Кривая линия судьбы: Переломный момент

*** Что такое смерть? Это, наверное, пустота. Возможно, существует ад, а может быть — рай. Моя душа всегда находилась в другом месте. Асфальтовая дорога, на этот раз с каплями и лужами крови. Небо почернело. Густой туман обволакивал деревья и местность. Пепел так же летел с неба, как и всегда. Руки мои изрезаны до мяса. Из груди, сквозь белую майку, сочится кровь. Темная. Густая. Я не чувствую особой физической боли в руках и грудной клетке, лишь жар и сильная пульсирующая боль окутывают и сжимают голову. — Тут есть кто-нибудь? — произнесла я. Почти шепотом. Но мне никто не ответил. Ни после первых слов, ни после последующих криков. Я пошла вперёд по этой дороге. Передо мной находился небольшой город, дома которого немного виднелись сквозь туман и пепел. Как только я приближалась ближе к территории города, начал бушевать ветер. Шаги дальше — шторм. Бушующий шквал ветра прекращался, как только я делала шаги назад. Нет, только слабые отступают назад. А кто сказал мне, что я слабая? Да, была. Когда я попала первый раз в это место из-за Дорига. Но Дориан сделал меня сильной, и я должна выбраться. Ради него. Ради сына. Я пошла дальше, наплевав на ветер. Он буквально сносил меня, но как только я зашла в город — прекратился. Наступил штиль. Как только я зашла в город — прозвучала оглушительная сирена. Как только я зашла в город — появились полупрозрачные люди, которые начали убегать в церковь. Она находилась посреди города. Огромная, в готическом стиле. Похожая на Домский собор, на ныне погибшей Земле. Люди забегали в церковь, словно там их ждало спасение. Я подошла к ней ближе, но её закрыли прямо перед моим носом. Сирена не прекращалась, лишь становилась громче. Я развела руками, и махнула рукой на церковь. Обернувшивь, спиной к ней, я услышала истошные крики — храм загорелся адским пламенем. — Мне скажет хоть кто-нибудь, что здесь происходит? — закричала я, смотря на горящее строение и слушая вопли. Вопли душ. Но никто отвечать мне не собирался. Где же Илдон, который всегда помогал мне? Чёрные вороны сбились в стаю, летя на ветер. Их было сотни, и что-то подсказывало мне идти за воронами. Они привели меня в какую-то заброшенную школу, и исчезли. Будто бы никаких ворон и не было. Я зашла внутрь, и начала осматривать пустые, полуразрушенные классы. Не было никакой зацепки о том, как мне выбраться отсюда. Лишь в одном из кабинетов я увидела надписи на парте. И какую-то фотографию. " Демон должен умереть. Мы не выберемся, пока она жива. Мы обречены на вечные муки. Мы все уже давно мертвы. Из-за неё. Сгори. Сгори, Юнона». Фотография лежащая рядом так же показывала ненависть ко мне. Изрезанный портрет. Портрет улыбающейся меня. Взяв её в руки, фотография растворилась пеплом. — За что же вы ненавидите меня? — закричала я, выбегая из кабинета. Оглянувшись назад, я ударилась лицом прямо о железную дверь с интригующей надписью. " Не входить». Кто мне запрещал? Кого я буду слушать? Я вошла. Тёмное помещение, наполненной доводящим до дрожи мраком и могильным холодом. Было темно. ЧернО. Лишь пройдя пару шагов навесная ламочка загорелась мерзким синим цветом, переменно мигая. На столе лежала записка, написанная явно кровью. " Магазин игрушек, подвал. " Как только я дочитала её, она развеялась пеплом, как и моя изрезанная фотография. Что тут, чёрт возьми происходит? Я побежала в сторону двери, в которую зашла, но она была запечатана. Тяжелые дёрганья ручки не помогли. Как и удары ногой. — Игра началась. У тебя осталось ровно полчаса. — донёсся механический голос. — Не доберешься до цели, не выйдешь отсюда никогда. — Эй! Что за херня? Выпустите меня! Но никто помогать мне не стал. Лишь сирена, которая слышалась и внутри школы, и внутри этого кабинета, не давала мне покоя. Я начала судорожно бегать по комнате, и лишь споткнувшись о стол смогла найти, как выбраться — под ним был тайный люк. С трудом открыв его, я оказалась в странном помещении. Подвал, канал, канализация. Я не знаю, как назвать это. Темный длинный коридор, освещаем ый мигающими время от времени лампочками. — «Помоги мне. Помоги мне, пожалуйста!» — звучал детский голос в моей голове. — Демон! Убить её! ПОХОРОНИТЬ ЖИВОЙ! ЗАЖИВО! — послышались сзади меня крики. Около 10 человек с ломом и палками гнались за мной. Со всех ног я ринулась по коридору, но они не отставали. Споткнувшись о решетку, я упала на пол и лишь махнув руками, неизвестные загорелись. Таким же пламенем, как и церковь. Я забыла всё и вся, ринувшись вперёд, забыла крики людей позади меня. Я смогла выбраться из этого места, приметив дверь. И выбралась прямо в город. Потемнело ещё сильнее. Но и туман не рассеивался… Но и пепел не переставал лететь с неба… Город превращался в могилу… Дома загорелись огнём. Весь город запылыхал. И лишь церковь потухла. Звуки всё той же сирены смешивались с оглушающими