Хозяин леса

Он проспорил в ночь на Ивана Купала. Точнее — в вечер, но сути это не меняло. Уже горел закат, в лесу стояла темень, а он шел за цветком, и в футболке было зябко. Андрей не был трусом, но глухой лес, еще и накануне такой ночи, вызывал опасения. Хмель выветрился из головы. Он все отдалялся от деревни, проклиная Влада; нет, он не суеверный, но совершенно незачем было говорить со смехом ему в спину “Иди к лешему!” Слова Влада звенели в черепной коробке. Надо было сразу сказать, что он никуда не пойдет; это бред — проиграть в настолку и отправиться в лес. Ладно бы за папоротником, это еще хоть как-то объяснимо; но за ромашкой? Андрей смутно догадывался, что ромашки растут на полянке у пруда, но до нее надо было еще дойти. Он вдруг споткнулся — так сильно, словно корень дерева подставил ему подножку, — и полетел на землю. Грохнулся, оцарапав ладони, выругался. Прикусил было язык — да поздно. Выдохнув, он вытер руки о джинсы. Идиотизм. Не пойдет он ни за какой ромашкой, пока Влад пользуется моментом и окучивает соседскую девчонку, оставшись с ней наедине. Андрей достал из кармана смартфон, включил фонарик и, светя себе под ноги, побрел обратно. Он шел и шел, но никак не мог выйти к дороге. Ему вновь стало не по себе. Он взглянул на время — час уже плутает. То есть его нет целый час, а Влад до сих пор не забил тревогу?! Таких друзей да в музей… Впрочем, Андрей быстро понял, что, вероятно, возводит на Влада понапрасну: ни одной палочки связи на экране смартфона он так и не нашел. Интернет тоже пропал. А зарядки осталось пятнадцать процентов. Он взглянул вперед — лес. Обернулся назад — лес. Ни одного просвета. И вот тогда ему стало по-настоящему страшно. Он заблудился. Он шел обратно той же дорогой, он в этом был уверен; он тысячу раз ходил до пруда и возвращался домой; иногда даже затемно; но теперь он потерялся. Андрей закрыл глаза. Откуда-то слева тянуло холодом — видимо, там низина; значит, там начинаются болота. Нужно идти в противоположную сторону — тогда выйдет к деревне. Скрипели вдалеке деревья, а где-то ухала сова. Завывал ветер, только вот странность — порывов его Андрей не ощущал, ни одна травинка, ни один листик не колыхнулись. Он внимательно огляделся. Сломанный сук на уровне глаз, притоптанная его ногами трава, незабудка — единственный цветок среди травы. Он пошел вперед, а через двадцать минут снова увидел ту же незабудку, тот же сук. Остановившись, он старался сохранять спокойствие. Что ж, раз леший водит его кругами, самое время надеть футболку и джинсы наизнанку, и тогда… Хрустнула ветка под чьими-то ногами за его спиной. Андрей окаменел. Над макушками деревьев разошлись облака, и упал мертвенно-бледный свет луны, такой яркий, что Андрей увидел свою тень перед собой. Он слышал чужое дыхание, резонирующее с невидимым ветром и скрипом деревьев; а вот тени другого человека так и не нашел. Сердце забилось быстрее. — Хозяин, здравствуй, — разом осипнув, сказал Андрей. Он обернулся через сковавший его ужас. Надо было еще час назад переодеваться и бежать. А теперь поздно. На него смотрел Хозяин леса, поигрывая ромашкой между коротковатыми пальцами. Кривая усмешка, словно вырезанная, играла на его губах. Засунув ромашку за ухо, будто сигарету, леший ответил: — И тебе привет, путник. Значит, отправился к лешему… матерился в моем лесу… хотел сорвать редкий цветок… — Так ведь ромашек полно везде, — попытался оправдаться Андрей. — Это нивянник и поповник повсеместно растут. А ромашку даже вы занесли в Красную Книгу. Андрей ничего не понял, но счел за благо промолчать. — Заключим договор? — безнадежно спросил он. Леший, сверкнув глазами — серыми и прозрачными, будто горный хрусталь, вытащил ромашку из-за уха и протянул Андрею. Тот не спешил принять дар. Рассматривал лешего. Рыжие кудряшки, наглая ухмылка, рубаха заправлена в штаны; если б не глаза да лапти — Андрей принял бы его за обычного человека. — Бери, — велел леший, и Андрей взял из его рук цветок. — О чем ты можешь договориться? Быть может, ты охотник? — Андрей покачал головой, и ухмылка лешего стала шире. — Быть может, ты пастух? Так что же ты можешь мне предложить, Андрюша? Вздрогнув от звучания собственного имени, Андрей