Когда ноги едва переставляются из-за толстого снежного покрова, а хлесткий, не по-мондштадтски злой ветер дует так, что в ушах стоит истошный свист и становится трудно дышать, то ненавидеть всех в этом мире не так уж и сложно. Вот и Мона успела уже трижды проклясть себя за несдержанность в покупках астрологического оборудования, десяток раз — ненормального Альбедо, которому приспичило устроить свой лагерь высоко в горах, и в сотый раз — свою старуху-учительницу, из-за которой девушка, по ее мнению, и попала в подобную ситуацию.
Она тряхнула плечами, поправляя сбившуюся набок накидку из меха. Сзади звякнул туго набитый рюкзак. Шляпа еще чудом не улетела в бескрайнюю пустоту белого пространства, Мона едва удерживала ее успевшей посинеть от холода рукой. Ее натура, которая сплошь состояла из водной магии, противилась суровому климату, настаивая остаться в ближайшем сугробе. Там тепло и уютно. Вода вмиг застынет, сливаясь с однотипными колкими пейзажами, заодно превращая девушку в ледяное изваяние.
Мона уже в красках представила свое окоченевшее лицо, как вдруг ее нога соскользнула, и она съехала в канаву, провалившись в снег по пояс. Тоскливый вздох затерялся в шуме бури и осел где-то в снежном покрывале.
И зачем она только согласилась на эту авантюру? Мона вспомнила прибыльное предложение Катерины, уставшую Джинн, сомневающуюся в кандидатуре Моны, и молящий взгляд Сахарозы, у которой были срочные дела в лаборатории. Им требовался человек, который бы передал съестные припасы и новые компоненты для исследований Альбедо, которому приспичило несколько дней безвылазно торчать в своем лагере на одном из выступов Драконьего Хребта. Сахароза уверенно заявила, что запасы должны были закончиться день назад, но увлеченный исследованиями алхимик вполне мог этого не заметить.
Мона выдохнула облачко пара. Она завернула за скальный выступ и осторожно обогнула костерок напротив. В той стороне два хиличурла плясали у огня. Как эти-то еще выживали в подобных условиях, оставалось загадкой. Однако, огонь у них все же водился. Осторожно продвигаясь выше, девушка проверяла подошвой каждый клочок земли, на который ступала, чтобы в последний момент не поскользнуться на неожиданном слое льда. Вдалеке показался огонек, и вскоре Мона вышла на устойчивую поверхность, где был разбит лагерь знаменитого алхимика. Девушка с досадой оглядела занесенные снегом столы и ящики. Не было и намека на огонь. Единственное, что выделяло лагерь поверх белого пейзажа — это светящаяся оранжевым светом субстанция в стеклянном сосуде, которую Мона по ошибке приняла за огонь.
— Какая… неприятность, — пробормотала она.
Девушка огляделась в поисках веток для разведения огня. По телу шла нарастающая дрожь, а ноги, казалось, чудом довели девушку до места назначения, потому как Мона перестала их чувствовать еще на двадцатой минуте подъема. Непослушными пальцами она собрала все, что нашла среди залежей непонятно как неувядших цветов и металлических приборов на самодельных полках из ящиков. Вскоре на месте старого небольшого пепелища образовался скромный костерок. Пришлось даже поднатужиться и придвинуть один из ящиков с открытой стороны лагеря, чтобы ветер не сдул едва теплящийся огонек. Девушка присела рядом и протянула ладони, разминая пальцы. Когда в кончиках пальцев закололо, а ноги снова начали чувствоваться продолжением тела, пришлось задуматься о дальнейших действиях. Вариант оставить вещи в лагере и вернуться в Мондштадт казался самым заманчивым. Однако Мона понимала, что это не лучшая затея. Она обернулась и еще раз осмотрела лагерь. Снежная буря началась с раннего утра, что означало, что со вчерашнего дня здесь никого не было. Это в свою очередь наводило на мысль о том, что с Альбедо могло что-то произойти. Девушка знала, что алхимик мог за себя постоять, не раз наблюдая за его отточенными движениями, когда Кли угрожала опасность в виде хиличурлов, а иногда даже руинных охотников. В какой-то степени каждый, кто находился рядом с Меловым принцем, чувствовал себя в безопасности. Но тем не менее, это не значило, что алхимик не может попасть в передрягу. Немногие бы решились подойти к Драконьему Хребту, не то что исследовать его. А если вести на помощь подмогу из города, то может оказаться слишком поздно.
Мона чувствовала ответственность за жизнь этого талантливого, но частенько безрассудного ученого. Ведь только она стала свидетелем этого опустевшего лагеря. Только вот куда мог направиться незадачливый исследователь? Девушке не нравилась идея искать алхимика по звездам, но мысль о ее скорой кончине из-за неминуемого окоченения от холода тоже не прельщала. Она еще не показала миру свой астрологический потенциал!
Рассудив, что скитания по Хребту будут самонадеянной попыткой неудачника сыграть в русскую рулетку, Мона призвала круг гидромантии и сосредоточилась на движении небесных тел.
— Ага! — взволнованно щелкнула пальцами девушка.
Гидромантия распалась на частички воды, расплескавшись большими каплями на одежду астролога, а заодно и с трудом разведенный огонь, от чего тот обидчиво зашипел и выбросил искры. Мона запоздало отшатнулась и со скорбью посмотрела на промокший комбинезон. Вероятность замерзнуть, не от непогоды, так от собственной глупости, все увеличивалась. Девушка морально собралась с духом, затушила огонь брезентом, чтобы в случае возвращения можно было снова его разжечь, в последний раз оглядела лагерь и двинулась вверх по пока пологому склону, к одной из звезд, что мерцала, указывая местоположение Альбедо.
Ближе к середине горы шаг стал тяжелее, дыхание участилось, а голова начала кружиться от нехватки кислорода. Но осталось преодолеть метров сто, как в скальной породе показался огромный проем. Мона сверилась по блестящим в гидромантии звездам и уже более аккуратно развеяла водный круг. Пришлось сделать пятнадцатиминутный привал, чтобы восстановить силы и перекусить куриным шашлыком — последней ее едой. Если она задержится тут надолго, придется расхищать запасы Альбедо.
