Coffee?

      У Лэнса были проблемы.       Проблемы со скукой.       В последнее время на работе дел было так мало и каждое из них столь простое и бестолковое, что его, как лучшего агента, даже не собирались тревожить, выписав ему, так называемый, бессрочный отпуск.       Вначале было даже неплохо: он ходил в рестораны, в кино и даже по графику успевал в спортзал. Вот только буквально спустя полторы недели такой однообразной жизни он словно скатился в какую-то депрессию.       Он забил на походы в свет и оставался дома на диване в своём излюбленном спортивном костюме. Он пил пиво, в котором раньше отказывал себе для сохранения фигуры, смотрел футбол, который никогда не был ему интересен и ел всякую дрянь из доставки, в основном курочку, к пиву она шла особенно хорошо — жирненькая, аж сок по пальцам. Возможно, в эти моменты в нём просыпался внутренний ребёнок, выросший в чернокожем гетто. Вот только после недели такого времяпровождения и это надоело.       Ему страсть как хотелось на задание, почувствовать вновь лёгкий адреналин и своё превосходство над преступным миром. Вот только Дженкинс, словно заведённая, повторяла, что для него нет заданий и что примерно ещё несколько недель не предвидится, и это неимоверно злило Стерлинга. Даже упоминание начальницы о том, чтобы Лэнс рассматривал отсутствие работы как отпуск, которого у него пару лет не было, никак не помогало и вообще не успокаивало.       Ему попросту было нечем заняться. Все игры на приставке он переиграл, спорт перестал быть отдушиной, ежедневное просматривание кино тоже осточертело. Он просто тух в своей просторной квартире с прекрасным видом на ночной город, неоновые вывески и небоскрёбы. Хотелось опасной движухи или хоть чего-то близкого к тем ощущениям.       Возможно, именно поэтому получить от давней подруги приглашение зайти к ней на новую работу за кофе оказывается лучиком надежды в однообразии его жизни последних недель. С девушкой они были знакомы ещё со школьных лет и за всё время практически не прерывали общения. Она всегда была в курсе его историй, разумеется тех, что не значились под грифом «секретно», и поэтому, зная о состоянии друга, та всегда старалась подкинуть идейку для вечера.       Жаль только, что все её предложения Лэнсу сходить на свидание, пока есть такая возможность, успешно отвергались или порой даже беззлобно высмеивались, а вот от хорошего кофе мужчина никогда не отказывался, а уж если предложить ему ещё миндальный круассан, то и вовсе, как лампочка начнёт светиться.       Уже подходя к самому заведению, Лэнс отмечает его очаровательный уют, что своим теплом буквально притягивал взгляд и взращивал желание посетить его, сесть на мягкий диванчик и расслабиться. Марси очень хвалила новое место работы, говоря, что пекарней, объединённых с кофе-шопом пускай и много, но это место всё равно особенное — со всего города люди тянулись именно сюда, чтобы отведать прекрасных булочек с заварным кремом по секретному рецепту самого владельца.       Внутри его встречает приятный пряный аромат выпечки и жареных кофейных зёрен. Марси приветливо машет из-за прилавка, а в самом заведение, не смотря на предполуденный час, народу было крайне мало, всего две девушки за столиком у окна и пожилая пара за круглым столом посередине зала.       — Доброе утро, Лэнси-и! — тянет девушка и, заранее зная предпочтения мужчины в выборе кофе, сразу принимается за приготовление, пока сам Стерлинг снимает солнцезащитные очки и опирается на столешницу прилавка, бесстрастно разглядывая выпечку за двумя боковыми стеклянными витринами.       — И тебе не хворать, — тускло отзывается он и переводит взгляд на низкорослую подругу, что ловко управлялась с кофемашиной.       — Как настроение? — она наливает в стаканчик карамельный сироп и с широкой улыбкой поворачивается к мужчине.       — Жив и ладно, — он отмахивается от неё, не желая говорить о себе и своих чувствах.       По сравнению с обыкновением, он выглядел откровенно говоря не важно: тон лица тусклый, в глазах отсутствуют привычные всем озорные искорки, а уголки губ опущены вниз и даже нет тени той улыбки, которой он любил одаривать друзей при встрече. Голуби, да он даже с теми девушками у окна не стал заигрывать!       — Ой, да брось негатив нагонять, — фыркает Марси, — Не всё так плохо, — она ободряюще хлопает его по плечу и, стоит кофемашине запищать о готовности, уходит наливать тот в стаканчик.       — Всё так плохо! — передразнивает он девушку и чуть ли не ложится на прилавок, обречённо опуская голову на руки и лишь не воя театрально, чтобы девушка его пожалела, а лучше положила бы с собой парочку вкусных пирожных за счёт заведения — комплимент, чтобы залечить душевные раны.       Он поднимает голову на смех Марси, которую явно веселил его спектакль и хочет уже возмутиться в том, что она его не любит и не понимает, но его привлекает неясная возня за дверью рядом с прилавком, за которой скрывалась кухня пекарни.       Дверь с маленьким круглым окошком открывается с лёгким скрипом и под незаинтересованный взгляд Стерлинга оттуда выходит высокий широкоплечий мужчина с подносом свежих ароматных круассанов. Длинные пряди чёрных волос стянуты на затылке кожаным шнурком, а его статная выправка намекала о военном прошлом.       Сказать, что Лэнс испытал восторг это ничего не сказать. Обычно, он не реагировал так на даже самых симпатичных женщин и парней, но в этот раз не смог сдержать восторженного вздоха, смотря на серьёзное скуластое лицо мужчины с подносом, и на его руки, с ярко выраженными жилками и венами, столь красиво обвивающими его аристократичные руки, заляпанные мукой. И разве такой человек мог быть простым пекарем, а не какой-нибудь моделью или даже актёром?       В мужчине было восхитительно всё, от сурового выражения лица, на котором остался небольшой пыльный росчерк муки на левой щеке, до стройного стана, узких бедёр и великолепно круглых ягодиц, по которым так и хотелось шлёпнуть. Рот сам по себе наполняется вязкой слюной, пока Стерлинг откровенно лижет взглядом поджарую фигуру незнакомца в обтягивающей синей футболке и белом фартуке с небольшой эмблемой пекарни.       Тёмноволосый мужчина кладёт поднос на заднюю столешницу прилавка и, негромко сказав что-то Марси, скрывается за дверью кухни, перед этим коротко бросив на Лэнса строгий взгляд. Ему явно не очень понравилось, как откровенно Стерлинг раздевал его взглядом, хотя самодовольная усмешка на тонких губах явно намекала, что агент не первый такой восхищённый посетитель.       Марси ставит перед ним стаканчик с кофе и бумажный пакетик со свежеиспечённым миндальным круассаном, тем самым вырывая задумавшегося агента из мыслей.       — Эй, Земля вызывает Марс! — она щёлкает перед ним пальцами, — Ты чего завис? Неужто тебе так понравился мой начальник? — смеётся девушка, когда Лэнс переводит на неё всё ещё завороженный взгляд и, облизнув губы, отвечает.       — Я его трахну, — девушка подвисает на долю секунды, а потом взрывается звонким смехом.       — Кто кого ещё! — она вытирает указательным пальцем выступившие от смеха слёзы и более тихим голосом добавляет, — Не делай глупостей, Лэнс.       Её просьба откровенно смешит Стерлинга, ведь именно глупости он и собрался делать. Схватив свой стаканчик с кофе и не забыв при этом пакетик с выпечкой, он, быстро попрощавшись с Марси, идёт прочь, думая, что завтра утром он обязательно заглянет ещё раз.       