опустил глаза. “Иди к лешему”, — сказал ему Влад в хмельном веселье; и теперь у лешего все права на Андрея. Остается только проявить вежливость, постараться задобрить… Кинув цветок, Андрей бросился бежать прочь от лешего. На ходу он пытался снять футболку, но споткнулся, чудом лишь не упав; плевать, не успеет он наизнанку ее перевернуть, а пока не перевернет — леший его видит… Ветка хлестко ударила его по лицу, рассекла щеку. Спасибо, что не в глаз, Хозяин… Ветер усилился, засвистел, подтолкнул Андрея в спину — и на этот раз он не смог удержать равновесия. Грохнулся плашмя на землю, под ребро больно врезался то ли камень, то ли палка. Заскрипело, зашуршало над головой. Андрей оттолкнулся было от земли, но сверху опустилась такая тяжесть, что он и приподняться не смог. Ветер давит, догадался он. Ветер давит всем весом лешего, а леший — неприподъемный. Он напрягся изо всех сил, но смог лишь повернуть голову в сторону, и его вжало щекой в холодную ночную траву. Рядом с ним присел на корточки леший, поигрывая цветком. — Набегался? — поинтересовался он и протянул руку к рассеченной щеке Андрея. Провел указательным пальцем, мгновение полюбовался на алую кровь — и положил его себе в рот. Пристально глядя Андрею в глаза, вытащил палец с причмокиванием. Сила, вдавливавшая в землю, вдруг ослабла. Андрей приподнялся, сел на колени. Нужно отвести взгляд от лешего, но не смотреть в глаза ему невозможно. Нельзя, нельзя глядеть на него, нельзя. — Отпусти меня, — тихо сказал Андрей. — Что я тебе? — Волосы у тебя красивые. Розовые. Леший запустил пятерню в растрепанные волосы Андрея, сжал в кулак. Андрей сглотнул. Все вокруг пришло в движение. Деревья склонялись все ближе, трава шуршала и ходила ходуном, словно в ней ползали змеи, истошно закричал козодой. Небо рухнуло, ударив по голове, и все стемнело. Андрей приоткрыл глаза. Голова все еще кружилась, мир качался. Морок спадал неохотно, отступал, будто похмелье. Но, хоть ему и было дурно, разум оставался до отвращения ясным. Андрей помнил все в деталях: прозрачные стекляшки глаз, ухмылку, кулак, сжавший волосы. Его все качало, а тропинка двигалась. Тяжелая ручища лежала на спине. И наконец дошло: леший нес его, перекинув через плечо. Тащил, как мешок с картошкой. А связанные запястья за спиной и лодыжки царапала не то веревка, не то колючая гибкая ветка. — Очнулся уже? — добродушно спросил леший. — Крепкий какой… И второй рукой, такой же тяжелой, леший похлопал его по заднице. Андрей похолодел. Он судорожно вспоминал, как относится леший к человечине; вроде бы он не каннибал. Значит, будет мучить и пытать. Они ведь так веселятся: человечек извивается и визжит от боли, а им смешно. — Что предложить тебе, Хозяин? — взмолился Андрей. — Жопу. Андрею сначала показалось, что он ослышался. А леший продолжил: — Ну ладно, можно не жопу. Что насчет девки? Приведи мне девку хорошую, молодую. Или ребенка. Ребенка семилетнего возьму, как своего выращу. — Этого я не могу, — выдавил Андрей. У него болели виски от того, что леший тащил его вниз головой. — Значит, жопу, — резюмировал леший и заржал. Смех у него был громкий, скрипучий. Не деревья ведь вдалеке скрипели, когда он заблудился, ожесточенно подумал Андрей, а этот с прозрачными глазами ржал. Леший пригнулся — и затащил Андрея в логово. Снял с плеча, как пушинку, и поставил. Ноги подкосились, Андрей осел задом на пол. Все еще кружилась голова. Он огляделся. Землянка. Откуда он слово только это помнит — землянка… Комната просторная, пустая. Трещит в углу очаг, отбрасывая рыжие блики на продавленной плетеное кресло, вдоль стены — матрас и несколько пледов, а в другом углу — яркая лампа. Судя по отсутствию проводов — на батарейках. — А ты продвинутый, — только и нашелся Андрей. Он подергал руками, но веревка держала запястья крепко связанными. Леший обошел комнату кругом, поворошил в очаге головешки голой рукой. У Андрея перехватило дыхание, словно это он ладонь сунул в огонь, но леший как ни в чем не бывало отряхнул руки и обернулся на Андрея. — Ты удивишься, насколько, — сказал он, поигрывая бровями. — Вот что я предложу тебе, Андрей. Ты теперь — собственность лешего. Только проку от тебя мало. На ночь пригодишься