Проем каменными сводами сопровождал вглубь пещеры, сужаясь и расходясь по мере продвижения вперед. Лямки рюкзака давно уже резали не такие уж широкие плечи, но Мона этого не замечала, оставаясь предельно осторожной, чтобы не нарваться на неизвестно насколько агрессивных местных жителей. Вскоре обнаружился выход к огромной пещере с блестящими ледяными сосульками на потолке и обрывом с пугающей неизвестностью туманной пропастью. Мона осторожно глянула вниз, но не обнаружив какого-либо дна, решила близко к краю не подходить. Уверенно повернув налево, она зашагала вверх, где был менее рассеянный свет. Вскоре девушка заметно расслабилась, может из-за отсутствия прямой опасности, а может, из-за кислородного голодания снижались ее рефлексы и инстинкты выживания. Уже через несколько минут она самозабвенно разглядывала сияющие потолки и крученые колонны, которые образовались из сталактитов и сталагмитов. Поэтому, когда за спиной послышалось нервное рычание, Мона удивленно застыла. Взгляд моментально стал более осмысленным, а в районе виска скользнула капля пота. Девушка медленно, без резких движений, развернулась. Прямо в спину ей дышал изумленный столь наглым проникновением на его территорию огромный лавачурл с инеевым панцирем. Из-за его спины с не меньшим интересом пялились еще три такие морды. Мона сглотнула, пытаясь рассуждать логически. Однако логика помахала белым платочком и скрылась в закоулках сознания. И все же последняя здравая мысль подсказывала ей не использовать магию воды, которая только раззадорит этих глыб льда и с большой вероятностью поможет им превратить Мону в сосульку. Поэтому, когда в голове стало непривычно легко от отсутствия мыслей, тело решило действовать само. Рывком девушка стартанула и помчалась вдоль края обрыва, теперь рассматривая его как аварийное бегство. Но сил на спуск по ощущениям не оставалось. Куда? Спрятаться? Витые колонны не подойдут, уж больно тонкие, оставалось выиграть ловкостью. Сзади ясно слышались разъяренный рык и топот множества тяжелых лап. Забраться повыше? Тоже сил нет. Взывая тело к животному страху, Мона пыталась открыть второе дыхание. Но в ответ оно лишь шло на попятную, напуская на глаза туман. Когда уже девушке казалось, что дыхание ледяных монстров касается ее лопаток, ее слух с трудом уловил членораздельный властный крик.
— Сюда!
Мона завертела головой, пытаясь отыскать источник звука и увидела слева впереди Альбедо, который махал ей рукой, подзывая к себе. Но, заметив состояние девушки, ринулся навстречу.
— Беги туда! Увидишь вход в пещеру! — услышала Мона, и в следующий момент алхимик скрылся за ее спиной, вызывая меч.
Девушка из последних сил метнулась к указанному проходу и, по инерции сделав еще пару шагов, мешком картошки рухнула на землю.
Сзади послышалась приближающаяся возня. Похоже, появление еще одного нарушителя сильнее разозлило лавачурлов. И, судя по звукам, Альбедо не управлялся с напором. Уже через пару мгновений он оказался рядом с Моной и замер, давая лавачурлам понять, что через узкий проход они не пролезут. И, возможно, успокоятся. Однако, то ли из-за раздражающего их запаха чужаков, то ли из-за громкого и тяжелого дыхания Моны, лавачурлы не стремились уйти. На какой-то момент они замерли. Один попытался просунуть башку в узкий лаз, но тут же захрипел и почти застрял, поэтому поспешил ретироваться, давая проход другому. А этот церемониться не стал — замахнулся и врезал кулаками по области поверх прохода. Стена задрожала. Воодушевленные его успехами, остальные лавачурлы присоединились к сородичу. Место лаза было стыком нескольких скал с разной степенью прочности. Поэтому скоро часть породы не выдержала и начала осыпаться каменной крошкой. Еще несколько ударов, и за крошкой последовали глыбы и камни побольше, замуровывая проход лаза.
С другой стороны Альбедо едва успел схватить девушку одной рукой за плечо, другой за талию, и сделать рывок в сторону, как на месте, где они только что были, сбилась в кучу груда камней. Еще какое-то время лавачурлы трясли стены, но вскоре, поняв, что чужаки куда-то исчезли, разбрелись по своим делам.
Только когда все стихло, Альбедо осторожно приподнял голову. Прислушавшись к тишине, он откинулся обратно, уже более расслабленно. Мона поняла, что не дышит от волнения. Так они и лежали с минуту — прижавшись друг к дружке. Одна рука Альбедо прикрывала голову девушки, а вторая прижимала Мону за талию к себе. Отдышавшись, они неспешно отстранились. Альбедо поднялся, Мона же смогла разве что сесть, прислонившись к холодному камню за спиной. Только сейчас она поняла, насколько у нее горит в груди от тяжелой одышки, а плечи сводит от отягчающего рюкзака. Поразительно, что девушка вообще его донесла.
Только теперь представилась возможность оглядеться, где они оказались. Взгляд скользнул на невысокие своды пещерки, спустился по каменным стенам с ледяными прожилками и выхватил из сумрака разбитый лагерь: у стены лежал свернутый спальный мешок, у противоположной был прислонен холщовый мешок, а посреди всего этого было небольшое пепелище. Похоже, именно здесь обитал Альбедо второй день.
— Ты не ранена? — напомнил о себе алхимик.
Мона пошарила ладонью в правом боку, где чувствовалась резкая боль, но не найдя рубцов, успокоилась. Она было подумала, что лавачурл успел чиркнуть когтем по ней, но, видимо, она просто приложилась о камни на неровной земле.
— Не ранена, — выдавила Мона.
Альбедо облегченно вздохнул. Обернулся на завал за ними. И только теперь Мона поняла, что они замурованы в самом сердце Драконьего Хребта. Ее охватила новая волна дрожи.
— Успокойся. Не трать тепло, — властно сказал Альбедо.
От неожиданности девушка и правда перестала дрожать. Что им теперь делать? Вот дура! Все-таки нужно было вернуться в Мондштадт и привести помощь! Или вообще не приходить, учитывая как хорошо алхимик и сам справлялся.
— Что привело тебя сюда? — спросил Альбедо.
— Сахароза переживала по поводу твоих запасов съестного и наняла меня передать тебе новую партию консервов и новые материалы для исследований.
Алхимик оглядел свой лагерь, словно только сейчас заметил почти опустевший походный мешок.
— У меня была еда на сегодня, — с сомнением проговорил он.
Но стоило тряхнуть мешок, как стало понятно, что еды там не осталось. Это единственное, что успокоило Мону, которая теперь не сомневалась, что прийти к ученому было лучшей идеей. Но теперь сомневалась, выйдут ли они отсюда живыми.
Альбедо тем временем осматривал завал, дотрагиваясь до глыб разной величины.
— Расчистить проход не получится. Если используем силу, то обрушится и эта пещера.
Мона безэмоционально проследила за взглядом алхимика к сводам пещеры с непонятно как не отколовшимися сталактитами.
— И что будем делать? — глухо спросила она, но эхо разнесло ее голос по всей пещерке.
Альбедо осторожно глянул на девушку.
— Ждать. Пока Сахароза или Тиммей не закончат свои дела и не вернутся в лагерь. Они знают, что я должен был вернуться сегодня вечером, а ты — вернуться в город. Полагаю, они поднимут тревогу, если не найдут меня и тебя, — рассудительно решил Альбедо.
— Либо решат, что я уже на пути в город, а ты увлечен своими исследованиями настолько, что решил остаться в пещерах еще на несколько дней, — скептично отозвалась Мона и поймала на себе изумленный взгляд, словно алхимик только сейчас понял, что его увлечение заходит настолько далеко. Он коснулся согнутым пальцем кончика носа.
