сдался. Тоору выкорчил смешную гримасу и фотография получилась смазанная, потому что мама Тоору засмеялась. - На память.., - сказала она, каким-то грустным тоном. - Мам, Ива-чан хочет меня украсть. Вы же не позволите ему меня мучить?, - он сделал щенячий взгляд, от чего мать Ойкавы рассмеялась. - Ивайзуми, только верни его нам, - он улыбнулась брюнету, а он улыбнулся ей, - нам ещё попрощаться нужно... - Так точно, - рассмеялся Хаджиме. Он взял Ойкаву за руку и повел куда-то. - Ива-чан? Куда мы идём?, - спросил парень. - В твой любимый кабинет этой школы. После они перемещались тихо, без вопросов. Они пришли в кабинет химии, и Хаджиме закрыл дверь. - Ойкава. Послушай меня. Тоору вопросительно посмотрел на него. - Ты... Ты мне нравишься. И впрямь, глупо звучит, но это правда... Горькая правда... Ойкава промедлил с ответом, но всё-таки сказал. - Это взаимно. Он подошёл к Хаджиме в притык, посмотрел на его губы, потом в глаза Ивайзуми, на что получил кивок. Он медленно приблизился к его губам и медленно проникал в рот друга. Он ласкал его верхнее нёбо своим языком. Их губы танцевали в свете луны. «Так глупо получается... Опять глупо... Я только признался, а мы уже целуемся... С ним я не боюсь выглядеть глупо... С ним мне не страшно... Я люблю его... Этого придурка - Ойкаву Тоору...» Ойкава отстранился и сел на парту, где раньше сидел. - Как долго? - Что? - Как долго я тебе нравлюсь? - С того дня, как я впервые пришел в волейбольный клуб,- признался Хаджиме, - А я тебе? - С того дня, как мы впервые проиграли на национальных. Ты так успокаивал меня. Тогда я ещё сомневался в своих чувствах. А после того случая я уверен. Ты мне нравишься. Они замолчали. Они смотрели друг на друга молча. У них не было темы для разговора. Но смотреть друг на друга молча, им нравилось больше. - Предлагаю отметить наши отношения и выпускной, - вдруг заговорил Тоору. - Отношения?, - переспросил Ивайзуми. - Ты думал, мы останемся друзьями? - Нет... Но так сразу?... - А ты, что, боишься меня? Мы, что, знакомы день? - Нет... Нет, Ойкава, все нормально... И называй меня Ивайзуми. Пожалуйста. - Так уж и быть, - насмешливо закатил глаза Тоору. Они спустились в бальный зал, где вечеринка кипела. Они подошли к столу с угощением и напитками, и взяли по стакану шампанского. - За здоровье, - сказал Ойкава, и выпил залпом весь стакан. Хаджиме последовал его примеру. Они такие красивые. В смокингах. Ойкава в своих очках. Он знал, что уже завтра утром они переезжают, это пугает, но и радует одновременно.***
Ойкава проснулся, и выглянул в окно. Выпал первый снег. Он открыл окно и холодный обдувающий ветерок хлынул на его лицо. Он спустился на первый этаж, где его ждали родители. Мама приготовила его любимые панкейки, а папа сделал его любимый смузи. Сейчас он попрощается с родителями, и "Здравствуй, Новая жизнь." Его мама захлёбывалась в слезах, от мысли, что ее сын, не будет жить с ней. Ойкава подошёл к ней и обнял. - Мам, я буду звонить, и навещать вас каждый месяц, обещаю. Слово Ойкавы. Его мама засмеялась сквозь слёзы. - Ты никогда не сдерживал свои слова, глупенький, - она обняла его крепко-крепко, и позвала отца. Они просидели в обнимку очень долго, но пришло время завтракать, взять вещи и поехать в центр Токио. Он ел мамины панкейки и пил папин смузи со слезами на глазах. Возможно, он больше не почувствует этого вкуса. Когда Тоору попрощался с родителями, и вышел из дома, его ждал Ивайзуми, который приехал на машине. Пока Хаджиме прощался с родителями Ойкавы, Ойкава пытался уложить в огромный багажник машины свои чемоданы. Это выглядело смешно. Он положил один чемодан, и попросил Ива-чана уложить другие. После они сели в транспорт, и поехали прямиком в центр прекрасного города и столицы Японии. Дорога была долгой. Ойкава успел 3 раза поспать, 2 раза поесть, и они останавливались на каждом поле. Ойкава фотографировался, а Ивайзуми кричал на него, то, что очень холодно, и если машина заглохнет, то он будет ее толкать прямо до их квартиры. Тот лишь отмахивался, и говорил, что нужно оставить на память. Наконец, они доехали до Токио, и им осталось приехать в центр и заселиться. А дальше, Живи - не хочу. Ойкава не хотел заходить на комментарии перед парнем, поэтому отложил это