криками. И второе здание не горело. «Toys from hell». — " Помоги мне. Помоги мне, пожалуйста. " — снова донесся голос в голове. Тот же, но, будто бы повзрослевший. Я направилась в " Игрушки из ада». Страх смешивался с желанием выбраться. С желанием вернуться к Дориану. Я не слаба, и дойду до конца. Ведь кто сказал мне, что я слабая? Зайдя в магазин игрушек я обомлела. Это были не игрушки, а пугающие предметы. Куклы с обрубленными пальцами, из которых сочилась кровь. Мягкие зверьки, которые были набиты человеческими кишками, вместо синтипона. Машинки, с детскими головами, вместо колёс. Сказать, что было страшно — не сказать ничего. Оступившись и сделав шаг назад, сзади меня " обнял» огромный игрушечный крол. С зашитым ртом, без глаз. С окровавленными руками. Он держал меня крепко и шептал на ухо. — Ты уже мертва. Я смогла махнуть рукой. Кролик загорелся, отпустив меня, и выбежав из здания. — Помоги мне. Помоги мне, пожалуйста! — прошептал голос. Мой голос. Я проскользнула за ширму, где была лестница в подвал. Спустившись, я увидела Илдона, с завязанным ртом, глазами и руками в наручниках. — Господи, наконец-то я нашла тебя! — произнесла я, и сразу же развязала ему рот и глаза. — Илона, беги. Она уже рядом. Они ищут тебя! — Нет. Я уйду только вместе с тобой *** — Говори, тварь! — ударила его неизвестная женщина в чёрном балахоне. — Я убью тебя! — Нельзя умереть дважды. Ты ничего не узнаешь. Я ничего не скажу. Женщина ударила его трижды, удалившись. *** — Нужно тебя отсюда вытащить. Чем открыть наручники? — Над столом выключатель. Включи свет. Подвал не знал никакого ремонта. Здесь не было матраса, не было панелей на стенах. Лишь металический стол и стены, увешанные пилами, ножами и отвертками. Схватив первые попавшиеся под руки предметы, я подбежала к брату и вскрыла замок. Я помогла ему встать на ноги, и, схватив за руку, потащила в сторону выхода из подвала, а затем — из магазина. — Расскажи мне, что происходит? Почему ты был заперт в подвале, и почему за мной охотятся? — спросила я. — Это моя вина. Всегда, когда ты была в комах, или при смерти, я спасал тебя. Внедряя в этот мир, где живу я. Где живут они. И они считают тебя демоном, потому что ты имеешь силы. Здесь ты видешь пророчества, здесь ты можешь поражать людей огнём, здесь ты можешь сносить всё к чертям собачьим. — взял меня за плечи Илдон, после продолжая. — Всегда, когда ты оказывалась здесь — ты должна была умереть. По-настоящему. Но я вытягивал тебя, потому что ты должна жить. Я не знаю, что сейчас произошло, но эта тварь охотится на тебя, Илона. Я не знаю, как вытащить тебя. — Я умерла по-настоя… — но не успев дороговорить меня оглушил удар по голове. Я потеряла сознание. Открыла глаза я уже в церкви. Прикованной к деревянным палкам на высоте около 8 метров. Подо мной валялись брусья и брёвна. Вокруг меня стояла толпа, из которой вышла та самая женщина, что мучала Илдона. Она сняла чёрный балахон, оставляя своё длинное тёмно-синее платье без накидки. Выглядела она сумасшедшей. Толпа только что и делала, что кричала бранные слова. — Сжечь этого демона! — Сжечь ведьму! — Юнона должна умереть! Но… Я же не Юнона… Я Илона. — Мы все со брались в этот замечательный день, чтобы покончить со злом. Чтобы очистить город от греха. — Я не зло! Что вы делаете? — Заткнись, ведьма! Именно её мы сожгли 20 лет назад, именно она горела в дьявольском огне, но она выжила. — говорила бабка, тем самым голосом, который звал меня на встречу с Энрике. — Сжечь ведьму! — Мы освободимся от зла! — Тебе есть что сказать в последнее оправдание? — Я НЕ ЮНОНА. Я НЕ ВЕДЬМА, ВЫ МЕНЯ ПУТАЕТЕ С КЕМ-ТО! Мужчина, державший факел, поджег брёвна. Они постепенно сгорали, двигаясь в направление брусьев, которые держали меня. Следующие события привели горожан в ужас. Дверь в церковь была выбита с ноги неизвестной девушкой, рядом с которой стоял Илдон. Она одним взмахом руки потушила костёр и подняла женщину, которая командовала всеми, которая пытала Илдона, и которая решила сжечь меня заживо, вверх. — А я действительно не умерла, Беатрисс. Умереть дважды — невозможно. А мы все здесь давно мертвы. — Ведьма! — закричала толпа, разбегаясь. — Мы все умрём! Из рук Юноны последовал огонь, заживо сжигающий Беатрисс. Пока она справлялась с ней, Илдон освободил меня. А честно говоря, мы действительно были похожи. Особенно лицом. Только волосы её были длинными и пепельными. Одежда — белой. А глаза — полностью чёрными. Она расправилась с ней. А после подошла ко мне с Илдоном. — Теперь и я поняла, почему они вели охоту. Мы же как 2 капли воды похожи. — ухмыльнулась она. — Не место тебе здесь. Здесь только мёртвые. И я. — Я же сама умерла? — А ты не хочешь назад? К мужу? Посмотри, как ему плохо! Девушка провела рукой по воздуху, показывая картину из реального мира. *** — Сука, как я мог, как я мог заснуть, черт меня бери! Как я мог отпустить