Emperor's New Clothes

Телефон Луи разбудил его в половине пятого утра. — Алло? — справился он, всё ещё с затуманенными глазами, моргая, просыпаясь, Хамф мяукал на него за то, что он заставил его двигаться. — Привет, — сказал Гарри. — Я снаружи. Можно мне войти? — Сейчас середина ночи. — Луи ещё не проснулся. Должно быть, он по-прежнему спит. Одеяло было натянуто на голову. Было очень холодно. — Я знаю. Извини. Просто… это был единственный раз, когда я знал, что никто не будет смотреть. Я просто… не знаю, как всё исправить. Луи крепко зажмурился. — Это несправедливо, — произнёс он. — Это несправедливо. — Ты не обязан меня впускать. Я не… Боже. Извини. Мне очень жаль. Мне не следовало приходить. — Нет. — Луи откинул одеяло. Было чертовски холодно. Он сунул ноги в потрёпанные кеды и включил свет, пытаясь найти толстовку среди одежды на полу. Он уже почти оделся, потому что в квартире было очень холодно. — Я сейчас спущусь. Дело в том, что, несмотря на то, что это был кто-то, кого он ненавидел, кто-то, чья вина была во всём этом, он так чертовски устал от одиночества. И даже после всего, несмотря на то что он ненавидел его, он до сих пор хотел, чтобы Гарри был в порядке. Луи иногда был саморазрушительным придурком. Когда он спустился, внизу никого не было, но на другой стороне дороги стояла машина. Гарри не было за рулем, поэтому Луи посмотрел на дорогу. Может быть, это была шутка; может быть, Гарри всё ещё был в Лондоне со своими друзьями, пил дурацкие коктейли и смеялся над Луи только потому, что мог. Глупый Луи Томлинсон, бросивший всё ради Гарри грёбаного Стайлса, Гарри, который никогда не хотел делать их двоих публичными, который бросил Луи при первых признаках чего-то лучшего. Дело было не в том, что Луи был близок к слезам, а скорее в том, что он был так близок к краю, что не мог, чёрт возьми, понять, как оставаться на безопасной стороне и не опрокинуться и не удариться о дно с глухим стуком. Его плечи поникли. Гарри вылез из машины, стоявшей на холостом ходу напротив, подошёл к багажнику и достал кожаную сумку и маленький серый мешок. Он был в шапке, низко надвинутой на уши, с поднятым воротником пальто, но Луи потратил целый год, изучая каждый дюйм его тела. Он узнает Гарри с завязанными глазами. — Привет, — наконец сказал Гарри, подходя. Машина была уже на полпути вниз по улице, и Гарри не смотрел ей вслед. — Можно мне войти? Луи кивнул. Он снова поднялся по лестнице, отказываясь чувствовать себя виноватым за состояние комнаты, за потрёпанные обои, за сотни старых писем, сваленных в кучу, за неубранную лестницу. Ещё хуже было, когда он распахнул дверь в свою квартиру, и из спальни вышел Хамф; Луи ничего этого не хотел. Хамф был его котом, и Гарри не собирался брать его с собой. Он его не получит. Луи подхватил кота на руки и отступил к стене, когда Гарри закрыл за ними дверь. Холл и в лучшие времена был достаточно крошечным, но с ними обоими он казался размером со спичечный коробок. Гарри выглядел чертовски усталым. Кожа у него была бледной, глаза налиты кровью. Под ними выступали синяки, а волосы из-под шапки казались сальными. — Спасибо, — произнёс он. — За то, что впустил меня. Луи кивнул. Он поцеловал Хэма в макушку. В данный момент он не был счастлив с Луи, ненавидя, когда его подхватывают, но на этот раз Луи не отпускал его. — Это сэр Хамфри? — неуверенно спросил Гарри, протягивая руку. Луи попятился к стене, сбросив с крючка пальто. — Ты его не получишь, — заявил он. — Ты не можешь просто забрать его. Он мой. Я присматривал за ним. Гарри опустил руку. — Я знаю, — сказал он. — Я бы не стал… он твой. — Ты не можешь забрать его. — Я не… — он замолчал. — Это твой кот. Я отдал его тебе. — Ты забрал всё остальное, — не останавливался Луи. Гарри выглядел так, словно вот-вот расплачется. Луи было всё равно. — А эти два парня того стоили? Неужели твой дурацкий секс втроём стоил всего этого? — Нет, — фыркнул он, вытирая нос. — Я в таком беспорядке. Всё пошло не так, и я не знаю, как это исправить. Я больше не знаю, кто я. Луи фыркнул. — Я никогда не знал, кто ты такой, чёрт возьми. Всё это была гигантская грёбаная ложь. — Это не правда. Я любил тебя. — Так сильно, что бросил, — Луи покачал головой. — Я так понимаю, ты остаёшься. — Мне не нужна кровать. Я пойду куда угодно. — Хорошо, — сказал Луи, — потому что её нет. Как ты думаешь, насколько велико это место? Мы не известные грёбаные поп-звезды. Можешь занять диван. — Диван у него был двухместный и шёл вместе с квартирой. Ему, наверное, тысяча лет. Гарри был достаточно длинным, чтобы на нём с комфортом поместилась примерно четверть его тела. Было какое-то дикое удовлетворение при мысли о том, что Гарри пытается втиснуться в ужасный крошечный диван Луи. Он крепче обнял Хамфа, и тот протестующе мяукнул. — Он вон там. Я принесу тебе одеяло. Утром мне нужно идти на работу, так что извини, если я пойду спать. — Спасибо, — тихо произнёс Гарри, когда Луи вошёл в спальню и закрыл дверь, чтобы положить Хамфа. Кот никуда не собирался уходить, Гарри тоже. Он снял с кровати одно из шерстяных одеял и одну из подушек. У него было только две, и обе они были немного дерьмовыми. Он не стал менять наволочку. — Вот, — сообщил он, возвращаясь в гостиную. Гарри стоял посередине, всё ещё держа на плечах обе сумки. Луи отказывался стесняться того, где он живёт. Квартира была маленькой и неопрятной, и у Луи не было ничего ценного, кроме его кота; в ней было холодно и сыро, и занавески не подходили должным образом. Это был его грёбаный дом, и Гарри мог убрать это выражение со своего лица, как будто он осуждал его. — Прекрати, блять, пялиться. Мы все не можем быть поп-звёздами. — Здесь очень мило, — солгал Гарри. Луи покачал головой. — Я слишком устал, чтобы понять, почему ты здесь. Если ты заберёшь моего кота, я тебя убью. — Я не собираюсь похищать твоего кота. Я просто… я хочу всё исправить. — Я думаю, что лучший способ сделать это — чтобы в моей жизни было меньше тебя, а не больше, — подытожил Луи. — Чёрт возьми. Просто иди на хрен спать. Ты можешь остаться здесь завтра, если хочешь, но я буду на работе. Гарри только кивнул. — Спасибо, — сказал он наконец. — Я этого не заслуживаю. — Ты прав, — согласился Луи.

