***
Пасмурная погода была не редким явлением, хоть и не часто заставала всех в летнее, в основном теплое и солнечное время. Изуку слишком торопился добраться вовремя в назначенное место, что вовсе не подумал перед выходом захватить хоть зонтик и теперь довольствовался ветровкой. Парень надеялся, что его мольбы будут услышаны и ни капли дождя не прольется сегодня. Крылья в ответ словно отяжелели, напоминая прошедший неудачный опыт с влагой. - Надо будет в следующий раз спросить у Ястреба, как наиболее эффективно сушить перья, - хотя в прошлый раз стоило поинтересоваться этим в первую очередь. Их причуды хоть и были похожи внешне, но вот возможностями применения явно отличались. Тот фокус с летающими перьями вызывал уйму восхищения. Но было что-то еще, что понять так и не удалось. Будто он уже видел когда-то подобное. Уже выходя со станции, глаза зацепились за знакомую фигуру, стоящую в тени и кепкой на голове. И чем ближе приближался к однокласснику Мидория, тем отчётливей вырисовывался в чужих руках горшечные цветы. Кажется, это были фиалки. - Привет, Тодороки-кун! Давно ждешь? - Нет. Я и сам только недавно подошел, - как всегда тихо и с долей неуверенности ответил Шото. – Я хотел купить матери цветы. - Думаю, ей будет приятно. Нужно ли что-то ещё? – веснушчатый сразу занервничал. Может он должен был тоже что-то принести? Но увидев чужое отрицание, облегчённо вздохнул. Хотелось оправдать возложенные на него ожидания и произвести хорошие впечатления не только на Тодороки, но и на его маму. – Тогда пойдем? Изуку не часто удавалось побывать в этих районах из-за престижности и завышенных цен. И конечно он был удивлен особой больнице для людей со сломанной душой и психикой. Когда гетерохром только предложил ему навестить вместе его маму, зеленоглазый, не раздумывая, согласился. На душе становилось спокойней от того, что ему настолько доверились, но в то же время парень задумался о том, насколько сильно спортивный фестиваль смог изменить Тодороки Шото? За прошедшую неделю после выступлений, Изуку чаще стал замечать на себе задумчивые взгляды Тодороки. И одноклассник даже начал отвечать ответными приветствиями по утрам. Всё становилось лучше, и гетерохром уже смог начать вылезать из своих ледяных оков и общаться с миром. Пару раз он замечал, как Шото общался с Яойрозу и Иидой. В неспешном темпе и с рассказами зеленоглазого о всякой ерунде, лишь бы заполнить возникшее молчание между ними, они добрались до больницы. И пока Тодороки общался с девушкой на стойке регистрации и записывался, зеленоглазый попытался как можно скорее справиться с нахлынувшим смущением, из-за которого пылали щеки. Парню было немного неловко от собственной болтливости. Он не подумал о том, что Тодороки возможно неприятно или не хотелось его слушать. «Так ведь всегда было до этого, да?» - возникшая в голове мысль вызвала лишь грустную усмешку над самим собой, но зеленоглазый тут же вернулся к приятному настрою, как только к нему приблизился одноклассник. - Мы можем пройти. Ты…всё ещё не против? - Нет конечно, Тодороки-кун! – бодро отозвался тот, и Шото лишь кивнул. Они прошли несколько коридоров и два этажа, чтобы оказаться перед нужной дверью с табличкой «Тодороки Рей». Перед входом Тодороки замешкался, крепче цепляясь за цветок у себя на руках, словно за опору. Изуку это напомнило его самого недавно, когда он встретился со своей мамой. Ему не удавалось собраться и было трудно даже поднять кисти рук и двинуться. Мидория вполне мог понять чувства одноклассника, поэтому положил ладонь на чужое плечо и ободряюще улыбнулся. Шото сумел поднять руки и костяшками постучать по дереву. А после и вовсе распахнуть дверь. Перед глазами предстала довольно обычная на вид одноместная светлая палата. У