You said you'd never turn your back on me Would you stand by me or bury me? © Billy Talent
Гэвин очнулся и испытал стойкий эффект дежавю. Тот же яблоневый сад, что и два года назад. Та же чертова яблоня-Мать-сада, к которой он так же крепко привязан. Костер, сумерки. Та же древняя тварь напротив. Гэвин решил не нарушать традицию и снова заорал. ***Тогда
Гэвин проснулся от лёгких поцелуев, цепочкой оставляемых на его спине. Выдохнул, устраиваясь поудобнее, давая Ричарду простор для маневров. Ричард помощь оценил, поцеловал напоследок ещё раз, в чувствительное местечко на шее, прямо возле линии роста волос, а потом отвёл ногу Гэвина в сторону и плавно вошёл сразу до упора. Ночь была бурной, поэтому длительная подготовка явно не требовалась. Гэвин наслаждался неспешными толчками, мягкими касаниями и поглаживаниями по бокам, после чего повернул голову и нашел губы Ричарда. Тот с удовольствием ответил на поцелуй, ловя губами тихие стоны, мягко покусывая нижнюю губу Гэвина, и тут же зализывая выступающую капельку крови. После чего просунул руку под тело Гэвина, нащупал твердый член и нежно погладил пальцем чувствительное местечко под головкой. Гэвин всхлипнул, напрягся и кончил, напоследок сжав в себе Ричарда. Ричард сделал ещё пару толчков и последовал за Гэвином. Гэвин расслабленно лежал, ощущая на себе тяжесть тела Рича. Ричард оставил нежный поцелуй на шее, прямо в след от укуса, оставленный прошлой ночью, и слез с Гэвина, укладываясь рядом и улыбаясь: — Доброе утро. Гэвин смотрел на Рича и не верил, что они вместе уже почти два года. Ему казалось, что сильнее любить уже невозможно — однако Ричард день за днём доказывал ему обратное. Расслабленные мысли Гэвина прервал телефонный звонок. Ричард нехотя потянулся, взял трубку и начал внимательно слушать говорившего. Его лицо внезапно нахмурилось. Он коротко попрощался и завершил звонок. Гэвин подполз к краю кровати и положил руку на плечо Ричу: — Все в порядке? Кто это был? Ричард поцеловал ладонь Гэвина: — Мэр Манфред. Город начал подготовку к празднику урожая, они пошли в сад — и обнаружили, что на стволе у Матери сада огромная трещина. Как будто дерево раскололось пополам. Гэвин нахмурился: — Рич, но ведь это… Ненормально. И ты ничего не почувствовал? Ричард рассеянно почесал бровь: — Мне ночью снился странный сон. Я видел Коннора. Он звал меня с собой. Гэвин не знал, что ему на это ответить. Вряд ли увидеть во сне умершего брата — это хорошая примета. Но Ричард фыркнул, немного наигранно усмехнулся и сказал: — Не бери в голову, Гэв. Я в порядке. Все равно мы поедем на праздник, так что посмотрим сами, что там случилось. Не думаю, что Мать сильно пострадала, я ведь ничего особого не ощущаю. — Ага, не бери в голову, бери в рот, — пошутил Гэвин, чтобы разрядить обстановку. Ричард хищно ухмыльнулся в ответ: — Ну, милый, раз ты настаиваешь… И опрокинул Гэвина обратно на кровать, спускаясь цепочкой поцелуев по животу вниз. Гэвин рассмеялся, но почти сразу же смех сменился довольными стонами. *** В участке Гэвина сразу позвал к себе капитан Фаулер. Гэвин закрыл за собой дверь, уселся в кресло напротив шефа и удивлённо приподнял бровь — таким замученным начальника он давно не видел. Фаулер молча подтолкнул к нему тонкую папку. Гэвин раскрыл ее, посмотрел на первое фото и сразу понял, что это за дело. Несколько дней назад в городском парке было найдено изуродованное тело, подвешенное на дерево. Гэвин не знал всех подробностей, но услышал в курилке достаточно сплетен, чтобы быть в курсе происходящего. Судя даже по тем небольшим фактам, что он знал, дело обещало быть громким — у несчастной жертвы сцедили кровь, распотрошили живот и развесили кишки на ветвях, как гирлянды. Гэвин положил фото и посмотрел на шефа: — Дело передают мне? Фаулер поморщился и потёр лицо руками. Посмотрел на Гэвина и глухо ответил: — Пока нет. Я хочу, чтобы ты был в курсе, потому что тебя может зацепить. Гэвин удивлённо поднял брови. Это было что-то новенькое, раньше капитан не проявлял такого беспокойства по отношению к сотрудникам. — И чем же? Фаулер поднялся с кресла и начал ходить по кабинету, сложив руки за спиной: — Вокруг парка куча камер. Мы просмотрели все записи за день перед убийством, и кажется нашли совпадение. Незадолго