— Хм. Ты права. Но другого способа выбраться у нас нет. Так что остается надеяться на лучшее, — подытожил Альбедо.
Астролог лишь шмыгнула носом. Самодовольно хмыкать уже не получалось. Требовался платок. Девушка пошарила в одном из боковых карманов рюкзака, извлекая тряпичный платок. Отвернувшись от алхимика, она высморкалась. Потом стянула лямки рюкзака и передала его Альбедо.
— Поешь, — посоветовала она.
Парень стал извлекать из недр тряпичного желудка жестяные банки и пакеты с разводимой на воде кашей. Среди всего этого обнаружились и две порции уже готовых куриных шашлыков, завернутых в ткань. Альбедо протянул одну шпажку Моне. Девушка недоверчиво посмотрела на угощение.
— Это все тебе нужно было передать, — пробормотала Мона и, поняв, что звучит не очень убедительно, добавила: — В смысле, по договору об оплате.
Альбедо вскинул брови и долго смотрел прямо в глаза девушки. Насколько она беспокоится о деньгах, что готова голодать в подобной ситуации. Хотя урчание со стороны Моны и жадный взгляд говорили, что ее тело само решило найти компромисс.
— Оплату по договору произвожу я, так что можешь не беспокоиться об этом пункте, — сказал алхимик и почувствовал, как тяжесть в руке исчезла. Не упускавшая своего Мона уже вцепилась в мясо зубами. Альбедо только подивился подобной практичности.
Какое-то время тишина сковала их убежище. Каждый пребывал в своих мыслях. Потом Альбедо шуршащим шагом пошел разводить костер, докинув остатки веток, что были свалены кучкой у стены с мешком. Мона с блаженством приставила руки к теплым языкам пламени. Как оказалось, пальцы снова онемели.
— Хватит ли нам кислорода? — в пустоту спросила девушка.
— Вверху есть трещина, откуда идет сквозняк, так что, думаю хватит.
Мона сонно кивнула.
— Еды у нас достаточно, чтобы пережить месяц. А вот воды не хватает. Все запасы остались в лагере, — рассуждал Альбедо.
— У меня с собой ничего нет, — зрачки девушки расширились от подступающей паники.
— Тогда можно воспользоваться твоей гидромантией, — предложил Альбедо. — Ты когда-нибудь пробовала так делать?
— Нет, — Мона ошарашено уставилась на парня.
— Придется, — настойчиво повторил алхимик.
Девушка не ответила. Но решила, что если эта тема еще вернется в это русло, то Мона обязательно попрепирается.
Альбедо принял молчание за знак согласия и принялся разбирать принесенные детали для исследований. Ему повезло, что некоторые пробники, которые он собрал в пещерах, сохранились. Теперь он мог их изучить более детально. Алхимик осторожно извлек первый экземпляр и минут десять с увлечением его рассматривал под разными приборами. Потом потянулся к следующему, попутно оглянувшись на Мону. Девушка с закрытыми глазами сидела, прислонившись к стене, и мерно выдыхала облачка пара. Устала, пожалуй, после такого спринта с монстрами. Даже Альбедо чувствовал усталость. Усталость? Рассеянность… Расширенные зрачки… Отсутствие сил спорить… Альбедо вскочил, отбросив ценный экземпляр, и ринулся к девушке.
— Мона! Не спать! Проснись!
Алхимик чувственно хлестнул девушку по щекам. И как он сразу не понял? Он уже относительно свыкся с местным климатом, отслеживая свои показатели здоровья, но Мона… В первый же день столько событий. Организм явно не выдерживал.
Астролог качнула головой и недовольно поморщилась, но обеспокоенный взгляд Принца мела заставил повиноваться.
— Тебе нельзя спать, иначе замерзнешь. У нас недостаточно огня для поддержания нужной температуры тела, — пояснил алхимик.
— Но я так устала… — пробормотала девушка, держась за пылающие от боли щеки. — Нам теперь нельзя спать до прихода помощи? Я от усталости откинусь раньше.
Но все же Мона послушалась, теперь сосредоточенно разглядывая стыки пещеры. Алхимик облегченно выдохнул и вернулся к своим исследованиям, с тоской глянув на испорченный экземпляр, который ранее отбросил.
— Извини, что ударил.
— Ничего. Сейчас необходимы разные меры, — согласилась Мона, но поджала губы от смущения. Она подобрала под себя ноги. — Как думаешь, нас найдут?
— По-моему это я тебя должен спрашивать, как астролога.
Девушка вновь запылала румянцем. Взгляд потупился, а губы вытянулись в тонкую полоску.
— Почему не воспользуешься гидромантией и не спросишь у звезд? — продолжил Альбедо.
Мона растерянно моргнула и сильнее сжала колени. В ее сердце залегли противоречивые желания. Действительно, нужно всего лишь посмотреть в отражение, и звезды расскажут об их судьбе. Но почему-то руки не поднимались воспользоваться кругом гидромантии, словно к ним подвесили грузики. Как она может называть себя специалистом, если так зависит от обстоятельств? Мона пристыженно спрятала лицо.
— А ты разве веришь звездам? — вызывающе парировала она, хотя голос ее дрогнул.
— Главное, что им веришь ты, — невозмутимо ответил Альбедо.
— Но ты же не веришь в судьбу? А теперь хочешь узнать о ней? — слова словно сами вылетали с облачками пара.
— А для себя судьбу узнавать не будешь? Можешь посмотреть только для себя, — великодушно разрешил алхимик.
Легко устроился! Если уж она выживет, то он и подавно! Девушка хмыкнула и, сдвинув брови, отвернулась.
— Астрологи стараются не для себя, а для мира. К тому же судьбу можно изменить, — уверенно заявила она.
— Тогда тем более нет причин не смотреть, если так можно что-то поменять, — не унимался Альбедо.
Мона было вскинулась, пронзительным взглядом голубых глаз уставившись на алхимика.
— Но если ты не хочешь тратить силы, то я понимаю, — примиряюще сказал Альбедо.
После этого час прошел в мелком шуршании небольших механизмов и потрескивании костра. Мона разглядывала языки пламени и думала над словами алхимика.
— А тебе самому не интересно, что с нами случится? — наконец она нарушила тишину.
— Нет. Я хочу сам писать свою историю, — не раздумывая, ответил Принц мела.
— Но ведь я же говорила, что судьбу можно изменить!
— Тогда в чем смысл узнавать ее вообще?
— Чтобы знать, в чем причина и предотвратить! — не могла отступить Мона.
— Так не научишься на своих ошибках. Это словно жить по чужим правилам, не понимая как устроен мир, — сказал Альбедо.
Он не стал говорить, что считает такой путь уделом слабых духом из понятий приличия, Мона прочитала это в его взгляде.
— Ты не можешь так утверждать, не зная тонкостей астрологии! Звезды многое могут объяснить! Их свет может указать верный путь.