открытого окна расположилась женщина с белоснежными волосами и довольно мягкими чертами лица. Серые глаза оторвались от книги на руках, а на лице появилась мягкая полуулыбка. - Привет, Шото. И…Мидория Изуку? – получив немое подтверждение, женщина продолжила: - И тебе, Мидория. - Привет, мам. Сказано это было едва слышимо, но похоже Тодороки-сан поняла его и отложила книгу в сторону, уделяя всё внимание своим гостям. Гетерохром похоже был также растерян, как и Изуку, но всё же парень незаметно подтолкнул одноклассника ближе, взглядом указывая на цветок в руках. - В прошлый раз ты упоминала, что хотела бы нечто живое в…к себе в палату. Я решил купить тебе фиалки. Продавец их очень нахваливал. - Спасибо, Шото. Я буду беречь их, - женщина аккуратно взяла из чужих рук растение и, осторожно погладив мягкие листья, поставила его на пустой подоконник. После ее взгляд перешел на Мидорию. – А ты…друг, о котором так много рассказывал Шото? Парень смутился подобному, от чего неловким движением почесал затылок и отвел взгляд, но вот у самого Изуку в этот момент будто взорвалось нечто, даря небывалую радость и удивление. Неужели Тодороки рассказывал о нем? Как о своем друге? Пронесшаяся догадка лишь добавила восторга от чего на лице непроизвольно появилась смущенная улыбка. - Если Тодороки-куну хотелось бы считать меня своим другом, то я готов им быть! – одноклассник с плохо скрываемым шоком обернулся на него. Рей лишь слегка рассмеялась на подобное. – Очень рад с вами познакомиться, Тодороки-сан. - И мне очень приятно, что Шото встретил такого прекрасного друга. Я очень хотела встретиться с тобой, раз Шото так много рассказывал о тебе. После этой фразы разговор пошел более непринужденно. В основном обсуждали прошедший фестиваль и славно выступивших ребят. Тодороки Рей оказалась такой матерью, какой Изуку и представлял себе: мягкой, спокойной и немного грустной, но всё же радующейся за своего сына. Зеленоглазый не знал всей произошедшей ситуации, поэтому старался избегать тем связанных с семьей или данной ситуацией. Если Тодороки когда-нибудь сможет преодолеть это, то поделится этим по собственному желанию. Перед уходом Шото заметил синяк на запястье матери, а веснушчатый с радостью помог вылечить его, несмотря на уговоры светловолосой не тратить попусту свои силы. На что Мидория коротко ответил: - Мне всегда хочется помочь человеку, даже если ему самому не хочется себе помогать, - после этих слов в палате повисла тишина. Рей посмотрела с плохо скрытым удивлением на сына, но тот лишь в таком же недоумении покачал головой. После того, как парень закончил, то поблагодарил за разговор и попрощался, выходя из комнаты и удаляясь дальше по коридору. Гетерохром сделал было шаг за порог, как был остановлен донесшимися вслед словами: - Я…рада, что ты смог еще кого-то подпустить к себе, Шото. Тебе достался очень надежный и понимающий человек. Изуку - хороший друг, - серые глаза лучились светлой радостью, и парень лишь согласно кивнул, тихо прощаясь и закрывая дверь. Впереди, около плакатов его дожидался крылатый одноклассник, что помахал сразу при его приближении. От чего-то на душе разливалось тепло, и казалось впервые за долгие годы там воцарился штиль.***