на вечер. Но он значительно погрустнел и это было очень заметно. Они остановились в кафе. Ивайзуми был слишком голоден, и заказал большой рамен, а Ойкава лишь кофе. Панкейки его матери ещё не растворились в его животе. - Ивайзуми? - Да?, - парень уже ел, но ответить смог. - Рядом с нашим домом будет спортивный зал? Там можно будет заниматься волейболом? - Вроде бы был, и я хотел предложить тебе, заниматься нашей деятельностью даже здесь, в середине этого города. Ойкава даже обрадовался. Повезло ему с таким парнем. Он и спокойный, и умный, и так понимает Ойкаву. Как же это мило. Парни подъехали к дому, где находится их квартира. Дом был большой, а через дорогу был спортивный зал. А это значит, что они смогут продолжать заниматься волейболом. Ойкава радостно посмотрел на Ивайзуми, а Хаджиме посмотрел в те самые янтарные глаза. Они сверкали от радости. Стало быть, он хотел закричать, но не смог, так как был в автомобиле его парня. Он вновь посмотрел на губы Ивайзуми. И без разрешения самого Ива-чана, полез целоваться. Целовался он отменно. Так думал Хаджиме. Он так привык к этому взгляду. К этим взъерошенным волосам. К этой манере говорить. К этому человеку. «Неужели... Я привязался... Нет... Быть не может...» Они просидели в машине ещё минут 20. Так непривычно. Обычно улицы были пустыми, а сейчас на них куча народу. Ойкава, похоже, вообще сидел без дыхания. Но вскоре, Ива-чан открыл дверь машины, вытащил чемоданы из багажника, и пошел к дому. Он подождал Ойкаву, и тот вышел из машины. Они поднялись на нужный этаж и нашли свою квартиру. Они открыли дверь и поняли, что это их мечта. Квартира была очень чистая, и просто огромная. Большое количество комнатных растений, и самих комнат приводило парней в реальный шок.***
Ночь. В квартире тишина. Лишь похрапывания Ивайзуми. Ойкава сидит на кухне, и читает гневные комментарии. Снова эта безмолвная истерика. Казалось, он вот-вот упадет. У него кружилась голова, и он издал негромкий всхлип. Сопение и храп оборвались, и на кухню врывается Хаджиме, с таким выражением лица, как будто он смерть увидел. - Эй, солнце... Что случилось?, - Ивайзуми подошёл к шатену, и обнял его. Тот лишь уткнулся в его плечо и зарыдал. Его трясло, а ночная рубашка была почти уже мокрая. Хаджиме гладил Тоору по голове, пытался хоть как-то успокоить, но у него не получалось. Так они просидели до 4 утра, и уже спящий Ойкава спал на плече у парня. Тот отнес Ойкаву на кровать, а чтобы его не будить, пошел спать на диван в коридоре. Парни проснулись поздно. Они тут же принялись разбирать баррикады из коробок. - Я разбираю вещи в комнате, а ты на кухне. Посуда вот в тех коробках, - Хаджиме указал на коробку прямо перед дверью квартиры. Ойкава послушно взял ее и понес на кухню. Он напевал свою любимую песню и разбирался в посуде. Дел было много, но настроение было идеальное. В квартире было тихо, его нарушало тихое пение Тоору, но тут раздался звук, бьющийся посуды. Ивайзуми подскочил, и кинулся на кухню. - Ойкава, все нормально? Ты не ранен? - Ива, прости... Я разбирал, но у меня затряслись руки и тарелка выпала из них... Извини... - Тебе не за что извиняться, где находится коробка с веником? - Рядом со шкафом, вроде... Хаджиме пошел, достал веник, и вернулся к Ойкаве. Он подсел все осколки, и выбросил их. - У нас тарелок ещё много, главное, что ы ты не поранился, - Брюнет нервно улыбнулся. - Не нервничай ты так. Я предлагаю, посмотреть фильм. Например... "В метре друг от друга"? - Я согласен, только сначала нужно подключить телевизор. - Это я за просто. Дай мне десять минут. Через 10 минут, Ивайзуми нашел Ойкаву, запутавшегося в проводах, и просившего его освободить. Через пятнадцать минут телевизор был готов, и парни искали фильм. Они нашли его, и когда мальчики дошли до середины, Ивайзуми уснул, а Ойкава рыдал. Смешная картина. Под конец фильма Хаджиме проснулся, а Тоору продолжал рыдать. Ива успокаивал его, говорил, что это фильм, и он не правдивый, а Ойкава говорил, что в начале фильма говорилось, что фильм сделан, на реальных событиях. Они лежали на кровати, один рыдал, а другой смотрел в окно. «Ойкава слишком эмоциональный... Иногда это реально раздражает... Но это можно понять... Возможно, он что-то не договаривает, и у