её одну! — кричал Дориан на всех, кто собрался в нашей гостиной бился в истерике и бил руками стену. — Успокойся. Не поможешь горю. — залпом выпивал бутылки Юрий, всхлипывая. — Надо найти этих ублюдков и отомстить им! — ДА НЕ МОГУ Я БЕЗ НЕЁ. Я НИКТО. Я ПУСТОК МЕСТО БЕЗ ИЛЫ. Я ПРОСТО НИКТО. — оборотень опустился на паркет и заревел. *** — Ему без тебя плохо. — И мне без него. — В общем, я хочу дать тебе последний шанс. Это моя реальность, мой ад, и я здесь командую. — Скрестила руки Юнона. Илдон подошел ко мне, обняв и погдадив по голове. — Прости за то, что устроил. Я просто хотел, чтобы ты жила за двоих. За нас двоих. — Ты всегда спасал меня. Спасибо тебе, брат. Я буду помнить тебя всегда. — Ну всё-всё… Готова вернуться назад? Запомни, это последний шанс. Самый последний. — Да. Я готова. — И убей этого черта Энрике. Прощай. *** — Сожалею тревожить вас в такой момент… — подошёл доктор в очках к сидящему на скамейке больницы Дориану, сняв их и держа трясущейся рукой планшет с бумагами. —…Мне очень жаль вашу жену, очень… Никто не заслуживает, чтоб вышло так, но… Сейчас нужно думать о… Ну… К несчастью, о похоронах. Соберите свои силы в кулак… Примиритесь со своими демонами, если ещё остались… И обзвоните друзей и родных. В морге… Она будет не дольше двух-трёх дней… Поэтому… Э…Извините… — ушел он назад туда, откуда и явился. — Похороните меня, вместо неё. — заплакал ликантром, и прикричал уходящему врачу. Он начал обзванивать друзей. Позвонил Юрию. Дане. Вампирам. Все были в полном шоке, и договорились собраться дома. Не звонил он только родителям, которые отдыхали с сыном. Но мать похоже уже всё поняла, став по 20 раз названивать ему. Первым примчался Фридман, буквально выламывая дверь. Конечно, Дориан успел открыть её за… Секунды до. — Это правда? Ты не шутишь? Какого черта? — спросил вампир с широко открытыми глазами, явно отдышиваясь после очень быстрой пробежки. — Это правда. — зашел Дориан в дом, схватившись за бутылку коньяка. Того самого, который любила его волчица. — Позвони своей Хэйден, она тебе расскажет, блять. — О, нет… Чувак, это невозможно… — схватился второй за голову, присев напротив и смотря в пол. —…Твою мать, после стольких нет… Поверить в это не могу… Стой… — после обвинения, парень на секунду остановился, —…Ты думаешь, это была она? Кто это был, вообще? — Я же говорю, позвони ей, черт возьми. Претворись, что не знаешь ничего. — выглотал Дориан полбутылки за раз. — Сука, не пошло… — Ладно… Да, ты прав… — быстро выхватив мобильный телефон из кармана, длинноволосый набрал известный только ему номер. — Да? — послышалось на другом конце провода. — Алё… Я это.Звоню… — кое-как сдерживая эмоции начал парень, —…Спросить, как ты? Может быть… Встретимся на днях? — Оу… Приятно. — хихикнула Хэйден. —…Да у меня всё нормально, знаешь… Ничего необычного. Голос у тебя какой-то не такой. Всё в порядке? — Да… Да. У нас репа была, запыхался… Я позвоню ещё насчёт даты, ладно? — Хорошо. Кинув телефон на диван, Фридман выдохнул. — Ладно… Это хотя бы была не она… Но чёрт возьми! Ила… — посмотрев в потолок, он вспомнил большинство из кадров нашего времени, проведенного вместе. —…Я не могу в это поверить. Не могу. — красноглазый пустил одну слезу, моментально ее куда-то смахнув и шмыгнув носом. — Это были они. Они с Энрике… — вновь заревел Дориан. Ему никогда не было так больно и плохо. Никогда в жизни. Он азял записку, написанную красивым почерком. Потом Дориан продолжил, захлёбываясь. — Сначала приперся это гондон Энрике, сказал, где прячется Хэйден… Мы отказались мстить. Но… Потом я не знаю, что нашло на неё. Она убежала к ним, оставив эту записку. " Я тебя очень люблю. Больше всего на свете, поэтому иду мстить. За нас обоих. " После прочтения ему стало еще хуже. — Я не верю, что она смогла бы это сделать… Но ещё больше я не верю в то, что… Её больше нет. — дрожащим голосом ответил Лира, присев рядом с Заневским и посмотрев на записку. — Ох, Дориан, нет… — обнял он его, сам едва удерживаясь, чтобы дать волю чувствам. — Эй, а у вас тут что случилось… — вернулась Лекси после трехдневного отсутствия. —…Пацаны, вы чего… Посмотрели титаник?.. — Сейчас не время для шуток. — отмахнулся Дориан, плача в плечо Фридмана. — Нет, серьезно, вы чего? Что случилось-то, я как обычно ушла на три дня, возвращаюсь, а вы тут… Что… — Илы больше нет. — коротко и ясно ответил гитарист, кивнув в знак подтверждения. — То есть… Как это нет. — удивилась девушка. — Убили… — Вот чёрт… — вампирша села рядом, — Боже, и… Что же… Что делать? — Похороните меня, вместо неё. — закричал Дориан, допивая остальную бутылку. — Я…Буду у себя, мне… Нужно подумать, извините. — вышла девушка, понимая, что ничем особо помочь не сможет, да и мешать особо не хочет… Да и ей нужно было переварить всю информацию, что до нее сейчас донесли. Прежде, чем Заневский умудрился начать глушить уже вторую