Дождь был самым неприятным явлением в жизни Таками. Ведь если тот заставал его во время работы или миссий, то это не только делало ее выполнение трудным, но и в какой-то степени даже дезориентировало его. Крылья намокали и тяжелели, а если была работа с перьями, то становилось еще хуже. К тому же дождь всегда либо предвещал, либо сопровождал по мнению Кейго что-либо печальное в жизни. И не важно в чьей, даже если он и судил только по себе. И вот сейчас ему было необходимо срочно добраться почти в другой конец страны, лишь бы помочь в спасательной миссии другому агентству. И без его причуды там обойтись не могли. Если бы у него не было причуды, нужен ли он был бы тогда кому-то? Наверно поэтому ему следовало бы поторопиться, но он все никак не мог оторвать глаз от знакомой зеленой макушки, что уж больно сильно вплотную шла вместе с каким-то парнем. И даже соображения разума о том, что всё же дождь на дворе, и Изу действительно лучше находиться под зонтом в такую погоду из-за крыльев, но всё же… Всё же Ястреб уже не мог остановиться от до боли знакомых шепотков. Что-то темное сгустилось внутри и захотелось незамедлительно появится перед ними и забрать свое. Ему огромных усилий стоило успокоить разбушевавшегося глубоко внутри хищника и вернуться к здравомыслию. У Изуку новая жизнь, а значит и новые знакомства, и друзья. И его ангел заслуживает всего этого. Но даже несмотря на эти домыслы, становилось обидно. На языке застыл привкус горечи. Стараясь улететь, как можно дальше и быстрее герой раздумывал над тем, что нужно действовать быстрее. Пока вновь не стало слишком поздно. Пока вновь не стало невыносимо больно.***
«Спасибо тебе за зонтик, Тодороки-кун!» «Надеюсь, ты не сильно промок?» Напечатал подросток сразу же смс-ку, как только зашел домой. Он аккуратно отложил зонтик в сторону и пошел переодеваться. И хоть в основном благодаря помощи одноклассника Изуку и смог избежать излишней влаги на одежде и крыльях, переодеться в сухое всё равно не мешало. Мидория лишь надеялся, что гетерохрому не пришлось долго находиться под дождем. Вот не повезло же им с этими пустыми стойками для зонтиков. Порадовало, что хоть один они смогли найти. И лишь когда зеленоглазый закончил с сушкой волос и возвращался обратно за чашкой чая, ему пришел ответ. «Всё в порядке, Мидория.» «Увидимся в понедельник.» «И…спасибо за сегодня» Изуку с радостью поделился своими впечатлениями и прогулкой с вернувшейся матерью. Сегодняшняя прогулка оставила приятные воспоминания в памяти, потому улыбка не сходила с веснушчатого лица целый вечер. И такое беззаботно - расслабленное настроение преследовало его ровно до того момента, как зеленоглазый увидел следующее сообщение. «Задрот, не планируй на завтра ничего задротского.» «Мы проведаем наших старых одноклассников» Собственные старые записи чуть не выпали из одеревеневших на секунду пальцев, а новости о героях так и остались забыты, становясь неразборчивым шумом на фоне всплывших в голове мыслей. Обрывков болезненных и смазанных лиц и голосов. Чужого гадкого смеха и обжигающей боли.***
Целую прошлую неделю Бакуго кидал на него хмурые и задумчивые взгляды, но Мидория даже не решился подойти и спросить. У них никогда нормально не получалось общаться друг с другом, хоть до его смерти, хоть после. И было видно, что Бакуго Кацуки действительно изменился в отношении окружающих людей, даже в каком-то роде смягчился. Тот всегда старался сдерживать свои гневные порывы и иногда даже отвечал на расспросы о прошлом, но в то же время держался в отдалении, находясь больше в компании Киришимы и Каминари. И похоже дальше этого у них никогда и не двинется. Именно поэтому Изуку решил про себя, что не будет больше пытаться. Каччан…останется далеко в детстве. И дальше будет только Бакуго. Как его товарищ или знакомый. Смерть действительно заставила его пересмотреть собственные взгляды на многое. И даже сейчас, подходя всё ближе к бывшей школе, месту его мучений и издевательств, он не решался никак нарушать тишину и начинать бессмысленные расспросы. Ему больше хотелось собраться со всеми силами и попытаться хоть чуточку расслабиться, снять напряжение с серых крыльев, что словно были готовы при малейшей опасности закрыть его со всех сторон. - Странно, что ты ничего не