до убийства в парк вошла жертва, и буквально по пятам за ней прошел ещё один человек. Глянь в папке следующие фото. Гэвин послушно взял второе фото, посмотрел на ничем не примечательного мужика — их жертву — и отложил в сторону. Неспешно достал третье фото, и у него внутри все похолодело. На фото был Ричард. Качество было неважное, но Рид не мог ошибиться, он видел Ричарда каждый день на протяжении последних двух лет, и моментально узнал его фигуру, его прическу… Черт, даже его лицо было хорошо узнаваемо. И толстовка, как у Рича, Гэвин сам ее дарил на годовщину. Рид напряжённо посмотрел на шефа: — Это не он. Я готов поручиться своим значком и карьерой, что Ричи не стал бы этого делать, я… — Гэвин, помолчи. Я тебе верю. Если бы я этого не знал, твой парень бы уже давно сидел в допросной. К тому же, у него вряд ли был мотив. Рид поджал губы: — Монтаж исключен? Вы знаете, шеф, я прижал хвост многим, и они бы не отказались меня подставить, даже таким образом. — Пока наши говорят, что пленка чистая. Но для более серьезной проверки мне нужны основания. Так что в твоих же интересах, чтобы у твоего бойфренда было алиби. Гэвин поднялся: — Я понял. Могу идти? Шеф махнул рукой: — Иди. Я пока постараюсь притормозить распространение слухов и сведений для прессы. Считай, что дело неофициально твое, но пока я об этом не объявляю. Я знаю, что ты будешь рыть, Гэвин. И я же надеюсь на твою сознательность. Будь осторожен. Гэвин кивнул и вышел из кабинета. *** Дома Гэвин открыл шкаф и посмотрел на вещи Ричарда. Все они лежали ровными стопочками. Это Гэвин обычно разбрасывал свои вещи где попало, а в шкаф запихивал одним большим комом. Ричард же всегда отличался аккуратностью и педантичностью. Гэвин фыркнул, стянул грязную футболку и пошел в ванную. Открыл корзину для белья — и нахмурился. На дне лежала толстовка Ричарда, в которой тот обычно ходил на пробежку. В ней же он бегал и в тот вечер, когда убили жертву. Гэвин своими глазами видел, как утром Ричард снимал ее и кидал в стирку — вот только Гэвин не помнил, чтобы на рукаве было пятно крови. Гэвин сходил на кухню, достал мусорный пакет, пару перчаток и аккуратно сложил толстовку для анализа. Может у Ричарда просто пошла носом кровь, а он уже себя накрутил? Вот только в свете последних событий Гэвин не верил в подобные совпадения. Хлопнула входная дверь. Рид спешно запихал пакет под ванну и пошел встречать Ричарда. Тот явно был чем-то расстроен. Гэвин подошёл к нему вплотную и ткнулся в губы поцелуем: — Привет. Что случилось? Ричард сморщил нос: — Небольшие проблемы с мастерской. Помнишь, я тебе рассказывал про своего арендатора? Гэвин кивнул: — Тот мерзкий мужик, который хотел поднять плату за аренду, а иначе грозился вас выгнать, потому что у него есть другие кандидаты? — Да, именно он. Я пытался ему дозвониться уже несколько дней подряд, он не брал трубку. А сегодня подняла женщина, как оказалось — его жена. Сказала, что его убили несколько дней назад. Я теперь не знаю, что будет с мастерской, будет ли она продолжать вести дела мужа. Гэвин внутренне похолодел, но постарался, чтобы голос звучал естественно и не дрожал: — А как мужика хоть звали? — Тодд. Тодд Уильямс. Их жертва. А вот и мотив. Блядь. Ричард посмотрел на него, и Гэвин запоздало вспомнил, что Абеллио может читать мысли. Гэвин постарался очистить разум, и, видимо, ему это удалось, поскольку Ричард только смущённо улыбнулся и спросил: — Что у нас на ужин? Умираю с голоду. Гэвин скривился: — Я сам только недавно пришел, так что, по всей видимости, доставка. Китайская или итальянская? Ричард подошёл вплотную, в его глазах плясали бесенята: — Китайская. Сколько нам, примерно, ждать доставку? А то у меня ещё голод… Иного рода. Рид шумно выдохнул, почувствовав, как член рефлекторно начал твердеть: — Успеем. Иди в душ, я закажу и присоединюсь. Ричард соблазнительно потянулся и пошел в сторону ванной, на ходу расстегивая рубашку. Гэвин по привычке залип на ямочках на пояснице, чертыхнулся и полез за телефоном. Ему стоило поспешить. Все остальные мысли из головы вылетели сами собой. *** Как бы то ни было, Гэвин стал детективом не только за красивые глазки, но и за превосходную чуйку. Пусть Ричард прекрасно умел вытрахивать из него всю