Иногда миру не нужен герой. Иногда ему нужен монстр.*
Есть такие семьи, где змеи отлично уживаются с козлами — и с этим утверждением миссис Петуния Дурсль была согласна на все сто. Родная сестрица Лили, в замужестве Поттер, с пеленок проявила себя злоязыкой изворотливой гадиной, впрочем, и Джеймс, её драгоценный муженек, тоже показал себя тем ещё говнюком. Хотя, кем ещё мог оказаться тип, в лучших друзьях у которого числился паршивый кобель Блэк, подпевала Петтигрю и тихушник Люпин? Вся эта кодла здорово подпортила Петунии и Вернону день свадьбы. Так порезвились, что, аврорам, явившимся устранять возмущение магического фона, пришлось немало потрудиться и теперь никто, ни одна живая душа не помнит, что супруги Дурсль действительно супруги, а не презренные сожители. До сих пор несчастные гости, все как один, удивляются и переспрашивают: «Неужели, а когда…?», «Правда?», «А почему меня не пригласили?». Только всё объяснишь, убедишь, свадебный альбом покажешь — а наутро всё по новой. Им с Верноном даже переехать пришлось, потому как видеть изумленные рожи соседей и знакомых было невыносимо. Хорошо хоть Марджери на церемонии венчания не было — знаковая международная выставка в Эдинбурге для заводчицы английских бульдогов, только-только отвоевавшей собственную нишу на кинологическом рынке, оказалась куда важнее, чем скромное бракосочетание младшего брата. Прискорбно, но с каждым днем склероз у «обработанных» лишь крепчал. Особенно досталось родителям молодоженов. С обеих сторон. Свекор со свекровью почти в одночасье свинтили за рубеж. А вот её собственные родители уверовали, что господь их детишками не благословил, а её с Верноном они подозревали во всяком нехорошем и дважды пытались сдать в полицию за якобы незаконное проникновение со взломом. Дальше больше — отец срочно уволился с фабрики и они с мамой подались куда глаза глядят. С той поры от супругов Эванс ни слуху ни духу, а заявление на розыск местные бобби принимать отказывались, мол, оснований нет. Увы, молодой семье пришлось рассчитывать только на свои силы да на компенсацию от Поттера и Ко. Как раз хватило на первый взнос по ипотеке за домик в Литтл Уингинге. А всё потому, что и Вернон, и Петуния оказались наутро после первой брачной ночи буквально сИротами при живых-то родителях. Хорошо хоть Вернон к тому моменту уже прочно стоял на ногах, был на хорошем счету у руководства, скопил кое-какую подушку безопасности на черный день и был внутренне готов к разного рода обстоятельствам непреодолимой силы. Но беды на том не кончились, спустя каких-то полгода уже и золовка судилась с Армией Спасения за наследство старших Дурслей, погибших в одной из бывших африканских колоний. С какого перепугу тех занесло в «британский корпус» непонятно, но новоявленные престарелые рекруты отправились нести свет и веру христову на черный континент. Святая ноша оказалась не по возрасту и в одной из отдаленной миссий здоровье кончилось — несчастные сгорели от болотной лихорадки меньше чем за неделю. Короче, нервы «мародёры» попортили всем изрядно, а потому на свадьбу к Поттерам Петуния и Вернон принципиально не пошли. Поздравление отправили экспресс-почтой, так как оказывается, новобрачные проживали бок о бок с обычными людьми, которые и знать не знали, кто у них числится в соседях. К слову, потом выяснилось, что и на тамошнем погосте кресты соседствовали со «скрытыми» обелисками, отчего расположение захоронений выглядело довольно хаотичным. Забавно, но добраться до пресловутого «Годрикова Лога» можно было часа за три, следуя по трассе М4 или на обычном рейсовом автобусе. Местное почтовое отделение тоже не испытывало никаких неудобств, рассылая правильно оплаченную корреспонденцию волшебников по всему Соединенному Королевству. Мириться и наводить сгоревшие мосты Лили явилась под Рождество. С вкуснющим невозможно волшебным тортом! Тогда-то и выяснилось, что обе в положении и рожать им предстоит с разницей примерно в месяц. Джеймс хоть и кривился, но вёл себя более, чем прилично. Рассыпался в многословных извинениях, заверяя Вернона в родственных чувствах, и просил забыть «ошибки молодости». Со сборами, вот, тогда им здорово помог — застройщик наконец-то сдал объект и недели через три у Дурслей планировалось новоселье. Спустя пару дней сестра пожаловала уже одна, но с подарками. Так чете Дурсль от супругов Поттер перепал потёртый кожаный саквояже-сундук, в котором можно было перевезти до пятидесяти предметов обстановки, причем, независимо от веса и габаритов! Лили заверила, что это, мол, очень удобные транспортировочные чары: стоило обвязать «нечто» специальной бечевкой, как громоздкий предмет уменьшался до размера спичечного коробка, и весил соответственно. Затем его помещали в кармашек-ячейку и так далее, пока не заполнятся все пустоты. Петуния решила считать это новыми технологиями, а их насквозь колдовскую природу просто выкинуть из головы. Сработало! Этот полезный чемоданчик избавил их с Верноном от многих хлопот с переездом, да и, если честно, прилично сэкономил бюджет. Ещё одним приятным бонусом оказалась пачка душистой писчей бумаги. Сестрица заверила, что каждый лист пропитан «зельем доверия». Мол, покажи такой любому упрямцу и проблемы как не бывало! Как в воду глядела — эти листики им вскорости ой как пригодились, а в довесок Лили оставила спицы-самовязы, бутыль чистящего средства и разную мелочовку, вроде нетеряющейся соски-грифончика, комплекта самоочищающихся пеленок и небьющейся детской посуды. А уже после ухода гостьи, в углу обнаружилась кособокая стопка потрепанных хоговских учебников, справочников и путеводителей «для любознательных юных особ». Это странное подношение оказалось просто выпавшим из кармана уменьшенным барахлом, предназначенным на выброс. Но не судьба, пропажу не заметили ввиду её ничтожности, а спустя время чары спали и… вот. Лили обещала это безобразие при случае забрать. Ну или предложила спалить на заднем дворе в качестве «трубки мира».***
Время до родов пролетело незаметно, в положенный срок родились Дадлик и Гарри. Вернон благодаря чудо-бумажкам заключил важный контракт, продвинулся по службе и сумел выбить в банке выгодный кредит. Почти каждый месяц почтальон исправно приносил письма, в которых сестра всё чаще упоминала о некоем злом колдуне, сильно двинувшимся рассудком на почве мечт о мировом господстве. А что может быть хуже психа? Только псих с бомбой! А у этого ихнего Волдеморта, похоже, имелся целый завод по их производству. Ещё Лили писала о том, что ужасно боится за храбреца-мужа, жаловалась на ночные кошмары, сетовала на суеверия и дебильное пророчество о малыше Гарри и очень злилась на чудачества директора Дамблдора. Последнее письмо пришло аккурат за неделю до Хэллоуина и в нем сестра вскользь извинялась, что совместно собраться на Маков день, скорее всего не выйдет, и увидятся они, дай бог, если на Новый Год. Письма и поздравительные открытки Лили попросила впредь пересылать с пометкой «до востребования». Видно, чтобы подсластить пилюлю, в конверт гордая молодая мать вложила недавнее колдофото своего сокровища: недовольный Гарри щурил зеленые глазищи, кривил губки-бантики, хмурил бровки и, вроде как, собирался заорать. Ещё бы, на заднем-то плане то тут, то там выскакивал паразит Блэк. Бесстыжее хамло сияло белоснежными зубищами, раздражало синевой наглых глаз и обалденным загаром. Закадычный зятев приятель, заросший щетиной по самые брови, да вдобавок затянутый в стремный байкерский прикид с заклепками-шипами-цепями и миниатюрными моргенштернами на эполетах, азартно потрясал над головой крестника метёлкой, зажатой в волосатой лапище, грозил «козой» и корчил страшные рожи. И как племянник ещё не обмочился от эдакого-то зрелища?***
Обычный вроде бы вторник начался странно: в утренних сумерках над Тисовой деловито пролетели две неясыти, а в новостях передали о небывалом звездопаде в Кенте. Чушь какая! Вернон вырулил на пригородное шоссе и приглушил звук, не хватало ещё отвлекаться на такую ерунду, к тому же самое время обдумать контракт, ещё раз мысленно прокрутив в голове свою речь. Дорога ложилась под колеса гладкой лентой, и до самого Лондона никаких происшествий не было. Однако уже на въезде странностей прибавилось — чем ближе авто продвигалось по утренним пробкам в центр, тем чаще на глаза попадались группы эксцентрично одетых людей. Незнакомцы радостно пожимали друг другу руки, обнимались и даже пытались танцевать. Вернон снова включил радио. Диктор тотчас оживленно затараторил, что веселье это повсеместное, но явно преждевременное, так как до праздничных торжеств ещё целая неделя. Бред какой! Часа через два отзвонился Заказчик и попросил перенести встречу, офис погрузился в каждодневные рутинные заботы. А меж тем орнитологи и астрономы Британии лихорадочно пытались отгадать причины невероятных явлений. И было от чего! Когда в обед Вернон вышел на улицу, то опешил от немыслимого количества снующих туда-сюда сов самых разных размеров и расцветок, да и небо над столицей являло собой удивительное зрелище — средь бела дня его то и дело прошивали серебристые росчерки. Складывалось впечатление, что в небесной канцелярии решили разом закрыть все долги, дав лондонцам шанс на исполнение всех самых сокровенных желаний. А на обратном пути и вовсе случилось небывалое: незнакомый коротышка в лиловом макинтоше и старомодном котелке радостно полез обниматься, некультурно обозвал Вернона магглом и предложил отпраздновать великое событие, заодно подняв стаканчик за бедных Поттеров. О господи! От дурного предчувствия вдруг заныло сердце и прихватило живот. Вечером, когда он пересказывал обо всем этом жене, та неожиданно побледнела и осела на диван, а потом, выпив стакан воды, стребовала с супруга обещание завтра же отвезти её к сестре. А рано утром на пороге обнаружился сверток с продрогшим и икающим племянником. Никакого письма или иных удостоверяющих личность документов у подкидыша не имелось.***