спрашиваешь. Неужели вспоминаешь что-то, задрот? – невесело поинтересовался блондин, поднимаясь к входным дверям и пропуская зеленоглазого внутрь. Тот ничего ему не ответил, стараясь преодолеть тремор рук. Нервы натянулись до предела и очень тяжело было подавить желание незамедлительно сбежать отсюда и вернуться под родную крышу. Не успокаивало и то, что уроки у многих в школе Альдера продолжались. Поэтому проходя по полупустым коридорам и заглядывая некоторые классы, где сидели ровесники или другие ребята, Изуку надеялся, что они не встретятся ни с кем из знакомых. Как назло, до боли знакомые коридоры словно в кино воспроизводили сцены с собственными унижениями или насмешками, и от нервов его чуть ли не потряхивало. Но еще ни один прошедший мимо человек не взглянул на него с гримасой отвращения или ненависти. Скорее наоборот, парочка девочек даже взбудораженно зашептались, оглядывая его крылья. - Неужели наличие причуды настолько важно в человеке? – раздумывал парень, сглатывая вставший ком в горле. На мгновение у него потемнело перед глазами, и он оперся о стенд, заставляя Бакуго притормозить неподалеку. – Я остался всё таким же…так почему… У него больше не было сил находиться здесь. И Мидория и сам до конца не осознал в какой момент сорвался с места и побежал к ступеням. Ему становилось тяжелее дышать с каждой секундой и будто не хватало свежего воздуха, а отравляющее разум осознанность и недалекая истерика лишь усложняли дыхательный обмен. Ступени отчего-то вели его вверх, а не вниз, и он не услышал окрика Кацуки позади. Вокруг словно образовался вакуум, обтрескавшийся сразу после грохота двери. Изуку старался отдышаться и глотал свежие крупицы кислорода, будто мог умереть от его недостатка. Парень оперся об шершавую стенку рядом с дверью, полностью наплевав на дискомфорт в лопатках, и остался в таком положении в ожидании, пока чувство тошноты не схлынет и ему станет легче. Ноги еле удерживали его, но Мидория старался не совершать лишних движений, лишь бы не стало хуже. Изуку не сразу осознал, что находится на крыше. Слишком знакомой крыше, с которой всё и началось. И похоже он был здесь не один, раз над ним нависла чья-то тень. - Блять, что за херня? Что за хрень ты мне подсунул?! – в раздражении выкрикнул чей-то расплывчатый образ с смутно знакомым голосом, и выкинул что-то на камень. Неприятный запах неизвестно чего заставил поморщиться. - Ты что творишь! Ты хоть знаешь с каким трудом я это достал! – подошел следом некто второй и встал рядом. – Сук, у меня что-то глюки или это беспричудный Деку?! Да, он же должен быть мертв! - Конечно…чёрт! Изуку до сих пор не мог сфокусировать взгляд на говорящих, поэтому старался никак не реагировать, пока настолько дезориентирован в происходящем. Но похоже отсутствие реакции лишь больше взбесило неизвестных, и кто-то схватил его за грудки и приподнял с земли. Все внутренности дрожали от напряжения, казалось его голова сейчас взорвётся от ярких вспышек и образов прошлого, почти доводя его до исступления. Вновь делая его абсолютно беспомощным перед бывшими обидчиками. Чужие голоса и оскорбления слились в сплошную неразборчивую кашу, а голова закружилась лишь сильнее, когда его одним рывком бросили в другую сторону. Знакомый парапет оказался непозволительно близко. - Что, Деку, неужели даже с того света выкинули?! Даже там ты никому не оказался нужен, бесполезный отброс! – подросток попытался приподняться, но чужая нога ударила в плечо, а после и вовсе наступила на перья. Боль заставила вскрикнуть и немного отрезвила от болезненного жара во всём теле. – Где ты достал причуду, неудачник? - Слушай, может он и летать научился? Раз крылья есть, - отозвался второй расслабленно-насмешливым тоном и выдохнул