разве что. Он ухмыльнулся, обнажая ровные зубы. Отчего-то Андрей ожидал увидеть клыки, но во рту у лешего были ровные белые зубы. — Так что ты предложишь? — спросил Андрей. — Делай, что я скажу. А наутро я тебя отпущу. — Обещаешь? — Обещаю. Андрей больше не смотрел в глаза лешему — не хватало ему еще одного морока. Он следил за его ртом — ухмыляется или скалится? А потом переводил взгляд к лампе. Настольная, обычная, без абажура, торчит только лампочка накаливания. — А что нужно делать? — тихо спросил Андрей. Он стал догадываться. Впрочем, леший ведь и так ему это озвучил, пока нес к себе в землянку. Он не столько увидел, сколько почувствовал, как леший снова раззявил рот в усмешке. Леший сделал пару шагов, остановился перед Андреем. — Посмотри на меня, — велел он. Андрей упрямо смотрел перед собой — так получалось, что между коленей лешего. Штаны на нем — спортивки словно с ближайшего рынка. Порвались на бедре, видимо, задел где-то в лесу. И этого нелепого существа Андрей страшится?.. — Посмотри! — повысил голос леший. Андрей стиснул зубы. Голос лешего действовал гипнотически. Еще бы! Хозяин леса в своих владениях повелевает всеми, даже случайно забредшими путниками. Но Андрей изо всех сил сопротивлялся ему. Леший резко опустился рядом с ним на корточки. Андрей едва успел отвернуться, чтобы и случайно не посмотреть ему в лицо. Тогда леший с рычанием толкнул его в плечо. Андрей от удара тяжелой руки рухнул спиной на дощатый пол землянки, заныли связанные руки. Леший, перекинув ногу, оседлал его бедра, звонко ударил ладонью по щеке — по той, которую сам же рассек веткой, пока Андрей пытался сбежать. Боль взорвалась где-то под кожей, из уголка глаза стекла слеза. Леший грубо схватил его за челюсть. — Ты будешь смотреть на меня, — пригрозил леший. — Не буду, Хозяин, — ответил Андрей и закрыл глаза. Твердые пальцы с грубой кожей сжимали его подбородок. Леший наверняка смотрел на него и ждал, пока он сдастся. Он сплюнул, и слюна упала на губы Андрея. — Тебе же хуже, — спокойно сказал леший. Он отпустил челюсть Андрея, провел ладонью, стирая слюну. И тут же Андрей ощутил его дыхание — горячее, совсем как человеческое. Леший прикусил его нижнюю губу. Сдавил острыми зубами сильнее. Андрей инстинктивно завозился, пытаясь уйти, губа пульсировала от боли, хотелось вскрикнуть, оттолкнуть, но леший сидел на нем, придавливая намертво, и даже боднуть в лоб его не получалось. Андрей ощутил металлический привкус — все, прокусил губу, сука… Вдруг тяжесть пропала. Андрей глубоко вдохнул и приоткрыл глаза. Рывком сел, пытаясь размять плечи, раз уж руки не высвободить, пока ему не позволят. Леший, подойдя к очагу, раздевался. Он стоял спиной к Андрею. Вся спина его была исполосована шрамами, словно от хлыста. Широкая спина. Красивая, невольно отметил Андрей. Леший, хоть и коренаст, сложен был хорошо. Под рубашкой и спортивками у него оказались самые обычные синие трусы. Раздевшись догола, он повернулся к Андрею. Член у него был побольше, чем мог представить Андрей. Здоровенная елда. Уже стоит, нагибаясь под собственным весом в сторону. Андрей лишь понадеялся, что весь ужас при виде этого прибора не отразился у него на лице — нечего радовать эту тварь лесную… — Почему ты боишься смотреть мне в глаза? — спросил леший. — Я люблю, чтобы на меня смотрели. Андрей уловил в его голосе что-то человеческое. Эгоистичное желание получить внимание. — Ты морок наводишь, — ответил Андрей. Леший приблизился к нему на пару шагов. Член покачивался при каждом движении крепких бедер. — Больше не буду, — сказал леший. — Хочешь облизать его, Андрей? — Я вообще не по этой теме, — огрызнулся Андрей и все-таки взглянул на лешего. Тот больше не сверкал глазами, и они казались самыми обычными. Неужто не соврал и действительно морочить не станет? — Непокорный, — хмыкнул леший. — Так даже интереснее. Даю тебе еще один шанс. Хочешь по-доброму? Андрей внимательно посмотрел на него. Пульсировала от боли губа. Еще помнилось, как леший сплюнул ему на лицо. Думал он недолго. Набрал слюны и плюнул, целясь в лешего, но тот был слишком далеко. Впрочем, ответ и так вышел понятным. Кивнув, леший приблизился к нему, и через миг уже разжимал рот