бутылку коньяка, в дверь опять позвонили. Как хозяин, оборотень отворил дверь сам, хоть и не переставая реветь. На пороге стояли Лиза и Оля. — Дориан, Господи! — бросилась Одиссея его обнимать со слезами на глазах. — Как это могло произойти?! Это просто ужасно!.. Волкер стояла в стороне, опустив глаза вниз. Почему? Ей казалось, что она виновата. Ведь она знала и чувствовала, когда я умерла, но ничего не смогла сделать. — Я просто не знаю, как мне жить дальше… — как только Дориан провел гостей в гостиную, сразу же в дверь постучали снова. — Пожалуйста, скажи что это шутка. — Произнес Даня, разрызывая сигарету и плача. Юрий, приехавший с ним же, еле-еле держался. Но его красные глаза были на мокром месте. — Это невозможно, чувак… — всё же не сдержался Джавадов Тут же, за ними подоспели ученые, Лира 1.0 и… Только недавно узнавшие Люций и Уран. Все были безмерно расстроены. Даже Лира, кажется, была не в настроении. Все уже по несколько раз обняли Дориана и расспросили, что случилось… — Горе какое… — закрыла лицо Оля. — Это точно была эта девушка, о которой говорили при комиссии?..И…Когда… Похороны… — Это была она. И Энрике. Уран Борисович, объявите их в розыск. — опустил заплаканные глаза ликантроп. — Похороны послезавтра… — Конечно, сынок, мы объявим их в розыск. Сядут на пожизненное. —Уран достал из сумки 5 бутылок водки, поставив их на стол. — Помянем нашего героя… — Не могу в это поверить… — Люций поправил хвост. А после… Сам же и пустил слезу. «Я должен узнать, кто это был. Она или не она… До того, как свершаться последние почести…» — думал про себя Фридман. Не выдержав у себя в голове мысли, что его девушка могла убить одного из его лучших друзей, он сжал кулаки и зубы, выйдя из комнаты. — Извините… Позвонив ещё раз, он назначил встречу прямо сейчас у себя на старой квартире. Ему было все равно, сколько ехать или бежать, голова была заполнена совершенно другим. — Что-то ты какой-то заплаканный для после-репы… — ухмыльнулась блондинка. —…Точно всё в порядке? — Скажи мне честно. — истощенным взглядом посмотрел вампир на девушку. —…Это ты убила её? — Кого? Нет, ну что… — Это. — перебил гитарист её. —…Ты её убила? — Не совсем… — лишь слегка совестно посмотрела Илдертон на парня. — В смысле? — подошёл красноглазый ближе. — Я была лишь предлогом. Энрике привёл её ко мне, выпустив одну пулю ей в спину, а вторую в голову. Затем, мы ушли. Так что нет, не я ее убила. — Черт… Но ты причастна к этому!..Ты знаешь, что теперь будет! Я больше не могу с тобой быть, понимаешь?! — Почему нет… — Потому-что они убьют тебя… Как и я, если узнаю что это всё-таки была ты! Хэйден, это последнее, что я сделаю. Забирай деньги, выкидывай Энрике из доли и отдавай его мне… А после, уезжай. Я больше помогать тебе не намерен. — Как это, уезжать? Ты не имеешь права мне… — Выбора у меня больше нет! Ты лишила меня его в тот же момент, когда позволила этому случиться. Если только ты не сможешь вернуть её к жизни… Уезжай. Из города. Если не хочешь отправиться за ней. — Это угроза? — Предупреждение. Забирай всё, что можешь у этого ублюдка. — обернулся длинноволосый, начав уходить. —…Только его самого… Нам оставь. Дориан тем временем напился. Слишком сильно, даже для оборотня. Он отобрал 3 бутылки алкололя, которые принесли старшие, выпив всё до дна. После этого он начал заниматься какой-то хренью. Сначала схватился за нож, желая воткнуть его себе в грудь, но телохранитель остановил его. Он нервно стучал по стенам, и не мог никак справится с этим горем. Курил одну сигарету за другой. За день ушло 3 пачки. Никогда в жизни Дориан не курил столько много. И никогда в жизни судьба не забирала у него человека, с которым он прожил все самые-самые счастливые моменты в своей жизни. Он поднялся в спальню, закрывшись от всех напрочь. Ликантроп не хотел никого видеть больше. Не хотел. Поэтому стал копаться в ящике его погибшей жены. Он прижимал к сердцу её вещи, делая себе хуже морально. Среди них были и её любимые духи, который восхитили его и убивали своим ароматом. Среди вещей были её новые серёжки, который ликантроп подарил ей на годовщину. Она надевала их на самые важные праздники, но очень часто смотрела на них. Боялась потерять. Он прижал к себе толстую золотую цепочку, которую он носил всегда. Которая она подарила ему на ту же годовщину. Среди дорогих ей вещей, в том ящике, он заметил конверт. Чёрный. С отпечатком красной губной помады. Той самой, которую Дориан купил ей в дорогом магазине Vernisazhe. Это была её самая любимая помада. Она относилась к ней очень бережно. Он аккуратно открыл конверт, в котором на такой же чёрной бумаге белой ручкой было написано письмо. Очень красивым почерком. " Дориан. Если ты читаешь это письмо, то, скорее всего, меня уже нет в живых. Ты никогда не копался в моих вещах. А сейчас — что-то искал. Я прошу тебя, быть сильным. Ты всегда был сильным. Ты