Собственно так и происходит: Лэнс заходит за кофе каждый день, коротко болтает с подругой и заинтересованно высматривает горячего владельца пекарни, который как назло редко попадался ему на глаза. Несколько раз он даже к круглому окошку на двери кухни прижимался и под возмущения Марси пытался высмотреть там фигуру мужчины.       И чем больше дней проходило, тем ярче становились фантазии Стерлинга, тем яростнее ему хотелось просто взять и прижать стройную фигуру мужчины к прилавку и любить его прям там, да только МакФорд (Лэнс таки выведал его фамилию) никак не оставался дольше нужного в зале кофейни.       В какой-то момент он уже отчаялся получить желанное внимание, мокрых ночных фантазий не хватало, а сносящее крышу желание всё сильнее укоренялось в его мыслях. Что ни день, он всё думал о том, как увлекательно было бы целовать тонкие губы мужчины, сжимать в кулак его волосы цвета воронова крыла. А что будоражило нервы ещё больше — чувствовать от хмурого пекаря отдачу и такое же обжигающее желание.       Такими темпами Лэнс себя просто в могилу сведёт от недотраха и поэтому, он строго настрого решает — сегодня он возьмёт своё, хоть весь вечер будет ждать под окнами, но возьмёт. На мгновение он даже чертыхается от своих мыслей, ведь думал, как маньячило какой-то, да только попытка не пытка. Возможно, своими строгими редкими взглядами и облизыванием губ именно об это МакФорд его и просил — смело взять и… Во всех смыслах взять. Ну, а если уж сам мужчина не захочет, то Лэнс его неволить не станет. Ну разве что чуть-чуть попробует ещё разок.       С этими мыслями он бодро шествует в кофейню к Марси, треплется с ней о старых добрых, и терпеливо ждёт МакФорда у дверей в кухню. Девушка несколько раз пытается его одёрнуть и сказать, чтобы тот сел куда-нибудь за стол или хотя бы отошёл за прилавок, но Лэнс наотрез отказывался, выжидая жертву.       План был крайне прост — подойти и недвусмысленно намекнуть о своей симпатии, а лучше шлёпнуть брюнета по его великолепным упругим ягодицам. Ну, а после, дождаться конца рабочего дня и решать по ситуации.       Он едва успевает отойти от двери на шаг прежде, чем та отворяется и из-за неё выходит мужчина в неизменно синей облегающей футболке с подносом полным свежих булочек — на этот раз с заварным кремом. МакФорд ловко ставит достаточно увесистый деревянный поднос на столешницу, а после, даже не сказав Марси ни слова, торопится обратно на кухню. Едва он хватается за ручку чтобы открыть дверь, как Лэнс подступает к нему так близко, что его дыхание колышет волосы на голове мужчины и мускусный аромат чужого тела проникает в ноздри.       — Отличные булки, — отвешивает он мужчине своеобразный комплимент, а после, не успевает МакФорд поблагодарить Стерлинга за хороший отзыв о выпечке, опускает руки тому на ягодицы, крепко сжимая их и чувствуя, как удовлетворённая нахальная улыбка ползёт по губам.       Плечи брюнета напрягаются, а сам он застывает подобно древнему изваянию. Лэнс ожидал на свой поступок чего угодно: колкого слова, шлепка по рукам или что его сразу взашей и вон выведут из заведения с угрозой в следующий раз вызвать полицию, но МакФорд удивляет его своим спокойствием. Чего-чего, а такой холодной реакции он не ожидал. Даже несмотря на напряжённые плечи, МакФорд кажется наевшимся удавом, даже лёгкая тень довольной усмешки проскальзывает на его лице.       — Марси, проследи, чтобы твой друг оплатил все круассаны, которыми ты его угощала, — хмыкает тёмноволосый и, глянув на Лэнса через плечо, плотоядно усмехается, а после уходит на кухню.       