свинцовыми пальцами. Сопротивляться ему было невозможно — леший сломал бы ему челюсть со своей бесконечной силищей. Разжав рот, леший с торжествующим рыком ткнулся членом ему в рот. Андрей почти не пытался вырваться. Сделаю, что он хочет, твердил он про себя. А как только он расслабится — сбегу. Только бы развязал. Только бы не покалечил. Леший же, почувствовав, что он сдается, держал его уже только одной рукой, а второй направлял головку члена в рот. Ладонь его обхватывала подбородок, и Андрей держал рот открытым. От короткой перепалки опять заслезились глаза — больно же он, сука, делает… К горлу подкатила тошнота, как только губ коснулась чужая плоть. Леший похлопал его по щеке. — Ну, ну… неужто никому не сосал? Хватит выделываться, Андрюш. Расслабься, тебе тоже понравится. Если мой хуй отсосешь, то понравится, обозлился Андрей. Леший притянул его за затылок к себе, и Андрей поперхнулся. По нёбу скользнула головка, рвотный рефлекс сковал горло. Он забился. Леший отпустил его, дожидаясь, пока Андрей откашляется. Расплелась веревка, что стягивала запястья. Андрей быстро вытер слезы с глаз и уставился на покачивающийся перед ним член. — Я не могу такой здоровый, — выплюнул он. — Какой-какой? — насмешливо поинтересовался леший. — Здоровый. Огромный. Вот такую чудовищную елду. — Скажи еще раз, какой он большой, — продолжил глумиться леший, поглаживая себя по члену. — Скажи и возьми его в рот сам. — Иначе что? — Иначе ты останешься здесь навсегда, — весело сказал леший. — Сдохнешь или от голода, или от того, что эта чудовищная елда порвет тебе и рот, и жопу до самого горла, понял? Пиздец, подумал Андрей. Вслух он ничего не произнес — понял уже, что материться во владениях Хозяина Леса нельзя. — Можно я тоже разденусь? — глухо спросил он. — Я сам, — сказал леший. Не проведешь его. Леший потянул его футболку вверх и снял, не вывернув, скомкал и бросил в угол. Андрей теперь стоял перед ним на коленях полуголый. Несмотря на очаг, в землянке было прохладно. Соски стали острыми. — Начинай, Андрюш, — почти ласково сказал леший. Выдохнув, Андрей дотронулся до его члена. Сглотнул. Взял член в руку и обхватил головку губами. Тяжелая ладонь лешего легла ему на голову, но на этот раз не держала, не подталкивала. Только поглаживала. Андрей поднял на него глаза. Леший смотрел в ответ. Придется. Придется это сделать. Быстро и безболезненно леший умереть ему не даст. Андрей зажмурился, пытаясь сдержать подкатившие от обиды и несправедливости слезы, и взял член в рот. Он пытался абстрагироваться. Думать о чем-то другом. Получалось только жалеть себя. Знал ведь, что нельзя в лес. Тем более в ночь на Ивана Купала. И все равно пошел кому-то что-то доказать… Леший в меру своих способностей ласково перебирал его волосы, и Андрей почти привык неглубоко брать его член, пуская под язык. Может, и так ему сойдет? И отстанет… И стоило ему только расслабиться и уверовать в благополучный исход, как леший отстранил его и категорично произнес: — Так не пойдет. Только слюнявишь. Ну-ка оближи полностью. Нормально оближи! Андрей, схватившись за бедро лешего для устойчивости, широко провел языком снизу вверх, задев поросль рыжеватых кудрявых волос на лобке. Член как-то удобно лег на язык, словно на ложе, и можно было забыть о том, что он обслуживает лешего, и даже расслабиться… Закрыв глаза, Андрей облизывал весь толстый ствол, покрытый венами, гладкую головку, касаясь дырочки с солоноватой смазкой, и так увлекся, что очнулся лишь когда леший похлопал его по щеке. Сука, опять заморочил! Впрочем, Андрей точно в этом не был уверен. — Смотри в глаза, — приказал леший и взял в ладонь лицо Андрея, как в чашу. А второй обхватил член и, не отводя взгляда от Андрея, принялся наяривать — быстро и четко. Грудь лешего, покраснев, вздымалась, зрачки расширились, и серая радужка виднелась едва-едва. У Андрея бешено колотилось сердце, внизу живота начал завязываться узел. Он, почти не отдавая себе отчета, дотронулся до собственного члена. Леший дрочил перед ним совсем как человек, ничего в нем иного не было. Перед ним сейчас стоял не Хозяин Леса, а самый обычный молодой парень, может, немного постарше Андрея, рыжий, в веснушках, с бледной кожей. С