него депрессия? Но он иногда выглядит таким счастливым... Именно... Иногда...» Когда Ойкава успокоился, они просто лежали на кровати и молчали. Смотрели в потолок и молчали. Но это молчание прервал Ойкава. - Слушай, Ивайзуми, мы встречаемся уже 2 недели. Может нам это отметить? - Я не пью. - Как же так? На выпускном ты залпом выпил стакан шампанского. Как жаль.., - Снова с усмешкой проговорил Тоору. - Тогда, я был ошарашен тем поцелуем, - он повернул голову в сторону Ойкавы, а Ойкава повернул голову в сторону Хаджиме. - Блять... Ты такой сексуальный.., - протянул Ойкава, и поцеловал Ивайзуми прямо в губы, просачиваясь все дальше и дальше. Они медленно избавлялись от одежды. Футболки и шорты летели с кровати, а потом и нижнее бельё. Ойкава целовал тело Ивайзуми везде: поцеловал в живот, чуть ниже живота, в шею, в его мускулистые руки, целовал так нежно, что Ивайзуми издавал тихий стон. После он ставил красные отметины, говоря, что это - мое. Моя собственность, и не трогайте её. После Тоору перешёл на член Хаджиме. Он взял его в рот, и стал надрачивать. И чёрт, Иве это нравилось. Он стонал, не замечая пространства, только он и Тоору. Он не заметил, как Ойкава вошёл в него, из-за неожиданности, он издал полукрик-полустон, что ещё больше возбудило Ойкаву. Он двигался в ритм, а Хаджиме стонал так громко, как никогда. После того, как оба парня кончили, они легли на кровать, и опять смотрели в потолок. Хаджиме лежал на Ойкаве, и слушал, как бьётся его сердце. Он любил слушать, как бьётся сердце его парня. Пока его сердце не остановилось.***
Ивайзуми устроился на работу, а Ойкава отдыхал дома. Иногда он ходил в спортивный зал, и снова переутомлялся. Ночью случались беззвучные приступы, и Ивайзуми думал, что они закончились, но они только усиливались. В один день, Ойкаве стало плохо, но Ивайзуми снова задерживался на работе. Он вызвал скорую, и отключился. Он был в коме месяц. Ивайзуми взял больничный и почти не спал. Он рассказывал спящему Тоору, о том как прошел его день, какая сейчас погода. И благодаря его словам, Ойкава проснулся. Все бы хорошо, но его состояние резко ухудшилось, и никто этого даже не подозревал. Ойкава ходил по врачам, думал, что его смогут вылечить. Только вот уже больное сердце вылечить невозможно. К сожалению не возможно. Он принимал таблетки, надеялся на лучшее, а парню ничего не сказал. Почему? Он сам не знал. У него были завалы на работе, его отчитывали за каждую провинность, он не хотел мешать Хаджиме нормально работать. В один вечер, его сердце сжалось, но когда он принял таблетку, ему полегчало. Он лег на кровать и листал каналы на телевизоре, ожидая прихода Ивайзуми. Он снова задерживался, но все равно пришел. Они поцеловались, поговорили, и конечно говорили друг другу, как сильно любят. Кто мог знать, что это последнее признание? Последние разговоры, поцелуи, обнимашки. Никто этого не знал. Никто. Парни легли спать, но Ойкава почему-то долго не мог заснуть. Что-то его держало. Но он пересилил себя, и наконец уснул. Лучше бы он не засыпал. Его клиническая смерть произошла ровно в 5 утра. Он умер от остановки сердца. Ивайзуми как всегда проснулся раньше. Он снова был рад новому дню. Он начал будить парня, но тот на откликался. Хаджиме решил, что он "спит, как убитый", и решил, чуть-чуть перед работой послушать, как бьётся сердце любимого. Он лег, и прислушался. Никакого стука он не услышал. Он стал нервничать, и скорее вызвал скорую. Та приехала, но ему тут же сказали. - Нам очень жаль, он умер. «Умер», - пронеслось в голове у Хаджиме. Он обессиленно упал на кровать и начал реветь. Он кричал. Ругался на себя, на него, на весь этот беспощадный мирок.***
Он не пришел на похороны. Он не отвечал на звонки. Никто не знал где находится Ивайзуми Хаджиме. Его объявили в розыск. Но найдя его мёртвым, сердце желало остановиться. Так же как у Ойкавы Тоору. Хаджиме просто хотел быть с любимым. Да, он привязался. Слишком сильно привязался для этого жалкого мира. Страсть, страдания, которые он испытывал были зря? Никто не знает. Если бы знали, нашли бы этому оправдание и придумали бы этой истории название. Им бы исполнилось по восемнадцать. Но они больше не существуют. “Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте”*.