— Это лишь небесные тела, которым нет дела до людских жизней. Они далеки и поэтому так притягательны. Во всем можно увидеть закономерности, так уж устроен человеческий мозг.
— То есть ты хочешь назвать меня… шарлатанкой?! — кажется, Мона забыла как дышать.
— Нет, просто говорю, что изучение лучше начинать с себя и земли, на которой живешь, для большей практичности, если говорить о пользе.
Мона впервые слышала столь резкие слова от Принца мела. Обычно обходительный, в этом диалоге Альбедо открылся с новой стороны.
— Но для тебя нет речи о полезности. Ты это изучаешь для удовлетворения своего любопытства!
— Пожалуй, — не стал спорить алхимик. — Так же, как и ты.
— Тогда не обвиняй меня в том, в чем сам небезгрешен. Да, построения звезд — это всего лишь последовательность обстоятельств, но случайности не случайны. Иногда судьба тебя специально сталкивает с определенным человеком, чтобы ты увидел мир под другим углом. И будет сталкивать до тех пор, пока человек не изменится. Или судьба дает человеку второй шанс, когда человек падает с высоты, но отделывается легкими ушибами. Это знак для перемен. Должна же Жизнь как-то говорить с нами? А кто лучшие вестники, если не звезды. Молчаливые, но несущие свет. Так мир общается с людьми.
Альбедо внимательно слушал и смотрел Моне в глаза. По его же взгляду было не разобрать мыслей. Вечно спокойный, как и в слухах, что гуляли с ветром по Мондштадту. Казалось, ничто не поколеблет его веру в землю, на которой он может твердо стоять.
В пещере снова наступила шуршащая тишина. Разгоряченная разговором Мона поняла, что ее снова начинает клонить в сон. Сколько они уже тут сидят? Час? Три? Десять? В замкнутом ледяном пространстве время будто заморозилось.
— Мона, давай поедим.
Девушка вздрогнула от своего имени, развеивая сон. Он никогда не называл ее столько раз по имени, и из его уст это звучало непривычно. Если подумать, именно здесь он впервые обратился к ней по имени.
Альбедо протянул девушке холодную жестяную банку с бобовыми. Девушка проглотила все, не чувствуя вкуса еды. Алхимик тем временем колдовал над костром, пытаясь расшевелить угасающие угли.
— У нас закончились дрова. Больше огня не будет, — сообщил он.
Мона отстраненно кивнула. Безумно хотелось спать. И Альбедо, похоже, тоже. Он поглядывал на спальный мешок.
— У тебя нет с собой спального мешка, верно?
Астролог вздохнула и поняла, что снова облажалась.
— Нет.
— Тогда бери мой и ложись. Можешь поспать немного. Но скоро я тебя разбужу, пока ты не замерзла окончательно.
— А ты? — исподлобья посмотрела на него Мона.
— А я буду караулить. Вдруг объявится помощь. Я должен буду услышать.
Мона медленно потянулась за спасительным мешком и развернула его на инеевой земле.
— Так не пойдет. Давай ляжем вместе, — предложила Мона и тут же смутилась. — Я не в том смысле! П-просто так и теплее будет…
Альбедо перевел взгляд с мешка на смущенную девушку и обратно.
— Хорошо. Идея действительно неплохая.
Мона, не глядя на алхимика, забралась в мешок, отложив шляпу в сторону. Через несколько секунд ее спины коснулась спина Альбедо. Девушка вжалась носом в шов, стараясь тихо дышать. Сзади слышалось размеренное дыхание Мелового принца. Того принца, от которого без ума были многие девушки Мондштадта. В затуманенном сознании всплыли воспоминания о глазах очаровательных девушек, в которых горели восхищение и обожание. Узнай они о событиях на Хребте, устроили бы Моне неприятности. Но сейчас, когда каждый час казался последним, подобные глупости казались нелепостью.
В своих мыслях девушка не заметила как заснула. А когда ее мягко трясли за плечо, чтобы разбудить, казалось, что не прошло и пяти минут. Мона потерла ладони друг о дружку и подула на них теплым дыханием. Она задвигала затекшим плечом, отчего спальный мешок зашуршал в тишине неприлично громко. А потом пещера вновь погрузилась в молчание, леденящее кости и душу. Без костра они не продержатся долго.
— Я знаю способ согреться.
Мона повернула голову к левому плечу, прислушиваясь к негромким словам Альбедо.
— Тогда где ты был пару часов назад, когда я перестала чувствовать ноги? — буркнула астролог.
Снова послышалось шуршание и теперь Альбедо смотрел на нее полусидя.
— Потому что тебе это вряд ли понравится.
Мона непонимающе уставилась на парня. В его светлых голубых глазах, едва различаемых в полутьме, нельзя было прочесть ничего определенного. Но тут алхимик рукой развернул девушку лопатками к полу, оперся на локоть и вплотную приблизился к ее лицу. Девушка оторопело сфокусировала взгляд на лице Альбедо. Тот, поняв, что девушка в прострации, наклонился к ее уху и почти шепотом сказал:
— Лучше всего тепло передается телу… от другого тела, — и спустя секунду поспешно добавил, мазнув по коже теплым дыханием — Но ты, конечно, можешь отказаться.
В голове Моны плясали искры и при этом стоял туман. Если раньше пылали щеки, то теперь горело все лицо. Девушка зажмурилась. Ей почудилось, что это все сон, и сейчас ее растормошат, чтобы она окончательно не замерзла. Однако дыхание у уха было вполне натуральным. И это было пыткой — выбирать из подобных вариантов. Тело теряло градус с каждой минутой, но мысль о другом варианте вообще взрывала мозг. Это же кощунство!
Вдруг она почувствовала на щеке холодные пальцы и вздрогнула. Распахнув глаза, она снова уставилась на нависшего над ней парня. Похоже, снова приняв молчание за согласие, он решил действовать, но все же действовал осторожно. Пальцы медленно двинулись по контуру лица, опускаясь к шее, а потом и к ключицам… Мона перехватила руку парня, с трудом переводя дыхание. Альбедо немедленно отстранился.
— Хорошо, я не буду, — словно провинившийся ребенок протянул алхимик, отчего у Моны замерло сердце. В его голосе послышались новые нотки. Разочарование?
— Я… — Мона одернула руку. — Я просто…
Все слова выветрились из кипящего тумана в сознании. Хотелось оттянуть момент решения. Мона оглянулась на отвернувшегося алхимика. Едва чувствуя пальцы, она коснулась спины Альбедо. Теперь плечи алхимика казались не такими уж узкими.
— У нас же… нет выбора? — осторожно спросила Мона.
— Выбор есть всегда, — глухо отозвался Принц мела.
От этого легче не становилось. Наоборот, хотелось перенести всю вину на обстоятельства, чтобы не принимать решений.
Когда парень дернулся и снова повернулся к ней, Мона поняла, что с силой сжала накидку парня. Альбедо лег лицом к девушке и взял за руку, чтобы та успокоилась.
