Часть 2
1912 год
Уинри с недовольным видом мыла посуду в столовой. Горы тарелок возвышались над ней после скудного ужина учащихся. «Ну вот, уже третий день я зарабатываю на свою голову наказание. Как можно так безбожно проваливать строевую подготовку и уроки по стрельбе! Еще немного, и я бы продырявила инструктору голову!» — мысленно ругала себя девушка. Она знала, что уровень ее физических возможностей сильно вырос с того момента, когда она только попала в интернат. Более того, Уинри весь последний год была одной из первых по всем зачетам, включая спортивную и строевую подготовку. Что же теперь произошло? Ответ был слишком простым и очевидным. Приближался восемнадцатый день рождения Эда. Именно в этом факте и заключалась вся проблема. Уинри понимала, что Эд уйдет из интерната в тот самый день, когда достигнет совершеннолетия. Девушку выбивал из колеи даже не сам уход Эда как таковой, а то, что он уйдет, вероятнее всего, прямиком в армию. До сих пор никто из учеников интерната точно не знал, куда отправлялись их старшие товарищи, закончившие обучение. Все предполагали, что парней забирали на службу, а девочек распределяли на фабрики и заводы. Однако это были всего лишь догадки, которые не уменьшали страха перед неизвестностью. — Два дня назад ты убирала заплеванный двор. Вчера ты мыла унитазы, а сегодня драишь посуду. Похоже, ты преуспеваешь и растешь в деле уборки, — язвительно произнес Эд, приближаясь к Уинри. Его шаги эхом разлетались по всей столовой. Главным правилом отношений этих двоих было следование законам честности и открытости. Поэтому Уинри совершенно не обиделась на издевку своего парня. Эд подошел к ней сзади и, обняв за талию, поинтересовался: — Когда ты прекратишь себя вести как глупая и криворукая девчонка? — Отстань! — огрызнулась Уинри, не отрываясь от своего дела. Эд вздохнул и произнес серьезно без намека на иронию: — Уинри, нам никуда не убежать от времени. Сейчас мне исполнится восемнадцать, а в следующем году тебе. Нам придется уходить отсюда, как ни крути. Уинри с громким звоном поставила грязный стакан, который только что взяла, обратно на стол и повернулась к Эду, оказавшись с ним лицом к лицу. — Да знаю я! И всегда об этом думала. Меня пугает, что я не знаю, куда именно ты уйдешь и как будешь выживать за этим забором. Одно дело, когда нас просто выпускают в город за наши заслуги, и совсем другое — остаться там жить. А вдруг тебя забросят в армию куда-нибудь в другую страну? — выпалила девушка со злостью, которая клокотала где-то внутри, набирала силу последние полгода и только сейчас готова была вылиться наружу. И опять изрядную порцию негатива должен был получить самый дорогой и близкий человек. Умом Уинри это понимала, но сдержать себя было очень сложно. Эдвард предвидел такой исход. Он хорошо знал свою девушку и видел, как ее переживания становились все сильнее по мере приближения его дня рождения. Он мог занять позицию истерички и просто поругаться с Уинри, ни в чем не разбираясь и ни во что не вникая, а мог повести себя адекватно и поговорить с ней, перетерпев (хоть и с трудом) ее заскок. — Послушай, — спокойно начал Эд. — Очевидно, что нас тут готовят к чему-то. И да, благодаря здешним тренировкам и занятиям любого из нас хоть сегодня можно выкидывать на поле боя, и, что характерно, мы даже там не сразу сдохнем. Но, насколько я знаю, сейчас Германия живет по законам мирного времени. Поэтому, по крайней мере, меня не отправят в горячую точку. А уж в штабе я не пропаду. Уинри попыталась что-то возразить, но Эд не дал ей даже слово вставить в свою речь и невозмутимо продолжал: — Еще нам не следует забывать, что в нашу с Алом лабораторию вложено достаточно много денег. Для чего? Ты никогда не задумывалась? — Потому что вы нужны им как ученые, — ответила Уинри. — Вот ты и сама все сказала. Так что еще неизвестно, куда меня отправят — в штаб или в лабораторию. Слова Эда казались правдивыми. Уинри тоже так думала. Вот только легче ей почему-то не становилось. Девушка опустила голову и сдавленно произнесла: — А вдруг я больше никогда тебя не увижу? На губах Эда появилась теплая улыбка. Он крепко обнял Уинри. — Я приду тебя встретить, когда ты закончишь обучение. Выйдешь из ворот и увидишь меня, — пообещал он. — Врешь! Ты не можешь такого обещать, — пробурчала Уинри, уткнувшись носом в плечо Эда. Когда поздней ночью Уинри и Эд возвращались в свои комнаты, в коридоре им встретился Андреас, который обжимался с какой-то новенькой. Увидев