соображалку, Рид оставался профессионалом. Поэтому утром, придя в департамент, он первым делом поспешил в лабу к криминалистам. Насколько он помнил, сегодня была смена Маркуса. Этот черт был гением исследований, Рид любил с ним работать. И ещё у Маркуса была очень хорошая черта — он был неболтливым. Кроме того, как оказалось, он был в курсе дела Висельника, как неофициально убийцу прозвали в участке. Гэвин завалился в лабу и кинул ему на стол мусорный мешок. Маркус вопросительно поднял бровь, и Гэвин пояснил: — Мне нужно сличить кровь на рукаве с кровью жертвы, Уильямса. Причем желательно в кратчайшие сроки и максимально незаметно. Чтобы эта информация не пошла в официальный отчёт, пока я со всем не разберусь. Маркус кивнул: — Фаулер говорил, что ты неофициально на деле. Потусишь у меня часик-другой? Гэвин кивнул: — Не вопрос. Могу даже за кофе сгонять. *** … Образцы совпали. Гэвин тупо смотрел на распечатку результатов, которые дал ему Маркус. Чего-то такого он и ожидал, но подозревать и видеть своими глазами — две разные вещи. — Маркус, уничтожь результаты. Толстовку пока спрячь, пусть хранится где-нибудь в вещдоках. Когда надо будет, дадим ей ход, но пока не надо. Пожалуйста. Маркус присвистнул: — Видимо, сильно тебя прижало, Рид, если такой мудак, как ты, говорит «пожалуйста». — Ты даже себе не представляешь, насколько. *** Гэвин только успел сесть за свой рабочий стол, как раздался рык Фаулера: — Рид! Ко мне, живо! Гэвин поспешил к шефу, и тот сходу выдал информацию: — У нас новая жертва Висельника. Нашли в Риверсайд-парке. Дело ведёт Андерсон, дуй к нему, скажи, что я разрешил. На тебе камеры. И смотрите там, не передеритесь. Свободен. Тело практически не отличалось от предыдущего. Рид только успел переступить за жёлтую ленту, отгородившую место преступления, как легкий ветерок с реки донес до него запах свежей крови. Гэвина замутило. Хэнк уже бодро раздавал команды криминалистам, среди которых Гэвин заметил и Маркуса. Кивнув ему и получив кивок в ответ, подошёл к Хэнку: — Здорово, алкаш. Что тут у нас? Хэнк почесал в затылке: — И тебе не хворать, мудак. На первый взгляд, все как в прошлый раз. Кровь сцежена, требуха на ветках. — Жертву опознали? Свидетели? Камеры? — Да, нет и нет. Погибшего звали Златко Андроников, барыжил подержанными и угнанными тачками, но мы его не могли никак прищучить. Свидетелей нет, жертву обнаружила Роуз Чепмен, медсестра, 56 лет. Вышла гулять с собакой, та забеспокоилась и привела сюда. Ее уже допросили и отпустили. Камер в этой части парка нет… Гэвин? Гэв, с тобой все в порядке? Чёй-то ты побледнел. Имя было знакомо, а когда Хэнк сказал про тачки, в голове ясно всплыло воспоминание двухнедельной давности. Рич пришел взвинченный, сказал, что к нему в мастерскую пригнали угнанную тачку. Ричард отказался обслуживать мужика, тот начал ему угрожать. В ответ Рич пригрозил, что его парень работает детективом в полиции, и мужик с руганью убрался. Тогда-то в рассказе Ричарда и прозвучало имя Златко. Гэвин сомневался, что в Детройте живёт много мужчин, которые носят это имя. Блядь. Блядский ебаный пиздец. Уже второй жмурик, и оба так или иначе связаны с Ричардом. Видимо, он завис, потому что, когда вынырнул из мыслей, Хэнк обеспокоенно на него смотрел. Рид нашел в себе силы ухмыльнуться: — Да не парься, старик. Съел несвежий сэндвич на заправке, вот и мутит теперь. Хэнк хмыкнул и пробурчал: — Ну да, ну да. Ядом ты своим траванулся. — Завались. Гэвин пошел к своей машине, судорожно обдумывая, что делать. Спросить Ричарда прямо? Но тогда тот может решить, что Рид ему совсем не доверяет, раз сразу начал подозревать в худшем. Игнорировать факты? Если обман Гэвина вскроется, и Ричард на самом деле виновен, Рид потеряет все, чего так долго добивался — должность, репутацию, уважение коллег. Но в любом случае, он потеряет Ричарда. На это Гэвин был не согласен. Он любил Ричарда больше жизни, врос в него корнями, и дело было не только в поклонении своему божеству. Ричард стал для него смыслом существования. Теперь Рид прекрасно понимал, что чувствовали древние галлы, поклоняющиеся богу и принимающие его дары. Эйфория, охватывающее все тело и трогающая душу. Безумное чувство принадлежности и сопричастия. Религиозный экстаз, охватывающий