— Неужели судьба и правда настолько жестока, чтобы оставить тебя здесь умирать? — наконец спросил он.
— Все может быть… Все испытания для чего-то.
— Испытание ценою в жизнь?
Мона лишь с тоской покосилась на голубые глаза. Они иногда казались двумя льдинками, которым вполне было комфортно среди этого снежного царства.
— И это говорит тот, кто готов дать голову на отсечение ради нового эксперимента.
Девушка могла поклясться, что услышала смешок, хотя алхимик ничем не выдавал своего веселья. Мона лишь снова почувствовала прикосновение к щеке.
— Не бойся, я не буду переходить границ, — успокоил Альбедо. В его голове вертелись противоречивые мысли, а в сердце теплилось очарование такому противостоянию неба и земли. В детстве он редко видел звезды, проводя время в пещерах, где потолок ему заменяли каменные своды. Но почему-то именно отражение звездного неба он разглядел в глазах лежащей рядом с ним девушки. Ему не хотелось тревожить ее мирок, где обо всем знали звезды и всему была причина. Причина всему действительно была, но по сравнению с представлениями астролога была довольно тривиальной. Чтобы жить. Не для высшей цели. Не для кого-то. Просто существовать в этом мире и познавать жизнь. А жизнь бывает разной. Однако, ситуация, в которой они оказались, сбивала с толку даже Принца мела. Но ему хотелось выжить. Хотелось познать больше, чем он знает сейчас. Найти ответ на вопрос учителя. И это отчаянное желание порождало отчаянные решения.
Его мысли прервали ладони, которые обхватили его лицо.
— Я… Я хочу еще раз увидеть звезды. И не один раз. — сказала Мона и встретилась с уставшим и немного беспомощным взглядом алхимика. Еще одна новая сторона Мелового принца.
В ее взгляде читалась решимость, хотя Альбедо видел, что ее плечи трясутся и явно не от холода. Вряд ли она боялась его. Скорее неожиданности происходящего, что меняло сознание.
Альбедо прикрыл глаза, ощущая слабое тепло от холодных ладоней. Когда он снова открыл глаза, его рука сама потянулась к талии девушки. Кажется, Мона пискнула. Наверно, из-за холодных рук.
Астролог хотела зажмуриться, но не могла отвести взгляда от смутного силуэта Альбедо. Его пальцы скользили по оголенным участкам кожи, отчего та горела сильнее, чем от приводящих в сознание пощечин. Мона снова почувствовала дыхание у уха, которое тут же сбило ее мерный ритм и заставило закусить губу. Она почувствовала легкое, но уверенное прикосновение к бедрам, потом уже не столь холодные пальцы медленно скользнули под давно не греющую кофту. Тогда Мона все же зажмурилась и почувствовала невесомое, словно извиняющееся прикосновение к губам. Распахнув глаза, она замерла под мутным, но внимательным взглядом. Светлые пряди касались щек девушки, а дыхание щекотало губы. Секундное колебание, и Мона, удивившись себе, сама потянулась к его губам. Альбедо удивительно быстро отреагировал, перенимая инициативу. После того, как он отстранился, Мона издала невнятный разочарованный звук, а после пары секунд томительного ожидания она почувствовала горячее прикосновение губ на шее, и у нее перехватило дыхание. Все ее существо реагировало на слабый жар другого тела, выгибаясь дугой. Дышать с каждым вдохом становилось все сложнее. Наверно, кислорода все же не хватало. Но теперь тело горело, даруя спасительное тепло, а реальность превратилась в калейдоскоп прикосновений и сбившегося дыхания. Кажется, даже в какой-то момент девушка назвала Альбедо «Принцем», выдохнув слово ему в губы. Это была композиция новых эмоций, где ритм задавало дыхание, сопровождаемое лирикой гибких движений обнаженных тел. Каждое касание было каплей, тревожащей гладь воды, которая мгновенно распространяла по разгоряченной коже круги мурашек. Новая волна рефлекторной дрожи охватила от властных ладоней на девичьих бедрах. Дымка затуманила разум настолько, что Мона даже не запомнила, в какой момент заснула. Не знала сколько времени провела, прижимаясь к теплой груди алхимика. В полудреме девушка сильнее жалась к нему, проводя рукой по словно выточенному теплому телу, отчего усиливалось чувство спокойствия и защищенности. Лишь когда девушка окончательно проснулась и осознала произошедшее, то попыталась вырваться из объятий еще спящего Альбедо, тем самым потревожив его. В свете мерцающего льда парень увидел красное лицо Моны и ее словно протрезвевший взгляд. Глаза девушки метались, боясь выцепить лишнее в этом замкнутом пространстве. Она лихорадочно схватила одежду и отвернулась от и так все изучившего Альбедо. Парень не стал противиться, и тоже собрал свои вещи. Когда оба оделись и разошлись по разным углам чтобы собраться с мыслями и поесть, со стороны завала начали слышаться возня и шуршание. Мона стала прислушиваться к внешним звукам, чтобы не вспоминать вчерашние или сегодняшние детали. Если ночь прошла, то Сахароза или Тиммей могли уже отправиться на поиски.
Но тем не менее, мысли сами собой возвращались к запретной теме. Что чувствует Альбедо после произошедшего? Что сама девушка почувствует при взгляде на оказавшегося чувственным алхимика? Эти и еще тысячи вопросов не давали Моне спокойствия. Она скосила глаза в сторону товарища по несчастью, и ее словно окатили холодной водой. Девушка думала, что пыткой вчера было решиться на подобный выход из ситуации. Но только теперь поняла, что пытка — смотреть в лучащиеся спокойствием глаза алхимика и не видеть ничего, что говорило бы о произошедшем. Ни тени смущения, ни беспокойства. Словно ничего не было. Но Мона понимала, что она не может быть столь спокойной. Она вылавливала взглядом руки алхимика, редкое дыхание, срывавшееся с его губ, линии бровей и ключиц, шелестящие об одежду светлые волосы. Каждое движение напоминало о вчерашних прикосновениях и образах, отчего у нее вновь прервался вдох.
Но Моне пришлось отвести глаза. Она решила, что, если для Альбедо ничего не изменилось, то и ей не стоит акцентироваться на этом. Так будет лучше для всех.
Пещера наполнялась попеременным шорохом от возни Моны, которая постоянно терла замерзшие ладони, и от приборов Альбедо, на которые алхимик переключился, чтобы скоротать время. А время шло очень медленно и, казалось, словно издевалось над попавшими в передрягу. Когда по мнению Моны прошло уже около четырех часов, она окончательно перестала чувствовать ступни и кисти рук, а все остальное тело будто сковало коркой льда. И вот, когда Мона уже мыслями снова возвращалась к единственному источнику тепла и мысль о близости не казалась сверхъестественной, снаружи раздался шум. Оба застыли, внимательно прислушиваясь к внешней среде. Но тут же услышали рычание лавачурлов и надежда выскользнула вместе с обреченным облачком пара.