свою любимицу Рокбелл, парень соизволил отвлечься от увлекательного занятия. — Ну вот ты и попалась, подружка! — заявил он, встав на пути у Эда и Уинри. — С какой это радости ты вздумала отбывать наказания вместо того, чтобы работать в мастерской? Я тебя там уже три дня не видел! — Андреас, хватит ядом плеваться, — спокойно и устало произнес Эд. — Никуда ваша мастерская не убежит. — Это вообще-то не твое дело, Эд, — отрезал парнишка и уставился на Уинри, ожидая объяснений. Это замечание совершенно не задело Эдварда. Он только с трудом сдержал смешок. Сложно всерьез воспринимать высказывания человека, которого застал ночью в темном коридоре, облизывающегося с девчонкой. — Очень даже его дело! — заявила Уинри. Они с Андреасом уже давно нормально общались. Он даже ценил ее труды. Но эти двое всегда недолюбливали друг друга, и никто этого не скрывал. — У меня были трудности. Но завтра я приду. И, не дожидаясь ответа, Уинри потащила Эда прочь. — Вот индюк! — выпалила девушка, когда они отошли на достаточно большое расстояние. — Вы же друзья, — с недоверием подметил Эд. — Но это не отменяет того, что он индюк! — бросила в ответ Уинри. Эд усмехнулся. Глядя на его ухмылку, Уинри вдруг поняла, что теряет голову. Они были вместе уже так долго, а влечение между ними не угасало ни на миг. Эд почувствовал, что Уинри готова наброситься на него, и прижал ее к стене, покрывая поцелуями тонкую изящную шею девушки. Окончательно потеряв голову, Уинри отстранила от себя Эда, взяла его за руку и потащила прямо на улицу. Вдвоем они быстро добежали до лаборатории Элриков, в которой остались до самого утра за запертой дверью. Это место надежно хранило их личные тайны. Весь следующий день Эд ходил сам не свой. Он только внешне старался держаться твердо, но в душе у него все переворачивалось вверх тормашками. Он мало беспокоился за себя самого, ибо знал, что точно нигде не пропадет. Кроме того, его не слишком сильно волновало то, как Ал будет обходиться без него. Эд был абсолютно уверен в своем брате и знал, что и тот не пропадет, просто потому что парнишка уже вырос. Хотя расставаться с Алом казалось совершенно невыносимым. Эд постоянно находился рядом с младшим братом с самого его рождения. А теперь он должен был уйти в неизвестность, впервые в жизни оставив Ала одного! Однако больше всего в тот момент Эдварда Элрика волновала судьба Уинри Рокбелл. Он просто ее любил и защищал ото всех. В интернате многие парни бросали в ее сторону многозначительные взгляды. Только связываться с Элриком-старшим никто не хотел. Уинри не обладала особенной красотой, но она была очень привлекательной. Эд точно знал, что все ее тайные и явные воздыхатели начнут действовать, как только он шагнет за порог. И наверняка найдутся среди них настойчивые и даже грубые типы. Вовсе не ревность завладела Эдвардом. Это был почти животный страх за нее. За ее тело, за ее душевное равновесие. Единственным утешением было только то, что рядом с Уинри оставался Ал. Будучи моложе его девушки на два с половиной месяца, его брат должен был закончить обучение позже, чем она. После занятий Эд встретился с Алом в лаборатории. Им нужно было закончить свой последний проект и поговорить о будущем. Занявшись делом, Эд постоянно ошибался. Он по сто раз перечеркивал свои расчеты и бросал в корзину смятые листы. Ал некоторое время косился на брата, а потом подошел к нему и, усевшись напротив, сказал: — Я тебя очень внимательно слушаю. Эд поднял на него свои золотистые глаза и ответил без долгих предисловий: — Я не хочу отсюда уходить без тебя и Уинри. Ал понимающе кивнул, но не проронил ни слова. Эд некоторое время тоже молчал, обдумывая, как лучше донести до брата свои мысли. Когда он снова заговорил, голос его был тихим, но твердым, а взгляд почти стальным. — Будь очень внимательным и осторожным. Мы с тобой сильны только вместе. Не слишком рассчитывай на приобретенный здесь авторитет. И никогда не лезь на рожон. Хоть это и не про тебя. — Братец, обо мне можешь не беспокоиться, — успокоил его Ал. Он был уверен в своих силах точно так же, как Эд в своих. Кроме того, из двоих братьев именно младший отличался выдержкой, осторожностью и даже некоторым хладнокровием. В ситуациях, которые выводили Эда из себя и провоцировали его на некорректное поведение, Ал продолжал думать головой и действовать очень грамотно. В их отношениях старший брат был пробивной силой и необъятной мощью, сравнимой с неукротимым лесным пожаром, а младший брат, в свою