- Всем привет! А мы принесли вкусности!
Забежавший на кухню Владимир так сильно выделялся на фоне мрачных Марии и Макс, что Колфилд подумала о том, что если здесь и есть кто-нибудь не в своём уме - так это он. Его широкая улыбка и белые зубы, идеально выглаженная рубашка и брюки, густые каштановые волосы и чёрные глаза, которые сейчас казались ещё темнее, чем обычно. Как можно всегда выглядеть таким счастливым и радостным, когда ты целуешь несовершеннолетнюю девочку, возможно, даже насилуешь, в то время как в соседней комнате лежит больная жена с маленьким ребёнком? А ведь Владимир помимо этого ещё и преподаватель в старших классах, может, Лиззи не единственная кого он так страстно целует?
- Как ты себя чувствуешь, Макс? - заметив отстранённое выражение лица девушки, Владимир подошёл к ней и попытался привести в чувство. Но каждое его прикосновение больно обжигало кожу и вызывало в голове новые пугающие образы. Только сейчас Макс поняла, что этот дом больше не кажется ей таким уютным, как в первый день её прибытия. В помещения словно перестал поступать свет, а стены стали толще и обещали не выдать секреты, которые прятал в их комнатах хозяин. Макс как-будто оказалась в ловушке и в какой-то момент она даже подумала о том, чтобы прямо сейчас встать и убежать в деревню неподалеку, где она дождётся такси и наконец-то вернётся домой, где будет в безопасности. Возможно, она бы действительно так поступила, но оставался один нерешённый вопрос, который держал её здесь словно на цепи. Лиззи.
- Макс? - блондинка подбежала к подруге, которая стала медленно оседать на землю из-за тёмного пятна перед глазами, - Господи, Макс! Что с тобой?
- Воздух.., - еле выдавила из себя Макс, цепляясь за хрупкое плечо и мужскую руку Владимира, который испуганно кинулся помогать девушке. Уже через секунду Колфилд оказалась на уличной скамейке возле дома и в лёгкие попал спасательный кислород, приятно окутывающий холодным воздухом. На плечах шатенки оказался мягкий плед, который приятно согревал от зимней прохлады. Несмотря на то, что Макс сидела в одних джинсах и водолазке, холодно ей не было, скорее наоборот. Она думала лишь о том, как хорошо снова оказаться на свободе, за пределами тёмных комнат. Всё портила лишь сильная сухость в горле, которая не давала нормально глотать.
- Можно воды? - скромно спросила Макс, поднимая глаза от грязного асфальта и разглядывая стоявших перед ней Владимира и Лиззи. От хозяина исходил всё тот же аромат мужского парфюма, но теперь он словно душил Макс и ей хотелось оказаться от него как можно дальше.
- Я принесу горячий чай, чтоб ты согрелась, - Владимир мягко провёл рукой по мягким волосам и девушка вдруг подумала о том, что она уже давно не мыла голову, отчего её внешний вид оставлял желать лучшего. От этих мыслей ей ещё сильнее захотелось вернуться в родную квартиру.
Проследив за широкой спиной Владимира, скрывшегося за входной дверью, Макс, не в силах больше сдерживать бурлящее внутри негодование, повернулась к Лиззи и хрипло сказала:
- Завтра я возвращаюсь домой. Ты едешь со мной?
- Что? - в считанные секунды больной образ Макс снова принял свой жёсткий вид, отчего Лиззи долго молчала, не веря, что перед ней сидит тот же человек, который несколько минут назад выглядел так, будто сейчас умрёт.
- Ты едешь завтра со мной? - Макс еле сдержала себя, чтобы не нагрубить подруге, так как понимала, что ссоры в данный момент ни к чему не приведут. Но как же ей хотелось вцепиться в светлые волосы и как следует встряхнуть Кожевникову, умоляя прийти в себя и наконец-то открыть глаза. Тяжелее всего сохранять хладнокровие тогда, когда все его от тебя ждут.