приторно-сладкий дым в веснушчатое лицо, заставив закашляться. – Проверим? - Раз одного раза тебе не хватило, то мы снова поможем тебе с этим! У тебя уже есть крылья, значит мы помогли тебе с тем советом, правда? – издевательски протянул одна из бывших шестерок Бакуго. Тот уже хотел было схватится за чужую одежду, как в его лицо врезается в чужой кулак, и от вложенной в него силы задира отшатывается на несколько метров, чуть заваливаясь на бок. Было чудом, что он в таком обкуренном состоянии сумел вообще устоять на ногах. Его товарищ был в похожем состоянии, поэтому также заторможено вскрикивает: - Воу, это же Бакуго! – и удивленно наблюдая за тем, как светловолосый присаживается рядом с Мидорией на корточки и проверяет его состояние, смазано спрашивает: - Ты чего так трясёшься над ним? Он же неудачник и зас… В мгновение подросток вырастает перед ним и с полными яростью алыми глазами хватает за воротник. Его терпение было на исходе и огромных усилий стоило сдерживать чертовы взрывы, так и просящие взорвать этих конченных недалеких ублюдков. Правда дым сдержать всё же не удалось. - Так это блять вы виноваты в смерти задрота?! – Кацуки тряхнул разок побледневшего статиста у себя в руках, чтобы поторопить с ответом. Казалось, тот готов обмочиться прямо здесь и хоть немного осознавал ситуацию, в отличии от развязно-насмешливого тона, раздавшегося в стороне. - Мы ведь только чуть подтолкнули его. Что же в этом такого? Такому мусору не стоило вообще рождаться. - Думаю, этого будет вполне достаточно для доказательств, - подумал красноглазый и оттолкнул от себя в отвращении пускающего сопли урода. Достав телефон из кармана, он нажал на кнопку остановку записи и отдал телефон на всякий случай кое-как севшему пернатому. Знакомая зелень была наполнена влагой, и по чужим щекам тихо катились слёзы. Сперва Кацуки хотел, воспользовавшись случаем, добыть подробностей и возможных доказательств, но услышанное так его взбесило, что ему самому сейчас хотелось собственноручно прикончить этих двоих. Тем же способом, как они и поступили с задротом. Он прекрасно помнил те слова, что вырвались из его поганого рта и что возможно он стал косвенной причиной смерти Мидории Изуку. И Бакуго никогда себя не простит за всё совершенное дерьмо, веря, что ему это еще воздастся когда-нибудь точно. Но вот в отличии от этих отморозков, он пытался сделать хоть что-то, а не просто забыть. И это лишь добавляло масло в и так раскаленное пламя ярости в груди, побуждая к действиям. Блондин сперва ударил раз ухмыляющегося подростка, потом – второй, а после ему уже было не остановиться. Кровь стучала в висках, и знакомая жажда расправы искрилась в руках, поэтому он не жалел силы, даже когда чужое тело упало и перестало сопротивляется. Даже когда чужое лицо было покрыто кровью, и костяшки пальцев гудели, ему не хотелось останавливаться. - Кач…К-Каччан. Каччан! – раздалось слабо позади, но и это остановило его от очередного удара, заставляя обернуться на звук. Пальцы непроизвольно отпустили темную ткань и его словно водой окатило при виде рыдающего задрота, что тянул в его сторону дрожащую ладонь, - Прошу, Каччан…не надо…не делай это-го. Как только Кацуки оторвался от избиения статиста, за ним тут же рванул его протрезвевший сообщник, и они как можно быстрее смылись с крыши, громко захлопнув дверью за собой. Но подросток никак на это не отреагировал, полностью сосредоточившись на покрасневшем веснушчатом лице. И может раньше оно и вызывало у Бакуго неконтролируемый приступ агрессии, то сейчас он чувствовал себя отрешенно и подавленно. Парень спокойно присел рядом с едва заметно съежившимся зеленоглазым и вперился взглядом на закрытую дверь, дожидаясь пока всхлипы со стороны стихнут, и они оба немного