очередь, занимал позицию разума, и его внутреннее пламя горело очень спокойно. Эд принимал самые трудные жизненные решения, а Ал поддерживал его. Они просто не мыслили себя поодиночке. Но сказать об этом друг другу не были способны в силу своей мужской природы, несколько скупой на выражение чувств. Поэтому Эду оказалось достаточно внешнего спокойствия младшего брата и его уверенного тона. — Послушай, Ал, — после короткого молчания снова начал Эд. — Не знаю, как просить тебя об этом. Он запнулся. Почему-то ему было неловко. Ал продолжал слушать, не вставляя пустых реплик. — Уинри. Присмотри за ней, пожалуйста. Внимательно присмотри. — Хорошо, — серьезным тоном ответил Альфонс без долгих размышлений. — Ты мог бы вообще не просить меня об этом. Уинри — мой друг. Она дорога мне. Надеюсь, ты уверен в том, что я смогу ее уберечь. — Абсолютно уверен, — с облегчением заявил Эдвард, после чего они перевели разговор на более простую тему. Им нужно было завершить всю свою совместную работу в лаборатории, а Алу — взять на себя хотя бы часть того, что они планировали сделать, но по разным причинам не успели. Уинри в тот день чувствовала себя очень уставшей, но сильно довольной и даже немного счастливой. У нее открылось второе дыхание, и она хорошо проявила себя на тренировках, понимая, что наказания ей больше не нужны. Она не должна была тратить оставшиеся недели на уборку двора, туалетов и мытье посуды. Ей хотелось просто быть с Эдом. И они проводили вместе все свое свободное время. Но дни пролетали слишком быстро. Эда несколько раз вызывали в кабинет директора, инструктируя его о сборах и о том, как все будет проходить. Однако никакой конкретики Элрик-старший так и не услышал. Он знал, что его куда-то распределили, но куда именно, ему предстояло выяснить только на месте. При этом его уверяли, что все его прошлые заслуги и таланты были полностью учтены, и его ждали очень неплохие перспективы. Все это он неустанно повторял Уинри, чтобы хоть немного успокоить ее. Конечно, Эд понимал, что она ждала от него других слов. За столько времени он ни разу не смог сказать ей, глядя прямо в глаза, что любит ее. Хотя она неоднократно открывала ему свои чувства. У него просто язык не поворачивался. При этом ему было даже сложнее чем ей. Эдвард Элрик оказался однолюбом. В день своего рождения Эд пришел к Уинри еще до рассвета. В предыдущие несколько лет она дарила ему подарки и устраивала сюрпризы. В этот раз просто отдала ему свой кулон, который остался ей от матери. Уинри протянула руку с зажатой в кулаке цепочкой и пробормотала поздравление, глядя куда-то в пол. Эд молча взял украшение и прижал девушку к себе. У него в голове застряла какая-то совершенно идиотская мысль: «Только к восемнадцати годам я хоть немного обогнал ее в росте». Он думал о чем угодно, но не о том, что ему предстояло оставить Уинри — и, возможно, навсегда. Они молчали. Просто не могли говорить. А потом Эд ушел, оставив Уинри наедине с ее чувствами в сером холодном коридоре, в котором всегда гуляли сквозняки. С одним единственным чемоданом, накинув на широкие плечи тонкий плащ, Эдвард последний раз вошел в двери своей лаборатории. Все здесь насквозь пропиталось его воспоминаниями. Он стоял посреди просторного помещения почти неподвижно и смотрел в пустоту. — Жизнь идет, братик, и все вокруг меняется, — раздался за его спиной грустный голос Ала. — Да. Все меняется, — эхом повторил Эд. Он развернулся и подошел к Алу. — Удачи тебе! — просто сказал младший брат и крепко обнял старшего. — И тебе удачи! — ответил Эд. Около выхода с территории интерната Эд машинально обернулся и посмотрел на то неприветливое здание, которое уже много лет было его домом. Пусть неуютным и с жесткими правилами, но все же домом. Но через мгновенье он просто вышел из ворот, где его сразу же встретили двое солдат в форме. Сообщив свою фамилию и звание по уставу, один из них вручил Эду сертификат в жестком переплете красного цвета. Пробежавшись глазами по строчкам, молодой человек усмехнулся: «Ну да, как я и думал, теперь я военнообязанный». — Пройдемте, — обратился к нему другой солдат, указывая на автомобиль. Без вопросов Эд быстро убрал свой документ о военном образовании в чемодан и залез на заднее сиденье в середину. По обеим сторонам от него расположились два надзирателя, как будто он мог куда-то сбежать. Всю дорогу Эд смотрел прямо перед собой в лобовое стекло. Он ни с кем не пытался заговорить и просто ждал встречи со своей новой жизнью.