***

Наконец он заснул под звуки плача Гарри в гостиной.

***

«У тебя есть Wi-Fi?» «Обойдёшься теликом» Было уже далеко за полдень, и Луи был на грани срыва. Он спал так, так плохо, сверхсознательно, что Гарри был в соседней комнате, благодарный, что Хамф свернулся калачиком у него на спине, навсегда только его защитник. Ему меньше нравилось, когда Хамф требовал еды в шесть утра, и ещё меньше, когда ему пришлось, дрожа, пробираться в гостиную, чтобы найти Гарри спящим на полу, сняв подушки с дивана и разложив их, чтобы сделать кровать. Он всё ещё был в пальто, хотя сменил узкие джинсы на спортивные штаны, и был завёрнут в красное одеяло. Он лежал на спине, закинув одну руку за голову, нахмурив брови даже во сне. Луи, дрожа, наполнил миску Хамфа едой и поставил чайник, чтобы заварить себе чашку чая. Гарри даже не пошевелился. Он умудрился прожить почти весь день, не получив никаких известий. Он наполовину сумел убедить себя, что этого никогда не было; Гарри не появился посреди ночи без каких-либо объяснений, но даже если бы он это сделал, его всё равно не было бы дома, когда Луи вернётся с работы. Было безумием даже думать, что он это сделает. — Ты уже передумал спать с Гарри Стайлсом или нет? — спросила Лиза, когда Луи вернулся с обеда. Она уменьшила окно базы данных, чтобы показать фон рабочего стола — теперь новая фотография Гарри, более свежая, где волосы были длиннее, а глаза немного уставшими. Луи отказывался думать о том, был ли это просто плохой день или он всегда так выглядел. — А ты бы хотела? — возразил Луи, не обращая внимания на жужжание телефона в кармане. Вероятно, это был тот самый репортёр из Sun или из Daily mail. Конечно, если бы у них было достаточно материала для статьи, они бы опубликовали её с его участием или без него? Это было единственное, что давало ему хоть какую-то надежду. Они могли знать его имя, но больше у них ничего не было. Если бы они это сделали, они бы не ждали цитаты от Луи в довершение всего: тайный гей-бывший парень Гарри Стайлса, отношения, которые он скрывал от мира. — Конечно, — ответила Лиза. — Я имею в виду, что он на пять лет моложе меня, но он взрослый, верно? У него такие большие глаза. Хотя, судя по всему, я не в его вкусе. — Я люблю тайных геев, — согласилась Аманда. — Моя мама всегда говорила, что у них хорошие манеры. Луи едва не стукнулся головой о стол. — Как ты думаешь, насколько хороши мои манеры? — Так-так, — произнесла Лиза, встретившись взглядом с Амандой через плечо Луи. — А как ты относишься к тайному парню-гею? — Абсолютно нейтрально, — соврал Луи и снова надел наушники.