Стерлинг так и остаётся на пару секунд стоять как стоял, даже руки держит так, будто в них по-прежнему были смяты округлые ягодицы тёмноволосого пекаря.       — Ты доигрался, Лэнс, — хмуро отмечает подруга, складывая руки на груди.       — Плевать, — придя в себя, он отмахивается от её слов, — Главное, он в курсе того, сколько я платил и что ел, а значит, заинтересован, — самодовольно улыбаясь, он чувствует, как внутренние бесята начинают ликовать.       — Ты ел, считай, за его и мой счёт, так что конечно он заинтересован, — она явно была не убеждена его словами и поэтому качала головой, вбивая в его чек все те разы, за которые он не заплатил.       — Это мелочи, милая, — хмыкает он ей и, пиликнув карточкой, расплачивается за круассаны и кофе, — Во сколько он заканчивает?       — Не скажу, — девушка смотрит на него убийственным взглядом, но это совершенно не меняет его решения — сегодня он завалит хмурого пекаря в постель, ну вернее, на один из столов или любую другую поверхность этого милого кофешопа-булочной.       — Марси-и! — сладко тянет он имя подруги и обворожительно улыбается, — Во сколько заканчивает твой начальник?       — В семь, — недолго боровшись, выдыхает она, — Будет выходить последним, через задний вход, — после, она поднимает на него серьёзный взгляд, — Я тебе этого не говорила, — на её слова он лишь неопределённо кивает, глядя в круглое окошко двери — ему показалось, что мужчина подслушивал за ними стоя у двери, кажется, его тень скользнула в уголке глаза Стерлинга.       — Спасибо, милая. Ты как всегда лучшая! — отсалютовав подруге он вновь покидает заведение с точной целью вернуться к семи вечера.

***

      Ждать летним вечером за углом пекарни у чёрного входа оказывается занятием крайне скучным. Придя на место за десять минут до семи и проводив взглядом из тени всех сотрудников, покидающих здание, ему прилично так надоедает это дело. В какой-то момент даже желание пропадает, но стоит ему глянуть на экран блокировки телефона и увидеть размытую фотографию мужчины, которую он сделал тайком на третий день своих визитов, как всё желание пульсацией возвращается в тело.       Ему хотелось как можно скорее прижать МакФорда к стенке и впиться в его суровые губы поцелуем, вырвать из него громкие просящие стоны. Он представляет, как было бы искажено страстью строгое лицо мужчины, как вздымалась бы его грудь и как пульсировала бы плоть в кулаке Лэнса.       В паху тянет, тяжелеет и огонь оттуда ползёт во всему телу, скручиваясь внизу живота и крепко стягивая мышцы. Стерлинг жаждал прикосновений и, кажется, последний раз он так фантазировал о ком-то только в средней школе, когда, увидев в музыкальном клипе симпатичную рыженькую певицу, очень похожую на его первую любовь, решил, что именно она станет его девушкой. А теперь, спустя более чем десять лет, он стоял в подворотне и раззадоривал себя мыслями о крепком мужском теле весьма конкретного человека.       Щелчок отворяющейся двери заставляет его вынырнуть из мыслей, шагнуть из тени в свет и, пока МакФорд медлил в дверях с ключами, взбежать вверх по маленькой лесенке. Мужчина не успевает даже ничего сказать прежде, чем Лэнс грубо проталкивает его в темноту коридорчика и закрывает за собой входную дверь. Слышится лишь лязг упавших на пол ключей и сбитое толчком дыхание мужчины.       Решив не давать брюнету ни минуты на осмысление происходящего, он хватает его за затылок и, притянув к себе, впивается в его сладкие губы. Неужели МакФорд булочки ел? Нет, это клубничная гигиеничка, которую Лэнс так бессовестно слизал с удивительно податливых губ.       