Мона посмотрела на свои посиневшие руки и на Альбедо, который продолжил разбирать экземпляры, уже, наверно, по второму кругу. Девушка встала, едва не падая, подошла к алхимику. Тот медленно перевел взгляд на нависшую девушку. Астролог молча и, старательно скрывая румянец, опустилась на корточки, оказавшись на одном уровне с лицом Альбедо.
— Я замерзла, — неуверенно, но требовательно сообщила она.
Альбедо продолжил смотреть девушке в глаза, не шелохнувшись. Тогда Мона перекинула ногу и села ему на колени. Медленно, онемевшими пальцами приподняла край свитера и коснулась едва теплой кожи, отчего алхимик вздрогнул. Стараясь не смотреть в глаза парню, астролог провела пальцами по животу и бокам и свела ладони за его спиной. Носом уткнулась в шерстяной ворот, прижавшись всем телом к Альбедо. Она старалась не думать о мыслях товарища и почему тот не стал прижиматься в ответ. А Альбедо боялся коснуться ледяными ладонями кожи девушки, чтобы не заморозить ее еще больше.
— И забудь про все странности, которые я наговорила… ну… вчера? — Мона радовалась, что ее лицо скрыто от проницательного взгляда алхимика.
Он думал, что они так просидели пять минут, она — что около часа, но в момент, когда оба уже с трудом вдыхали холодный воздух, снова послышался шорох. И вскоре в этом расходящемся эхом шуршании стали едва различимы слова. Человеческая речь! Мона отскочила как ошпаренная, а Альбедо прислушался к интонации.
— Сахароза… и, хм? — он задумчиво прикрыл глаза.
— Не важно, кто еще! Нас спасут, — взволнованно сказала Мона.
Она стала судорожно собирать вещи, по большей части алхимика, так как своих у нее с собой особо не было.
— Мы здесь! Сахароза! — непривычно громко и без смущения закричала девушка. Сейчас ее волновало лишь вызволение из этого ледяного мира. — Сахароза!
Голоса с другой стороны стихли. У Моны екнуло сердце. Не услышали? Но тут снова послышался один из голосов.
— Мона? — осторожно позвала Сахароза.
— Да! Мы здесь! — девушка припала к завалу.
Голоса стали ближе и взволнованней.
— Мона? Альбедо? Вы здесь?
— Да. Нас завалило, — наконец подал голос Альбедо.
— Во дела, — прокомментировал высокий голосок, но на него шикнули.
— Отойдите подальше. Мы освободим проход. Сахароза удержит падающие обломки, — уверенно проинструктировал мужской голос.
Альбедо немедленно схватил Мону за руку и прижал к противоположной стене, прикрывая своим телом. После минутного шуршания, послышался скрежет и стены задрожали. Но тут же появился воздушный поток, который удерживал начавшие падать камни. Еще долгие две минуты и проход был расчищен, а пещеру заволокло пыльное облако.
Мона, не веря своему счастью, на подгибающихся ногах бросилась Сахарозе на шею.
— Спасены! — воскликнула она.
Но тут же замерла и уже более спокойно отстранилась от смущенной Сахарозы.
— Спасибо… Вам, — проговорила Мона, прочистив горло и нервно поправив шляпу.
Только теперь Мона и Альбедо увидели, что вместе с помощницей алхимика стоял Итэр, а рядом порхала Паймон. Принц мела тоже сдержанно поблагодарил спасителей. Он чувствовал, как усталость одолевает его, и хранил силы до их спуска в лагерь. Там компания развела огонь и поела. Как оказалось, был вечер. По словам все еще взволнованной Сахарозы они провели в пещере полтора суток. Альбедо рассеянно кивнул, радуясь, что их нашли довольно быстро, учитывая, что никаких сквозняков в пещере в действительности не было, и кислорода хватило бы разве что еще на одну ночь. Мона, не подозревающая о подобных тонкостях, счастливо грела руки и поедала суп.
Альбедо посмотрел на крайнее пепелище и осторожно спросил, кто использовал ценные змеиные корешки для розжига костра. Никто не ответил, но по изумленному переглядыванию троих спасителей и нервно дернувшейся Моне и так стало понятно.
***
Возвращение в Мондштадт вернуло все на свои места. Мона грелась под мягкими лучами солнца, Итэр и Паймон, попрощавшись, отправились в Ли Юэ, а Альбедо с Сахарозой направились в резиденцию Принца мела.
Астролог хотела визжать от радости и петь дифирамбы теплу и мягкой кровати, а едва коснувшись подушки, провалилась в сон почти на сутки. После длительного отдыха тело все еще ломило, а пару дней даже пришлось побороться с простудой. Все же последствия холодного климата Драконьего Хребта давали о себе знать. Когда состояние было уже приемлемым для того, чтобы голова не отваливалась от каждого шороха, Мона начала задумываться о новой работе, но потом вспомнила, что так и не забрала оплату на доставку для Альбедо. Но идти требовать денег не позволили ни свежие воспоминания об общем спальнике, ни то, что по итогу действительность не соответствовала условиям контракта. В какой-то момент Мона решила, что забудет об этих деньгах, хоть там и была заявлена довольно внушительная сумма. В который раз мысль о поразительной расточительности Принца мела поразила зацикленный на деньгах разум.
Но по счастью, идти никуда и не надо было. Тем же вечером зашла Сахароза и извинилась, что не принесла оплату раньше в связи с подготовкой к новому восхождению на Хребет. Мона, не вдаваясь в подробности, доброжелательно улыбалась и в итоге не смогла отказаться от звенящего мешочка. А мысль не видеться с алхимиком какое-то время вселяла в бушующее последние дни противоречивыми чувствами сердце успокоение. Теперь даже появилось желание выйти на улицу и вернуться к размеренной жизни Мондштадта.
Глоток свежего воздуха вдохновил на прогулку в окрестностях города, но Мона понимала, что нужно возвращаться к работе. Поэтому, побаловав себя походом в библиотеку, она вернулась домой и с новыми силами села за написание новой статьи для «Паровой птицы». Возвращение к любимому делу тревожило сознание, но убаюкивало тело. Стало спокойно от привычных звездных понятий и знакомых карт созвездий.
Беззаботно, но и безденежно прошла неделя. Мона утренним ритуалом обошла торговую площадь, скрепя сердце купила сливочное рагу и посетила библиотеку. И уже с порога почувствовала дискомфорт. Девушка поздоровалась с Лизой и осторожно прошла в читальный зал. Там, среди башен из книг, сидели Альбедо и Сахароза и что-то сосредоточенно обсуждали. Мона застыла. Она совсем забыла, что время их похода на Хребет должно было истечь. И почему-то это выбивало девушку из колеи. Когда она смотрела на алхимика, что-то внутри нее трепетало и одновременно скручивалось в тугой узел. Было сложно отвести взгляд, но ноги были готовы сорваться и бежать подальше от раздражителя. Мона сдержала столь нелогичный порыв и, взяв нужную книгу, покинула библиотеку.
