czerwony

Он всегда молчал. В непроглядной чернильной тьме, где единственный образ — его образ — был ярким пятном, он молчал. Тишина сводила с ума. Как и всепоглощающее ощущение внимательной слежки, будто любое твое движение ловят эти пустые глазницы. Каждый раз желание немедленно проснуться накрывало с головой. А он и не держал, никогда не держал. Ему, кажется, совершенно плевать, как долго длятся эти свидания. Какая разница, если следующей ночью вы встретитесь снова. И снова. И снова. И снова. Пока, наконец, не услышала его голос. Его крик, исходящий из давно разложившейся глотки. Не увидела ее бездонную тьму, пока рот, лишенный кожи, открывался все шире, все неестественнее. Пока кровь из пустых глазниц не хлынула на глянцево-черную поверхность сна, заливая и без того карминовый костюм гостя. Он не приблизился ни на дюйм. Но сколь далеко бы ты не бежала, его образ было видно столь четко, будто вы на расстоянии вытянутой руки, а вопль, полный отчаяния, боли и ярости, отдается в голове, будто набат. Ты снова проснешься. Каждый раз будешь просыпаться, ведь он никогда не держит. Но чем чаще вы видите друг друга, тем отчётливее понимание простой, почти очевидной, вещи.

Он Останется С Тобой Навсегда