МакФорд словно знал и ждал его прихода, охотливо отзываясь на прикосновения к своему телу, когда руки агента спускаются на его талию и гладят, долго и увлечённо кончиками пальцев выводя своеобразные узоры, нетерпеливо пробираясь под футболку. Лэнс гладит твёрдые мышцы живота мужчины, протискивает колено между его ног и прижимает к стене рядом с вешалкой, на которой висели фартуки работников.       МакФорд кусается в поцелуе, сам тянет Стерлинга ближе и вжимается в него всем телом, выбивая из Лэнса поражённый, но совершенно точно довольный выдох. МакФорд не стесняется в ответных касаниях: он гладит плечи агента, его руки и грудь, цепляет бусинки сосков под тканью спортивной кофты.       Лэнс тащится от их сплетённых языков, от того, как они борются за право главенствовать в поцелуе, попутно изучая рты друг друга. Лэнсу очень нравится, как мужчина мычит в поцелуй, стоит Стерлингу сжать его ягодицы и притереться пахом к его полувозбуждённому естеству, скрытому плотной тканью чёрных брюк.       Они жмутся друг другу точно изголодавшиеся звери, желая чувствовать друг друга даже через одежду. Пекарь первым разрывает поцелуй и чуть наклоняет голову влево, не давая Лэнсу коснуться своих губ в новом поцелуе. Стерлинг, впрочем, не теряет времени зря — он лижет шею мужчины, оставляет засос под челюстью и, не прерывая контакта языка с кожей, ведёт им к острым ключицам и привлекательной впадинке между ними.       — Я думал, мне ещё неделю придётся ждать, — у МакФорда сбитое дыхание и хищная улыбка, он всем телом отталкивает агента от себя, чтобы после, схватив за ткань спортивной кофты, утянуть из коридорчика в полумрак кухни, освещённой лишь бледно-голубым светом лампочек, отмечающих выходы.       — Ты знал? — чуть удивлённо уточняет Лэнс, когда они доходят до ближайшего стола для нарезки с алюминиевой поверхностью и он вновь может прижать мужчину к себе, при этом вдавливая того бёдрами в стол, с удовольствием отмечая, как тот вздрагивает и тянется к нему руками.       — Ты бы ещё громче сказал, что хочешь меня трахнуть, — посмеивается мужчина и расстёгивает на Лэнсе замок спортивной кофты, — Даже та пожилая пара за столиком в углу всё слышала, — на этот раз МакФорд становится инициатором поцелуя.       Он тянет нижнюю губу Стерлинга, чуть прикусывает её, чтобы после, одним широким мазком зализать место укуса и влезть языком младшему в рот, провести по ровному ряду зубов и захватить язык агента в новое страстное сражение.       Руки МакФорда гладят его по плечам, снимают кофту и кидают её прочь, вслед за ней летят их футболки, которые они снимают стараясь на как можно более короткое время разрывать поцелуй. Лэнс откровенно тащится со сладковатого вкуса губ старшего, от его ловких аристократичных пальцев, которыми он сжимает соски агента, заставляя того мычать в поцелуй и теснее прижиматься к гибкому телу.       Полуобнажённое тело мужчины вызывает в Лэнсе восторженный вдох, ведь без футболки тот оказывается ещё более привлекательным. У МакФорда явные кубики пресса, словно в перерывах между выпеканием сдобных булок он успевал сбегать на тренировку. Крепкая грудь и тёмные ареолы сосков, что так и манили прикоснуться к ним хотя бы кончиками пальцев.       Он проводит пальцами по крепкому телу мужчины, гладит его, отмечая, как светлая кожа покрывается мурашками и контрастирует с его тёмной. МакФорд, явно довольный собой, откидывается на столешницу на локтях, вытягивает шею глядя на Лэнса с такой пошлой ухмылкой, что слюна с удвоенной скоростью копилась во рту, а и без того твёрдая плоть дёргалась, сдавленная грубой джинсовой тканью.       