воительница для фарфоровой принцессы

      В Петербурге веет августовской прохладой. Всюду (чужие) хмурые лица. Аня заправляет за ухо выбившуюся прядь волос и смотрит на экран телефона — «нет пропущенных звонков и уведомлений». На воду опускаются чайки, а тучи над головой сгущаются, того и гляди разразятся дождём со сверкающими зигзагами молний, но Ане это нравится — она останавливается, подставляет лицо порывам ветра и улыбается. Воздух пахнет озоном, нетерпением, силой природы в её бушующей ипостаси.       Размышления Ани прерывает сидящая на скамейке девушка. Незнакомка плачет, размазывает тушь тыльной стороной ладони и перебирает ремешок сумки тонкими пальцами. Аня садится рядом и осторожно касается её плеча. Разговор начинается сам собой. Архипова спрашивает мягко и осторожно, отвлекает всякими глупостями, пока плачущая девушка не начинает хихикать.       Новая знакомая представляется Олей Исаевой и кажется хрупкой, нежной, почти невесомо воздушной, но в её больших карих глазах живым огоньком горит желание быть счастливой и значимой, а в глубине угольно-черных зрачков-кратеров — боль и обида. Аня всматривается внимательно, интересуется: «хочешь выпить?». Оля (вопреки здравому смыслу) соглашается. Архипова ей помочь желает от всего сердца, берёт под руку. У Ани в квартире лучшие средства от хандры — вино, подписка на нэтфликс и ведёрко мороженого. Всем этим она любезно делится с Исаевой, вызывая у той искреннюю улыбку. Они сидят целую ночь и Оля засыпает у Ани на коленях. Тревожить посапывающую девушку совершенно не хочется. Архипова мягко гладит её по светлой макушке, вскоре засыпает и сама.       День встречает девушек яркими лучами, пробивающимися сквозь окно гостиной. За завтраком Исаева звонко смеётся. Ане кажется, что они знакомы всю жизнь. Звонки и сообщения от Оли скрашивают мягкими акварельными пятнами каждый новый день. Тень печали на её лице вызывает у Ани желание причинить боль любому, кто хоть пальцем посмеет её тронуть. Оля нервно кусает губы, тяжело вздыхает, её взгляд блуждает по обстановке Аниной квартиры и ни на чём не может сфокусироваться.       «Ты можешь мне довериться. Я сделаю для тебя что угодно»,  — уверяет Оля, касаясь тёплой щеки ледяными пальцами и заглядывает прямо в глаза.       Исаева тонкая, прекрасная, словно фарфоровая фигурка сказочной принцессы, в королевстве которой наступили тяжёлые времена, и Архипова чувствует себя воительницей, готовой сразить ради неё даже грёбанного дракона, если придётся, лишь бы спасти от всего, что причиняет девочке (её девочке) боль. Слёзы, скатывающиеся по щекам Оли — не огранённые бриллианты, но Аня смахивает их лёгким движением руки. Обнимает принцессу, чтобы успокоить. Мечтает укрыть её от целого мира.       «Мы отомстим твоему отцу. Я всё устрою, ты только скажи!»       Оля в ответ согласно кивает. В её глазах всё тот же блеск, до головокружения опьяняющий Аню. Архипова касается губами её лба, целует в обе щеки. На губах Исаевой расцветает улыбка:       «Спасибо. С тобой я становлюсь смелее», — шепчет Оля.