учил быть сильной меня. И ты научил. Я благодарна тебе за всё, что ты сделал для меня. Я помню, когда мы встретились в первый раз — ты отвозил меня на встречу с Доригом. И тогда что-то промелькнуло. Что-то загорелось. Ты спас меня от него. Ты был со мной, когда мне было очень плохо. Когда мои слёзы текли ручьями, ты всегда мог сделать так, чтобы я успокоилась. А помнишь, когда ты узнал про сына? Это были самые счастливые глаза на всей планете. Во всей галактике. Точно такие же, когда ты увидел меня у ЗАГСА, когда я опоздала. За твои глаза и за твою улыбку я была готова отдать всё на свете. Я пишу это письмо 24 августа. Сидя на колёсах. Даже здесь ты не отвернулся от меня. Не бросил беспомощную, не выкинул, как дворовую собаку. Мне больно быть обузой для тебя, но… Я всё же хочу, чтобы ты был счастлив. Вместе с сыном. Я пишу это письмо, потому что я боюсь не сказать то, что должна. Вдруг… Меня не станет завтра. А я не успела бы это сказать. Пожалуйста, прости меня за то, если когда-нибудь я поступала не так. Прости за то, что пошла пить с Армянкой, не сказав тебе. И за то, что ты тогда искал меня по всему Илбергу. И нашел. Прости за то, что мы иногда ссорились. Я очень благодарна тебе за то, что ты после любой ссоры ты не уходил, закрыв за собой дверь, не сжигал мосты, а был рядом. Ты всегда был рядом. И я тоже буду. Я очень сильно люблю тебя и буду любить, даже будучи в земле. Твоя Ила. Солнышко. Или волчица. И+Д = FOREVER♡ Ты же помнишь, как ты написал это под моими окнами? " Дориан прижал это письмо к себе и начал громко кричать. В дверь спальни начали стучаться. Дверь, вскоре, выбили, сломав замок из-за криков Дориана. Он мог ругаться, но, скорее всего, понимал, что это его собственная вина в этом, да и ещё более очевидно, что до замка ему сейчас дела не было. Подняв оборотня с пола, мужская часть уложила его на кровать. — Всё, парень… Всё… Не кричи… — сам не сдержался вернувшийся вампир опять. — Всё… — повторил он сам для себя, словно, чтобы сделать себе ещё хуже. Оставив с моим мужем Юрия, Люция, Даню и Урана, он вышел к женщинам, не удержавшись и взвыв. — Да, действительно всё!..— лишь смог закричать он, сев на пол и закурив. —…Господи, Чёрт, да все, кто есть… Смысл-то взывать к вам, если не вернуть её… Одиссея подошла к нему, по старой привычке обняв его и уткнувшись в плечо, хныкая. — Не делай мне и себе хуже… Ты только нагоняешь старе воспоминания… — отвернувшись и с паузами отмахнулся он. —…Это я виноват во всём. — Нет, ты не виноват… — Виноват… Это я давал им с Хэйден воевать, и она повелась на эту приманку… Это из-за меня мы с тобой расстались… — Но… — Нет, всё. Некуда бежать от ошибок. Теперь уже точно…— закрыв лицо, Лира вновь вышел туда, где людей не было, на улицу, смотря на звёзды. — Где-то там теперь ты… —, улыбнулся он сквозь слезы, но эта фраза была как нож, всаженный себе в сердце. —…Теперь я буду выходить ночами сюда… Каждый день… И разговаривать с тобой… Внутренний напор чувств становился всё сильнее. —…А помнишь, когда мы с тобой напивались… И ты рассказывала мне свои проблемы… А я тебе свои… И потом мы делали из этого шутку про Фируза… Казалось, его разговоры с самим собой переросли в очень громкие крики в сторону неба. — ГДЕ ТЫ?! ИЛА, ГДЕ ТЫ?! ВЕРНИСЬ К НАМ… — ударил он стоящий рядом камень так, что он разломался на куски. — Прости меня… — тихо добавил парень себе под нос. Через полчаса все вместе собрались за столом. Как тогда, когда семейство ликантропов переехало. Все тогда были счастливыми. Обмывали новый дом, новое счастье, но теперь… Теперь никто не рад, наверное, кроме Энрике. Он же только этого и хотел. Он этого ждал. И он это сделал. — «Любимый, пойдем играть в приставку» — пронеслось в голове у Дориана. Голосом его любимой жены. Он никогда не забудет то, как целовал шею своей волчицы. Не забудет её прекрасную улыбку и песни в ванной. В одной руке он держал конверт, а другую руку сжимал. В ярости на себя. На Энрике. На весь мир. — " И опять 5/0 в мою пользу, ха-ха!» — " Мышь, купи мне шаверму!» — пронеслось в голове у Дани. Голосом его любимой сестры. А он так давно не виделся с ней, уже, наверное, месяц, а всё из-за своей треклятой работы. Да будь она проклята. В руках он сжимал кольцо, которое она подарила ему на день рождения, а другой рукой царапал коленку руками. От злости на себя. На работу. На весь мир. — » Эй, хватит копаться в моих фотографиях!» — » Лейла. Очень приятно» — пронеслось у Юрия в голове. Голосом той, которую он любил и по сей день. Он вспоминал их первую встречу в Истикуане и эти белые, подведенные аккуратными стрелками, глаза. На её лице была синяя маска, но эти глаза он помнит до сих пор. Одной рукой Юрий держал маленькую распечатанную фотографию, где они вместе, а другую руку кусал зубами. От злости на то, что отпустил её. От злости на весь мир. — » Лейла, господин президент. » — » Уран