Маятник

Он улыбается осторожно, когда узнает о совместных съёмках для AMI PARIS. Он улыбается счастливо, когда соглашается принять участие. Он улыбается идиотски, когда представляет, как это будет. Они давно не встречались, и вот получили формальный повод увидеться. Эдакий задержавшийся подарок от Санты. Вообще говоря, им не нужен никакой повод, они сумели остаться хорошими друзьями, переписываются в соцсетях, стабильно лайкают фотки, иногда созваниваются, иногда что-то пишут друг другу, но всё равно пересекаются вживую слишком редко. Как будто каждый считает чем-то чересчур предложить встречу. Как будто это будет значить, что кто-то из них не сумел пережить Скам, не сумел сдвинуться дальше. Что ж, может, кто-то, и правда, не сумел. Но вот эту встречу им обеспечат другие. И это будет чудесно, волшебно, невероятно. Фанаты сойдут с ума. И он сам тоже сойдет с ума, давно уже сошел, но просто ощутит вновь всю силу этого сумасшествия. Макс пока не очень понимает, в чем именно будут заключаться съёмки, что нужно будет делать, говорить, изображать. И не то, чтобы ему не сказали, просто он идиотски прослушал детали, когда услышал одно имя. Глупо. Инфантильно. По-детски. У кого тут маячит тридцатник на горизонте? Забавно, но он уверен, что Акс, который младше, не потерял голову в аналогичном моменте, выспросил все детали, разложил по полочкам, еще и сумму гонорара сумел обсудить. А вот Максу всё это неважно. А важно лишь то, что несколько часов они проведут вместе. И это так здорово. И это так здорово, что тот маятник, который подвешен у него в груди, который замер, затих, успокоился в точке равновесия уже некоторое время как, снова отзывается мягкой вибрацией, снова начинает раскачиваться. Ух – вперёд, ух – назад. В голове немного шумит, руки немного дрожат, но это конечно от пива и сигарет. Кажется, в этот день он курит больше обычного. Кажется, он пропитался никотином весь насквозь. Во рту горько. Внутри муторно. Он плохо спит следующие дни. Вообще говоря, он всегда плохо спит. Но в ночь перед мероприятием проваливается так глубоко в сон, что едва может собрать себя с утра в относительно цельное нечто. Они встречаются уже в съемочном павильоне. Максанс слышит голос и смех раньше, чем находит источник этого шума глазами. Источник сияет, несмотря на черную тряпичную маску на лице; окруженный людьми, вещает что-то сумбурное про театральные костюмы и ослепляющую силу софитов. Макс светится отраженным сиянием. Они встречаются взглядами. Кивают. Улыбаются. Маятник ударяет в грудь, одергивает, подгоняет – не надо так долго смотреть. Максанс отворачивается первым, приветственно машет представителю компании и позволяет себя увести и увлечь. Ему проговаривают основные моменты и ведут к гримерке. Он раздевается, снимает куртку и рубашку, оставаясь в майке, и вежливо здоровается с парикмахером и визажистами. Привычно отдаёт своё лицо и голову в руки профессионалов, закрывает глаза, пока ему что-то там мутят с отросшими, непривычно длинными волосами. И даже не слышит как будто, а больше всем телом ощущает приближение объекта магнетического хаоса. «Да, да, конечно, как скажете, я понял. О, смотрите, а можно мне сесть туда? Вон рядом с Максансом! Там же свободное кресло? Спасибо большое! Увидимся!» Максанс упрямо не разлепляет веки, только улыбается. Чувствует дружеское похлопывание пальцев по своему обнаженному плечу, отвечает тёплое: «привет», – а дальше выпадает в легкий и совершенно бестолковый разговор. Акс не изменяет себе, трещит без умолку, Макс не отстаёт, поддерживая, хихикая и перебивая. Только затыкается, когда визажист говорит поднять лицо и что-то там творит кисточками, возюкая вдоль и поперёк. После его просят открыть глаза, и Фовель теперь смотрит прямо перед собой, не мешая людям работать. Потом только бросает взгляд в сторону. Отмечает, что Акс подкачался, потому что простая тонкая трикотажная футболка серого цвета подчеркивает всё, вообще всё. А еще Аксель держит респираторную маску, как веер. И что-то опять говорит, но смотрится откровенной кокеткой, игриво закинув ногу на ногу, еще и с этими заколками на голове. Максу аж чудится флирт, но ему всегда чудится что-то не то. Девушка-организатор просит их запостить сторис в инсту, чтобы «создать интригу и антураж, ну вы же понимаете». Максанс кивает и снимает Акселя на видео с глупым и неправильным чувством, что не хочет ни с кем делиться им вот таким. Потом их уводят переодеваться. Привыкшего ко всему в плане моды Фовеля даже не удивляет шелковая жилетка в крупный горох поверх шорт. Но когда их сажают перед камерами на высокие барные стулья, Макс впечатляется сдержанной элегантностью костюма свободного кроя, в который одет Акс. Последнему идет, очень. Кроме того, Орьяну зачесали челку на лоб и увлажнили чем-то губы. И в сочетании с этой самой легкой двойкой выглядит всё так сексуально и так не натурально, что Максанс залипает с глупой улыбкой. Разглядывает, как будто видит в первый раз. Слушает, как будто слышит тоже в первый раз. Ловит игру живой мимики, яркое интонирование голоса. Он заряжается, тоже начинает говорить много, по теме и не очень, смеется, искрит. Вообще, они должны обсуждать показ, но постоянно сваливаются куда-то не туда в своих комментариях. Это не страшно, всё лишнее вырежут. В груди ухает всё сильнее. Ближе к концу съёмок колебания достигают максимальной амплитуды. Максанс их не контролирует, только почти отстраненно отмечает про себя направления силовых векторов. Центробежная и центростремительная силы. Акселебежная и Акселестремительная, если быть точнее. Акселестремительное ускорение в нижней точке. И со следующим раскачавшимся «ух» Максанс кладёт обе ладони на эти близкие плечи, ложится поверх головой, бодает макушкой под челюсть. Аксель остаётся сидеть с жесткой спиной, Аксель смотрит в камеру и наверное просто моргает, никак более не откликаясь. Максанс отпускает его. Потерявший опору маятник ломает идеальную траекторию, грозит пробить легкие навылет. Но это неважно. Аксель смеётся. Фовель смеётся тоже. Он чувствует себя таким живым. Он опять что-то говорит, поддакивает, поддерживает, продолжает комментировать наряд следующей модели. Много жестикулирует, как будто не может удержать руки на месте. И опять прикладывается к плечам. И тогда Аксель сжимает ладонью его колено. Быстро, мимолетно, не переставая хохотать и говорить одновременно. Маятник возвращает себе амплитуду и ход. Максанс счастлив. Он уверен, что уйдут они отсюда вместе. Прогуляются, купят бургеров и вина, смешав и нарушив никому ненужные правила. Устроятся на лавочке в парке. И тогда Аксель расслабится, перестанет тараторить с такой скоростью и скажет что-то очень простое и как будто неуместное. И замолчит, опустив глаза. И Максанс поддержит это молчание, а потом тихо скажет, что тоже скучал.