С той поры девушка старалась избегать Альбедо, из соображений устойчивости душевного равновесия. А это оказалось довольно затруднительно. Как люди научных кругов они часто сталкивались в библиотеке. Пересекались в коридорах Ордо Фавониус и на площади. Малышка Кли нередко подбегала поздороваться и пригласить присоединиться к ужину с Альбедо. Мона улыбалась и, глядя на Принца мела, пыталась найти в голубых глазах что-то, кроме моря при полном штиле.
Когда в очередной раз астролог застала алхимиков в библиотеке, то на мгновение засмотрелась. Она украдкой следила за Альбедо, но потом перевела взгляд на Сахарозу. Та неловко ерзала на стуле и косилась на своего капитана. Мона пораженно застыла. И почему она раньше не задумывалась об отношениях Альбедо и Сахарозы? Наверно, потому что это не должно ее волновать? Но почему-то волновало. Может, они пара? Мона никогда не задавала этот вопрос. Они долго вместе работают, да и в свободное время их нередко можно заметить вдвоем. Мона почувствовала, как кровь прилила к щекам. Чувства стыда за свою невнимательность и вины перед очаровательной помощницей алхимика завладели сердцем. У Сахарозы с Принцем мела было больше общего, чем у астролога с главным алхимиком Мондштадта. Им всегда найдется о чем поговорить, да и их характеры дополняли друг друга. Только почему-то подобные выводы неутешительно укололи сердце. Мона разозлилась своим необузданным чувствам, что все чаще всплывали в учащенном сердцебиении и потеющих ладонях. Она же не маленькая девочка, в конце концов!
Астролог поняла, что Сахароза уловила ее взгляд и теперь непонимающе смотрит в ответ. Мона яростным движением поставила книгу на место и поспешила уйти.
Сахароза недоуменно захлопала глазами, испугавшись, что сделала что-то не так. Она частенько ловила на себе эти испытующие взгляды со стороны Моны и переживала все больше. Она с надеждой посмотрела на Альбедо, провожающего взглядом скачущие от напряжения фиолетовые хвостики, скрывшиеся за книжными полками. Алхимик повернулся к помощнице.
— Закончим сегодня пораньше? — спросил он.
Сахароза закивала и проводила капитана ошарашенным взглядом. Чтобы Принц мела, да и закончил работу раньше? Учитывая, что обычно ему не хватало рабочего дня, чтобы разобраться со своими исследованиями. Сахароза еще несколько дней назад насторожилась, когда Альбедо предложил проводить часть исследований в библиотеке, а не в лаборатории. Теперь девушка лишь надеялась, что странные взгляды прекратятся и можно будет спокойно работать. Алхимик перевела дух и заново окунулась в раскрытую книгу.
Тем временем Альбедо вышел из здания и оглядел улицу, которая уже пустовала. Он двинулся к площади, потом прошелся вдоль улицы и поднялся к фонтану у собора. Там, на краю стены и сидела Мона, разглядывала город перед собой и первые звезды на вечернем небе. Альбедо замер на последних ступенях. Образ девушки врезался в глаза, требуя от алхимика каких-то действий. Альбедо было потянулся к планшету за пазухой, но лишь сжал кулаки, вспомнив про зарисовки в ящике прикроватной тумбы. Обрывки бумаги, на которых грубыми и плавными линиями были выведены изящные изгибы девичьего тела, что всплывали в памяти с особой точностью.
Алхимик шагнул выше и подошел к хмурой девушке.
— Извини.
Мона вздрогнула, отчего ее шляпа очаровательно подпрыгнула.
— Тебе не за что извиняться, — выдавила она.
— Есть за что. Я не хотел, чтобы произошедшее сильно повлияло на твой выбор партнера. Но, похоже, неловкости теперь не избежать.
Астролог поджала губы и прищурилась. Как спокойно он об этом говорит.
— Не стоит полагаться только на физическую близость.
— Да ты знаток отношений! Ты слишком много о себе мнишь! Ни на что ты не влиял! — вскинулась астролог.
— Можешь выговориться, — не отступил Альбедо. — Просто не хочу, чтобы ты сделала неверный выбор.
Девушка перевела взгляд на собеседника. Она все пыталась понять ход мыслей Принца мела. Горестный вздох ознаменовал осознание, что они не понимают друг друга. А это большое упущение в отношениях, каких бы то ни было. Однако пульсирующая в глубоком подсознании мысль верещала о том, что под этой непроницаемой оболочкой скрывалось что-то более близкое Моне, что можно было уловить в сбитом дыхании у виска в ту холодную ночь. Оно шептало, что небо и земля не так уж далеки друг от друга. И Мона поняла, что алхимик заинтересовал ее намного раньше, чем взяла задание на доставку провизии. В его взгляде она видела нежность, когда они с Кли прогуливались в окрестностях Мондштадта, и особую невесомую радость, когда художнику удавалось передать на бумаге вдохновившую его композицию. В эти моменты Мона с жадностью ловила витающую вокруг него атмосферу, и именно поэтому ее угнетал тот неопределенный взгляд, которым он награждал ее. Словно ей никогда не сравниться с теми же несчастными хиличурлами, от которых Альбедо приходил в восторг.
— Просто ты недосягаемая. Я не успеваю смотреть на звезды, ведь и на земле много незавершенных дел. А ты тянешься к звездам. Боюсь, что я буду тянуть тебя к земле. Я вечно исследую пещеры и подземелья. А оттуда звезд не увидеть.
Мона не успела переварить неожиданное услышанное, как Альбедо тряхнул головой. Девушка поджала губы, и вздернув подбородок, чтобы скрыть смущение, скосила взгляд на алхимика.
— К тому же, у тебя уже есть тот, кто тебя прекрасно понимает, — заявила она и заправила прядку волос за ухо, отгородившись от собеседника локтем.
Принц мела впервые оказался растерян. В его глазах стоял немой вопрос, а брови изогнулись — внутренние уголки приподнялись, а края опустились.
— Вы с Сахарозой прекрасно ладите. Думаю, она считает так же.
Альбедо неопределенно повел плечом.
— Мы коллеги.
— Ты ее об этом спрашивал? — насмешливо уточнила Мона.
— Мы обсуждали вопрос личной жизни, чтобы это не мешало работе и помогло Сахарозе научиться контактировать с людьми.
Астролог склонила голову к плечу. Озвученное казалось туманным.
— В любом случае, у тебя нет причин ревновать.
Альбедо развернулся и скрылся за поворотом.
Девушка еще какое-то время сидела, обхватив щеки, и думала, что Принц мела не перестает ее удивлять.
***
Яркий диск на горизонте ознаменовал наступление полудня, а значит можно покинуть свое рабочее место и насладиться долгожданным обедом. Ремесленники и торговцы потянулись кто в «Долю Ангелов», а кто на площадь к лавке Сары. В последнее время Мона все чаще обедала в таверне, чтобы не так часто сталкиваться со знакомыми у фонтана, хотя себя уговаривала, что это все из-за вредных ультрафиолетовых лучей, которые так активны в это время дня.