огромным хуем — этого достоинства у него не отнять… — Хочешь? — выдохнул леший, быстрее надрачивая. — Хочу, — одними губами ответил Андрей и открыл рот. Леший ткнул солоноватой головкой ему в губы, Андрей плотно обхватил ее, облизывая. Леший схватил его за голову, фиксируя на одном месте, и задергал бедрами, толкаясь в рот. Андрей стиснул его бедра, думая только о том, как не задохнуться бы. Задевал зубами, но леший лишь постанывал — нравится, значит. Его член ездил между губ, тыкался то в щеку, то влетал по языку в глотку, и Андрей задыхался, пытаясь не подавиться, а леший, не обращая внимания, продолжал трахать его в рот. Брызнули из глаз слезы, но Андрей чувствовал — еще чуть-чуть, и дерганные движения прекратятся. И старался держаться. Леший толкнулся особенно глубоко, скользнув головкой до самого корня языка, и низко застонал, а Андрей захрипел, забил его ладонью по ляжке — сейчас задохнусь, отпусти, отпусти! Затрясся в приступе кашля, который никак не мог подавить. Брызнуло прямо в горло. Леший пощадил его, отпустил, отступил на шаг, вытаскивая член, и Андрей долго кашлял, давясь слюной и воздухом. Наконец он пришел в себя. Отдышался, посмотрел на лешего и сипло спросил: — Все? Леший сидел в кресле, закинув левую ногу на правую, лицом к Андрею. — Шутишь? Сейчас ебать тебя будем. — Так ты уже… Андрей запнулся, захлопав глазами. Леший будто бы даже обиделся: — Да у меня стоит, как у подростка. Щас полапаю тебя и снова встанет. Он поднялся с кресла. Член его даже в расслабленном состоянии внушал уважение. Андрей невольно попятился, пытаясь отползти, но леший играючи подхватил его под мышки и в одно движение пересадил на матрас к стене. Андрей так и смотрел на него круглыми глазами. Даже забыл о том, что в какой-то момент начал возбуждаться. Теперь все желание снова отшибло начисто. Он прижался лопатками к стене. — А ты только парней сюда таскаешь? — спросил Андрей, надеясь заговорить ему зубы и отсрочить неизбежное. — Девчонок тоже. Я всех люблю. Леший уселся между его коленей и потянулся к ширинке. Расстегнул пуговицу на джинсах Андрея, вжикнул молнией. Положил ладонь на член и ухмыльнулся. — Я ж говорил — тебе понравится. — Может, я лучше еще раз отсосу, Хозяин? — попытался Андрей. — Хуево сосешь, — мотнул головой леший. Он начал стаскивать с Андрея джинсы. Делал это медленно. Приспустил и погладил член через нижнее белье, настойчиво надавливая ладонью. Чуть дыша, Андрей отчаянно думал, как разжалобить лешего. Если минет первым в его жизни не был — пусть даже раньше он сам не брал, а лишь давал девочкам в рот, — то вот анал точно первый во всех смыслах. Леший положил ладони на его бедра и сжал. Его большие пальца давили на внутреннюю сторону у самого паха. — О чем задумался, Андрюш? — задушевно спросил леший. Не поднимая на него глаз, Андрей пробормотал: — Да так… Будто забыв о джинсах, оставшихся на коленях, леший скользнул ладонями выше, и пальцы его оказались под нижним бельем, на самой нежной коже у яичек. Побежали мурашки. Невольно начала скручиваться пружина внизу живота. Леший придвинулся чуть ближе, пришлось шире расставить ноги и согнуть. Джинсы стреножили его окончательно. — Хозяин, — все же начал Андрей, — я тебя прошу… У меня не было такого, я просто… просто не смогу. Леший наклонился к нему. Лениво и легко одной рукой закинул его ноги себе на плечо, придвинулся еще ближе, зажав бедра Андрея между их телами. Показалось, будто глаза его опять сверкают, и Андрей зажмурился. — Значит… — протянул леший и провел языком по его щеке. Ранку защипало от его слюны. Пальцы его сжали член у основания. Другой рукой он погладил мошонку. — Я сорву твой цветочек, как ты мой хотел сорвать? Он засмеялся и потер подушечкой большого пальца анус. Андрей дернулся, но бежать было некуда. Сука. Какая же сука. Стоило только понадеяться, что в лесной твари есть что-то человеческое… Леший ткнулся пальцем внутрь, и Андрей весь вспыхнул от злости. Он даже подумать не успел — а уже впечатал кулак в нос лешего. Руку тут же прошила боль. Застонав, Андрей прижал кисть к себе. Нет, не сломал… Леший почесал нос. — Серьезно? — укорил он. — Драться? Со мной? Да я одной левой… И он дал ленивую оплеуху Андрею — да