Поездку пришлось отложить, потому как у ребенка сильно кровоточила ссадина на лбу, икота не унималась, а стоило отойти хоть на метр, как Гарри охватывал приступ паники, он трясся, плакал и безмолвно орал. Последнее выглядело особенно жутко, потому как по всему дому начинало сквозить, хлопали дверцы шкафов, тоненько дребезжала посуда и взрывались лампочки. Дадлику это представление с одной стороны пришлось по вкусу, а с другой не понравилось, так как он почувствовал в кузене конкурента на материно внимание. Культурно выражаясь, через пару часов паршивцы давили на жалость уже синхронно. Положение спасла резиновая уточка и купание с не щиплющей глазки пеной «Johnson's baby». Переполненная впечатлениями малышня, что старожильская, что вновь прибывшая, без разговоров уплела молочную кашу, попихалась для порядка, потерла кулачками слипающиеся глазки, позевала… Дело ясное! Подхватив карапузов, супруги устроились на диване в гостиной, честно поделив меж собой теплых осоловевших малышей, которые под бережное укачивание и нежное Туньино «Спи-усни, доброй ночи, в небесах блещут звёзды»** уплыли, наконец, в сказочную страну летающих пони и хороводящихся звездочек. Вернон отзвонился на работу и взял пару дней за свой счет ввиду чрезвычайных семейных обстоятельств. К обеду мальчишки проснулись, поцапались из-за любимого Дадликова медведя, смирились с обладанием ближайшей плюшевой половины и единым фронтом взялись за взрослых. Двойные заботы умотали Туни и Вернона вусмерть. Режим дня маленького ребенка беспощаден к родителям — всё надо делать строго по часам, отговорки не принимаются, короче, ни присесть, ни охнуть. Ввиду того, что Гарри доставили в одной короткой рубашонке, пеленках да одеяльце, первым делом стали думать, во что бы его приодеть. Вот и пригодились подаренные Марджори «на потом» умилительные костюмчики и шапочки, которые бутуз Дадли умудрился проскочить, отъевшись разом на два размера. Вихрастый же племянник был в них чудо как хорош, ну прям куклёнок с витрины «Селфриджа», только воспаленная широкая царапина на лилейном лобике портила идиллическую картину. На следующий день, накормив детей и набив багажник до отказа всем первоочередным и жизненно необходимым, Дурсли загрузились в салон новенького седана и отправились выяснять отношения с ненормальными родственниками. Домчались с ветерком по странно полупустым трассам. Припарковались, как и в прошлый раз, возле сетевого мини-маркета, от которого до Поттеровского коттеджа было рукой подать, если срезать путь по паре куцых переулков. Мальчишки сладко спали и причмокивали губами, с обеих сторон вцепившись в плюшевого Тедди. Сообща решив, что за пять минут ничего дурного не случится, супруги рысью кинулись по знакомому маршруту. Вид проваленной крыши и выбитых окон впечатлял… так же, как и странная гора живых цветов и игрушек возле небольшой калитки. И это всё вместо оцепления и аварийно-спасательных служб? Ноябрьский ветер кинул под ноги Вернону измятую газету. Первые полосы занимали колдографии ещё живых улыбающихся Поттеров и красноглазого мужика с лицом больше похожим на гротескную гипсовую маску, а ниже сообщалось, что Тот-кого-как-то-там, годами наводивший страх и ужас на обывателей, пал, исчез, развоплотился — убившись о неизвестную силу героического младенца. Так… а, ну да… собственно, как и напророчила пра- пра- правнучка знаменитой Кассандры. Дальше… ммм… все ликуют и пляшут, а госпожа министр с гордостью оправдывает вчерашний бедлам на столичных улицах тем, что «имеем право!». Бред! А пораненного осиротевшего ребёнка, значит, за порог подальше с глаз? Урро-ды. Отослав мужа обратно к детям, Петуния дернула на себя калитку и решительно шагнула вперед.***
Вспоминая потом тот день, Дурсли только диву давались, как им удалось всё так ловко провернуть, не иначе ангел уберег. Маленький чистенький дворик оказался пуст, ветер ворошил голые ветки и гонял по газону опавшие листья. Дом и сад словно вымерли. Никого и ничего, даже птиц не слышно. Добротная дубовая дверь с бронзовым молоточком оказалась не заперта. Петуния беспрепятственно миновала крохотный холл и поднялась на второй этаж. Дверь в детскую была сорвана с петель… По центру комнаты какие-то грязные хлопья, лоскуты темной ткани, пыль, куча грязных следов, труха и щепки. Женщина осторожно прошла внутрь и споро начала сбрасывать в дорожную сумку содержимое детского комода; прихватила из кроватки смешного розового дракончика, следом отправились все погремушки и карусельки. Потом Петуния прошла в семейную гостиную, побродила из угла в угол, прикинула что к чему и сгребла с каминной полки всё подчистую. Украшавший нишу над камином портрет улыбающихся стариков в богатой раме чем-то напомнил дурака зятя, а потому присоединился к коллекции имущества обездоленного племянника. Затем разорению подвергся небольшой кабинет. Там, на массивном столе в старинной резной шкатулке обнаружилась и россыпь золотых монет, и документы, и крохотный золотой ключик, нервно плюющийся багровыми искрами. Петуния поспешно захлопнула крышку и забрала всё оптом, вместе с тарой. Лишним не будет, мало ли. Хозяйская спальня оказалась самой пострадавшей, там обвалилась стена, изящное трюмо было погребено под грудой черепицы и камней. Петуния благоразумно даже за порог не ступила, боясь, что пол в любой момент может рухнуть вниз. Похоже всё, пора на выход. Судя по изящным часикам (недавнему подарку заботливого мужа) на всё про всё ушло не больше получаса. Сумка была почти неподъёмной и отказывалась застегиваться. Внизу тихо хлопнула дверь, и обеспокоенный мужской голос позвал её по имени. Вернон! Слава богу! Спустя четверть часа голубой седан вырулил со стоянки и отправился в обратный путь. А буквально минут через десять над разоренным особняком предупреждающе замерцал защитный купол, осыпав ледяными иглами руку старой Батильды, которая решила проверить, надежно ли господа авроры перекрыли проход к месту преступления.***
Следуя мудрому постулату, что первые семь лет ребенка нужно просто любить, вторые — воспитывать, третьи — стать ему самым лучшим другом, а потом отпустить его и молиться, чтобы у него все было хорошо, супруги Дурсли начали действовать. Нет, никто и не ожидал, что у таких бедовых родителей вдруг появится милое и послушное чадо, но и на то, что племянник переплюнет в зловредности и отца, и мать вместе взятых, тоже никак не рассчитывали. А зря, очаровательный змеёныш показал свою суть уже через месяц. И это, ещё даже не научившись толком бегать! К такому выверту судьбы Петуния была не готова. Во-первых, Гарри по-прежнему, по поводу и без, взрывал лампочки и поднимал в воздух игрушки, первым делом притягивая к себе Тедди, куда бы того от строптивца не прятали. Зато собственного нелепого трехголового дракона он милостиво подпихивал Дадлику. А во-вторых, у племянника выявились серьёзные проблемы с органами чувств: совершенно феноменальный слух, но зато странная патология зрения и полное отсутствие членораздельной речи. С повышенной чуткостью справились достаточно просто, срочно заказав в детскую новейшую шумоизоляцию, ибо Гарри подрывался и от тридцати децибел, а если не спал племянник, то с ним за компанию полуночничал и Дадли. Кстати, благодаря всё тем же приятно пахнущим чудо-бумажкам выправить документы на усыновление оказалось проще простого. И это без взяток, нудных путаных объяснений и проволочек. Потом тот же фокус сработал и с педиатром, и с констеблем и ещё с кучей любопытных приставучих чиновников и знакомых. Вот так в декабре 1981 года семья Дурслей обзавелась Младшеньким. Однако, главная проблема всё равно оставалась — Гарри не говорил. Дадли уже вовсю лопотал, а Гарри только шипел и присвистывал. Милота невероятная, словно пташка чередует тихие трели с цоканьем и шиканьем, но это же ребенок, а не зяблик какой-то. Детский логопед только руками разводила не в состоянии объяснить эту загадку. Никаких физических дефектов в строении периферического отдела речевого аппарата у Гарри не наблюдалось, а, мол, тайны мозга пока малоизученны. Измученным неопределенностью Дурслям посоветовали отвести проблемного малыша на коррекционные занятия для глухонемых, а самим настроиться на изучение жестового языка. Час от часу не легче! Занятия помогли. Педагоги оказались понимающими и внимательными. Что к взрослым, что к ребенку. По крайней мере, отныне можно было понять, чего недостаёт Гарри для полного счастья и покоя окружающих. Что ж тут непонятного — домашнего питомца и той самой метелки коей размахивал идиот Блэк. И где только его черти носят? А ещё крестный называется! Время шло, за первые полгода совместного проживания чего только Дурсли не натерпелись. Как только солнце прогрело землю, со всей округи в их аккуратный садик поползли ужи и медянки. Чего несчастные родители только не делали. И службы вызывали, и забор специальный поставили, и мальца просили-умоляли хвостатую братию не привечать. Без толку. Дошло до того, что одно время по всему дому стояли лотки с подогревом, иначе можно было запросто сесть на кого-то скрутившегося неприметным клубком в кресле или за диванной подушкой, а то и вовсе поутру обнаружить парочку пресмыкающихся в домашних тапках. Выдержка и нервы стали просто мифриловыми, зато Дадлик воспринимал всё с присущим детям пофигизмом, таскал змеек за хвост и пытался плести из них гирлянды. Удивительно, но за всё время ни одна ползучая тварь так никого и не покусала. А скольких трудов стоило уговорить малолетнего упрямца всё-таки выдворить своих «питомцев» в сад и ни в коем случае не вовлекать в непонятные игры ни Дадли, ни их самих, а?! Подвиг, как есть, подвиг! С чертовой метелкой всё получилось куда проще. Пушистый крашеный веник с гроздью бубенчиков, кокетливым бантиком и чёрным лакированным черенком полностью удовлетворил эстетические запросы Гарри, хотя и вызвал бурю негодования и слёз своей абсолютной никчемностью. Снова покачивалась люстра, лопались лампочки и жалобно звякали коллекционные чашечки. Зеленые глаза потемнели почти до черноты, губки-бантики вытянулись в тонкую злую полоску, но непуганый веник вел себя, как и подобает приличной метелке — лежал себе тихонько куда кинули, хотя Гарри явно ожидал от него какого-то непотребства. Пыжился младшенький, пыжился, а потом рраз и развалил неслуха на сплющенные шарики, щепки, опаленные веревочки и прутики. Да… интересно, а с человеком так же было бы? Вообще, главный удар, само собой, взяла на себя Петуния. Ну, а кто ещё? Вернон — добытчик, он с утра до ночи на работе, весь в делах, заботах, а у жены и опыт какой-никакой, и домохозяйка она, и хранительница очага, и нежная мать, так сказать — ей и флаг в руки. Так что с внезапными приступами злости у приёмного сына приходилось справляться самостоятельно и исключительно гуманными методами. Лучше всего игровыми или пирожно-зефирными. Да, сластена Гарри был знатный, а темная сторона всегда знала, чем приманить новых адептов! О наказаниях речь вообще не шла. Во-первых, на это тепличное создание с печальными зелеными глазами на полмордашки просто рука не поднималась, а во-вторых, всё становилось только хуже, ибо юное дарование росло злопамятным и обидчивым. А зная, как этот ангелок расправляется с неугодными… нет, лучше не провоцировать.***