Вилка пронзила небольшой редис. Девушка вздохнула — уже который день не было аппетита. Но мозг нужно кормить, поэтому приходилось заставлять себя съесть хотя бы салат. Еще и неспокойный сон преследует, забирая остатки сил. Такими темпами она не успеет сдать текст в срок. Астролог встала, с шумом отодвинув стул. На стойку упали несколько монет за салат, и скрипнула дверь, провожая посетителя. Девушка подставила лицо под ласкающее лицо солнечные лучи, что недавно ругала, и потянулась. Иногда ей казалось, что она цветок, который тянется к небу и свету небесных тел, но ростку не хватает устойчивого фундамента в виде ветвистой системы корней. Так лепестки и шелестят на ветру, не оставляя надежды однажды покорить небеса.
В своих мыслях Мона добрела до главной улицы, как вдруг тоненький голосок ознаменовал приближение маленькой проказницы.
— Мо-она-а! — счастливая Кли подбежала и только детям свойственным взглядом заглянула девушке в лицо. — Пойдешь с нами кушать?
— Я не голодн… — урчание желудка прервало принципы астролога.
— Угощаю, так что если хочешь — присоединяйся, — сказал подоспевший Альбедо.
— Пойдем! Пойде-ем! — Кли ухватила Мону за руку и потянула за собой вверх по улице.
Столь радушное отношение к ученице одной из соперничающих ведьм-учителей всегда озадачивало, но Мона не могла отказать этой лучезарной девочке.
Компания уселась за столик на террасе, и Мона едва сглатывала слюну, когда перед ней поставили цыпленка в медовом соусе. Внезапный аппетит был утолен горячим сочным мясом и стаканом сока. Когда первые голодные порывы закончились, Мона отвлеклась на Кли, которая самозабвенно пыталась распилить вилкой косточку. Альбедо, глядя на эти незамысловатые попытки, плавным движением перехватил ее приборы и ловко отделил мясо, разъясняя, как это следует делать. Мона невольно залюбовалась. В присутствии Кли Принц мела всегда менялся. Она поймала себя на мысли, что хотела бы ощутить на себе этот заботливый взгляд. Но тут же замотала головой и отправила в рот еще один кусочек цыпленка.
— А мы сегодня собирали цветы! — похвастались Кли. — Альбедо сказал, что мне нужно научиться различать их. Но у меня пока плохо получается…
Мона мягко улыбнулась.
— Ничего, в следующий раз обязательно получится, — поддержала она.
— Да! Кли будет стараться! — заверила малышка и тут же переключилась: — А ветряные астры могут летать?
— Нет, разве что их семена, — сказал Альбедо.
Кли приложила пальчик к губам и сдвинула бровки, сосредоточенно думая о своем.
Получается, цветку не достичь неба, вспомнив о своих недавних мыслях, подумала Мона. И только наткнувшись на озадаченный взгляд алхимика поняла, что произнесла это вслух. Щеки снова обдало жаром.
— Цветок тоже когда-то был семечком, так что ему однажды повезло летать, — прокомментировал Альбедо.
— Наверно поэтому детей называют цветами жизни. Они взлетают к новой жизни, достигая неба, — улыбнулась своим мыслям Мона, отринув смущение и поглядывая на Кли. — Каждый, достигая своего предела, становится новой жизнью, чтобы продолжить изучение мира.
Альбедо какое-то время смотрел на девушку внимательным взглядом, потом достал блокнот и сделал несколько пометок.
— Это предстоит выяснить, — сказал он, и между его бровей залегла морщинка.
— Попробуй хоть что-то в этой жизни не воспринимать как эксперимент, — хмыкнула астролог.
— Тогда мир будет познан очень нескоро, — не согласился Альбедо.
Когда трапеза закончилась, друзья начали собираться. Мона с тоской посмотрела на опустевшее блюдо и полезла в карман за кошельком. Но тут почувствовала на запястье теплые пальцы.
— Я плач
у, — напомнил Альбедо.
— Ну, в этот раз… ладно, но я верну долг, — заупрямилась Мона.
Девушка уже собиралась вырвать руку, как Альбедо сильнее сжал пальцы, обращая на себя внимание.
— Если… — впервые на памяти Моны Принц мела запнулся, — Если у тебя трудности с деньгами… Можешь пожить у меня. Дом часто пустует, и арендную плату я брать не буду.
Девушка с несчастным видом уставилась на парня. Такое заманчивое предложение от человека, от которого она пыталась отдалиться.
Всю ночь девушка снова не могла уснуть и раздумывала о внезапном предложении. Можно ли предположить…? В приоткрытую створку окна прорвался ночной пронизывающий ветерок, и Мона поежилась, проведя рукой по оголенным плечам и ненароком вспоминая теплые объятия холодной ночи. Она каждый день просыпалась с чувством чего-то утраченного, чего паззлом не хватало в полотне дня. И тут же астролог решила, что хочет заполнить эту давящую пустоту.
Поэтому уже следующим вечером Мона стояла на пороге дома знаменитого алхимика. Она потянулась, чтобы постучать, но когда ее рука была в паре сантиметров, дверь распахнулась сама. Перед ней стоял Альбедо и выжидающе наблюдал. Девушка невольно левой рукой сжала правое плечо, а правой — ручку внушительных размеров чемодана. Но пути бегства были пресечены спокойным взглядом Мелового принца. Так что Моне ничего не оставалось, как шагнуть за порог его дома. И только теперь плечи Альбедо незаметно опустились, а когда девушка оказалась прямо напротив парня, он опустил голову, прижавшись лбом к ее плечу, одновременно невесомо проводя ладонью по руке. А потом уткнулся носом в ее шею. Девушка, несмотря на разные события, произошедшие в ее жизни все равно покрылась пунцовыми пятнами. Но, переборов смущение, девушка поняла, что расслаблена. Она впервые за долгое время почувствовала себя дома. Скрип двери и зажженные светильники радостным мерцанием и уютом встречали нового жителя резиденции Мелового принца.
Альбедо взял девушку за руку и переплел пальцы, поднося сложенные в замок ладони к губам и коснулся светлой кожи. Мона как в первый раз покраснела. Почему-то это забавляло алхимика. Но основной эмоцией было удовлетворение. Теперь девушка рядом, отчего становилось спокойно. Он оторвал взгляд от рук и устремил в голубые глаза напротив.
— Ты сказала, что хочешь еще посмотреть на звезды. Теперь я тоже хочу смотреть на звезды.
Мона подумала, что обязательно покажет ему лучшие склоны Мондштадта, откуда открывается прекрасный вид на ночное небо.
Альбедо подумал, что в глубине больших голубых глаз замерцала еще одна звездочка, образуя созвездие. И ему нравятся эти звезды.
Небо нашло свою опору, где цветок души может пустить корни, а земля начала понимать, насколько притягательны звезды.