- Макс, я думала, мы это уже обсудили.., - Взгляд Лиззи снова стал тяжёлым и грустным, ей явно не хотелось ругаться с подругой и она всеми силами пыталась сгладить конфликт. Но когда Макс была в плохом настроении, разговаривать и спорить с ней было бесполезно.
- Я видела вас с Владимиром прошлой ночью. Я всё знаю, - Макс знает, что это неправильно, но то наслаждение, которое она испытала при взгляде на испуганное лицо Лиззи, мигом подняло ей настроение. Всем своим нутром она чувствовала некое превосходство над подругой и уже не могла остановиться, - В чём дело, Лиззи? Ты удивлена? Ты действительно рассчитывала скрывать всё это от меня до самого конца? Думала я не узнаю?! А я узнала.., - последнее предложение Макс произнесла как-то особенного пугающе: хриплым тихим голос, смотря Лиззи прямо в глаза. Наверное, в этот момент она выглядела как сумасшедшая.
- Держи, Макс, - девушки даже не посмотрели на подошедшего Владимира и продолжали сверлить друг друга взглядом, отчего мужчина растерялся и застыл с глупым выражением лица, неловко протягивая Макс кружку горячего чая, приятно пахнущего мятой и лаймом. Шатенка сначала никак не отреагировала, но потом спокойно взяла кружку в руки и с самодовольным выражением лица откинулась на спинку скамейки и закрыла глаза, подставляя лицо дневному солнышку. Лиззи сидела рядом и рассматривала свои руки, не решаясь поднять взгляд. Поняв, что что-то произошло и девушкам надо поговорить наедине, Владимир вернулся в дом, но изредка позволял себе подглядывать за девушками через окно. Они, правда, этого не замечали, так как обе были заняты своими мыслями. Лиззи, абсолютно растерянная, судорожно пыталась подготовить себя к новым отговоркам. А Макс тем временем прокручивала в голове воспоминание, как они с Лизой один раз поссорились и сидели точно так же рядом друг с другом, обиженные и грустные. Обе хотели помириться, но начать разговор первой никто не решался, хотя обе уже были достаточно взрослые, отчего становилось ещё более неловко. Но чем старше мы становимся, тем нам сложнее мириться, потому что ссоры с каждым разом становятся более серьёзными и забывать о них всё тяжелее и тяжелее.
Макс и Лиззи уже очень давно хотели вместе сходить в театр на "Анну Каренину" и обе стали копить деньги на билеты. Сладкое предвкушение придавало им сил и терпение, и вскоре им обеим удалось наскребсти нужную сумму. Билеты были куплены, места забронированы и девочки уже стали выбирать наряды, которые они наденут в театр. Макс остановила свой выбор на брючном костюме, ярко-красного цвета, жемчужном топе и белых босоножках. Лиззи же решила надеть нежно-розовое приталенное платье, длиной чуть ниже колен, с большим вырезом, и длинными прозрачными рукавами. Образ дополняли такого же цвета туфли на большом каблуке, который девочка очень любила, несмотря на высокий рост. Подруги так сильно радовались предстоящему походу в театр, что упустили момент, когда билет Макс неожиданно исчез, словно растворившись в воздухе. Такого разочарования Колфилд ещё никогда не испытывала. Долгая подготовка, предвкушение и тяжёлый характер подливали масло в огонь негодования, который грозился сжечь всех тех, кто находился рядом. Одним из этих людей была Лиззи, которая больше всего была растеряна в данной ситуации, ведь теперь она даже не знала, как поступать дальше. С одной стороны она могла пойти в театр одна, так как её билет всё так же находился в ящике под замком, куда она спрятала его сразу после покупки, но это было бы немного неправильно по отношению к Макс, которая рвалась на эту премьеру куда больше, чем сама Лиззи. При этом не идти самой ей тоже не хотелось, упускать такую возможность было обидно. Подарить билет Макс было бесполезной затеей: она бы его не приняла. А отдать билет кому-то другому у неё рука не поднималась. Весь вечер после услышанной новости она обдумывала своё дальнейшее решение и к утру уже твёрдо сделала выбор.