***

Луи вернулся домой к мяукающему коту, застенчивому тайному бывшему бойфренду и очень чистой квартире. Рода снова была снаружи, но он полностью проигнорировал её и вошёл прямо внутрь. — Ты прибрался, — бросил Луи вместо приветствия, кидая пальто на спинку дивана и обнимая Хамфа. — Я не знал, что ещё делать, — неловко признался Гарри. — Я хотел поблагодарить тебя. Луи кивнул. Мытье посуды было закончено. Сушилка стояла у окна, и на ней сохло выстиранное бельё, носки Луи аккуратно висели рядами. Все поверхности в гостиной были прибраны и вытерты, постельные принадлежности сложены на одном из двух стульев у маленького столика в углу. Даже пол выглядел так, как будто его пропылесосили, что было чёртовым чудом, поскольку пылесос был настолько дерьмовым из-за всей кошачьей шерсти, что это было похоже на то, как если бы он мыл ковёр граблями. В любом случае это было бесполезно, потому что Хамф был маленьким дерьмом и сбрасывал примерно одиннадцать тонн кошачьей шерсти в день. Маленький столик, с которого Луи иногда ел, тоже был убран, грязные чашки и тарелки исчезли, все бумаги аккуратно сложены. Сердце Луи застыло в позорной, испуганной остановке. — Гарри. — Я не смотрел, — быстро произнёс Гарри. — Во всяком случае, я не хотел. Неоплаченные счета. Последние предупреждения за газ и электричество. Налоговое требование совета. Луи знал, какие бумаги валялись вокруг. Счета по кредитным картам и напоминания о овердрафте, график платежей за воду, телевизионная лицензия и напоминание об увеличении арендной платы. Он всё ещё должен им деньги. В какой-то момент вполне вероятно, что ему позвонят судебные приставы. — Всё не так, как кажется. Я в порядке. — Я знаю, — сказал Гарри, что, возможно, было самой большой ложью, которую Гарри сказал за последние несколько дней, и это о чём-то говорило. Он выглядел грустным. — У меня всё в порядке, — продолжал Луи, теперь уже быстрее, и покраснел. — Я сам могу о себе позаботиться. Это просто чёрная полоса. Ничего страшного. — Я знаю, — повторил Гарри. Луи обнял кота. — Не надо меня жалеть, — сказал он, и если голос звучал сдавленно, то это была не его вина. — Не надо меня жалеть, чёрт возьми. — Никогда, — ответил Гарри, и Луи быстро кивнул, зарывшись лицом в мех Хамфа. — Я пытаюсь, — наконец произнёс Луи. Гарри стоял, прислонившись к спинке дивана. — Конечно, — согласился Гарри, и Луи захотелось сдаться. Он хотел перестать бороться, перестать притворяться, что он в порядке, перестать притворяться, что он может управлять любой частью своей жизни, когда он так явно не мог. Вместо этого Луи задрал нос. — Ты останешься на ночь? — Если позволишь, — сказал Гарри через минуту. — Мне больше некуда идти. — У тебя определённо нет меня. — Я знаю, — вымолвил Гарри. — Думаешь, я не знаю, что потерял тебя навсегда? Иногда Луи казалось, что его грудь сжимается и забирает с собой лёгкие. — Я подумал, что мы могли бы съесть бобы на тосте, — ответил он вместо этого, доставая из рюкзака банку бобов и буханку несвежего хлеба. К этому он добавил немного молока и пару бананов. — У меня в буфете заварной порошок. Подумал, что мы могли бы съесть бананы и заварной крем. Лицо Гарри сморщилось. Он быстро обернулся, делая вид, что поправляет маленький кофейный столик. Луи посмотрел в другую сторону. — Всё в порядке? — спросил он через минуту. Он поставил банку с фасолью в кастрюлю на плиту. — Нет, — сдавленным голосом прошептал Гарри. — Но ведь и ты тоже. Луи только кивнул. — Нет, — тихо признал он. Он открыл буханку хлеба и положил два куска в тостер. — Мы действительно, действительно не в порядке.