Гримм за спиной

В семье Ренардов любят власть. Будь то крон-принц или капитан полиции — неважно, Ренардов всегда можно отличить по той безусловной уверенности в собственном праве быть сверху, что свойственна крупным хищникам. Королевская кровь сильна, а разбавленная ведьминской — горяча. Шон Ренард не любит игры с властью — он просто берет ее в свои руки, естественно и не задумываясь, в малом и в большом. Адалинду Шейд это восхищает, Эрика Ренарда — пугало до смерти. Нику Беркхардту это безразлично. Ник — странный Гримм, более склонный отдавать, чем брать. Шон ценит это, хотя и не понимает. Но порой, разбираясь с особенно грязным делом, Ник замечает, что время обеда давно прошло, за окном накрапывает дождь, а мир невозможно исправить руками одного Гримма. Добравшись до участка, он не глядя, на ходу сбрасывает куртку на кресло и скрывается за дверью кабинета Ренарда. Щелкают жалюзи, закрываясь, щелкает замок — впрочем, однажды Ник вовсе забыл о нем. Шон внимательно смотрит на Гримма, будто и не догадывается о том, что произойдет. Ник выдергивает его из-за стола легко, как котенка, толкает к перегородке, прижимает, целует едко и коротко, как пуля целует мишень, сдергивает с плеч пиджак и разворачивает лицом к стене. От него пахнет кровью, не всегда свежей, или гарью, или мокрой шерстью существ: всегда по-разному и никогда — чем-нибудь не тошнотворным. В отражении Шон видит его лицо над своим плечом — застывшее, сосредоточенное, злое. Ник не тратит времени на раздевание — щелкают пряжки ремней, вжикает «молния» на его джинсах, сдергиваются вниз брюки, и наспех смазанный слюной член болезненно туго проталкивается в Шона. Он молчит, прикусывает нижнюю губу, тяжело дышит, встречая резкие толчки Ника. Из-за разницы в росте обоим неудобно, но они никогда не пытаются что-то менять. Из раза в раз на лопатке Шона даже через рубашку остаются следы зубов, а на бедре — глубокие полукружья от ногтей. Ник наматывает на свободный кулак его галстук и тянет, наблюдая за Шоном в отражении. Стекло запотевает под влажными ладонями. Шон ловит взглядом своего двойника и только теперь замечает, что схлынул. И Ник словно схлынул — позади Шона стоит уже не полицейский, а Гримм, и этот Гримм — единственный, к кому Шон может повернуться спиной. Единственный, кому он может позволить быть сверху в любом смысле — просто потому, что для Ника это не имеет значения. Волна не уходит до самого конца, до того момента, когда Ник кончает и тяжело обвисает на плечах Шона. Ренард перехватывает его руки, поддерживая, и поворачивается, опираясь на многострадальную стенку. Гримм часто дышит в его объятьях. В дверь стучат. — Я занят! — бросает Ренард. Ник уже приводит себя в порядок, и Шон спешно следует его примеру. — До вечера, — говорит Ник, прежде чем выйти. Шон коротко кивает. -Чего тебе, Ву? — спрашивает он, видя в открытую дверь терпеливо дожидающегося сержанта. — Отчеты, — сообщает Ву, помахивая пачкой бумаг. — О, капитан, у вас тут пошла трещина по стеклу. Чертовски досадно. Снова вызвать мастеров? У меня остался их телефон. — Хорошо, Ву, займись этим, — соглашается Ренард. — И пусть наконец подберут вариант попрочнее.