только сразу зазвенело в голове. Хрупкий мир был разрушен. Леший, уже ничуть не церемонясь, сдернул с Андрея и джинсы, и трусы. В пару движений поставил на колени, уткнул щекой в матрас, встал сзади, и к голым ягодицам Андрея прикоснулся его член — еще не твердый. Леший ловко схватил его запястья и завел их назад, играючи связал за коленями. — Красота. И он шлепнул Андрея по заднице. Вот теперь Андрея ощутил полную беспомощность. Машинально дернул руками, но снова его держало крепко. Все, что он может, — это завалиться на бок. Может, если упасть и подтянуть к себе колени, то удастся выпрямить руки… Но леший не позволит ему этого сделать. Андрей боролся с подкатившими слезами. Видели бы его сейчас. Стоит на коленях, руки связаны за ними, щекой уткнулся в чужой матрас. Сбоку посмотреть — идеальный треугольник. А посмотреть сзади — идеальный объект, чтобы ебать. Сопротивляться не сможет. Леший потрепал его по горящей от шлепка ягодице. — Ну не реви, не реви, — поглумился он. Он развел ягодицы Андрея и сплюнул — прямо на сжатую дырочку. Поелозил по ней заскорузлым пальцем. Дрожь прошла по позвоночнику Андрея. Только бы колени не начали дрожать, отстраненно подумал он. А то совсем позор. Леший не торопился. Издевался, водя пальцем вокруг ануса. Послюнявил его как следует, и на мгновение Андрей даже забылся — скользнуло приятное прикосновение. Леший тут же это уловил. Прижавшись сзади, он лег грудью на спину Андрея и прошептал: — Ладно, еще один шанс. Теперь точно последний. Добрый я слишком. Хочу, чтобы ты продолжил называть меня Хозяином. И чтобы умолял, типа, Хозяин, пожалуйста, трахни меня, ну сам придумаешь. Хочу твой томный голос слушать. — Не дождешься, — прошипел Андрей. Леший вжимался в его ягодицы пахом, притирался медленно членом, и не позволял отодвинуться ни на миллиметр. Запах горького пота и чего-то лесного, хвойного, обволок Андрея, окутало тепло тела. — Ты еще не услышал, что я тебе предложить хочу. Ты, значит, извиваешься и лепечешь: Хозяин, выеби меня, я вся теку. А я выебу тебя со смазкой. Видимо, что-то в молчании Андрея он прочитал, потому что ответил на невысказанный вопрос: — А что? Я ж говорю — я продвинутый. Ко мне всякие мальчики и девочки залетают. Кто о чем просит… Они ко мне с уважением — и я к ним. Кому, Андрюш, нужны сейчас жертвоприношения, а? — леший, разглагольствуя, гладил Андрея по животу, спускаясь все ниже по дорожке волос, и терся членом о задницу. Вставал у него действительно быстро, как у подростка. — Мне поебаться интереснее, чем очередную утку убитую получить. Так что решил? Первым порывом было послать лешего куда подальше, но Андрей прикусил язык. В конце концов, его цель — уйти отсюда с наименьшими потерями. — Хорошо, Хозяин, — выдавил он. — Хорошо, Хозяин — что? — игриво переспросил леший и сжал соски Андрея. Тот выдохнул, уговаривая себя не выкобениваться. Леший неприятно тер горячей елдой между ягодицами и теребил, оттягивал соски, делая больно. А если не согласиться с ним, то будет еще хуже. Андрей решился: — Выеби меня, Хозяин. Выеби своим огромным членом. Умоляю. Леший хмыкнул. — Побольше страсти, Андрюш. Леший выпрямился, пошарил рукой где-то в пледах, пошуршал тканью. Андрей повернул голову на другую сторону, уставился в стену и, чувствуя, как к бедрам, к заднице прикасается чужой напряженный член, сказал: — Отдрочи мне и вставь, Хозяин, понял? Вставь так, чтобы я кричал и умолял еще и еще. Чтобы я потом мечтал о твоем члене. — Это я могу, — самодовольно заявил леший. — Ты у меня сейчас визжать будешь. И не успел Андрей испугаться, что опять обозлил лешего, тот развел его ягодицы, обдал дыханием и мокро провел языком между ними. Андрей действительно взвизгнул — от неожиданности прикосновения. Юркий язык обильно смочил дырочку и скользнул внутрь. Если бы не связанные за коленями руки — то он бы растянулся на матрасе, ноги уже дрожали, а леший только начал. Язык выскользнул наружу, стало холодно. — Хозяин, сделай еще! — выпалил Андрей, почти не играя. — Хозяин, языком, пожалуйста, еще раз… Леший сжал его колени своими и обхватил одной рукой за талию. Второй придерживал ягодицу. Язык, дразня, кружил по колечку мышц, иногда соскальзывал, будто