- ЧТО?! - Макс яростно вскочила с кровати и подбежала к опешевшей Лиззи, которая испуганно застыла в дверях комнаты подруги, - Ты сейчас серьёзно? Тебе не стыдно, Лиззи?
- А почему это мне должно быть стыдно? Я имею полное право пойти и насладиться спектаклем, я свой билет не теряла! - сказанное больно ударило Макс по сердцу. Ей и так сейчас приходилось не сладко из-за нервов, так её ещё и обвиняют в растерянности. Знала бы Лиззи, насколько твёрдо Макс была уверена в том, где именно она оставила билет, тогда бы она точно не решилась сказать нечто подобное. Ну что же поделать, если судьба словно издевается над ней и постоянно подкидывает какие-то сюрпризы, наподобии этого? В глубине души Макс понимала, что Лиззи действительно не обязана сидеть с ней и весь день развлекать её, чтобы Колфилд наконец-то забыла о злосчастсном билете, вместо этого она может пойти в театр одна, посмотреть представление, а после вернуться и всё в подробностях рассказать шатенке. Но Макс бы так не поступила, будь она на месте Лиззи, в этом у неё сомнений не возникало. Наверное, именно поэтому она ждала того же самого от подруги, но порой люди не готовы и не обязаны идти на жертвы, которые ради них совершаем мы. В этом нет ничего несправедливого, только Макс этого пока не понимала и всеми силами боролась с тем, что считала неправильным.
- Что ты хочешь этим сказать? По-твоему, это я виновата в том, что он пропал? - с каждой секундой девушки повышали голос, постепенно переходя на крик. Ссорились они редко, но когда это происходило, всё вокруг гремело и падало, потому что в такие моменты Макс выплескивала всю свою агрессию, а уставшая от её выходок Лиззи больше не пыталась себя сдерживать. Сейчас Кожевникова была сильно обижена реакцией Макс на её решение всё-таки идти в театр, она то пыталась аккуратно подойти к этой теме и всё спокойно объяснить, а тут её вдруг ни с того ни с сего начали грубо обвинять. Такую несправедливость стерпеть было трудно, даже такому ангелу, как Лиззи.
- Да! Да, Макс. Это ты виновата. Ты и твоя халатность, с которой ты относишься к подобным вещам. Если бы ты поступила как я и убрала его в одно место, тебе бы не пришлось сейчас биться в догадках, где он находится. Так помимо этого ты пытаешься ещё и меня лишить такой большой возможности как следует отдохнуть. Я тебя не понимаю, Макс, чего ты добиваешься? Билет брать не хочешь, отпускать меня не хочешь, всё тебе не так. Я уже устала терпеть твои гребанные капризы, научись уже наконец-то думать о ком-то помимо себя! - Колфилд резко изменилась в лице и Лиззи испытала невероятную радость от того, что ей удалось чего-то добиться своей гневной тирадой. Каждое слово далось ей с трудом, так как боль вызывала слёзы, которые не позволяли выговаривать слова чётко и ясно. Голос сильно дрожал, но девушке всё же удалось договорить предложение и выбежать из комнаты до того, как из горла вырвались громкие рыдания. Тушь потекла и образовала под глазами тёмные круги, от мысли о которых слёзы потекли ещё сильнее. Решив, что в таком виде идти по улице будет слишком стыдно, Лиззи села на ближайшую лавочку и достала зеркальце с влажными салфетками, в надежде избавиться от размазанных пятен. Макияж пришлось стереть, отчего лицо девочки стало менее взрослым, но зато оставалось по-прежнему очень милым и женственным. Это немного приободрило её и помогло унять дрожь во всём теле. Но вставать и идти к дому ей не хотелось, поэтому она поджала ноги и спрятала лицо в коленях. С детской площадки, находившейся неподалёку, доносились детские крики