каждую клеточку существа. Именно Ричард давал ему это все, наполнял смыслом каждый день его гребаной жизни. Слово «любовь» казалось жалким и ничтожным, не охватывающим даже сотую часть того, что Гэвин чувствовал к Ричарду каждый день. Поэтому, скрепя сердце, Гэвин принял решение, которое определит его дальнейшую судьбу. Он защитит Ричарда. Любой ценой. Чего бы это ему ни стоило. *** Гэвин вернулся домой и сразу почувствовал вкусные запахи, доносящиеся с кухни. Ричард готовил просто фантастически, ему нравилось это делать, и Гэвин быстро пристрастился к домашней здоровой еде. Рид разулся, снял куртку и наплечную кобуру, небрежно скинул на тумбочку в коридоре и зашёл на кухню. Ричард стоял у плиты с лопаткой в руках, такой домашний, в розовом фартуке «Kiss the cook», купленном по приколу, но удивительным образом вошедшем в обиход. Гэвин обнял его со спины, прижавшись щекой к лопаткам. Ричард выключил огонь под кастрюлькой, где булькало что-то аппетитное, развернулся и поцеловал Гэвина. Тот ответил, мгновенно вспыхнув, как от искры. В голове мелькнула мысль, что надо поговорить с Ричем, спросить у него про жертвы, но Гэвин был простым человеком. Он поддался слабости. Они не часто испытывали кухонный стол на прочность, но сегодня желание накатило так быстро, что до постели было не дотерпеть. Гэвин застонал, когда Рич впился поцелуем в шею, чуть ниже кадыка, одновременно пробираясь пальцами под хенли, нежно оглаживая ребра. Гэвин потянулся, чтобы снять с Ричарда рубашку, нетерпеливо дёрнул полы, так что пуговицы полетели в разные стороны. Ричард прошёлся цепочкой поцелуев по челюсти, лизнул ему нижнюю губу и выдохнул в приоткрытый рот. Подтолкнул Гэвина к столу, приподнял и уложил спиной прямо на столешницу, скинув мешающие столовые приборы и посуду. Стояк Гэвина грозился разорвать джинсы, но Рич расстегнул ему ширинку и пробрался ладонью под резинку белья. Обхватил ладонью напряжённый член и начал нежно двигать рукой вверх-вниз. Гэвин задыхался, ему не хватало воздуха, он мог только облизывать губы и слепо хвататься за плечи Ричарда, который ни на миг не отрывался от своего занятия. Рид даже не заметил, в какой момент с него сняли джинсы, а в руках у Ричарда появилась бутылка с оливковым маслом. Первый палец вошёл плавно, аккуратно разминая мышцы и размазывая масло по чувствительной коже. Второй уже зашёл туже, но Ричард знал, что Гэвин любит удовольствие на грани боли, поэтому почти сразу добавил третий. Нащупал чувствительный комочек нервов, осторожно тронул кончиком пальца и удовлетворённо ухмыльнулся, увидев как Гэвин буквально встал на лопатки. Когда к пальцам присоединился язык, Гэвин натуральным образом взвыл. Ричард знал, как сделать так, чтобы Гэвин растекся дрожащей лужицей, поэтому заменил пальцы и язык членом, войдя полностью буквально в два толчка, сразу начиная сильно толкаться до упора. Гэвин зашипел от боли, проехавшись лопатками по столешнице, но Ричард не обратил на это внимания, подхватывая его за талию и насаживая на себя сильнее, вынуждая обхватить руками за шею, после чего рывком поднял со стола и вжал в ближайшую стену. Гэвин крепче вцепился руками ему в плечи, кусая губу на каждом толчке, чувствуя, как начинает пульсировать член, зажатый между их телами, пачкая животы смазкой. Ричард двигался как робот, каждый раз попадая по простате, заставляя Гэвина стонать все громче и громче. Скоро ему стало сложно выдерживать четкий ритм, он начал замедляться, и когда Гэвин посмотрел на него из-под прикрытых ресниц, кончая с протяжным стоном — последовал за ним. После чего Ричард буквально рухнул на пол, аккуратно придержав Гэвина, уберегая от ушибов. Рид, растекшийся лужицей, почувствовал, как сознание уплывает куда-то вдаль, оставляя только сытое расслабленное тело. Последнее, что запомнил Гэвин перед тем, как отрубиться, это как Ричард аккуратно вытер его влажным полотенцем и отнес в кровать. *** Утром Гэвин проснулся в постели в полном одиночестве. Он прошёлся по всему дому, зовя Ричарда, но того нигде не было. Гэвин зевнул, прошел на кухню, налил себе стакан воды, мимоходом глянул в окно и тут же выплюнул воду фонтаном. Стакан упал и разлетелся на множество осколков, но Гэвин не обратил на это никакого внимания. Его