К шести годам младшенький сменил молочные резцы на коренные, вот только верхние с чего-то выросли ядопроводящими и втягивающимися в десну клычками. Дурсли, фигурально выражаясь, почесали затылки и решили не заморачиваться. Ну и что?! Мало ли кому чего от предков перепало? Спасибо и на том, что не рога и хвост! Зато никакого кариеса, зубки красивые, белоснежные и прикус идеальный! Если не знать, то ни в жисть не догадаешься о таком сюрпризе. Второй особенностью взросления стали кожа и зрачки. Теперь, если Гарри находился на грани срыва, они из обычных круглых становились вертикальными, а на висках и тыльной стороне ладоней проступали едва заметные перламутровые чешуйки. Во как! Снова пришлось применить смекалку и купить ребенку очки с затененными стеклами. На остроте зрения это никак не сказывалось, даже напротив, днем видеть Гарри стал четче и дальше. Ну или не видеть, а чувствовать. Черт его разберет, как оно там происходило в его волшебном организме, но то, что ночью младшенький видел круче, чем умел самый навороченный тепловизор или ИК-камера — это факт неоспоримый и проверенный. А уж слуху позавидовала бы не только летучая мышь, но и локаторы военных субмарин. Во всяком случае то, что нам намерена нанести визит ненормальная кошатница миссис Фигг, Гарри улавливал ещё когда та шаркала за пару поворотов до Тисовой. И ведь ни разу не ошибся! Чутьё прямо-таки звериное! Тем временем подошел срок отправлять пацанов в школу. С трудом, но Гарри удалось убедить притвориться безнадежно немым и не пугать неподготовленные души своим птичье-гадючьим диалектом. С учителями Вернон переговорил заранее, подарки снёс честь по чести, так что умасленные педагоги согласились опрашивать мальчика исключительно письменно и, только если он будет отставать от сверстников, то тогда и поднимут вопрос о переводе его в коррекционную школу-интернат. Но это вряд ли, кроме специфичности общения никаких отклонений у Гарри не наблюдалось. Напротив, мальчишка был сметлив и схватывал всё на лету, даже драгоценный Дадлик на его фоне смотрелся явным тугодумом. Писать наш вундеркинд выучился ещё два года назад и с тех пор везде и всюду таскал с собой либо блокнот, либо детский грифельный планшет. В начальной школе всё получилось, как и задумывали. Учителя умилялись, глядя на опрятного серьёзного ребенка в стильных очках, который быстро и правильно выполнял все задания и не отказывал в помощи отстающим. Дадли готов был грудью встать на защиту столь полезного умника от всевозможных опасностей, хотя дураков связываться с этой парочкой уже года три как не наблюдалось. Боевой тандем показал себя во всей красе, ещё когда они были трехлетними карапузами и отстаивали своё право на лучшую песочную кучу на детской площадке в квартале Магнолий. Светленький крепыш Дадли отчаянно охаживал любимой красной лопаткой зареванных конкурентов, а чернявый Гарри добавлял урона, пуская в ход природную верткость, острые коленки и локти. А однажды знатно покусал Пирса Полкисса, и вот после той эпичной битвы за раздел территорий к Гарри намертво приклеилась кличка Аспид, а Дадли стал Большим Дэ. Второй раз Гарри доказал свою смертоносность на втором году обучения, когда пришедший в их класс новичок вознамерился стать царем горы и подмять под себя братьев Дурслей. Однако жестоко просчитался, начав террор с тощего очкарика. Скорая едва успела доставить в больницу посиневшего и задыхающегося Гордона. Два крохотных прокуса на запястье к выписке сошли, а вот заикание, небольшая ретроградная амнезия и аллергическая астма остались с парнишкой навсегда. Паники добавил и анализ крови, после чего в тишайшем Литтл Уингинге объявили двухдневный карантин и запретили жителям покидать дома. «Уингинг Таймс» потом разразилась истеричной заметкой и призывами к бдительности, мол, кто-то из местных незаконно содержал в домашних условиях редкую и крайне ядовитую тропическую змею, а та сбежала и напала на ребенка. Поиски естественно, окончились ничем.***
Дальнейшая школьная жизнь потекла размеренно и спокойно. Табели тешили родительскую гордость отличной успеваемостью, библиотекарь мистер Эймс шутил, что ему скоро придется закупать новые фонды, а немота Гарри перестала смущать окружающих, ибо этот невероятный ребенок умудрился сделать так, что её попросту никто не замечал. Проклюнувшиеся хобби открыли перед мальчишками новые горизонты. Дадличек увлекся борьбой, а Гарри после уроков трижды в неделю пропадал в местном юннатском кружке. Всяческие бессловесные твари влекли младшенького неимоверно, а вот знаний о повадках и уходе катастрофически не хватало. Чулан под лестницей был переоборудован в опытную лабораторию будущего светила герпетологии, где Гарри проводил и изыскания, и тренировался в самоконтроле. Дадлик науку и тесноту не жаловал, и, чтобы вытянуть брата на свет божий, начинал активно носиться по лестнице, отговариваясь тренировкой выносливости. Хлипкие стены «убежища» тряслись, с побеленных досок начинала сыпаться пыль и засевший за книги Гарри сумасшедшей торпедой вылетал наружу. Собственно, чего Дадлик и добивался: заумь побоку, а догонялки — наше всё. Наконец-то у Петунии появилась возможность выдохнуть и заняться собой — вчерашние боевитые, но пугливые гусята как-то вдруг повзрослели, перестали цепляться за юбку и оценили вкус свободы. Гости в доме бывали редко, вернее, с некоторых пор практически никогда. Но всё же Петуния была очень благодарна приёмному сыну, который ещё позапрошлым летом избавил их семью от докучливой, шумной и бесцеремонной Марджори. Раньше мужнина сестрица сваливалась как снег на голову, всюду совала любопытный нос и учила жизни, а её невоспитанные псы портили образцовые клумбы, пачкали ковры, разнося грязь, слюни и шерсть по всему любовно вылизанному до блеска дому. И вот однажды терпение у нашего мальчика кончилось, по комнате пронесся колючий ветерок, плафон на люстре треснул, а скулящие оккупанты кинулись на улицу. Увы, поздно. В логове главного монстра следовало вести себя тихо и уважительно. Со своими обидчиками Гарри разобрался быстро и радикально: Риппера I спасти не удалось, а вот покусанного медянками медалиста Фракса всё же откачали. После этого мужнина сестрица предпочитала личным визитам телефонные звонки и встречи на нейтральной территории без детей. Так что за последнее время единственной кто нарушал дневной покой миссис Дурсль, была вдова Фигг. Эта таскалась регулярно, но её и за гостью-то считать неудобно — постоит у изгороди, растянет губы в улыбке, кинет пару вымученных фраз о погоде и крепости семейных уз, и дальше чешет, на другой конец квартала в зоомагазин Гиммса. Ну, да бог с ней, полоумной, одной-то век коротать не сладко, поговорить и то не с кем, кроме её противных кошаков. А вот Петунии скучать не приходилось, домашняя работа никогда не кончалась, а совершенству, как известно, нет предела. Прибавьте сюда двоих непоседливых пострелят, ежегодные конкурсы на лучший цветник, заседания Дамского клуба, родительские собрания, активное участие во всевозможного рода праздничных благотворительных ярмарках, выходы на корпоративные вечеринки с Верноном — всё это сливалось в красочный бурлящий эмоциями вихрь, который кружил, баловал яркими впечатлениями и совсем не давал хандрить.***
К слову, скрывать от Гарри кем были его биологические родители Дурсли и не стали, и не собирались. На каминной полке вперемешку стояли фотографии и застывшие колдографии. Кроме того, по меньшей мере, раз в год, на Маков день, они всей семьёй ходили в церковь и ставили свечи за упокой — и Поттеров, и старших Дурслей. Так что к информации, что Лили и Джеймс, глядят на Гарри с небес, малыш относился спокойно, кошмары отступили уже давно, а единственными понятными для Петунии и Вернона словами на птичье-гадючьем стали «мама» и «папа». Эти сочетания Дурсли выучили назубок, хотя воспроизвести их верно никак не получалось, что неизменно веселило младшенького. Всё имущество, некогда изъятое у Поттеров равномерно расползлось по дому: в детской висел портрет стариков, безделушки красовались в буфете, а в самой глубине книжного шкафа пряталась «трубка мира» Лили и библиотека Джеймса; ради ещё пущей конспирации каждая книжка была обернута в неприметные обложки самых скучных и нудных руководств и сборников. Вообще, обо всех презентах Петуния теперь вспомнила с теплом и благодарностью. Даже милые пустяки в своё время сильно облегчили жизнь молодой матери, а пару красочных изданий с диковинными цветами и зверями Гарри замусолил чуть не до дыр. Теперь вот добрался и до хрестоматий для дошколят. Один лишь розовый дракон в ожерелье из поющих пустышек с грифонами и сфинксами был сослан на чердак из-за того, что к старости начал вести себя слишком уж странно. Нет, трепыхание крыльями и кивание головами ещё хоть как-то могло сойти за заводную или даже новомодную японскую игрушку, но вот выдыхать разноцветный дым (каждой головой разный!) в виде звездочек, спиралей и даже других