собираясь проникнуть внутрь, но каждый раз обманывал. Андрей, дрожа в руках лешего, умолял: — Хоть один раз, Хозяин, пожалуйста, хотя бы еще раз снова в меня… ай… пожалуйста, умоляю, умоляю… Леший сжалился — упругий язык снова проник внутрь, Андрей весь сжался, вскрикнув, выгнулся, пытаясь быть ближе к лешему, чтобы глубже, еще поглубже… Член твердел. Вот бы он, пока трахает языком, еще и член сжал… ах да, он же сказал умолять его… — Поласкай меня, Хозяин, — суматошно заговорил Андрей, — пожалуйста, дотронься до меня, возьми его… И леший послушался его. Андрей визжал, бессвязно просил еще, не сдерживаясь, пока в нем толкался язык, а сухая ладонь легонько подрачивала. Могу кончить от одного языка, билась в голове мысль, только бы это не прекращалось, только бы… И когда он уже был близок, леший отстранился. Андрей застонал от разочарования. Леший за его спиной, кажется, шумно вытер рот ладонью. Постучал по заднице каменным членом. — Здесь я получаю удовольствие, — хриплым от возбуждения голосом сказал он. — Ты тоже кайфовал, пока я кричал под тобой, — дивясь собственной наглости, сказал Андрей. Он не увидел, но почувствовал: леший ухмыльнулся. Леший играючи скользнул в него одним пальцем. Андрей попытался уйти от прикосновения — совсем не так приятно, как языком. — Ты еще так много о себе не знаешь, — задумчиво сказал леший. — О своем теле. О том, чего оно хочет. А оно хочет огромный хуй. Андрей благоразумно не стал спорить. Леший огладил его по спине, по ягодицам и бедрам. Андрей искоса наблюдал, как леший отодвигается подальше, оглядывает его, раскрытого, беспомощного. От этого оценивающего взгляда что-то сжалось, задрожало внутри. Андрей ощутил странное возбуждение от того, что его рассматривает леший. Тот вдруг наклонился и провел языком по ступне, между пяткой и подушечками пальцев. Андрей от неожиданности едва не зарядил ему пяткой в лоб. А леший, держа его стопу, кончиком языка проскользил между всеми пальцами. Член заныл еще сильнее. — Да, — обреченно согласился Андрей. — Я, похоже, ничего о себе не знаю. Хозяин, — добавил он. — Возьми меня, Хозяин. Леший улыбнулся. Он дотронулся до запястий Андрея, и то, что их связывало, пропало. Андрей со стоном растянулся на матрасе. Вытянув руки вперед, размял их. Перевернулся на спину и с наслаждением похрустел всеми позвонками. Даже не сразу заметил, как похлопывает его по бедру леший — мол, давай, обратно перекатывайся. Андрей снова лег на живот, вздернул зад и подложил руки под голову. И на этот раз пальцы лешего вошли гораздо легче. Все еще слишком жесткие, слишком грубые, но порой они задевали что-то внутри, и Андрей тихо выдыхал: — Хозяин… А леший награждал его за это легким укусом в ягодицу. Он гладил по пояснице, проникал внутрь пальцами, покусывал за бедра и задницу, и Андрей начал плавиться в его руках. Стало плевать, что уже, наверно, утро, а он зашел в лес прошлым вечером, плевать, что его во всех позах раскладывает — почти насилует — леший, на все плевать… И только когда леший подоткнул ему под бедра скомканный плед и навалился сверху, Андрей будто очнулся. Что я делаю? Что я позволяю? Леший толкнулся в него. Распирало, так сильно распирало. Андрей задохнулся, а леший вошел в одно движение, и Андрей, мелко, часто дыша, неожиданно для себя расплакался, уткнувшись лицом в предплечья. Его накрыло стыдом, его жгла боль, и в нем был чей-то член. Лучше бы леший снова его заморочил. Леший же прикусил его загривок и, никак не реагируя на слезы, стал деловито двигать бедрами. Андрей всхлипывал ему в такт. Безразличие, механические фрикции так контрастировали с тем, что происходило еще недавно, что он не понимал, как мог обмануться. Леший запустил пальцы ему в волосы и прошептал в самое ухо: — А теперь проси. Проси Хозяина. — Пож… пожалуйста, Хозяин, не надо, — прошептал Андрей. — Отпусти, Хозяин. Леший скользнул языком ему в ухо. Мокро и тепло — приятно и стыдно. — Не то, Андрюш. Мы по-другому договаривались. — Я не могу, — выдавил Андрей, борясь с рыданиями. Леший выскользнул из него. Но не успел Андрей поверить своему счастью, как леший перевернул его на бок, как марионетку, как куклу, и, взяв за бедро, пристроился снова, сев на пятки позади