взгляд был прикован к большому дереву, которое росло между их домом и соседним, где жила их мерзкая соседка, миссис Стерн. Она была из старого поколения ярых гомофобов, и ни одна встреча не обходилась без конфликта. Гэвин за много лет привык к ее нападкам, а вот Рич каждый раз дёргался, стоило услышать ее проклинающие вопли. Что же, видимо, больше они ее никогда не услышат. Гэвин осторожно обошел все разбросанные осколки стекла и взял телефон. Следовало позвонить криминалистам и капитану. А потом найти Ричарда и серьезно поговорить. *** Гэвин откинулся в кресле и потёр лицо руками. Ричард весь день не брал трубку, и Гэвин был весь на нервах. Фаулер был в ярости, журналисты пронюхали про Висельника и теперь осаждали Департамент, пытаясь выяснить как можно больше кровавых подробностей. Стервятники. Что-то не сходилось, не давало ему покоя. Все жертвы так или иначе связаны с Ричардом. Все жертвы так или иначе причиняли ему беспокойство. Пусть у Рича был мотив и возможности, но зачем обставлять это так? Он же знает, что дело ляжет на убойный отдел, и Гэвина прямо или косвенно привлекут к расследованию. Кроме того, за все два года, что они вместе, Ричард ни разу не жаловался на нехватку сил, или энергии, или крови, уж Гэвин-то обеспечивал ему поклонение просто под завязку. Рисковать всем, что у них есть — для чего? Проще вернуться в Эренсвилль, где ему снова будут подсовывать жертв привычные ко всему горожане. А подставлять себя, в самом центре Детройта? К тому же, Рич собственноручно не стал бы заниматься такой показательной хернёй, он для этого был слишком брезглив. Одно дело, когда тебе нужно пару глоточков крови, и другое — инсталляция из развешенных органов. Все это больше напоминало работу подражателя. Или… Поклонника. Вот оно. Гэвин нутром чуял, что нащупал верную мысль. Но кто, кроме паствы Абеллио и самого Гэвина, мог знать, кем являлся Ричард на самом деле? Жители Эренсвилля исключались, они фанатично любили Абеллио, и ни за что не стали бы его подставлять. Возможно, конкурент? Ричард никогда не упоминал, а Гэвин не спрашивал, сколько ещё древних богов может ходить по Земле. Как говориться, меньше знаешь — крепче спишь. Следовало обдумать эту мысль вместе с Ричем, но для начала его следовало найти. Размышления Гэвина прервал телефонный звонок. Он мельком глянул на экран и сразу же поднял трубку: — Детка? В трубке стояла тишина. Гэвин нахмурился и спросил: — Ричи? Ты дома? Нам надо будет кое-что перетереть, как вернусь. В трубке раздался шорох, который сменился жутким хохотом, от которого кровь стыла в жилах. Гэвин с ужасом узнал в смехе голос Ричарда. В трубке что-то щелкнуло, и Гэвин услышал хриплый голос Рича: — Приезжай. Я тебя жду. Звонок прервался, раздались короткие гудки. Рид посмотрел на трубку, как на ядовитую змею, и заметил, что его руки дрожат. Пора разобраться со всей этой хернёй. Гэвин спросит прямо, и даже если ему не понравится ответ, он наконец перестанет сомневаться. И в Ричарде, и в себе. *** Гэвин зашёл в дом и закрыл дверь. Сначала хотел взять пистолет с собой, но в итоге снял кобуру и оставил в прихожей. В голове крутилась всего одна мысль — это ведь Ричард, его Ричи — зачем ему оружие? Даже если бы он захотел что-то сделать, куда ему с пистолетом против древнего божества? Ричард стоял в гостиной и смотрел в окно, сложив руки за спиной. Свет был выключен. Гэвину не хватало освещения, чтобы рассмотреть всю комнату — но вроде все было на своих местах, никаких следов борьбы или бросающихся в глаза пятен крови. Гэвин тихо зашёл в комнату, положил руку Ричу между лопаток и легонько погладил. Рич передёрнул плечами, повернулся — и даже в тусклом свете фонарей, который просачивался через окно, Гэвину стало видно, что глаза у Ричарда поменяли цвет, став темными, а скулы выделялись сильнее, чем Гэвин привык видеть каждый день. Тварь ухмыльнулась, показав полный рот острых, как бритвы зубов. Гэвин отдернул руку, попытался сбежать в прихожую, быстрее, к оружию, спасать свою жизнь — но в спину полетел издевательский смех, сознание помутилось, и Гэвин рухнул на пол. ***Сейчас