дракончиков никакие ноу-хау пока не умели, а значит — в ссылку! Туда же, куда когда-то переехали погремушки и самозатухающие ночники-карусели. Впрочем, большую часть пространства под крышей давным-давно переделали в своего рода тайную игровую и своевольный дракон там не скучал. А ещё супруги Дурсль нет-нет, да и заговаривали о том спасенном от мусорной урны выпуске «Ежедневного пророка». В нём на последней странице в колонке прочих объявлений имелся один любопытный адресок: Лондон, Косой переулок, дом 1, второй этаж, офис 13 бис, «Общество поддержки сквибов», секретарь Эдме Оукби. Это было интересно и ново. О детях волшебников, начисто лишенных возможности колдовать, в магическом сообществе предпочитали не упоминать, словно те были прокаженными или ещё кем похуже (магглами, например). Так вот сестра говорила, что завхоз у них как раз из таких, неодарённых. А ещё, что сварливый, одинокий, живет при замке и очень любит свою кошку. С дисциплиной в школе было худо, так что и старику, и его любимице от хулиганов житья не было. Петуния хорошо помнила, как Лили, став старостой, часто злобствовала насчет строгого сквиба, который «просто завидует настоящим волшебникам, оттого и отработки назначает одну позорнее другой». А тут целое общество защиты… Конечно, газета старая, но мало ли? В общем, решили всё-таки попытать счастья, пока дети будут в школе. Где искать проход на торговую улочку волшебного сообщества миссис Дурсль помнила прекрасно. Вот и теперь запыленную вывеску и обшарпанную дверь углядела издалека. Правда, стоило им с Верноном подойти ближе, как из-под слоя грязи проступило изображение огромного котла на треноге. И полукруглая надпись — «Дырявый котёл». Идти было страшновато, но раз решились, то чего уж. Звякнул колокольчик, изнутри дохнуло пивом и ароматным жарким. Всё оказалось не так страшно, а даже прибыльно. Несчастный Вернон так перенервничал и вспотел, что остановился пропустить кружечку пенного. На вопрос, какой сорт подать, только рукой махнул и сказал, что любого, лишь бы похолоднее. А потом за какую-то минуту без отрыва выхлебал всё до донышка. Утер лоб влажным платком и попросил повторить, хоть пойло и премерзкое. На удивление, платить ничего не пришлось, напротив, чете Дурсль выдали наградной сертификат в рамочке и старинный кошель-кисет с мерцающими буквицами «Сто галлеонов». Далее супруги наконец проследовали к мисс Оукби. Весь разговор свёлся к приобретению комплекта для альтернативно одаренных членов волшебного сообщества. Стандартного или расширенного. Решили брать по максимуму. За кипу тоненьких брошюр, книжку по «Скоромагии», портключ к ближайшему общественному камину и странного вида бляху, пришлось выложить десять галлеонов. После того, как жёлтые кругляши с дракончиком перекочевали в руки предприимчивой барышни, надпись на кошельке сменилась на «Девяносто галлеонов». Дурсли переглянулись, подхватили покупки и развернулись на выход. У самого порога их догнала бонусная информация, что теперь для прохода на «ту сторону» им не требуется волшебная палочка или сопровождающий, достаточно просто приложить бляху к кирпичной кладке примерно в полуфуте над мусорной урной на здешнем заднем дворе. Юная особа помахала ручкой, сладко улыбнулась и предложила заходить ещё. На задний двор они заглянули, надо же было удостовериться в работоспособности пропускного жетона! Ошеломленно поглазели, как сформировался не слишком широкий проём и как он схлопнулся спустя пару минут. Вернулись в паб, обнялись, выдохнули, перекрестились и, жахнув напополам кружку отвратной, но удивительно освежающей бурды под названием «Старое стадо Гампа», с новыми силами потопали к выходу в нормальный Лондон, где гудят и воют сирены, травят людей выхлопными газами, кормят сказочками о светлом будущем и зеленых человечках. Одним словом, в привычную среду обитания.***
Брошюры оказались полезными, а «Скоромагия» напоминала сборник вредных советов, ярмарочных гаданий и псевдо-шаманских плясок у костра. Начиная со второй главы, просветленный автор призывал крепить дух и плоть, дабы разлитые в эфире магические флюиды могли воссоединиться с достойнейшим. С покупателем то бишь. Вот, а когда плоть окрепнет и блудных флюидов наберется достаточное количество, то у альтернативно одаренного запустится процесс формирования магических каналов и ядра. Комплексно. Вот тогда и стоит воспользоваться бесценными советами из главы первой. Нда, редкостная чепуха и по заоблачным ценам. Впрочем, жизненные уроки бесценны, особенно когда даются вовремя и принимаются ко вниманию. А вскорости, после прочтения бестиария «Мажатам о монстрятах», Гарри донёс до сведения родителей, что желает стать анимагом. Для начала. В идеале, конечно, прослушать курс самотрансформаций и метаморфоз или усеченный «Путь Эйу» в Уагадийской колдовской школе, куда лучших выпускников иных магических институтов берут на узкопрофильную стажировку. Посидели все вместе, поразглядывали руководство «Путь Анимага». Прикинули ресурсы. Из недоступного оказалась только свежая мандрагора и хрустальный фиал. Куколку бражника «Мёртвая голова» можно было заказать у заводчика, а 5 мл росы, серебряная ложка, слюна и волосы имелись в наличии всегда. Где по нынешним временам господства каменных джунглей и дурной экологии можно купить мандрагору? Ясен пень, где! Согласно хвастливой рекламе «Аптечного дома Малпеппера» ежедневно в продаже можно было найти любые ингредиенты, даже наиредчайшие или сделать персональный заказ. Делать нечего, Петуния съездила в сетевой магазинчик «Мистер Фейерверкус: всё для вашего шоу» и взяла напрокат наряд Злой колдуньи. Тёмное старомодное платье в пол, остроносые башмаки с пряжками, плащ с капюшоном, седой парик и шляпа с вуалью изменили модницу Петунию до неузнаваемости. Вернон довез её до Чаринг-Кросс-роуд, поцеловал и наказал не задерживаться. Близящийся Хэллоуин наводнил улицы самыми причудливыми персонажами, так что миссис Дурсль из толпы не выделялась, а бармен Том и глазом не моргнул, когда ранняя посетительница уверенно направилась к витражным дверям на задний двор. Аптека оказалась закрыта, а вот «Волшебный зверинец» уже ждал клиентов. Петуния зашла погреться и полюбопытствовать, а вышла с мохноногим сычиком за полцены (вторая половина ушла на клетку, печенье и прочие прибамбасы). Оказалось, что крылатые почтальоны тем дороже, чем больше у них налёт и грузоподъёмность. А этот стограммовый первогодок мало того, что «только из-за парты», так ещё и транспортировать что-то тяжелее полевки или воробья не в состоянии. Но на вид — само очарование, Гарри наверняка обрадуется такому мимишному питомцу. А тут и господин аптекарь двери распахнул. Сегодня в лавке была акция: листья мандрагоры продавались либо поштучно, либо, так сказать, живьем, прямо в горшке. «Оптом» было дороже, но если в пересчете на листья, то значительно выгоднее. Да и потом, как раз на позатой неделе младшенький показывал схемы-картинки по пересаживанию этих плакс и глаза у него сияли исследовательским интересом, а наушники купить не проблема, тем более, что данный экземпляр волшебной флоры по виду и из ясельного возраста ещё не вышел. Все покупки обошлись в пятнадцать галлеонов и час по времени. Вид выходящей из бара жены с глазастой совой и цветочным горшком позабавил изнервничавшегося Вернона, он облегченно выдохнул — обошлось! А через час с небольшим пригородная электричка уже доставила миссис Дурсль домой. Гарри покупкам обрадовался, особенно тому, что мандрагора была молоденькая и живая. Сычику соорудили насест на чердаке, накормили «болтушкой» из кусочков сырого мяса, вареного яйца и каши, а сам сововладелец закопался в книги по содержанию пернатых питомцев в неволе. Мандрагору вечером же пересадили в большой горшок, чему «малыш» оказался жутко рад и лишь восторженно взвизгивал, пока его переселяли в просторные апартаменты с отличным плодородным грунтом. Опасный вояж решено было считать успешным: развлечений детям прибавилось, а неприятностей не воспоследовало.***
Позже до Дурслей дошло понимание, что анимагией ребенок загорелся не просто так, а по прочтении папиных заметок (с мамиными дополнениями и правками) о незавидной судьбе ликантропа Люпина (Петуния сразу же пожалела, что, разоряя кабинет, не глядела на названия, а хватала всё подряд). Толстая тетрадь в кожаном переплете напоминала скорее лабораторный журнал и содержала массу полезных рекомендаций и смешных примеров из личного опыта безмозглых малолетних филантропов. Интересный квинтет у них к выпуску получился: эпическое чудо-юдо, недоволк, псина, крысюк и олень. Прям нисходящая пищевая цепочка. Джеймса, как и положено, уделали первым, потом монстры замочили друг дружку, а Питера кокнул кобель Блэк. Поневоле призадумаешься о том, насколько осмотрительно следует подбирать знакомых и ближний круг. Нет, гады они, безусловно, первостатейные, хоть бестиарные, хоть нет, но… жалко. Кстати, наступила ясность в вопросе, куда подевался синеглазый бузотёр. В тюрьму загремел — за «групповое убийство с особо циничной жестокостью» и нарушением какой-то там статьи их бесценного Статута. Пожизненно. Нет, есть всё же польза от скопидомства! Не будь владелец совиной лавки таким бережливым жмотом — эта важная информация так и осталась бы тайной за семью печатями. А так — газетный кулек с сушеными кузнечиками, фиолетовыми сморщенными трупиками неопознанной хрени и полосками вяленого крысиного мяса оказался поистине даром небес! Сириус Блэк III, в тюремной робе и столь обожаемых им цепях, скалился с первой полосы, рвал на себе волосы и выл «Моя вина!». Так, ещё один родственник минус. Бедный малыш, ну что за невезение! К анимагии решили подойти с научной точки зрения. Сперва узнавали прогноз погоды на лунный месяц, потом прикидывали. Итак, на первую полноценную попытку Гарри решился только в марте. За внеплановую подкормку гуматами подросшая мандрагора милостиво сбросила нижний листик. Протаскать его под языком положенное время вообще оказалось ерундой, Гарри последнее время нас своими трелями и шиканьем предпочитал не