него. Во второй раз было не так больно, как в первый, но неприятно. Ныло в животе, ныло в сердце. Леший дергал его на себя, но и так недолго продержался. Нахмурился, уложил Андрея на спину. Задрал его ноги к ушам и вклинился между бедер. Направляя член, хмуро сказал: — Не люблю так. Не смотри на меня. Андрей закрыл глаза. Леший проникал в него короткими толчками. Член Андрея оказался зажат между их животами, ноги ныли от неудобного положения, но вдруг леший скользнул глубже и задел струну внутри. Андрей выдохнул на этот раз искренне: — Сделай так еще, Хозяин! Он открыл глаза, уставился на лешего. Тот трахал его с закрытыми глазами. Андрей обхватил его лицо, взмолился: — Посмотри на меня. Открой глаза, Хозяин, пожалуйста, смотри на меня. Хозяин! Леший неохотно подчинился. Его глаза горели, сияли. Они пригвоздили Андрея. Он не мог даже моргнуть. Тонул в этих тоннелях, и уже неважно было, морочит его леший или нет. Вынырнуть было невозможно. Андрей, приоткрыв рот, падал в сверкающие колодцы, и каждое движение лешего вырывало из горла стон — каждый громче предыдущего. Колодцы затянули до самого дна, очередной толчок взорвал его, пружина внутри лопнула, и Андрей закричал. Кажется, кричал, кончая, на одной ноте, кончая так, как никогда не было, впервые он понял, что мир вокруг него может разлетаться на осколки во время оргазма. Он ослеп и оглох. Последнее, что осталось в его мире, — это леший. И Андрей обнял его, обнял как мог крепко, и приник к губам в поцелуе. Леший ответил ему со всей страстью, и низко стонал, кончая почти одновременно с ним. Андрей потерял счет времени, пока они лежали, склеившись друг с другом. Он едва мог дышать под весом лешего, но не шевелился, боясь, что это удивительное чувство единения пропадет. Первым пришел в себя леший. Скатился на бок, лег спиной к Андрею. Андрей обвил его руками и ногами, прижался щекой к спине. Поцеловал белый широкий шрам. Тихо спросил: — Откуда это? — Так я когда-то был человеком, — так же тихо ответил леший. — Исхлестал барин меня и бросил помирать. А я до леса дополз. Здесь он меня и принял… — Прости. Леший дернул плечом. Сбросив с себя объятия, он сел, притянул к себе одежду и стал одеваться. Андрей, разнеженный, разбитый оргазмом такой силы, какой никогда не испытывал, наблюдал за ним. — Не стоило тебе меня целовать, — угрюмо сказал леший. — Боишься влюбиться? — весело спросил Андрей. Леший ничего не ответил. В землянке разом похолодало. Андрей понял, что испортил Хозяину леса развлечение. Сделал что-то непоправимое. — Что случилось? Он тоже сел. Леший, сунув ноги в лапти, буркнул: — Ничего. Отдохни и проваливай. Меня не ищи. Андрей проводил его взглядом. Леший покинул землянку. Все еще ничего не понимая, Андрей тоже стал одеваться. Надел наизнанку трусы, наизнанку футболку. Он теперь помнил, что надо быть аккуратным, чтобы дойти до дома… Проверил, не выпал ли из кармана смартфон. И почему леший так резко убежал? Он ведь тоже ощутил это — невероятное, невозможное. Он так же бился на высшей точке наслаждения. И, наверное, так же окунался в озера глаз Андрея, как Андрей — в его колодцы. Они будто утонули друг в друге. А когда выплыли, то уже стали дышать по-другому. И обратно хода нет. Андрей все делал машинально. Машинально вышел в темный еще лес, быстро понял, где находится, и отправился к деревне в одежде наизнанку. Совсем близко. И как он только заблудился? В просвете деревьев он уже видел желтые огни. Остановившись у последнего дерева, Андрей повернулся к лесу и сказал: — Прощай, Ниязох. И услышал истерический смех-скрип. Он сделал все правильно. Он надел одежду наизнанку. Он попрощался тем же словом, которое произнес первым, только сказал его наоборот. Он взглянул на смартфон и не поверил своим глазам. Он провел в лесу десять минут. Десять минут, а не целую ночь. Выходит, леший все-таки вывел его, несмотря на все предосторожности. Отпустил. Зачесалось за ухом, и он с удивлением нащупал лихо заправленную за него ромашку. Посмотрел на цветок и не сдержал улыбки. И, оставаясь одной ногой в лесу, сказал, глядя между деревьями: — Мой цветочек подороже твоей ромашки будет. Я вернусь к тебе за букетом, мой Хозяин. И ветер зашелестел в ответ.