Гэвин рванулся со всей силы, пытаясь ослабить веревки. Не-Ричард смотрел на его попытки с ухмылкой на красивом лице, так похожем на лицо его Рича: — Не то, чтобы я не одобрял травмы, но ты скорее вывернешь себе плечи из суставов, чем освободишься. Гэвин сплюнул в его сторону. Тварь расхохоталась: — До чего же ты жалок, смертный. И что мой брат в тебе нашел? Годишься только на приманку. Гэвин оскалился: — Сосу хорошо. А тебе завидно? И вообще, ты меня знаешь, я тебя нет. Невежливо, не находишь? Не-Ричард усмехнулся: — Можешь звать меня Коннор. Гэвин вскинул голову: — Коннор мертв. Мы с Ричи регулярно навещаем его могилу, его и родителей Рича. Так что хватит пиздеть, срань крипотная. Коннор цокнул языком: — Ну, ты точно во вкусе Абеллио. Ему всегда нравились такие… Языкастые. Пока у них ещё были языки, разумеется. — Все эти жертвы… Это был ты, ведь так? Но зачем подставлять Ричарда? Тварь облизнулась: — Считай, что это были подарки для братишки за все дни рождения, что я пропустил. Плюс, я накапливал силу. А насчёт подставы… Это был самый простой способ показать Ричи, что даже его любовник ему не поверит и наплюет на него при первых же подозрениях. Показать, что такое ничтожество, как ты, ему не пара. Заставить вернуться домой. Коннор подошёл ещё на шаг ближе, Гэвин подобрался и сильнее напрягся, но тот просто уселся на траву рядом с костром и прикрыл глаза. — Я помню день аварии. Мы с Ричи были взволнованы перед поездкой, долго спорили, кто из нас в машине сядет справа, а кто слева. Не хотели уступать. Соревновались, как и всегда. Ричи в итоге сел за отцом, прямо за водительским креслом, и это его спасло. А я… Мне повезло меньше. Коннор подбросил в костер пару веток. Пламя почти лизало ему ботинки, но он не обращал внимания: — Грузовик влетел справа. Родители умерли сразу. Меня прижало дверью, я истекал кровью, половина костей была перемолота в фарш. И тут я услышал голос, который предложил мне спасение, если я соглашусь стать сосудом. Я, как ты понимаешь, хотел жить. Гэвин слушал его исповедь, не перебивая. Он помнил горечь в голосе Ричарда, когда тот говорил о брате, помнил промокшее от слез плечо, когда они навещали могилу. Помнил грустную улыбку, когда Ричард смотрел детские фотографии. Он хотел ненавидеть — и не мог. На языке вертелся только один вопрос: — И кто же тебя спас? Коннор вздрогнул, как будто забыв, что не один. Перевел взгляд на Гэвина, и в его карих глазах заиграло кровавое марево: — Эзус. Гэвин фыркнул: — Прости, мужик, я в этой вашей друидской еботне не силен. Это что за хрен? Коннор снисходительно посмотрел на него, и его улыбка вышла действительно пугающей: — Бог сражений и битв, требующий кровавых человеческих жертв. Желательно, повешенных на дереве. Жертва у меня уже в наличии, дерево тоже. Я думаю, Абеллио оценит… иронию происходящего. Гэвин с чувством выматерился и выплюнул: — Если ты думаешь, что Ричи тебе это простит — то ты ошибаешься. Коннор выпрямился во весь рост и выпустил клыки: — Мне безразлично его прощение. Я просто хочу, чтобы мы снова были вместе. Как и тысячи лет назад, пока Абеллио не сбежал на Новую Землю с этими грязными крестьянами. Как и в детстве, когда Ричард был только моим! А ты лишь досадная помеха. Когда тебя не станет, мы с Ричи снова будем вместе. Навсегда. Гэвин хотел возразить, но его опередил другой голос: — Прости, Конни. Но так, как раньше, не будет. Ричард выступил из-за деревьев. На его черных призрачных крыльях мерцали отблески костра, лицо было сосредоточенно, красивые брови нахмурены, а губы сердито поджаты. Он мельком посмотрел на Гэвина, убедился, что тот в порядке, и снова перевел взгляд на Коннора. — Отпусти Гэвина. Это все только между нами. Коннор покачал головой: — Нет, Ричи. Он будет следующим, я этого хочу. Ведь тебе понравились предыдущие мои подарки? Гэвин не мог промолчать: — Эй, Конни, звучит так, как будто ты ревнуешь. Вот только кого, меня или Ричарда? Коннор шагнул к нему ближе, Гэвин попытался пнуть его по ноге. Коннор увернулся изящным движением, внезапно присел на колено и воткнул свои острые когти Гэвину в бедро. Гэвин закричал от боли, Ричард дернулся в его сторону, но Коннор погрозил ему пальцем: — Нет-нет, братишка, не подходи ближе. А то я не удержусь от соблазна глотнуть пару стаканчиков свежей крови. Потом достал когти из раны (Гэвин глухо застонал), по очереди облизал пальцы и сыто сглотнул: — Восхитительный вкус. Кажется, я начинаю тебя понимать. Ричард сжал кулаки и отчётливо заскрипел зубами. Гэвина нужно было освободить как можно скорее, пока он не истёк кровью. Если бы только удалось отвлечь Коннора… Ричард сделал шаг вперёд: — Где ты был все это время? Почему не приходил раньше? Я оплакивал тебя, Кон, тебя и родителей. Я все эти годы винил себя в твоей смерти. Если бы я сел справа, ты бы выжил. А теперь ты просто появляешься, через столько лет, убиваешь тех, кто меня обидел, хочешь убить моего любимого человека — и думаешь, что я пойду с тобой? Коннор отошёл от яблони и сделал шаг в сторону Ричарда. Приблизился на расстояние руки, поднял ладонь к лицу Ричарда, обвел пальцами контур скул: — Я не мог. Я был сильно ранен, Эзус был слаб, у него почти не осталось последователей. Все, что он мог сделать — ввести меня в стазис. Меня посчитали мертвым и похоронили. С помощью Эзуса я выбрался из могилы и перенёсся в Сад. Нашел твою Мать сада и спал под ее корнями все эти годы. Поглощал часть твоих сил. А когда ты нашел себе этого, — кивок в сторону Гэвина, — я пробудился. И начал накапливать силы. Ричард поднял свою руку и переплел пальцы с Коннором. Оба глубоко вздохнули, их глаза начали светиться, они стали выше ростом, крылья распахнулись во всю мощь. Гэвин наблюдал за ними с восторгом и ужасом, его давило к земле ощущение мощи двух древних существ. И тем неожиданнее стал поцелуй. Ричард впился губами в рот Коннора, притянув того к себе в объятия, крепко обхватив за плечи. От них исходило такое яркое сияние, что Гэвину было больно смотреть. Сейчас не было Ричарда и Коннора, не было двух носителей для древних божеств — были только Абеллио и Эзус. Но Гэвин упорно не отводил взгляд. Если уж ему суждено было умереть, он хотел напоследок полюбоваться на своего бога. На Ричарда. Именно поэтому он первый заметил, что сияние, исходящее от Коннора, стало слабеть. Ричард по-прежнему светился ярко, в его сиянии проскакивали красные искры, перья крыльев начали отливать золотом, в то время как Коннор… Тускнел. Как будто терял силы? Коннор-Эзус, видимо, почувствовал что-то не то, потому что попытался вырваться, упёрся Ричарду в грудь рукой и начал отталкивать, но Абеллио держал крепко. Эзус слабел на глазах, перья с его крыльев начали опадать, фигура истончалась и бледнела. Наконец, в объятиях Абеллио остался лежать Коннор — именно Коннор, даже Гэвин видел, что от божественной сущности в нем не осталось ничего. Абеллио с горечью посмотрел на тело в своих руках, его колени подкосились, и они рухнули на землю. Фигура бога начала расплываться, крылья исчезли, и остался только Ричард, обнимающий тело брата. Он сделал взмах рукой в сторону Гэвина, и веревки, связывающие Рида, осыпались прахом. Гэвин не медля подскочил и так быстро, насколько позволяла раненая нога, побежал к Ричарду. Вблизи тот выглядел ужасно. Он молчал, но грудь дрожала от сдерживаемых рыданий, кровавые слезы градом лились по щекам. Одной рукой он удерживал тело, а другой водил по лицу Коннора, очерчивая контур бровей, касаясь губ, трогая родинки — идентичные родинкам самого Ричарда. Гэвин рискнул дотронуться до запястья Коннора, попробовал нащупать пульс… Но пульса не было. Ричард по-прежнему молчал. Гэвин обнял его со спины, прижался щекой к затылку — и почувствовал, как Ричард в его руках расслабляется. — Ты выбрал меня… — Да, Гэвин. Я всегда выберу тебя. — Но он был твоим братом. Ричард вздохнул: — Мой брат погиб пятнадцать лет назад. А Эзус… Они — мы — действительно были братьями, но Эзус умер для меня ещё раньше, когда в своей кровавой ненасытности начал убивал тысячами. Я же убивать не хотел, мне было достаточно того, что люди в меня верят. Я уехал в Америку, бросил его. И он не простил. — Ты не знал. Ричард промолчал. Потом вдруг вскинул голову и что-то прошептал на гаэльском. Обернулся к Гэвину и спросил: — Ты меня любишь? Гэвин недоуменно посмотрел на него: — Конечно, Ричи. Больше жизни, и ты это знаешь. Ричард посмотрел ему в глаза и сказал: — Я могу его спасти. Коннора. Но… — Но? — Но ценой жизни Абеллио. Мы… Он безутешен и скорбит. Он любил Эзуса, действительно любил. И теперь он готов уйти, в обмен на жизнь для Коннора. Гэвин внимательно посмотрел на Ричарда: — И в чем