Мы танцуем?

Братишкин видит перед собой Хесуса, видит, как он машет руками и активно что-то ему рассказывает, но не слышит ни слова. Может музыка слишком громкая или градус высокий? Но когда музыка затихает, Вова всё ещё не представляет о чём ему говорят. Наверное, о том, что зазвучал медляк, об этом Хесус пытается ему сказать? Вова пожимает плечами, ловит руку Хеса, крепко сжимая ладонь, и притягивает его к себе ближе, обвив рукой за талию. Лицо Хесуса почему-то становится удивлённым, и он всё ещё бесконечно много болтает. А ведь Вова сделал, что он просил, так? Или нет? — Хес, мы танцуем? — уточняет Братишкин, вообще-то он хотел спросить, всё ли он делает правильно. — Пока мы просто стоим. И выглядим как придурки. — Разве ты не об этом говорил? — О чём? Что мечтаю станцевать с тобой медляк? Точно нет. — отвечает Хесус, всё ещё удивлённо смотря на неожиданного партнёра по танцу. — Ты перепил? — Я что-то перепутал. — говорит Вова, снова жмёт плечами и обнимает Хеса уже двумя руками, а тот неуверенно касается его лопаток. — Но не каждый день у нас есть возможность сделать что-то подобное. — Ну, тогда нужно хотя бы двигаться. Что за танец такой? — Двигаться не хочу. — Это тебе легко, уткнулся мне в грудак, а я вижу, как на нас все пялятся. Давай заканчивать? — Хес считает секунды до конца песни, хотя может просто оттолкнуть, не отталкивает, и Вова этим пользуется, резко хватает его за задницу. — Блять, Вов! Хули ты делаешь?! — Пусть все знают, что ты мой хахаль. — Братишкин нагло ухмыляется, поднимая голову. — Руки убрал. Какой я нахуй хахаль? — Ну, тогда папик? Эй, Хес, ты покраснел. — Попизди, я не умею краснеть. Хуйня, а не танец, Вов. — Точняк смутился. — заявляет Вова, в наглую мня в руках чужие ягодицы. Теперь Хесус точно должен оттолкнуть его, но не может, особенно, когда Братишкин так трётся, хихикает на ухо и придуривается. Поэтому он не отпускает его, когда песня заканчивается. — А теперь стоит на самом деле закончить, Хес. — Секунда, всего секунда. — просит Хес, утыкаясь носом ему в плечо. — О… Завёлся? — Хуйло ты. — Зато очаровательное. — Сейчас станешь ещё очаровательнее, пока будешь отсасывать мне в туалете. — шепчет Хесус Вове на ухо и прикусывает мочку. — С каких пор ты таким в общественном месте хочешь заниматься? — спрашивает Братишкин, подрагивая, оказавшись в чужой власти. — Для этого всего лишь ты нужен и пара бокалов. — Соблазнительный чорт. — Да-да я. — Я вообще-то про себя. — Вова, если ты не прекратишь свои руки распускать, шутки перестанут быть шутками. — предупреждает Хесус и приподнимает Вовино лицо, когда он забирается ладонями под кофту. — Как грозно, аж дрожу весь. Лёшенька сейчас трахнет Вовочку? — Сука. В накалившуюся обстановку внезапно врывается Антоша, с лёгкостью отрывая парней друг от друга. — Блять, парни, уединитесь наконец где-нибудь. Ваш секс глазами уже людей смущает. — А он у нас тут не только глазами. — хмыкает Хесус, но даже рад, что их наконец прервали. — Ещё немного и он бы меня разложил на барной стойке. — заявляет Вова, прожигая Хеса взглядом. — Я, конечно, с удовольствием бы посмотрел, но есть люди, которые это не оценят. — Антон тихонько оттесняет их к выходу, по дороге к ним присоединяются остальные ребята, с которыми они тусили до этого. — Нихуя бы я не сделал. — говорит Хесус. — Зато я бы сделал. — хмыкает Вова. И потом это наглая рожа краснеет, сжимая коленки Хеса и нависая над ним, пока они ютятся на заднем сидении машины на тёмной парковке. Хесус не может оторваться от его нежных губ, они пачкают обивку ботинками, дёргают друг друга за одежду и кладут большой и толстый на то, что кто угодно может их засечь. — Нахуя ты на машине приехал? Если выпил столько? — спрашивает Хес в моменте передышки, когда Братишкин утыкается носом ему в рёбра и вытаскивает его член, сжимая его в ладонях. — Блять, Вов, я же шутил, я не хочу трахаться в машине. — Расслабься. Тебе понравится. — Долбаёб. Бля! Ах… — Хесус затыкает себе рот, начиная издавать странные звуки от действий Братишкина. — Ещё? Хес двигает тазом, что является его ответом, и Вова хитро улыбается ему, снова опускает голову и прижимается губами к головке его члена, едва ощутимо выдыхает, приоткрывая рот, и скользит по стволу языком. Он наизусть знает, как свести Хесуса с ума, и любит, то как он сейчас дрожит, стонет в ладошку, закусывая пальцы, и блестит лихорадочно глазами. Вова обхватывает член губами, вбирает его в рот, быстро скользя вверх-вниз, сильно надавливает языком по всей длине и мычит, дразня ещё и вибрацией из глотки. — Вова! — стонет Хесус, хватая его за волосы, и выгибается, неспособный больше контролировать себя из-за горячего языка, рта, всего такого горячего Братишкина. — Ох, Вов, как же я люблю тебя, идиота. Вова отрывается с громким пошлым чмоком, обсасывает резкими движениями головку и говорит, специально касаясь её губами: — Готов восхвалять меня только из-за этого? — Блять. — Расскажи мне, что же ты хочешь, Хесус? — Вова тянет специально шипящие и сжимает ладонью основание члена. — Не останавливайся. — просит Хес, стараясь нажать ему на затылок, но его руки отталкивают. — Пожалуйста, я сейчас… — Хочешь кончить мне в рот? — Хочу тебя. — Я пока не могу взять так глубоко, как нужно. — Сука, Вов, хватит надо мной издеваться. Братишкин сжаливается и продолжает прерванное занятие, заглатывает как можно глубже, двигается сразу быстро, помогая рукой, сам возбуждается до предела и надрачивает себе в такт, слушая рваные стоны Хеса. Когда Хесус подходит к краю, он пытается оттолкнуть Вову, но тот упрямится и идёт до конца. — О, блять, да! Вов! Братишкин резко поднимает голову, зажимая себе рот ладонью, держится за ногу Хеса, коленки у него разъезжаются и лицо горит, он хватает с подставки бутылку воды и проглатывает сперму вместе с водой. — Пиздец, я кончил, отсасывая тебе. — Вова вытирает покрасневшие губы тыльной стороной ладони и шмыгает носом. Хесус тянется вперёд и прижимает Братишкина к себе, утыкаясь лицом ему в грудь. Вова гладит его по голове чистой ладонью и достаёт салфетки. — Какой же ты нетерпеливый, мы же могли доехать до дома и сделать это нормально. — бормочет Хес. — Зато какой экстрим. Ты так сильно возбудился. — Ну пиздец. — Что, старый, силы уже не те? — Такси вызывай и дома посмотрим у кого силы те. — Хес поднимает голову, хитро смотрит ему в глаза и чмокает в губы, Вова тут же прижимается сильнее, загораясь снова. — Сначала домой, Вов. Я хочу сексом в комфорте заниматься. — Хочешь трахать меня в кроватке? — Да. Вова тает в его руках, и чтобы куда-то ехать, приходится ещё прийти в себя. А вот уже дома Хес ему отплатит за всё сразу.