и смех, от которых Лиззи стало ещё легче. Смотря на улыбающиеся и красные мордашки малышей, она вспоминала как они с Макс так же гуляли после школы втайне от её родителей и как потом Виктория всё же увидела их в один роковой день и запретила Лизе выходить на улицу на протяжении всех выходных. К счастью, Макс это не остановило и она нашла способ связаться с подругой по телефону, а так же каждый день приходила к её дому и стояла под окнами, общаясь с Лиззи криками, которые невероятно бесили всех соседей и особенно родителей Кожевниковой. Они долго не могли смириться с тем, что Макс стала важной частью жизни их дочери и Лиззи не собирается отказаться от дружбы с ней, но увидев напор, с которым блондинка сопротивлялась каждой попытке разлучить их с Колфилд, им пришлось отступить. Воспоминания из детства приятно согрели её душу и обиды мигом отступили, думать о причине конфликта уже не хотелось и девочка собиралась встать, чтобы вернуться в дом шатенки, как вдруг увидела перед носом белые пухлые ноги, покрытые многочисленными ушибами и синяками. Макс стояла перед ней, опустив взгляд в пол и не решаясь поднять глаза. Вскоре она села рядом с Лиззи на скамейку, но продолжала молчать и прятать лицо за волосами. Просить прощение ей всегда было трудно и неприятно, так как в детстве ей часто приходилось это делать перед матерью, которая любила во всём обвинять девочку, даже когда та была совсем не причём. Повзрослев, Макс почти никогда не извинялась, она либо писала записки и смс, либо просто пыталась сказать всё глазами и прикосновениями, но не словами. Они застревали у неё в горле и больно цеплялись за гордость, которая упорно стремилась доказать свою правоту, даже в том случае, если битва уже была проиграна. По-хорошему, Лиззи должна была дать Макс немного времени и позволить ей пересилить себя и извиниться, но ей так хотелось поскорее забыть обо всём произошедшем и доказать подруге то, что она действительно любит и ценит её больше всего на свете, что она решила попросить прощение первой.
- Прости меня, Макс. Я действительно должна была забыть про премьеру и остаться с тобой, так было бы правильно. Но я пожалела потраченные деньги и теперь мне очень стыдно. Ты простишь меня?..
- Лиз.., - Макс громко расплакалась и уронила голову на колени подруги, которая тут же стала покрывать её лицо поцелуями и поглаживать волосы, - Лиззи, прости меня пожалуйста. Я действительно поступила как эгоистка, которая думает только о себе. Я не знаю, что на меня нашло.
- Ну что ты, родная, всё в порядке. Я прекрасно понимаю твои чувства и ни в чём не обвиняю. Главное, что ты нашла в себе силы извиниться, а это значит, что ты вовсе не эгоистка.
Макс продолжала рыдать, уткнувшись носом в чужие колени, пока к ним не подбежали дети, игравшие неподалёку. Увидев знакомые лица девушек, ребята мигом кинулись успокаивать Колфилд, которая была невероятно растрогана столь милым поступком. Они ещё долго будут вспоминать тот день с улыбкой на лице и, даже тот факт, что Лиззи так и не пойдёт в театр, ничуть не испортит эти светлые воспоминания.
Почему Макс вспомнила об этом сейчас, она не думала, но ей вдруг очень захотелось поделиться с подругой одной тайной, которую она хранила уже долгое время.
- Помнишь тот день, когда мы поссорились из-за билетов в театр? - спросила Макс, не отрывая взгляд от светлого неба и пушистых облаков, образующих причудливые формы. Лиззи недоуменно захлопала глазками, пытаясь понять, о чём идёт речь.
- Конечно помню. Но к чему ты это? - Макс долго молчала, собираясь с мыслями.
