on another red eye

      Нескончаемый поток ругани с представителями авиакомпании не заканчивался, а даже начинал становится интересным. Прекрасное начало вечера. Я надеялась что кто-нибудь выстрелит мне в рот и положит конец этим мучениям.       Обыденная ситуация - менеджериат не перепроверил бронирования, и мой и папин билеты оказались отчего-то неактивными. Джастин был полон решимости своей дотошностью стереть «ЭйрФранс» в порошок, пока Дэнни только закатывал глаза и параллельно спокойно бронировал новые билеты через горячую линию. Тур-менеджер он и в Африке тур-менеджер.       Общим совещанием было решено, что «удачливая» часть нашей команды полетит на первом рейсе, а люди с «фикусом аутсайдера» будут ждать два часа до следующего. Благо, из Лондона самолеты ходили как маршрутки.       Мы разместились в бизнес-зале, ожидая начала посадки первого рейса. В зале было довольно-таки прохладно, что было нехарактерно для конца февраля - Европа снова жила по своим правилам. Я приметила себе кресло с видом на взлетно-посадочную полосу, в которое с удовольствием опустилась, намереваясь уснуть. Ребята гудели вокруг - Дэнни перепроверял документы, Эндрю вздумал трезвонить кому-то по видео-связи и на полной громкости разговаривать па африкаансе, чем напугал двух немецких стариков за соседним столом. Разумеется, Эндрю никто не мог сделать замечание - бизнес-зал подразумевал под собой полную покорность сотрудников и это угнетало.       Я попыталась встать с кресла, чтобы навернуть круг до стола с закусками, но работница бизнес-зала была быстрее.       - Что вам угодно, мэ-эм? - она склонилась ко мне, согнувшись почти напополам. Интересно, ей не больно? Я замахала руками; слишком бодро для человека с хорошими манерами.       - О, все в порядке, я просто хотела сходить за фруктовой нарезкой...       - Пожалуйста, не переживайте, - затараторила высокая девушка, - я все сделаю!       - Спасибочки, конечно, но я и сама в состоянии...       - Позвольте, это моя работа, - внешне усталая девушка моментально подорвалась нести мне еду, почти бегом устремляясь к столам. Я уныло опустилась обратно в кресло.       Свобода действий начинала ограничиваться все сильнее.       Еще немного и за меня начнут чистить зубы.       Когда мне принесли фруктовую тарелку с обилием ненавистной мной клубники, я попыталась впихнуть девушке чаевых, на что она покраснела как рак и быстро ретировалась, невнятно сообщив о том, что лично принимать чаевые они не имеют права. Я пообещала себе на выходе обязательно оставить полсотни баксов для несчастной, которая даже не могла присесть, пока посетители лаунджа изображали из себя разваренных креветок.       Я набросилась на фруктовую тарелку, как на манну небесную - есть хотелось ужасно. Вечер перетекал в ночь и мне уже нельзя было есть углеводы и все, что выглядело хоть мало-мальски аппетитно. Заветренные фрукты я на дух не переваривала, но желудок урчал, как умирающий кит. Такими темпами я скоро и клубнику жрать начну.       После я выключила светильник над собой и попыталась немного вздремнуть, укутавшись в полы толстовки - благо, мой угол позволял. Изредко стекло окна потряхивало от взлетающих самолетов, и я не могла долго лежать, закрыв глаза - это было жутко интересно. Телефон стоял на зарядке в углу вместе с наушниками и пауэрбанком; каким-то странным образом я разрядила все и разом. Могла бы включить себе плейлист для спокойного сна, но такое счастье мне не светило.       С окна тянуло весенней прохладой - через толстые подошвы я умудрялась чувствовать этот холод. Пошевелив пальцами ног, я подтянула их ближе к себе, надеясь как-то сохранять тепло. Но оно продолжало ускользать, а сон не желал приходить целиком.       - Эй, Айлиш, - меня потрепали по голове. Я с трудом подняла голову. Финнеас присел в пустое кресло рядом.       - Да, рыжий?       - Сколько самолетов насчитала?       - Восемь. Вообще девять, но Эмбрайры не самолеты.       Финнеас хмыкнул. Он не разваливался в кресле поудобнее - посадка на их рейс должна была начаться в ближайшее время, и времени на отдых ему не давалось. Выглядел он устало и где-то забыл свою шапку - отросшие волосы были стянуты моей розовой резинкой на затылке. Скулы впали от отвратительного режима питания.       - Ты ел вообще сегодня? - я смогла расположить голову так, чтобы мой взгляд выглядел максимально сурово.       - Ага, «Кранчи Читос» три пачки.       - Ты так помрешь.       - Помру счастливым.       - Они там подают местную веганское жаркое на шведском столе, можешь попробовать.       - Веганское жаркое? Из чего?       - Вроде цветная капуста.       - Звучит слегка тошнотворно, - протянул Финнеас, - не то, чтобы я придираюсь...       - Но ты придираешься.       - Я не хочу есть перед полетом, во мне полпачки успокоительного, - рыжий вытянул больше пальцы вверх, а я ощутила неприятное чувство непостоянности. Словно брат скоро отдаст концы, а я ничего не могу с этим сделать.       - На голодный желудок? Ты совсем головой двинулся?       - И не такое на голодный желудок делал.       - Ну блин, нахрена, - я заныла, как маленький ребенок. Финнеас скривился.       - Не канючь, умоляю. Разумеется, я поел.       - Когда?       - Тебе что, временную сводку дать? - хмуро глянул он на меня. Я закивала, как отличница на опросе.       - Давай.       - Пока у тебя была съемка, мы с Алисой сгоняли до индийской закусочной.       Пополам с радостью за сохранность желудка Финнеаса, я почувствовала странный удар в мозг. Он был почти осязаемым; что-то произошло, но я не поняла, что именно. Где он вообще в Британии умудрился подцепить какую-то унылую Алису?       Если она вдруг заявится в Штаты с криками «Финнеас я хочу от тебя детей!» - я себя придушу.       А потом и его, до кучи.       - Вот это одобряю. Молодец. Пример всем нестабильным подросткам мира.       Финнеас рассмеялся. Повисла тишина, осязаемая, словно мягкая вата. Противной она не была - даже наоборот, я в этой тишине хотела купаться. Ни одного лишнего слова не надо было из себя давить, чтобы поддерживать разговор. Мы просто с отсутствующим видом пялились на взлетно-посадочную полосу, с которой каждые пять минут в небо улетала очередная железная птица.       Я почти не хотела говорить о ночи, что случилась в Сиднее.       Я почти перестала вспоминать горячую обнаженную кожу, усыпанную веснушками.       - Очередная ночь в полете без сна? - мрачно заметил Финнеас. Я кивнула.       - Становится традицией.       - Как же было бы клево, если бы можно было реализовать проект с парашютом, - вздохнул Финнеас. Я свела брови к переносице в жалких попытках сообразить.       - Какой проект с парашютом?       - Кто-то придумал эксперимент на случай аварийной ситуации. Кажется, даже работающий. Чтобы в случае поломки самолета, все пассажирские кресла отделялись в отдельную капсулу, которая спускалась бы на землю на огромных парашютах.       - Звучит как редкостный бред, тебя обманули.       - Знаю. Но так хотелось бы, чтобы это было правдой.       Я улыбнулась, но улыбка вышла жалкой.       - Не переживай, ваш самолет не упадет, это же не МакДуглас.       - Утешение такое себе.       - Ага. Ну а если упадет, ты умрешь красивым.       - Тебе бы в психологи работать пойти, - пробубнил Финнеас, показывая средний палец. Я с удовольствием показала его в ответ.       - Но если без шуток, авиация это безопасная сфера.       - Ну да конечно. Сколько там сезонов в «Расследованиях авиакатастроф?»       Я спрятала взгляд.       - Не знаю... несколько.       - Лгунья. Двадцать три сезона там.       - Ты-то откуда знаешь, из головы взял?       - Дэнни орал как потерпевший после последнего перелета. И сказал еще, что с тобой рядом больше не сядет, потому что смотреть авиакатастрофы во время полета это «ебанутая дичь»       Я засмеялась, но смешно мне не было, ведь аэрофобия Финнеаса набирала какие-то нешуточные обороты. Еще год назад он как приличный человек дрых даже на самых коротких перелетах, а теперь закидывался успокоительным и считал минуты до посадки. По-хорошему ему стоило бы показаться психотерапевту, но возвращение в Штаты откладывалось, и избавление от страха Финнеасу в ближайшем будущем не светило.       - Я просто хотел бы, чтобы мы никогда не испытывали чувство полета, - негромко сказал он, а я даже не успела понять, что это значит.       В ребрах больно кольнуло.       - Мы?       Громкая связь прямо над нами скрипнула, выдав мелодичным голосом, что посадка на рейс до Парижа начнется через несколько минут. Финнеас вдруг выпрямился в кресле.       - Если ты хочешь, я не полечу сейчас и дождусь тебя.       - Спятил? Лети, заселишься раньше, отдохнешь.       - Что ты будешь тут одна делать? Сидеть, с тоской смотреть на еду? - Финнеас округлил глаза.       - Книжку про музыкофилию почитаю. Зачем я вообще ее покупала, если прочла семь страниц?       - Уверена? - он обхватил мое предплечье, смотря так, словно хочет во мне дыру пробурить. Я кивнула.       - Конечно. Прилетишь раньше, поспишь хоть немного в отеле. Ты выглядишь очень стремно, а нам еще полтора месяца мотаться.       Он кивнул, но явно чего-то недоговаривал. Я напряглась.       - Что случилось?       - Все супер, а что могло случится? - он поднял глаза, но посмотрел не на меня, а куда-то в мою бровь.       - Выглядишь безумно.       - Лететь боюсь.       - Рыжий, ты долетишь, куда ты денешься, - я рассмеялась, откидываясь на спинку кресла и сладко потягиваясь, - я даже задремать не успею, как ты уже приземлишься в Шарль-де-Голле.       - Я очень не хочу разделяться на разные рейсы, - вдруг нехотя признал брат, словно выплюнув эти слова. Я вздохнула.       - Да ну правда, не ссы, с тобой ничего не случится.       - У меня перед каждым совершенным рейсом предчувствие нездоровое... ну знаешь, как будто всякие знаки окружают, - неожиданно выпалил Финнеас, сверкая глазами в полумраке лаунджа. Я склонила голову.       - Но это же чертов плацебо.       - Я знаю.       - Как всякие песни про смерть в плейлисте мерещатся, да?       - Именно!       - Это нормальная реакция, - успокоила я рыжего, - выдохни и расслабься. Знаки не значат, что ты обязательно разобьешься...       - О господи, я просто не хочу лететь без тебя.       Я замолчала, и мы уставились друг на друга как два барана. Я несколько раз моргнула, ожидая какого-то объяснения, но его не последовало. Он тоже смотрел на меня и тоже ждал, вцепившись в спинку кресла.       - Нет ничего, что бы я хотел делать без тебя, - сказал он так тихо, словно это была сумасшедшая фантазия моей сумасшедшей головы.       Объявили начало посадки, из другого конца лаунджа послышался недовольный бубнеж встающих с диванов. Финнеас смотрел на меня, пока за стеклом один за другим, словно маршрутки, взлетали самолеты.       Он быстро взял меня за руку, и крепко сжал ее в своей ледяной ладони.       - Я буду ждать, пока ты долетишь, Айлиш.       Я забыла все ободрения, что хотела и должна была сказать. Паника шумной волной пробежала вдоль позвоночника - я почти почувствовала, что боюсь. Я почти почувствовала что-то еще. Финнеас попытался встать, но я с силой дернула его руку вниз. Не ожидая от себя такой прыти, я схватила в кулаки ворот его свитера, и, быстро перегнувшись через подлокотник, впечаталась своими губами в его лицо. Одному богу известно, куда я метила - попала в кусочек кожи между бородой и губами. Рыжий резвее сделал выводы, найдя своими губами мои и оставив на них поцелуй.       Рев двигателей Эйрбаса за окнами прозвучал словно раскат грома.       Мы отпрянули друг от друга так же быстро, как встретились; словно ничего и не было. Темнота, самолеты, неведение команды - все переменные остались на своих местах. Ни одна живая душа не заметила черные ногти, сжимающие чужой тонкий свитер в руках.       Чужой ли?       - Ты это должен будешь мне вернуть, понял? - я стукнулась лбом о лоб Финнеаса, не отпуская из рук его свитер. Он кивнул. Брови крепко свелись к переносице.       - Да, мэм.       Он ушел так же незаметно, как появился - кресло просто опустело, не оставив никакого следа прибывания мужского тела на нем. Все еще холодивший ноги сквозняк стал, кажется, еще противнее, теперь окутывая и руки. Я обернулась на ребят, чтобы убедится, что Финнеас в мою сторону не повернулся - он подхватил большой рюкзак и двинулся на выход, держа в руках посадочный. Лишь его уши смешно горели красным, подсвечиваясь от ярких ламп.       Я вернулась в свое одинокое сычевание, но что-то было не так.       Тупое кресло тупо стояло рядом.       Пустой желудок, наполненный таблетками, ушел вместе со своим хозяином, оставив меня по идиотски шевелить пальцами ног в ботинках на тяжелой платформе.       Боинги-737 падают чаще остальных бортов, вдруг некстати вспомнилось мне.       Я вжалась в спинку кресла.       На губах словно горел оставленный поцелуй, а в животе звенела кровь, которая вскипела почти до температуры плавления. Я с трудом сглотнула, сморщившись от сухой боли внутри трахеи. Мне было больно от самой мысли о том, что мне нравилось его целовать.       Очередная металлическая дура взмыла в небо, отставив за собой пористый белый химтрейл.       Я смяла в руках толстовку, надеясь, что судьба сегодня не окажется сукой и поднимет в небо еще два самолета.       И безопасно вернет обратно на землю.