Он завороженно гладит мужчину по косым мышцам живота, щипает в районе рёбер и, облизав указательный и большой палец левой руки, прижимает их к тёмной бусинке соска, сжимая и срывая тихий полустон с губ мужчины. МакФорд показательно выгибается, а движение его тренированных мышц под кожей так чертовски сильно манят.       — Хорошо смотришься, — Лэнс наклоняется к уху мужчины чтобы прошептать его фамилию, — МакФорд, — собственный голос кажется ещё более хриплым, чем обычно. Он лижет ухо пекаря, губами подхватывает мочку его уха, наслаждаясь тихими полустонами, что слетали с губ старшего, откинувшего голову назад и полностью отдающемуся в руки агента для ласк.       — Тристан… — шепчет тёмноволосый и притирается к нему бёдрами, дразнит, видя, как Стерлинг вздрагивает и как нетерпеливо тот тянет руки к поясу брюк, желая раздеть старшего полностью.       — Красивое имя, — шепчет Лэнс между поцелуями, дорожку которых он прокладывал от уха к груди старшего, — Где же твоя Изольда? — он вбирает твёрдый сосок мужчины в рот, лижет и сминает его губами, наслаждаясь тихими вздохами сверху и сильной ладони на своём затылке.       — Очень остроумно, — Тристан шипит, когда Стерлинг, стащив с него брюки вместе с бельём, усаживает его на холодное алюминиевое покрытие столешницы, но стоит любовнику спуститься к его паху и вобрать налитую кровью головку в рот, он забывает обо всех своих недовольствах.       Агент лижет толстый ствол, проводит кончиком языка по каждой венке, целует у самого основания. Он со странным удовольствием отмечает, что терпкий вкус предсеменной жидкости нравится ему больше сладких круассанов. А может, дело было и в самом Тристане, что шире разводил свои длинные стройные ноги и так безбожно привлекательно поджимал губы, смотря, как его плоть, обхваченная пухлыми губами Стерлинга, исчезает у того во рту.       Лэнсу нравится, как плоть мужчины ощущается, когда скользит по языку и проникает немного в горло, нравится, как хлюпает слюна, стоит ему начать чуть быстрее двигать головой и взять яички мужчины в руку. Лэнса ведёт от того, как расслабляется тело Тристана, когда он надавливает сухими пальцами на вход, отмечая, что МакФорд явно был более подготовлен, чем он мог ожидать — даже на сухую мужчина был готов принять сразу два пальца.       И тем не менее, без смазки действовать не лучшая идея, но он даже спросить не успевает, выпустив член старшего изо рта, как Тристан выстанывает коротко «слева» и там действительно находится флакон с маслом.       Два пальца, как он и ожидал, проходят легко, но даже от этого у пекаря в глазах сверкают искры удовольствия, и он полностью откидывается спиной на столешницу, благо её размер позволял, вот только высота была выше удобной для Лэнса. Но он не смеет прервать стимуляцию входа, видя, как МакФорд ахает и сам поддаётся на сколько может на встречу, точно желая продлить ощущение заполненности и давления на упругие нежные стенки.       Член старшего обильно сочится смазкой, и та крупными каплями стекает по крепко стоящему стволу. Лэнс, вынув пальцы, собирает её с головки и вновь возвращает к покрасневшему и пульсирующему в нетерпении входу. Тристан выгибается от того, как глубоко смогли проникнуть длинные пальцы агента — он задевает бугорок нервов внутри и мужчина стонет так похабно громко и так великолепно, точно попадая этим звуком в пах агента, что у Лэнса возбуждение перерастает уже в болезненное.       Когда третий палец с небольшим усилием проскальзывает во внутрь, а мужчина раскрывает свой чувственный рот в ещё одном откровенном стоне, Стерлинг спускает мужчину со стола и, грубо дёрнув того к стене, прижимает к твёрдой поверхности, шлёпает по округлым ягодицам, так и манящим покрепче их сжать, чтобы остались синяки и пальцев.       