радовать, а все его ползучие питомцы, казалось, понимали старшего собрата с одного полувзгляда. Как и сычик Шагги, который пообжившись на новом месте, теперь наводил шороху в местном парке. С едой вопрос решили просто: отныне Гарри перешел на обычное слегка разведенное детское питание, которое всасывал через трубочку или непосредственно из пакета. Благослови господи, блендер и бескрайнюю фантазию технологов-пищевиков! Для Дадли это наверняка стало бы проблемой, а вот для малоежки младшенького оказалось даже полезно. С росой поступили просто, купили ящик рассады какой-то кучерявой изобильной культуры, убрали в подвал, окна затянули светонепроницаемой пленкой, для подстраховки вывернули все лампочки. Поливать родниковой водицей и рыхлить свой огород серебряной ложкой сынок ходил сам, так как с его зрением свет был не нужен. Провели контрольный сбор — стабильно обильные полстакана жидкости. Гарри сдал её на анализ, ведь ему ж это потом и пить! Умничка наш, перестраховался, вот что значит правильное воспитание! Официальный бланк известной сети лабораторий содержал средней длины перечень найденных примесей. По счастью, ни один показатель за пределы нормы не выбивался, а значит воду можно было употреблять без риска для здоровья. К концу апреля, хрустальный пузырек наполнился всеми положенными по инструкции ингредиентами. Полнолуние вышло на загляденье, всю ночь можно было гулять как днем, лунный свет заливал всё вокруг потусторонним молочно-серебристым сиянием. В предутренних сумерках ценную тару упрятали в тот же подвал в отдельную закрытую коробку, а сверху ещё и пленкой обернули. Вызревание получилось недолгим, так как первый ливень с градом, громом и шикарными ветвистыми молниями обрушился на Литтл Уингинг уже в первой декаде мая. Что уж там повлияло на результат — пресловутая наследственность, «портретная» палочка или загадочная абракадабра, что Гарри старательно произносил на своём птичье-гадючьем, ежедневно встречая и провожая солнечный диск — неизвестно. Но, в результате всех стараний, по заднему двору дома номер четыре заскакала, забегала по лужам и траве весьма странная тварюшка. Размер небольшой, примерно с лайку, зато повышенной лохматости, особенно в области шеи, груди и головы. Смешные большие лапы с перламутровыми коготками, вдоль хребта роговые выросты и вроде как зачатки будущих крыльев, длинный чешуйчатый хвостик оканчивается то ли змеиной пастью, то ли зубастым бутоном с самострельными иглами-жалами. Шерстистый покров равномерный, окрас однородный, смолянисто черный с отливом в индиговую зеленцу, глазки умненькие, темно-вишневые с багровой искрой, зрачок вертикальный, белоснежные почти акульи зубки в три ряда плюс раздвоенный язык. Дурсли кинулись за умной книжкой, где и сыскали пару схожих картинок. На одной был древний зверь «мантихорум», а на другой сравнительно недавно открытый вид «змеехвост карликовый химероподобный; ареал обитания — горный массив Рувензори. Категория опасности по классификации МКМ — 5Х». Правда, судя по всему, то что сейчас радостно мерило лужи и возило хвостом по грязи — до взрослой особи ну никак не дотягивало. Большим сюрпризом, стало то, что вывалявшееся в грязи чудо-юдо соседи восприняли за приблудившегося щенка-экзота, а никаких дополнительных особенностей «экстерьера» в упор не замечали. Перекинуться обратно у младшенького вышло только через два дня. Уснул монстрёнок — проснулся ребенок. За лето Гарри аниформу свою освоил едва не в совершенстве, во всяком случае, обращался он теперь по желанию и особенно полюбил сумерки. Животинка оказалась всеядной, с одинаковым удовольствием лопая и сладкие фрукты, и свежую зелень, и сырую говядину. Причем последнюю всё чаще слегка поджаривала слабенькими выхлопами синего пламени. Диво дивное — одомашненный монстр-гурман! А что за монстр без грозной славы среди перепуганных селян и селянок? Правильно, не бывает такого! Вот и Гарри подвизался нести добро и справедливость (уж как он их сам понимал) в массы. Начал с подворья сплетницы Фигг. К концу августа под силами превосходящего противника пали передовые отряды кошачьей братии, а трусливый жалобно мяукающий арьергард отсиживался на чердаке. С той поры вдова Фигг здороваться с миссис Дурсль перестала, а остатки некогда грозной банды за ограду не высовывались. Хотя жалобу старая склочница всё же накатала, и инспектор к Дурслям приходил, в компании с констеблем, но тщательный осмотр дома и территории полностью убедил чиновников в клеветнической природе доноса. Принеся извинения и взяв встречное заявление, господа офицеры удалились в сторону Глициниевого переулка. Следом неумолимая длань провидения настигла и не в меру брехливых пёсиков, и их владелицу, миссис Лиддс, что в прошлом году обманным путем обошла Петунию в состязании рождественских пудингов, потом за поцарапанное крыло отцовского авто поплатился мистер Пиккори с Магнолия-роуд. Далее ещё парочка подвигов, и ещё. По итогу, по Литтл Уингингу поползли слухи, что господь уж слишком рьяно взялся защищать Дурслей, а потому, лучше от греха, обид им не чинить. Даже пустяковых. Мысли, что за всем этим стоят сами оберегаемые или их милые мальчики, даже не возникало. Алиби у добропорядочной семьи было прямо-таки железобетонным.***
Итак, свой девятый день рождения Гарри встретил в приподнятом настроении и уверенности в том, что будущее готовит ему ещё немало приятных открытий. А со всеми неприятностями можно справиться своими силами, если иметь хорошее материальное оснащение и научную основу. Наутро под подушкой у младшенького обнаружился серый гладкий окатыш с процарапанными на нем рунами. Оправдывая наличие столь неподобающих вещей в детской кровати, Гарри как смог описал и зарисовал странный сон о далекой стране и стеклянных куполах волшебных оранжерей и обсерваторий, о резных шпилях с флюгерами, что играют с ветром и цепляют пушистые облака в высоком небе, об огромных вольерах с половиной бестиария, о фонтанах, о подземных спальных корпусах и о том, что почти у всех, кто ему снился, кожа и волосы были чернее ваксы. Снова достали и перетрясли запасы книжек. Все признаки указывали на Уагáду, только у них вестники проникали в сновидения и оставляли избранным детям такие послания-порталы. Странность была в том, что Гарри не был уроженцем черного континента и по давней традиции должен был поступать в Хогвартс — местную школу, в которой испокон века учились британцы, шотландцы и ирландцы. Посылать в такую даль Шагги побоялись, уж больно неопытный и крохотный. Такого обидеть всякий может. Снова пришлось идти в прокат, а оттуда в Косой переулок. На сей раз в международное почтовое отделение. Пересылка корреспонденции в Уганду, куда и самолетом-то из Лондона лететь больше двенадцати часов, оказалась удовольствием не из дешевых. За толстенькую пачку подробных объяснений, надежд и опасений пришлось выложить семь галлеонов — дороже, чем стоил сам сычик. Ответ пришел примерно через неделю, просто появившись в почтовом ящике. Оказалось, что самовольно объявившийся камешек нечто вроде подтверждения особой одаренности или «внеконкурсного отбора». Если Гарри захочет учиться у них, то его примут независимо от того, какие оценки ему выставят за СОВы и Тритоны. А ещё это доступ в центральную библиотеку, начиная… прямо с момента получения письма. Пропуском служит камешек-портал. Активировать проще простого — мысленно произнести персональную фразу-ключ, указанную в письме, и обрисовать пальцем рунный знак. А обратно, то же самое, только камешек следует сжать в кулаке и мысленно представить место прибытия в доме. Оооо! Дурсли еле отобрали у энтузиаста-исследователя такой полезный проездной. До поры, конечно, чего уж теперь, давно было ясно, что младшему прямая дорога в мир чудес и волшебства. Но! Контролируемого и безопасного! Во всяком случае, пока они за него отвечают. Вот вырастет, тогда, пожалуйста — срывайся в пропасти, ломай руки-ноги и рискуй головой, сколько влезет, бессовестный, бессердечный ребёнок! Но это потом, а пока, будь любезен, слушаться старших и учить матчасть по технике безопасности!***
Два года пролетели в один миг, теперь Гарри дома можно было застать либо ночью, либо за завтраком или по воскресеньям. Обедали они с Дадли в школе, а полдничал и ужинал сын в Уагáду. Там же и домашние задания делал, и в продвинутый «юннатский» кружок ходил, и, вообще, развлекался, как только мог. Денег с Дурслей никаких не просили, а даже доплачивали Гарри за «проекты», ну и подлечили, опять же. Шрам его страшенный тамошние мастерицы убрали почти сразу, а спустя полгода начались и подвижки с речью. К одиннадцати годам прогресс был налицо. Гарри, наряду со своим птичье-гадючьим, теперь выучился изъясняться и по-людски, пусть односложно и почти шепотом, но и на том — низкий им поклон и жениха богатого. Когда стало ясно, что от Хогвартса ему не отвертеться, младшенький впал в буйство и в мелкую пыль разнес и письмо-приглашение, и люстру в гостиной, и золовкин сервиз в уродливых розочках, что был презентован им с Верноном на юбилей. Второе письмо обнаружилось утром в запечатанной бутылке заместо молока. Тревожить расстроенного Гарри не стали — всё уже было говорено-переговорено по сто раз — а тишком написали согласие на обучение и отправили его с Шагги (забегая вперед, скажем, что малыш вернулся на другой день к обеду, встрепанный, но гордый успешным боевым крещением). За завтраком Дадли с удивлением вертел в руках плотный конверт без единой марки и штемпеля и по буквам разбирал заковыристый почерк, состоящий сплошь из одних кренделей и завитушек. По сравнению с посланием из Уагадийской академии нынешнее извещение выглядело так, словно было отправлено пару веков назад. Ознакомившись со списком учебников, Гарри только глаза к потолку закатил да тяжко вздохнул. В Косой переулок решили ехать в пятницу. У Вернона короткий день, он их и отвезет, и заберет в обед. Покупать особо нечего, все учебники достались от Лили, палочка имелась, телескоп тоже, как и весы, и лабораторная посуда для зельеварения… так что осталось докупить