- Через несколько дней после этого случая, мама призналась, что порвала и выкинула мой билет, так как не хотела, чтобы я шла на "Анну Каренину". Ну, тема самоубийства и все дела, ты же её знаешь.
- Что?! - Лиззи повернулась в сторону собеседницы и впервые за долгое время посмотрела на неё...как раньше. Как в те времена, когда они обе делились своими проблемами друг с другом, потому что больше рассказать об этом было некому. Макс тут же почувствовала странную радость и облегчение, - Ты сейчас серьёзно?
- Представляешь? - рассмеялась Макс, - Всё это время я думала что в произошедшем виновата я, а оказалось, что нет...
Макс продолжала нервно смеяться, а Лиззи уставилась на неё с сочувствующим и непонимающим взглядом.
- Но при этом мы справились с этим испытанием вместе и даже приклеили твой билет в наш общий альбом. Даже в чём-то плохом мы умели находить положительные вещи.
- Почему ты решила рассказать мне об этом именно сейчас?
- Не знаю, Лиз, я просто...Просто хочу поговорить с тобой как раньше. Хочу снова почувствовать ту близость и моральное родство, которое связывало нас долгие годы, а ты...Ты не даёшь мне этого сделать.
Плакать Макс не хотелось. Внутри неё словно образовалась чёрная дыра, поглощающая абсолютно все эмоции и чувства, которые недавно переполняли девушку с головой. Колфилд в одно мгновение перестала чувствовать и сейчас просто существовала. Существовала с осознанием того, что больше никогда не проживёт те счастливые моменты с Лиззи, которые являлись смыслом её жизни. Но самое ужасное было то, что она вдруг поняла, что никогда больше не будет общаться с Лиззи так, как раньше. Подруга сильно изменилась с их последней встречи. Не внешне, а внутреннее. Макс было трудно сказать, что именно поменялось в Кожевниковой, потому что схожие черты с "прошлой" Лиззи остались, но в любом случае - это был другой человек. Макс ждала что подруга что-то скажет, успокоит, поддержит, переубедит её, но блондинка молчала. А потом вдруг резко встала и ушла обратно в дом. Чёрная дыра поглотила девушку окончательно и она зажмурила глаза, пытаясь хоть как-то избавиться от внутренней пустоты.
***
7 месяцев назад...
- Господи, да где же она?
Макс уже около часа пытается дозвониться до подруги и судорожно обдумывает варианты, куда та могла пойти. С утра ей позвонила Виктория и сказала, что проснувшись, не обнаружила дочь в спальне. Женщина надеялась на то, что Макс скажет ей о том, что Лиззи у неё, но Колфилд понятия не имела, о чём идёт речь. Быстро поняв ситуацию, она собралась и без завтрака отправилась на поиски Лиззи. Сначала она долго пыталась дозвониться до подруги, но та не брала трубку и не отвечала на сообщения, отчего волнение Макс постепенно достигало высшей точки. В конечном счёте, спустя несколько часов безуспешных поисков и беготни по району, она вдруг догадалась, куда могла отправиться Кожевникова.
Летом в Голицынском лесу было особенно хорошо, а если ты ещё и приходишь туда утром...Чистый воздух буквально пропитан свежестью и приятной прохладой, но лёгкое солнышко не даёт тебе замерзнуть, даже если ты совсем легко одет. Девочки часто любили гулять здесь в детстве, так как это место напоминало им отдельную сказочную страну, где можно выдумать что угодно. Сейчас бы у них уже не получилось так спокойно проводить здесь время: люди в наши дни бывают чрезвычайно жестоки и опасны, кто знает, к чему может привести прогулка в одиночестве двух маленьких девочек? Но Лиззи видимо решила наплевать на осторожность, раз отправилась сюда одна, так ещё и утром, когда прохожих здесь почти не бывает.