подвох? Ричард грустно усмехнулся: — Я стану смертным, Гэвин. Стану тем Ричардом, которым был… До всего этого. Не будет силы, не будет ежегодных урожаев для Эренсвилля. Часть моей благодати продержится ещё какое-то время, но лет через пять-десять урожаи начнут сокращаться. А мы с тобой проживем обычную человеческую жизнь, я не смогу дать тебе бессмертие, которое обещал. Рид хохотнул, обнял Ричарда и взъерошил ему волосы. Поцеловал и сказал: — Ричард, для такого умного, ты иногда бываешь таким придурком. Мне насрать на бессмертие — я никогда особо не хотел жить вечно. Я просто хотел быть с тобой. Давай, оживляй этого засранца, и погнали домой. Ричард сглотнул и кивнул. В его груди начало разгораться яркое сияние, сначала возле сердца, потом начало двигаться ближе к шее. Ричард склонился над Коннором, приподнял того за шею, и начал аккуратно выдыхать ему в рот. Гэвин так зачарованно смотрел на мерцающую серебристую дымку, что не заметил, как грудь Коннора начала приподниматься и опускаться, а потом тот вдруг закашлялся и резко сел, столкнувшись лбом с Ричардом. Братья одинаково поморщились, а потом Ричард всхлипнул и обхватил Коннора руками, спрятав лицо у того где-то в районе шеи. Коннор мягко улыбнулся, обнял Ричарда в ответ и начал успокаивающе поглаживать его по спине, что-то еле слышно шепча на ухо. Гэвин сел на землю, достал пачку сигарет, повертел одну в руках и прикурил прямо от костра. Бедро болело, но терпимо, кровь почти остановилась. До больницы должен дожить. Им предстояло много дел — сделать документы для «воскресшего» Коннора, разобраться, что делать с жертвами Эзуса и как отмазывать братьев, в конце концов, что вообще делать с Коннором дальше. Пока Гэвин мог помочь только с первым. Но он знал, что для своего бога сделает все, что в его силах. Даже потерпит его придурочного братца. Он затушил окурок и кинул в костер, после чего оглянулся на обнимающуюся парочку: — Эй, горячие близняшки! Как будем отсюда выбираться? Братья посмотрели на него и так синхронно фыркнули, что Гэвина аж передёрнуло. *** Гэвин, слегка прихрамывая, вышел из Департамента и закурил. Трупы волшебным образом исчезли из морга, равно как и все улики из хранилища. Никто в Департаменте не помнил никакого дела Висельника. Гэвин аккуратно расспросил Маркуса, Хэнка и Фаулера, и получил в ответ поочередно недоуменный взгляд, пожелание проспаться и внеочередной добровольно-принудительный отпуск на три дня. Гэвин подумал, что это последний подарок ушедшего божества. На улице его уже ждали. Ричард спокойно сидел за рулём, в то время как Коннор нетерпеливо крутил в пальцах монетку. Гэвин заметил эту его привычку практически сразу, в ответ Коннор слегка виновато посмотрел и сказал, что это помогает успокаивать нервы. Гэвин его не винил — если бы он столько лет был под властью древнего кровожадного божества, он не то, что монетку крутил, он бы давно сидел в дурке и пускал слюни. Коннор удивительным образом легко влился в их привычную жизнь. Он оказался ужасно общительным и любознательным, а ещё очень и очень тактильным. Гэвин регулярно замечал, как он ерошит волосы Ричарду, касается пальцами самого Гэвина, передавая чашку кофе, гладит всех бродячих кошек возле дома и трогает многочисленные безделушки, стоящие на полке в гостиной. Жить с ним оказалось на удивление ненапряжно. Он увлеченно изучал все то, что пропустил за последние годы, пока Гэвин поднимал все свои старые контакты, причем не совсем легальные, чтобы сделать ему документы. Как оказалось, свидетельство о смерти тоже непонятным образом пропало, поэтому все эти годы Коннор числился пропавшим без вести. Гэвин ради интереса съездил на его могилу, и там были указаны только родители близнецов — все, как он и предполагал. Иногда Гэвин ловил непонятные взгляды, которыми обменивались эти двое. У них явно была та особая, близнецовая связь, непонятная обычным людям. Но самым странным было то, что иногда он ловил аналогичные взгляды на себе. Это… Интриговало, настораживало, и вместе с тем ужасно волновало. Поэтому, когда по приезде домой Гэвин пошел мыть руки, а вернувшись увидел, как Коннор и Ричард целуются на кухне, он сначала завис на месте, но ни капли не удивился. Стоял, смотрел… … А потом решил присоединиться.