Борисович, простите… Я промазала все 5 мишеней их 5. » — пронеслось у начальльника в голове. Голосом его лучшей сотрудницы и героя Илберга. Он никогда не забудет, как выдавал ей новые погоны полковника. А всё началось с маленькой девочки-рядовой. Одной рукой он сжимал руками часы, которые она подарила ему на 55-летие, а другую руку сжимал в кулаки. От злости на то, что не смог защитить своего лучшего сотрудника. От злости на весь мир. — » Уран Борисович, я разобрала автомат за 10 секунд. » — » Господи, Дядя Люций, квартира — это слишком дорогой подарок! » — пронеслось в голове у судьи. Голосом той, которая была для него как дочка. Вознесенский никогда не забудет тот момент, когда дочка пришла к нему в суд. Заплаканная. В одной руке он держал браслет, который так и не успел подарить ей, а ногтями второй руки царапал свою красную ладонь. Он был зол на себя, что не уберег. Он был зол на весь мир. — » Папа, Мигелон меня бросил…» — » Лиза, давай забудем все обиды и будем друзьями? » — пронеслось в голове у Волкер. Голосом её бывшего врага, а после — хорошей подруги. Она до сих пор помнит тот момент, когда зашла в больницу, после убийства Наила и помнит добрый, простивший её взгляд. В одной руке она держала кинжал, которым она «убила» Илу в первый раз, а другую руку ранила об этот же кинжал. Она была зла на себя, потому что не смогла спасти её в последний раз. Она была зла на весь мир. — » Лиза, может по пиву?» — » Отдай, пожалуйста, книгу Бефитрии» — пронеслось в голове у вампирши. Голосом той, которая поддерживала её после расставания с Фридманом. Одиссея никогда не забудет то, как её подруга прибежала в 3 часа ночи, чтобы успокоить её. С дорогим вином и орешками. Обе руки одиссея скрестила в замок. Она была зла на себя за то, что так долго не спрашивала " Как дела». Она была зла на весь мир. — » Оль, всё будет хорошо. Фридман поймет, кого потерял». — » Фридман, воняешь Фирузом. » — пронеслось в голове у патлатого. Голосом той, которую он предал, помогая Хэйден. Он всегда будет помнить её поддержку и шутки. В одной руке он держал маленькую записку, которую он носил в заднем кармане джинс «поехали на фарх-стрит», а другой бил себя по колену. Лира был зол на себя за то, что в один прекрасный день не смог помирить две стороны. Он был зол на весь мир. — » Я всё равно не держу на тебя зла, Фируз. Ты мой лучший друг» Холод повеял по плечам каждого. Разом все обернулись, но увидели лишь открытую форточку. Она же была закрыта. Все потихоньку стали пить. Стол был очень тихим. Обычно не поминают до похорон, но… Так сложилось, что все вспоминали сейчас… Все хотели только выпить и забыться. Те закуски, что Дориан купил почти никто не трогал. Потихоньку все успокоились, но… Тосты на прощание опять всё испортили. — Друзья, прошу простить за задержку… — всхлипнул Заневский, смотря на всех так, будто все его жизненные силы куда-то пропали. — Моя жена… Погибла вот так… Это для меня, для всех нас… Огромнейшая утрата… Илочка! — крикнул он, посмотрев в потолок. — Ты была доброй… Милой… Нежной… Справедливой… Всех твоих добрых качеств мне не счесть… Прости… Что не сберёг тебя… Выпили, естественно, не чокаясь. — Она была одним из немногих, кто понимал всех, и одной из многих, кто незаслуженно получил за чужие ошибки… Самый светлый луч солнца нас покинул… Но она сделала это за свои убеждения… Она верила в них… — поняв, что его слова всех только расстраивают, Фридман тост решил не продолжать. —…Так пусть же там ей будет хорошо… А не как нам без нее. — За лучшую подругу, что стремилась спасти всех… — грустно выдала Одиссея. —…За лучшего сотрудника, что всегда был готов остановить зло… —…За мою сестру, которая была лучше всех… —…За ту, что хоть и против моей воли, но вытащила меня с поля и впустила домой после того, Как я укусила её… — За ту, что выпустила нас из леса… — За ту, которую мир не сможет забыть, и за ту, которая делала только хорошее. — закончил череду Люций. *** Все начали расходиться. Судьба решила столкнуть Олю и Лиру и посмотреть, что же в итоге будет… — Ты как?.. — спросил он хрипло и тихо, смотря на ее бледное лицо. — А ты как думаешь… Это всё просто ужасно… Я даже не знаю, что теперь делать… — И я… Жить… — продолжил он, обнадеживающе. —…Думаю, она бы этого хотела… И, Оля. Хоть мы и выяснили тогда сразу же, что между нами всё нормально. Я прошу прощения. — Да не стоит… — Нет, стоит. Увы, так случается, и мы это пережили. Но и быть с тобой друзьями в итоге… Нам никто не мешает. Прости за тот день. — Да ничего… Ты просто ещё не готов к серьезным отношениям, которых мне так хотелось. — Да, так и есть. И кто знает, буду ли готов ещё долгое время после сегодня. Я останусь здесь с Дорианом. — А я… Поеду домой… — Аккуратней… — Да что уж я, маленькая, что-ли… — посмеялась она впервые за день. —.