Но её расслабленный вид и умиротворённое выражение лица, когда Макс всё же удалось её найти, говорили о том, что девушка чувствует себя превосходно и совсем не испытывает страха. Удобно устроившись на поваленном дереве, Лиза сидела и смотрела в одну точку. Стоило Макс приблизиться к ней, как под ногами зашуршала трава и блондинка резко повернулась в её сторону.
- Макс? - в голосе Лизы не было особенного удивления, она как-будто ждала того, что подруга её найдёт.
- Приветик, - от бега дыхание у шатенки сбилось и она, пыхтя и неуклюже передвигая ногами, уселась около подруги, - Ну ты и устроила мне с утра пробежку.
Обе невесело рассмеялись и неловко затеребили руки. Никто не решался первым начать разговор, да и не особо хотелось, если честно. Наслаждаться атмосферой тихого утреннего леса было так приятно, что даже дыхание казалось слишком громким и неуместным.
- Мама вчера рассказала мне о том, что недалеко от этого самого места, повесилась одна женщина. Как позже выяснилось, её жестоко избивал муж и она в итоге не выдержала этого насилия и решила покончить с собой, - такая неожиданная тема для разговора немного выбила Макс из колеи, но она быстро пришла в себя, так как сама недавно узнала эту новость. Подруге она решила об этом не рассказывать, так как Лиззи сейчас приходилось не сладко: окончание средней школы, выбор своего дальнейшего жизненного пути и осознание того, что рядом с тобой больше не будет самого близкого человека, дали о себе знать. Макс долго пыталась убедить Кожевникову что они будут как можно чаще видеться, постоянно созваниваться и отсутствия подруги блондинка даже не заметит. И вроде бы всё шло хорошо и Лиззи выглядела вполне счастливой и радостной, но сегодняшний побег дал Макс понять, что всё намного сложнее, чем ей казалось.
- А полиция?..
- Как-будто ей есть до этого дело.
Макс тяжело вздохнула, не зная, что ответить. В принципе, Лиззи была права, подобные случаи не особо интересовали высшие органы и вот к чему порой это приводит...
- Но ты же сбежала не из-за этого?
Девочки встретились взглядами и Макс вдруг догадалась, о чём сейчас будет разговор.
- Не из-за этого.
- А из-за чего тогда?
- Возможно, прозвучит смешно, но мне сейчас трудно. Всё так разом навалилось, - она устало опустила голову на плечо Макс и прижалась к тёплому телу, - Сначала экзамены, потом эти постоянные упрёки от родителей, куда лучше поступать, так ещё и ты уезжаешь...Я вдруг почувствовала себя такой одинокой, хотя прекрасно знаю, что это так. Прости меня.
- За что?
- За всё это.
Макс в тот момент чувствовала себя ужасно. Ей так хотелось утешить лучшую подругу, сказать той что-нибудь такое, что тут же поднимет ей настроение и поможет выкинуть из головы гнетущие мысли. Но все слова казались такими неподходящими, что Макс готова была заныть от собственной ничтожности. Желая хоть как-то выразить поддержку, она крепко обняла девочку и уткнулась носом в светлые волосы. От Лиззи исходил приятный запах цветочных духов, а может так пах лесной воздух. Какая была разница? В любом случае, Макс пыталась уловить каждое мгновение этого момента. Запомнить это жёсткое и неудобное поваленное дерево, прохладный воздух, цветочный аромат и безмолвие, которую нарушал лишь тихий плач обеих девочек, расстающихся с прошлым.
***
Макс уже крепко спала и видела сны, которые обычно на утро забывают, когда вдруг кто-то слабо стал трясти её за плечо, отчего девушке пришлось проснуться.
- Что такое? - мозг плохо соображал, а из-за непроглядной темноты было сложно понять, кто перед ней находится. Но нежная кожа и маленькая ладошка говорили сами за себя, - Лиззи? Что ты тут делаешь?
- Тише.., - подруга приложила к губам шатенки палец, вынуждая ту замолчать, - Макс, нам нужно бежать отсюда.