местную замшелую канцелярию, котел №2, форменную одежду и расширенный сбор №4. Кстати, насчет палочки. С ней вышла странная штука… Ведь для первого обращения анимага она нужна, но как-то из головы у всех выпало. Палочка и палочка — проза жизни, то ли дело роса, гроза, слюна… вот и забыли запастись. А как подошло время, хвать — а нету. Страдал младшенький с размахом, бушевал будь здоров, наревелся до икоты, а портрет в детской вдруг мерцнул, рама пошла рябью и частично расплелась, скинув ему под ноги столь необходимую деревяшку. Использовал подношение Гарри недолго, как только визуализация образа закрепилась, тут же вернул помощницу на место. В Уагаду же, по словам Гарри, стандарты волшебства были совсем иные и палочка тамошним чародеям была без надобности, ну разве что для расширения кругозора какие вспомогательные «костыли» вообще существуют и для чего. Вот, например, в Азии сейчас широко распространены перстни, а в суровой снежной России — посохи, в Кастелобрушу, вроде как в ходу, маканы — боевые короткие жезлы, усиленные прочным навершием. Так что, да, палочка сейчас хранилась там, откуда когда-то и появилась — в богатой золоченой раме портрета двух улыбчивых стариков. Сын был уверен, что всего палочек в раме четыре, по числу сторон, но, сколько Дурсли ни вглядывались в переплетение цветущих веток, болотных и полевых цветов, фруктовых гирлянд, птичек, ящерок и змеек, так ничего и не узрели, хотя даже знали, куда волшебная резьба утянула одолженный инструмент. Впрочем, Гарри стоило только что-нибудь вякнуть на своём птичье-гадючьем и ветви расплетались, цветочные бутоны раскрывались, а откуда-то из непонятной глубины возникала палочка. По виду ничего особенного: двадцать три сантиметра или чуть больше девяти дюймов, гладкая, изящная, красивого медового оттенка с несколько более темной рукоятью и рунным спиральным орнаментом.***
Снова поход начался с посещения проката, затем ранний подъём, часовая поездка по пригородным трассам и надоевший утренний час-пик. Мальчики были приодеты в скромные темные костюмы и подобие мантий, а вот Петунье не повезло. Наряд «злой колдуньи» был на руках, пришлось брать «ведьму-гадалку», парик на сей раз был черным, а вот закрытое лиловое платье хоть и ниже щиколоток, но довольно игривого кроя, с атласным корсетом и кружевными вставками. Положение кое-как выправила широкополая шляпа, длинные перчатки да красивый плащ с пелериной сочного пурпурного колера. Однако в этот раз черные буйные кудри, голубые глаза, брызжущая радужными искрами пряжка на высокой тулье и многослойные кружевные оборки на подоле привлекали внимание, даже больше чем золотистая макушка Дадли и зеленые глазищи младшенького. Нда, промашка, к тому же в баре сегодня было не продохнуть, народу столько, будто саму королеву ждут, не иначе! Быстренько пройдя за спинами странных оборванцев, ожидающих высоких гостей, и слегка подпихивая любопытных мальчишек в спины, миссис Дурсль стремительно провела маленький отряд на задний двор и попросила Гарри попробовать открыть проход, указав ему на управляющие кирпичи. Сын вгляделся во что-то недоступное простым людям, хмыкнул, сложил пальцы в неприличную комбинацию и ткнул в нужные места. Три сверху, два в сторону… Стена дрогнула, чихнула зеленой пылью и образовала призрачный проход, открыв вид на главную торговую артерию магического Лондона. Мальчишки присвистнули, слаженно ухмыльнулись и ударили по рукам. Перешагнув условную черту, Гарри обернулся и сотворил отвращающий знак. Арка подернулась пеленой, задрожала, пошла легкими волнами, словно пустынный мираж, и истаяла в воздухе. А спустя пару минут из-за барьера послышалась экспрессивная брань, металлический лязг и звук удара о стену чем-то тяжелым. Дадлик уважительно хлопнул братца по плечу. Вот, шельмы! В салоне мадам Малкин не дольше, чем за десять минут были приобретены: один комплект школьной формы с чарами самоподгонки, две взрослые и две детские официальные мантии для приёмов, получен свежий каталог «Осень-Зима» и рекламные проспекты предоставляемых мадам портновских услуг. Далее была лавка писчих принадлежностей, аптека и кожгалантерея, на которой денежки и кончились, а желание продолжить шопинг осталось. Что ж, знать — судьба! Знаменитый Гринготтс действительно был шикарен — высоченные колонны, наборные мраморные полы, огромные хрустальные люстры, словно вырастающие из непроглядного мрака, красное дерево приемных стоек с красивым строгим узором, кованое кружево лестниц, уходящих в никуда… Повсюду важные гоблины в атласных жилетках или расшитых серебром сюртуках; маленькие колючие глазки, скрытые стеклами золоченых пенсне и лорнетов, руки с длинными когтистыми пальцами, бережно оглаживающие золотые брегеты с мелодичным перезвоном… Завораживающий блеск начищенных чаш старинных весов, ухающих вниз под тяжестью золотых монет или сверкающих гранями драгоценных камней… И наконец, в самом верху, на просто невозможной высоте, бесподобный стеклянный свод чрез который видны плывущие в небесной выси облака. Одним словом, лучше, чем в ином музее, неописуемая сказочная красота! К восторженным клиентам, застывшим посреди зала с запрокинутыми головами, уже спешил привет-гоблин. Но, увидев привилегированный ключик, с любезной улыбкой указал на ближайшую стойку. Далее был аттракцион с гоблинскими горками, которые мальчишкам понравились куда больше русских. Зятев сейф подвергся самому тщательному осмотру и целому ряду комплексных чар, в чудо-саквояж отправилось энное количество кругляшей, а гоблинам-операционистам поступило требование предоставить подробную выписку операций и предложение по инвестициям. По итогу были взяты реквизиты для перевода накоплений в Уагадийское отделение Гринготтса, после чего Дурсли наконец выбрались на свежий воздух. В витрине кондитерской Флориана Фортескью миссис Дурсль увидела тот самый чудесный торт, который когда-то волшебным образом помог сестрице зарыть «топор войны». Двухэтажный кулинарный шедевр так и назывался — «Второй шанс», ну кто бы сомневался? Младшенький пройти мимо этого изобильного царства не смог. У вошедшего внутрь сластены глаза разбежались от обилия всевозможных неизвестных вкусняшек, через час бедняжка напробовался так, что доесть последний десерт уже сил не хватило. Равнодушный к сладкому Дадлик откровенно тосковал, пережидая, когда у брата пройдет приступ обжорства и нехотя ковырялся ложечкой во фруктовом салате. Тем временем конец улицы уже напоминал гудящий улей. Барьер не пропускал ни туда, ни обратно. Около кирпичной стены суетились двое волшебников, выписывая сложные кривые и через слово поминая Мордреда и дракклов. Гарри оглянулся по сторонам и потянул родственников в сторону. Снова сложил пальцы в замысловатую комбинацию и отбил в стену задорный ритм британских скаутов, после чего качнулся вперед и пропал. Спустя пару секунд, из стены высунулись две руки и, схватив мать и брата, утянули их за собой. После Гарри рассказал, что просто перенес барьер, слегка перенастроив управляющий вектор. И вот, пожалуйста, теперь попасть в Косой переулок можно просто дважды открыв и закрыв дверь бара, а выйти — просто отступив на три метра от обычной точки прохода, отбить заводной ритм и voila, выйдешь сразу на Чаринг-Кросс, вроде как из калитки между домами. Довольный собой младшенький заверил, что изменения эти ненадолго и в полночь конструкт развеется, но весело же! Да уж, обхохочешься. С ума сойти с этими выдумщиками можно! А дома поджидал сюрприз и недовольный констебль, вызванный бдительными и боязливыми соседями. Ещё бы, на подъездной дорожке возвышалась оглушенная сторожевой мандрагорой бородатая косматая «гора» в кротовом пальто. Дурслям предложили провести опознание. По счастью, гигант оказался абсолютно незнаком никому из присутствующих. Составив протокол, блюстители порядка забрали неизвестного злоумышленника в участок на грузовом фургоне. Обеспокоенный Гарри кинулся проверять здоровье своей мандрагоры, облегченно выдохнул и выцарапал из ручек-корешков ключик, подозрительно похожий на свой. А неподалеку, под кустом альпийской смородины, обнаружилась кучка мусора из половинки записки в банк Гринготтс по поводу ячейки №713, надорванного билета на Хогвартс-экспресс, обрывков близнеца давешнего письма-приглашения, пары обморочных мышей и нескольких надкусанных черствых кексов. Дела… Первого сентября Гарри благополучно сопроводили на Кингс-Кросс и посадили в поезд до Хогсмида, напомнив ребенку, что к людским недостаткам следует быть терпимым, а в особо трудные моменты вспоминать слова великого Уинстона, утверждавшего, что «школа не имеет ничего общего с образованием, по сути являясь лишь институтом контроля, прививающим детям основные навыки общежития». Сын вроде как согласился с первым, а второе обещал обдумать. Барьер между платформами 9 и 10 для уагадийского отличника ни загадкой, ни препятствием не стал. Новенькая безразмерная сумка вместила в себя столько, что за Гарри можно было не переживать — не пропадет нигде, даже в Антарктиде. Алый паровоз окутался парами, дал прощальный гудок и отправился в лучшую магическую школу Британии. Миссис Дурсль уже заранее соболезновала всем, кто встанет на пути её мальчика. Земля им пухом!***