Всё нормально, да? — Ну, как тебе сказать… Всё далеко от этого. Но между нами — да. Многие разошлись по домам. Но некоторые остались с Дорианом, чтобы поддержать его. Следующие пара дней были очень апатичными, если так можно выразиться. Вся дневная рутина пролетала перед глазами, многие просто погружались в свои мысли и не выходили из них. Было куплено место на кладбище. Заневский так и не нашел в себе сил рассказать родителям. Он пил и курил, Пил и курил… Не мылся все это время. Горе сьело его душу изнутри. Фридман и Юрий оставались с ним, чтобы он ничего с собой не сделал. День похорон был завтра. — Вот твой костюм, Дориан… — занес его гитарист в комнату на вешалке. — Лучше бы в том гробу лежал я…— спокойно и тихо ответил он, смотря в точку. — Не надо… Давай… Не будем об этом… Мы все не сможем полностью оправиться, но… Что поделать… — Они её не нашли… — почти не используя язык спросил он. — Чё? — Они её так и не нашли?! — крикнул он, имея в виду Хэйден. Лира отрицательно помотал головой. — Ложись спать… Завтра… Очень трудный день, очень трудный. — Боже, как же сказать об этом Святику… Мой бедный мальчик… *** Мое тело стояло в одинокой комнате, что была темной и закрытой. Лишь свет луны ее освещал. Завтра мои похороны… Меня одели в платье с пиджаком… Макияж… Как на свадьбу… Я такая бледная и спокойная, как спящая красавица… Вечно… Спящая… Энрике, одетый в черный костюм, добыл ключи от комнаты, зайдя в нее посреди ночи. Открыв гроб, он улыбнулся от уха до уха, тихо засмеявшись. — Ну вот игра и закончилась… Знаешь, никогда не думал, что в итоге осмелюсь убить тебя. Хотя, это нужно было сделать намного раньше и не копить столько секретов… Ах да, теперь я смогу тебе их рассказать, чертова тварь! —, размахнувшись, он ударил меня по щеке, рассмеявшись. —…Помнишь все свои плохие оценки? Так это я твои работы портил!..Помнишь ваши проблемы с квартирой? Тоже я… Я ссорил тебя с половиной твоих парней, воровал твои деньги, а ты всё не понимала, что это был я… Насколько же я…гениален! И в итоге… В итоге… Я не только убил твоего чертового дядю Пауля, которого ненавидел почти так же, как тебя… Но в итоге присвоил себе все твои деньги, которых ты уже никогда не увидишь… Травмировал твою семью навечно… УБИЛ твою сестру в больнице… А затем… Убил и тебя. Вот теперь, ты всё знаешь. А мне пора… Знаешь, жить пора. Может быть, увидимся завтра, хотя… Не хочу тратить на тебя своё время… Прощай. Навсегда. Еще раз взглянув на меня, Монтальво развернулся, направившись к выходу. Следующая череда событий была невозможной, но так случилось в тот вечер. Тот вечер поменял представление о смерти. Такого не снимут в фильмам. — «Спасибо за правду Энрике! Куда же ты, не уходи!» — пронеслось у лжеца в голове. Голосом той, которой он сделал столько несусветных деяний. Голосом той, которую он предал. Моим голосом. По его плечам повеяло холодом. Которому просто некуда было взяться в этой замкнутой комнате в морге. — Кто здесь? — хотел было выйти из комнаты Монтальво, но обернулся. Крышку он не закрыл, поэтому прекрасно видел, что я лежу в этом ледянящем, бархатном гробу. — Показалось. Встретимся в аду, Денкин. Энрике схватился за ручку двери. А я схватилась за его шею, скинув на пол. — Думал избавился от меня, ублюдок? — я села на его живот, не переставая душить. — ДУМАЛ, ЧТО ТАК ПРОСТО ИЗБАВИТЬСЯ ОТ ИЛОНЫ ДЕНКИН? — Кха… От.пусти… — пропищал предатель. — Нет. Теперь сдохнешь ты. По-настоящему и навсегда. Ты будешь кормить червей в этой холодной земле, а не та девушка, которую ты называл лучшей подругой. — мои глаза обезумели. Сосуды расширились, рисуя на белке глаз красные прожилки. — Ты будешь гореть в вечном пламени ада. — Не… Кха… Энрике пару минут пытался дергаться, но от моей вселенской злости, ликантропские когти выросли в человечьем облике, впиваясь внутрь шеи Монтальво. Первая кровь струйкой потекла из неё. Глаза его закрылись. Навсегда. Я слезла с лжеца и затащила его в гроб. Внутри лежала бумажка и, взяв её, я закрыла гроб с предателем внутри. " Я надеюсь тебе там будет хорошо, моё солнце. И+Д=FOREVER♡. " Мне хорошо с тобой, Дориан… Я начала бродить по холодному помещению морга. Одна. Среди никогда больше не проснувшихся людей. Даже ночные санитары в эту ночь не дежурили. Так я и проболталась по зданию всю ночь. Наутро меня должны были хоронить. Санитары вынесли гроб, на улицу, даже не проверив. На улице стояли все те, кто был с Дорианом всё это время. Поставив гроб на землю, санитары хотели открыть багажник в катафалке, но ребята решили последний раз посмотреть на меня, прежде чем как мне повезут на кладбище и зароют в земле. Один из санитаров открыл гроб. Где лежал Монтальво. С засохшей кровью от когтей на шее. Фридман первый подошел к гробу, чтобы проститься со мной, вперёд Дориана. Увидев содержимое его, он обомлел и упал на спину. Санитары подняли его, все подбежали к нему. — Что случилось?! Что?! — закричала Оля. Он молча показал на