- Что? - в этот момент Колфилд сильно ущепнула себя за руку, в надежде понять, снится ей всё происходящее или нет. Но образ Лиззи никуда не исчез и продолжал сидеть на краю кровати, терпеливо ожидая, когда до девушки дойдёт реальность происходящего.
- Пожалуйста, Макс, просто послушай меня: ты сейчас же должна собрать все свои вещи и бежать за мной. Я уже вызвала такси, оно должно подъехать примерно через полчаса, - голос у Лиззи дрожал так сильно, будто её только что окунули в ванную с ледяной водой. Лицо её Макс видела плохо, но шатенке всё же удалось рассмотреть странные пятна на шее подруги.
- Мы убегаем от Владимира, верно?
Лиззи не ответила, так как кинулась помогать Макс скидывать все вещи девушки в рюкзак, пока сама Колфилд переодевалась в джинсы и водолазку. Но Макс и не нуждалась в ответе, так как сама прекрасно понимала, что правильно всё поняла. Девушки управились со всем за минут пять, так как очень торопились поскорее покинуть дом. Макс еле сдерживала себя, чтобы не закидать Лиззи вопросами, но сейчас было не самое подходящее время для выяснения происходящего, поэтому она терпеливо молчала. Когда всё было готово, девушки медленно направились в сторону входной двери. Но тут Макс осенило.
- А как же София? Безопасно оставлять её с ним?
Лиззи долго молчала, крепко вцепившись в дверную ручку, и Колфилд уже хотела повторить свой вопрос, но из темноты донёсся еле слышный ответ:
- Нам остаётся только молиться, больше мы ей ничем сейчас помочь не сможем.
Спорить Макс не хотела, так как была отчасти согласна с Лиззи. Но та её внутренняя часть, которая всегда до конца боролась за справедливость и готова была даже пожертвовать собой во имя блага окружающих, негодовала.
- Я видела в комнате Владимира пистолет, мы можем вооружиться. Ты же знаешь, что я умею стрелять, - свет из окна мягко осветил овальное лицо напротив, позволяя Макс увидеть искренний шок на лице Лиззи.
- Макс, ты сама себя слышишь? А ты не подумала о том, что он сам может воспользоваться оружием, если поймает нас? Нам надо срочно уезжать отсюда и вызывать полицию, они сами со всём разбирутся.
- Когда они приедут, уже может быть слишком поздно.
- Макс, перестань! - длинные ногти больно впиявились в руку, отчего шатенка чуть не вскрикнула, - Ты можешь хоть раз не строить из себя героя и сделать так, как я прошу?
Как же Макс хотелось нагрубить и вылить на собеседницу всю ту стервозную сущность, которая пряталась глубоко в душе Колфилд, но к счастью она сумела сдержать себя и молча стиснув зубы, двинулась вслед за подругой, которая всё так же больно держала её за руку.
Спустившись на первый этаж, Лиззи приказала Макс одеваться и выходить на улицу, пока она сама возьмёт с кухни нож. Данное решение понравилось девушке, так как это была хоть какая-то защита. Идти через лес глубокой ночью совсем одним было страшно, поэтому нож позволит им чувствовать себя немного увереннее. И всё же жалко что у Макс сейчас нет под рукой того самого пистолета, тогда бы она вполне могла чувствовать себя почти всесильной.
Тихий скрип пола за спиной послышался тогда, когда Макс уже почти закончила завязывать шнурки на втором ботинке. И тут внутри Колфилд проснулся страх. То самое предчувствие, которое не раз спасало жизнь ей и её близким. Предчувствие, благодаря которому она всегда чувствовала себя необыкновенной, подвело её. Макс поняла это ровно в тот момент, когда успела разглядеть лишь знакомые худые ноги, которые могли принадлежать только одному человеку. Макс ничего не успела сделать, а потом голову пронзила острая боль и в глазах всё потемнело, оставляя в голове лишь туманный облик лучшей подруги.