Первым звоночком стало письмо Гарри, в котором он жаловался, что давешний бородатый взломщик — это местный сторож Хагрид. Большой почитатель директора и притеснитель живности. Мол, развел в лесу калимантанских пауков-эндемиков, те несчастное травоядное зверьё губят, сгоняют с насиженных мест и тем самым нарушают экологическое равновесие. Уже видны последствия в виде обмеления родников, загрязнения прибрежных вод и вытеснения сорняками и буреломом лекарственных растений и ценных деревьев. Естественных врагов у акромантулов здесь нет и перспективы Запретного леса весьма печальны. На дальний кордон уже начали уходить единороги и тибó. Лечурок в радиусе пяти километров от опушки уже и не сыскать, а без них лесу не выжить, вместо травяного покрова появляются мертвые проплешины из-за особенностей химического состава паутины. Птицы покидают гнезда, перебираясь подальше от места заражения. Даже ко всему привычные авгуреи. Любые попытки донести до администрации всю бедственность положения эффекта не имеют. Настойчивость вызывает раздражение, выливающееся в отработки и дополнительные задания. Директор мутит воду, рассказывает о гибельности темных искусств и подвиге светлых волшебников в деле сопротивления террору чистокровных. Хагрид у него во всем прав, опытный и ответственный работник, а зверюшек и вовсе любит больше себя самого. Сам доморощенный зоолог последствий своих действий не понимает, ибо действует наугад без каких-либо академических знаний о том, что такое экосистема в целом, и какой непоправимый вред он ей наносит своими попытками прикормить и обласкать чуждых этому ареалу тварей. А потому взывать к его совести и милосердию бесполезно, он только вздыхает да твердит, как заведенный, что Малфои — гады, Дамблдор — великий человек, а у самого Гарри мамины глаза и папина храбрость и предлагает выпить чаю с кексами. Чай, кстати, новоиспеченному хаффлпаффцу очень нравился. Ближе к ноябрю Гарри отписался, что нашел в школе живой уголок, но его к нему не допускают. А это неправильно, ведь он юннат и очень хороший. А варвар Хагрид в конце концов сведет в могилу и редкого социализированного горного тролля, и цербера, и древнего змея. А ведь администрация школы, вместо того, чтобы вставлять ему палки в колеса, могла бы поручить выполнить важное исследование, потому как тролли мало изучены и подобные работы на вес золота. Опять же контрабандный щенок цербера. Пусть уже дефективный и с патологией развития, но ведь всё можно скорректировать пока не поздно и вернуть в программу племенного разведения. В пелопоннесском заповеднике как раз молодых самцов не хватает, а тут над собакой издеваются, кормят чем попало, держат на цепи и взаперти. Гринписа на них нет! Да из-за одной клички уже судиться можно! А уж если рассматривать всё комплексно, то там и на пожизненное заключение хватит за особо жестокое обращение с редкими охраняемыми видами, тем более запрещенными к вывозу за пределы ареала обитания. А уж что сотворили с василиском это вообще мрак и боль. Это ж надо, заперли в подземельях и забыли. Несчастная змея теперь легенда, о которой говорят неохотно и только шепотом. И вот за это младшенький решил живодёрам отомстить. Пусть на своей шкуре прочувствуют, каково приходится несчастным зверушкам. Первым слег седобородый доброхот-менталист, который тоже очень кстати пригласил Гарри на чай. Слово за слово, глаза в глаза, директор и сомлел от багровых отсветов в дивных доверчиво распахнутых зеленых очах. Сын написал, что кабинет оказался интересным, портреты понятливыми, узловатая деревяшка пахучей и противной, латаная-перелатаная шляпа-суперкарго — довольно щедрой, а птичка вкусной. На обратном пути навстречу нашему монстрёнку попался лесник. Как дальше отмечал младшенький, и вторая стадия эксперимента завершилась удачно, ибо иммунному к заклятиям полувеликану, тоже не удалось защититься от гипнотического сияния глаз «ну точь-в-точь как у милой Лили». В больничном крыле, пока колдоведьма хлопотала над начальством, младшим техническим персоналом и первокурсником, неизвестный злоумышленник продолжил своё черное дело — следующим, в череде необъяснимых случаев отравления сильнодействующим природным токсином, стал нелюдимый зельевар Снейп. Далее по списку шла жестокосердная дама-декан, преподававшая в школе гербологию и просто бесчеловечно обращавшаяся с бедными мандрагорами. Малютки у неё орали так, что приходилось работать только в наушниках. Да ещё прыщи и пролежни, а в конце каждого года ещё и расчленение наживую. Страх и ужас! С учетом того, что зелья для местной больнички варил именно учитель зельеварения, то… Короче, с большим трудом младшенького удалось убедить террор приостановить, хотя бы до первых переводных экзаменов. К слову, то, что национальное достояние редко колдует при помощи палочки, предпочитая исключительно невербальные или жестовые формулы, отчего-то никого не удивляло. Впрочем, там и было-то того колдовства… Гарри ныл, что опробовать на практике чары левитации им доверили только недавно, то есть в конце октября, а до этого шла голая теория, которую он знает лучше профессора Флитвика. С друзьями у Гарри тоже не складывалось, потому как недалекие дети считали его странным заносчивым задавакой, который просто считает ниже своего достоинства говорить с простыми смертными. Но присутствовали и версии насчет героического обета и прочая плохо-объяснимая ерунда. С оценками вообще нелепость: за домашние задания и практику Гарри баллы получал, а за дебильно-стабильные требования ответить урок устно баллы с него снимали. Причем вдвойне. Все попытки урегулировать ситуацию пока уходили в минус. Одна радость, если спуститься к озеру, то оттуда уже получалось переместиться в библиотеку, чем бедняжка и спасался от черной меланхолии и нападок. Увы, но вмешиваться во внутренние дела другой школы, Уагаду не собиралась. По крайней мере, официально, а вот тихой сапой была готова и проконсультировать, и помочь умыкнуть ценную флору и фауну, дабы уберечь тех от гибели. В июне Гарри вернулся, прибарахлившись невесомым плащом из серебристо-переливчатой ткани, старинного вида ножиком, граненым камнем алого цвета, двумя десятками спасенных мандрагор и специальным боксом-переноской для крупногабаритных тварей высшей категории опасности. Плюс обрёл ценный опыт в защите и нападении. Пробой сил стал анимаг Питер Петтигрю, притворявшийся домашним питомцем глупого гриффиндорца Рональда. О крысе-долгожительнице младший Уизли поведал сам, ещё когда подсел к Гарри в купе. Младшенький только диву давался чужой дурости. Начал слежку, а подслушать, о чем шепчутся рыжие оторвы-братцы не составило никакого труда, как и стянуть у них ценную карту. Дальше — дело техники, ныне отточенной до ювелирности. Очень удобно, что после смерти в аниформе, тело не возвращается в человеческую ипостась, так что крысиная тушка была благополучно скормлена неприхотливым гриндилоу. Всю зиму сын следил за подозрительным троллеведом, тот сперва обхаживал цербера, потом искал Зеркало, в перерывах полеживая у мадам Помфри. А судя по мародерской карте, одержимость росла, так как имя самого Квиррелла проявлялось всё реже и реже, вытесняясь именем Поводыря. К июню ни сомнений, ни угрызений совести у Гарри не осталось. Страх? А как без него, монстрёнок же, а не монстр. Хорошо хоть яд на и так отравленную единорожьей кровью плоть действовал всё лучше и лучше. Воодушевленный перспективами научной карьеры младшенький писал, что это отличная тема для магистерской, которую он обязательно защитит, благо и этот подопытный на биопробы не жадился. Как бы то ни было, но в последний раз троллевед пробыл в больничке совсем мало и снова побежал в лес поправлять здоровье за счет молодняка единорогов, за что и поплатился. И жизнью, и посмертием. Маньяка Гарри усмирил одновременным впрыскиванием яда через клыки и жало — убойная смесь и стопроцентно летальная! К слову, Гарри утверждал, что стал очевидцем редчайшего явления — исхода души! Правда в данном случае нематериальная субстанция напоминала не сияющий огонёк, стремящийся в надзвездные сферы, а неприятную дымную кляксу, стелившуюся над землей. Но от монстра 5Х и не уползёшь, и не упорхнешь. Пара активных выхлопов синего пламени и злобная глазастая тучка только и успела, что гневно взвизгнуть на птичье-гадючьем, а потом пфф и всё — на земле жалкая горстка пепла, куда перестраховщик-младшенький ещё и ядом покапал, и кончиком хвоста потыкал! Популяцию зловредных пауков Гарри слегка проредил, но убедившись, что ему по силам только новорожденная молодь, принял нелегкое решение выпустить в местный лесок Салазарову змейку, ибо во всем должны быть гармония и баланс! Заодно и прогуляется, бедолага, и покормится, нельзя же на одних подвальных крысах жить? От такой монодиеты и затхлого воздуха и гребень, вон, стал редким и тусклым, и чешуя шелушится, и вес явно дефицитарный, и глазки мутноваты… Миссис Дурсль, читая дневниковые записи сына о насыщенных событиями буднях первокурсников самого защищенного места в Англии, только глаза платочком утирала, да Гарри по голове гладила, умиляясь, какой все-таки у них ребенок хороший вырос, сострадательный, умненький и понимающий!***
Лето не обошлось без происшествий. В свой день рождения, Гарри, вернувшийся к торжественному ужину из юннатского лагеря, тотчас просек посторонний запах и подозрительную активность в детской, перекинулся и крадучись отправился на разведку. В результате «язык» снабдил клумбы и мандрагору обильной порцией органическо-магического удобрения. А в мусорный бак отправилась недурная пачка непонятной макулатуры, якобы от «друзей». От греха, Дурсли срочно подались в отпуск, а младшенький — обратно в любимую Уагаду, на сей раз на полный пансион до первого сентября. Кингс-Кросс как всегда был суетен, шумен и несколько неряшлив. Сверкающий алым лаком Хогвартс-экспресс и толпа радостно галдящих на перроне детей составляли яркий контраст с зоной отчуждения вокруг хмурого младшенького. Даже шарфик и шапочка веселой «пчелиной» расцветки ситуации не спасали. Гарри было жалко до слез, но контракт есть контракт, недооцененный монстренок, вынырнув из родных объятий и получив очередной напутственный поцелуй, шмыгнул носом, распрямил худенькие плечи и шагнул в вагон. Второй курс прошел можно сказать мирно, если не считать того, что Гарри попробовал на зуб девчачий дневник, в котором проживал Тот-кого-как-то-там. После дегустации жилище пришло в полную негодность, а сам жилец скончался в страшных корчах. Непутевая девчонка Уизли попала в Мунго, на пару с приставучим и завистливым преподавателем ЗОТИ. А так год не хуже прежнего. Гарри был доволен, что змейка отъелась, подросла, отрастила новый гребень и сменила шкурку. Обильный и питательный рацион из калимантанских деликатесов явно пошел впрок. Дообследовав сеть запутанных подвалов, сын принялся за освоение верхних уровней. Нашел под самой крышей полезный склад и привез мешок ничейного хлама, хотя и дорогостоящего. Вот, в Гринготтсе выплатили недурную сумму за несколько перекрученных полосок серебра и горсть покрытых копотью бриллиантов. Сказали — диадема была. И главное, ещё совсем недавно! Жалко, конечно, целой бы она дороже стоила. Ну да ладно, ребенок же старался, что глянулось то и привёз. В следующий раз может чего получше сыщет, Гарри говорил, что там завалы такие, что мамонта закопать можно. Да… и это свалка мусора в детском образовательном учреждении! Санэпиднадзора на них нет! Слава богу, младшенький эту мусорную кучу лишь краем обошел, так сказать, понабрал по верхам, а всё свободное время предпочитал проводить в Уагадийских оранжереях или библиотеке. Благо «окна» он себе мог устроить в любой момент: кусь-кусь, пых-пых и, пожалуйста, мадам Помфри снова обеспечена работой по самую маковку.***