гроб, в котором лежал труп парня. Все подошли к нему. Заневский, который хотел больше всего времени после всех со мной, стоял чуть в стороне. — А это ещё кто?.. — спросил почти каждый друг-друга. На лицах всех посеялся шок и негодование. — Вы что, думаете, это смешно?! — спросил Лира санитаров. —…Это не наша подруга, не тот человек! — Энрике…? — сердце волка пропустило пару ударов. — Но как… Это… Невозможно… Где моя… Где моя жена?! Я стояла на крыше одноэтажного здания морга, наблюдая за тем, как мои друзья и любимый муж увидели того, кто лежал в гробу. На моём месте. — Дориан! — воскликнула я сверху. — Посмотри скорее на меня. Подняв взгляд к верху, ноги ликантропа подкосились. Он споткнулся об крышку гроба, упав ладонями на асфальт, всё так же смотря на меня. — Ты плакал в пол-четвертого утра. И заливался горькими, бездонными слезами. Ты плакал и сегодня, и вчера. Наверно думал, что могила зарастёт цветами. Ты разрывался от любви к своей Илоне, И громко заревел, когда узнал о её смерти. Печальна песнь о той, что пролежит в бетоне, И будут мучать деву Илу черти. Открой же, солнце, поскорей холодный гроб. И подними свой взгляд, быстрей, на крышу. Там я стою, смотря на небоскрёб, Я вижу всё, всё знаю, и всё слышу. Ты посмотри скорее в очи белоснежны, Ведь я жива, я здесь, любимый, и с тобой. Конечно, муки ада, вскоре, неизбежны. Мой милый тихо, сохраняй пока покой. Последний шанс мне дали на том свете, Что б поскорее встретится с любимым. Пускай и кровь моя на чёрном пистолете, Монтальво встал на место. Подсудимым. Ему платить за все свои грехи, А я жива. Жива отныне. Писала ночью я тебе стихи, Пока лжеца честь заканалась в паутине. — очень громко и с интонацией я прочитала стихотворение, написанное мной ночью. После этого я спрыгнула вниз, что позволяла сделать мне невысокая крыша. Люций упал в обморок. Уранов схватился за голову. Юрий с Даней — за сердце. Вампиры обняли друг друга, думая, что это общая галлюцинация на фоне переживаний. Но ведь не могут же все вместе разом сойти с ума. У каждого в выражении лица прослеживалось слово «охуеть». Я легкими и медленными шагами побрела в сторону мужа и друзей. Каблуки издавали зловещий «цок-цок» по асфальту. Муж через несколько секунд подскочил с асфалята, подбегая ко мне. — ИЛА! МОЁ ВСЁ, МОЯ ЛЮБОВЬ! ТЫ ЖИВА! — закричал оборотень хватая меня на руки. Он кричал так громко, что казалось, что слышит весь город. Его глаза были такими же счастливыми, когда он узнал о моей беременности. И увидел возле ЗАГСА. — А говорят, чудес не существует… — радостно засмеялся Фридман, так ещё и не поняв, что обнимается со своей бывшей. —…Походу, инвалидка Фирузова сделана из платины, а сам Фарходджон — из титана. Ниче его не берет… — Не могу поверить в это… — Оля сжимала его слишком навязчиво и сильно, что однозначно дало музыканту понятие о ситуации. Как джентльмен…он промолчал. — Черт, а кому место на кладбище-то отдавать… — Духу моего родного брата, который вытянул меня с того света. — улыбнулась я, вспоминая приключения в Пепельном городе. — Дориан, я тоже очень скучала, но… Ты меня задушешь, и вы точно отправите меня в этот гроб. Ликантроп поставил меня на ноги. Я сильно чмокнула его в щёку и подошла к гробику. Схватив Энрике за пиджак, я выкинула его оттуда, дав по лицу ладонью. — А это тебе за пощечину, тварь. — Духу родного Фируз-брата? Да, ты многим ему обязана… Инвалид внутри тебя… — хихикнул гитарист, за что получил не очень одобрительный взгляд от рыжей. Ну, а мне, в целом, было смешно.— Ух, родные мои. Я видела как вы сидели за тем столом. И как грустили. Давайте же, поскорей, обнимемся! — воскликнула я, собирая друзей в обьятья. — Мэм, а что с… Этим делать? — спросили санитары? — Ну, можете обоссать. Он заслужил. Похоже санитары (леса) находились в невероятном шоке, когда только вчера осматривали моё тело, а сегодня видели меня живой, бодрой и счастливой. Самое смешное, что они исполнили эту просьбу. Повернувшись к нас спинами и расстегнув ширинку, они помочились на Монтальво. — Вот Фарходы-то, а. Я же пошутила! — Так это тот самый… — вдруг догнал вампир всю цепочку событий. —…Жаль, что уже на том свете. Я бы с удовольствием вытащил его оттуда, чтобы отправить его ещё раз. — Солидарен с тобой, друг. — снова подхватил меня на руки вервольф. Солнце только начало просыпаться, давая нам насладится рассветом. Рассветом новой жизнь. Сегодняшнее небо было не таким, как обычно. Оно было ярче в стократ. Да и солнце светило ослепительнее. Сама вселенная встречала меня в этот день с распростертыми обьятиями. — " Спасибо что вытащили меня, Илдон и Юнона. Я надеюсь вы надерете задницы бабкам в этой церкви и сожжете её ещё раз. — подумала я про себя и широко улыбнулась, уткнувшись в мужа. — " Будь счастлива, Илона. " — донесся голос Юноны в голове. — « Будь счастлива за нас двоих» — поддержал её Илдон. — " За нас двоих..»