Тристан возмущённо шипит, ведь Стерлинг буквально наваливается на него всем телом и трётся о ягодицы возбуждением, по-прежнему скрытым джинсовой тканью — это неприятно царапает нежную кожу, одновременно с тем распаляя ещё больше.       — Ну же, Стерлинг, чего ты ждешь? — Тристан виляет бёдрами маня себя взять.       — Жду, когда ты попросишь, — и откуда в нём столько желания поиграть в такой момент, когда ему и самому сложно держаться? Когда хочется поскорее ворваться в открытое тело и брать его, брать так долго, пока у мужчины ноги не станут разъезжаться и он не станет захлёбываться стонами и просьбами дать ему кончить.       От этой фантазии точно разряд по телу проходит, напоминая, сколько дней ему понадобилось, чтобы оказаться в этом моменте и быть властителем поджарого тела мужчины, быть причиной его возбуждения и желания, быть тем, кто отдерёт его, как последнюю суку у стены.       Он рыкает, прижимаясь лбом между лопаток пекаря, чувствуя как правая двигается от движений Тристана рукой по своему возбуждённому стволу. Лэнс торопливо расстёгивает замок на штанах и, стянув те ниже бёдер, оглаживает округлые ягодицы пекаря, а затем, осторожно придерживая его, мало помалу проникает в горячее нутро, так и не дождавшись прямой просьбы от Тристана.       К такому жару и тесноте трудно привыкнуть, но это будоражит лишь сильнее — Тристан сам нетерпеливо подмахивает бёдрами, полностью насаживаясь на член Лэнса и мыча от удовольствия и чувства заполненности — член Стерлинга крупнее трёх его пальцев вместе взятых.       У Лэнса искры из глаз и полное нежелание беречь сильное тело любовника. Он крепко сжимает бока мужчины и двигает бёдрами, сначала чуть более осторожно, не желая всё же навредить, а после, всё быстрее и быстрее, резче и глубже, так, что при каждом толчке МакФорд жадно хватал воздух ртом и порыкивал, когда агент задевал внутри него нужную точку.       Он шлёпает мужчину по ягодицам, сжимает их и разводит сильнее, чтобы проникнуть глубже, буквально вдалбливая резкими глубокими толчками Тристана в стену. Он целует его плечи, кусает загривок и губами ловит громкие просящие стоны дать старшему больше. Они целуются смазано, через плечо, но так остервенело будто это последний их в жизни раз.       В какой-то момент размашистых проникновений, Лэнс сильнее вжимает Тристана в стену, да так, что тому становится не удобно водить рукой по своему члену и он обессиленно держит руки, прижав их к стене, как какой-то преступник. Стерлинг обнимает его за талию, сжимает так, что кажется рёбра начнут хрустеть, и вдалбливается в податливое тело быстрыми мелкими толчками, доводя ими и себя и МакФорда до пика.       Они кончают бурно, почти одновременно, подрагивают в рассинхрон и рыча от накрывшего удовольствия. Изливаясь глубоко в нутро мужчины, Лэнс оставляет на его плече яркий след от укуса, что мгновенно расцветает лиловым пятном с тёмно-красными следами зубов.       Дышат тяжело, а в случае Тристана тот и стоит едва ли — Стерлингу приходится держать его, чтобы тот не скатился на пол, пока они пытаются отдышаться и собрать мысли в кучу после быстрого, но яркого перепихона.       — В следующий раз я трахну тебя в месте поудобнее, — довольно хмыкает он старшему в плечо и проводит рукой по головке его ещё не до конца опавшего члена, собирает с неё смазку и капельки спермы, слизывает эту горьковатую терпкую смесь, — Секретный ингредиент твоих булочек с заварным кремом? — не сдержавшись, шутит.       — Заткнись и дай отдышаться, иначе следующего раза у тебя не будет, — устало фыркает Тристан, а Лэнс более чем уверен, что следующий раз у них будет и не один.