Лето перед третьим курсом подкинуло проблем в виде беглого Блэка. Сперва эту образину с утра до вечера крутили по центральным каналам, а потом тощая наглая псина заявилась на участок и залегла меж посадок экспериментальных мандрагор. Видно ту «козу» Гарри крестному так и не простил, ибо по-другому объяснить появление ещё одной щедро удобренной грядки было бы сложно. Но ребенок выглядел откровенно счастливым, а это главное. В августе из Гринготтса пришло извещение, что нас приглашают на оглашение завещания. Чего ж не сходить раз вежливо зовут? По итогу, после подписания кучи бумаг, Гарри обзавелся старинным особняком в центре Лондона и вторым сейфом, а после изъявил желание поближе ознакомиться с перепавшим ему имуществом. Старый эльф, немало впечатленный аниформой нового домовладельца, не чинясь, выдал «дурную вещь» и поведал о незавидной судьбе младшего сына любимой хозяюшки Вальбурги. Медальон Гарри сразу не понравился. Он на него пошипел, коготками крышку поддел, а когда на внутренней стороне проявились удивленные глазки — пыхнул на них со всем тщанием благоприобретенного опыта. Ах, как оно красиво горело! Прям ночь огней и плач волынки. Но недолго музыка играла, искрящийся фонтан иссяк, надрывные взвизги смолкли, а кухню заволокло вонючим дымом. Полоумный домовик мел ушами пол и заливал слезами фирменные джинсы молодого хозяина. Ну, хоть кому-то радость. Золотой лом и горстку мелких зеленых камешков снова сдали в Гринготтс, а куда ещё? А так всё прибыток, как говорится, курочка по зернышку… В сентябре Гарри уехал в школу, а уже в октябре написал, что они снова остались без профессора ЗОТИ. Прям несчастливая должность какая-то или совсем уж бездарей нанимают? Непонятно. Впрочем, ребенок был доволен и писал, что всё к лучшему, потому как ликантропия заразна, а контингент у них сплошь безрассудный и безмозглый. В общем, Гарри был бодр и весел, а школьная охрана и департамент образования — в унынии. По школе поползли упорные слухи, что не только у Слизерина имелась Тайная комната с тайным монстром. Ближе к новому году сын похвастал, что начал делать на кровати зарубки, а у мадам Помфри кончились койки. В школу прислали отряд авроров. Но загадочный монстр был неуловим, изобретателен, очень мстителен и по-своему азартен. К Пасхе мракоборцев отозвали по причине слабости здоровья и полной профнепригодности. Бессовестный младшенький радовался, что у него снова появилось много «окон», а вот любопытных соглядатаев не стало вовсе.***
Лето перед следующим курсом наконец-то прошло в атмосфере полной безмятежности и покоя. А ещё семейство Дурслей планомерно готовилось к переезду. Цены в лондонском пригороде подскочили и было самое время снимать сливки. Да и Гарри, если не следующим летом, то уж через год точно расквитается с родительскими долгами и сможет, наконец, учиться в той школе, о какой мечтает, по меньшей мере, лет с восьми. Четвертый курс начался под эгидой международных соревнований. Хогвартс принимал у себя Турнир Трех Волшебников. На шотландское нагорье высадился десант заморских гостей из Франции и Болгарии. Впрочем, что те, что другие, сына заботили мало, а вот новый профессор ЗОТИ очень даже. Гарри написал, что маразм директора крепчает год от года, ибо на сей раз он пригласил преподавать настоящее чудовище. Ну, рыбак рыбака… может ещё и сладится у них? Но нет, конкуренции змеёныш не терпел с пеленок, так что мракоборец-отставник был обречен, хотя ничего внятного о его монструозной натуре Гарри поведать так и не смог. Просто твердил в каждом письме, что Аластор Грюм гад первостатейный, но за что незнакомый мужик впал в такую немилость пока не сознавался. Чемпионы определились быстро и в их число, хвала небесам, младшенький не попал. Зато Гарри раньше всех вызнал, с кем им предстоит сразиться на первом этапе состязаний. Драконы, точнее драконицы на кладках. А к яйцам Гарри дышал неровно, особенно к волшебным и особенно в аниформе. А что ж поделать, если у ребенка самый рост пошел и ему усиленное питание нужно? Непонятную зверушку, повадившуюся разорять гнезда, драконологи ловили всем миром, но куда им, ущербным… Лапочка Гарричка теперь умел телепортироваться, как и употребленная им на первом курсе красивая птичка. Рраз и… нету. Ни монстренка, ни яичка! В общем, когда пришло время первого тура, драконицам уже было глубоко фиолетово и на магов, и на золотой муляж. Крылатые бестии страдали от депрессии. Валлийка, так вообще, злобно выпнула железяку под ноги Делакур и развернулась к публике хвостатым задом. Но какая ж битва с драконом без крови? Запасная драконица — молодая хвосторога — сорвалась с цепи и рванула на арену, когда там выступал Крам. Собственно, он потому и спасся, что был на открытом пространстве, как бы нелепо это ни звучало. А вот Диггори, Делакур, Грюму и Краучу не повезло оказаться в шатре, куда и рухнула сраженная заклятьем беглянка. За просто так отдавать свою жизнь разъяренная драконица не желала и яростно молотила хвостом-булавой направо и налево. Кого не придавила, того за пару секунд перемола в фарш. Трибуны замерли в обалдении, а когда поняли, что это отнюдь не постановка и убивают взаправду, началась паника и давка. Ну, а как же, единственное, что было сделано на совесть — это купол антиаппарийки и ограждающий барьер. Так что… попались глупые мышата. Вместо подготовки к Святочному балу, Хог погрузился в траур. Скандал разразился жуткий. МКМ бушевала так, что хоть святых выноси. Ещё бы, британцы уверяли всех и вся, что приняты беспрецедентные меры безопасности и нате — снова-здорово, как и в 1792 году от двух чемпионов лишь мокрое место осталось. Хорошо хоть Крам цел-невредим, иначе квиддичные фанаты от замка камня на камне не оставили бы за своего кумира. По итогам разбирательств директора отстранили от должности за неполное соответствие. Сам же Хогвартс на триста лет исключили из состава школ-участниц по любым турнирам, чем фактически подписали ему смертный приговор, ведь многие чистокровные потому и посылают сюда детишек, что это отличная возможность заявить о себе в таких состязаниях. А теперь сюда ехать и смысла нет, а если будет регулярный недобор, то и учителя разбегутся. Короче, труба Хогу, вернее его статусу аккредитованного при МКМ элитарного магического заведения. Будет теперь одним из сотни частных пансионов без министерского субсидирования и привилегий. «Дровишек» в костер недовольства добавили и останки Крауча-младшего, найденные неподалеку от зрительских трибун. По воле судьбы именно этот ярус обрушился, когда хвосторога, в последней отчаянной попытке вырваться из пут, начала поливать его огнем. Всего в тот злосчастный день погибли пятнадцать человек. В том числе и одиозный директор Каркаров, чьё темное заклятие, как выяснилось впоследствии, и сбило драконицу. Безутешная, в одночасье лишившаяся дома, эльфийка Винки, в полубреду рассказала аврорам историю «бедной мадам Уиллоу, мастера Бартемиуса и непослушного мистера Барти». Вторая половина года Гарри откровенно радовала, гости разъехались, министерству явно было не до школьников, учителей не хватало и потому «окон» было куда больше, чем занятий. Желающих и вовсе распустили по домам, а экзамены либо перенесли на следующий год, либо предложили сдавать летом в министерстве. Младшенький записался в первых рядах, а в качестве сувенира привез из школы старую-престарую палочку с погрызенной верхушкой.***
В середине лета «Вечерний пророк» опубликовал сенсационную новость: Альбус Дамблдор при попытке проникнуть в заброшенную лачугу Гонтов пал жертвой Мерзостной Гнили. Невыразимцы и авроры бились до последнего, но так и не смогли сломить чары. Видеть всё видели, а достать изувеченное тело не смогли, когда же зараженное пятно поползло наружу, было решено выжечь проклятое место Адским пламенем и установить памятную стелу. В том же месяце Гарри посетил по каким-то своим делам банк, после чего на чердаке появилась оплывшая золотая чаша с отломанной ручкой, а в пелопоннесский реабилитационный центр отправился старый слепой дракон. После сдачи экстерната по СОВам и официального перевода в Уагадийскую академию у младшенького словно второе дыхание открылось, а с лица не сходила рассеянная мечтательная улыбка. А краткая приписка в конце недавнего письма и вовсе щедро плеснула оптимизма, расцветив наши дальнейшие планы радужными красками: «Мам, пап, Дад, целую и обнимаю вас всех! Скоро увидимся! Ма, я научился летать, а вчера, прикинь, госпожа Ашанти наконец признала, что я теперь эталонный вид, а по классификации МКМ и вовсе внекатегорийный! Йохуу!!!». :) Happy ending! ----- *«Dracula Untold» **«Lullaby and Goodnight» https://www.youtube.com/watch?v=pjeBg85JPrI ***Для пущей ясности в противовес отзывам об излишней детской жестокости. Я за всеобщий флафф и ХЭ, мой монстрёнок хоть и мстителен, но не кровожаден. В данном конкретном фанфе Гарри самолично(самозубно-самоглазно-самохвостно) изничтожил лишь одного анимага, одного одержимого, одного домовика, нескольких полуниззлов и акромантулов, одного феникса и много-много драконьих яиц. Остальные покусанные и напуганные выжили, или не выжили, но уже совсем по иным причинам.:)