успокоятся. Это…было важно, и блондин заранее не подумал о том, что этого пернатого отаку обязательно переклинит в месте прошлой боли. Он опять облажался и довёл задрота до истерики. - Так…ты всё вспомнил, задрот? И как давно же? От чего-то ему казалось, что тот вспомнил всё еще до их своеобразного похода в бывшую школу. И серьёзно задумался над этим лишь сейчас, вспоминая моменты, когда задрот запинался при его имени или старался меньше контактировать. Потому как бывший Деку всегда лез ко всем и вся со своим любопытством и дружелюбием. И чужие взрывы, и угрозы никогда не были для этого помехой. - Ещё когда мы ходили на … детскую площадку, - чуть сиплым голосом ответил Мидория и закашлялся от этого. – Я…не помнил тогда всех подробностей. Всё было смазано и нечетко. До сегодняшнего дня. - Ты…вспомнил как умер? К сожалению, это было так. Там, где он очнулся в роли призрака, там же Мидория и оборвал свою жизнь, как оказалось. Всё было так до боли легко и логично сейчас, что от этого хотелось лишь сильнее разрыдаться. Но его хватило лишь на не твердый кивок. - Они столкнули тебя? - Да…как оказалось. Возможно, следы моих ногтей могли остаться на небольшом выступе с правого от нас боку, - парень разглядывал свою правую ладонь и лишь болезненно нахмурился, пытаясь избавиться от неприятных ощущений. – Они так и не помогли мне… Одноклассник поднялся с места и удалился к нужному месту, прекрасно помня, где и с какой стороны обнаружили труп школьника. И увиденные слабые борозды лишь сильнее ударили по нему изнутри. Если бы не он, то те недоумки даже не решились бы на подобное… Изуку не сразу заметил возвращение друга детства, погрузившись в свои мысли. Только чужое тепло сбоку помогло понять, что Кацуки остался рядом. В молчаливой поддержке? Но он радовался даже подобному, ведь встать сейчас и пойти куда-то еще у него на это просто не осталось сил. Ни моральных, ни физических. Ощущалось, словно его перекрутили в мясорубке. Думать ни о чем не хотелось. Они просидели на этой крыше до самого заката солнца, каждый в своих раздумьях и полной тишине. И, когда блондин неожиданно поднялся и встал перед Изуку с серьезным лицом, то совсем не ожидал дальнейших слов: - Я…я был полнейшим мудаком по отношению к тебе. Все эти годы. Я старался доказать всем, что лучший, что я не никчемный кусок дерьма и даже со своим характером смогу стать лучшим героем. Кем наверняка смог стать бы ты, даже независимо от твоей беспричудности. Я… не понимал тебя, но это мнение въелось в мою голову. И страх за это и раздражение по поводу собственного несовершенства заставлял меня выплескивать своё раздражение на тебе, - зеленые глаза смотрели на него теперь с большей осознанностью, и поэтому он продолжил, - я такой же, как и эти гандоны. Только в несколько раз хуже. И если бы не я, возможно, всего того дерьма в твоей жизни было бы гораздо меньше. И это…не привело бы к твоей смерти. - Каччан уже сильно изменился. Ведь даже сейчас в отличии от «тех гандонов» ты пытаешься измениться. Ты другой. И именно твоя упертость и непринятие слабостей по отношению к себе возможно и заставляли меня тобой восхищаться, - Изуку слабо улыбнулся сбитому с толку Кацуки. – Твоя вера в себя придавала мне сил, и я силился также уверенно смотреть в будущее и поверить в свои способности. - Даже если ты будешь тихо ненавидеть меня, я пойму. Но я осознал, что не смогу стать героем и идти дальше, если тебя не будет рядом, - Бакуго вспомнил злосчастный листок, из-за которого он вновь продолжил борьбу. Конечно, ему удалось сложить 2+2 и понять, что это было также дело рук задрота. Поэтому парень протянул ему ладонь для помощи, - Можем ли мы и дальше идти вместе, Изу…ку? Собственное имя выглядело непривычным из чужих уст, но даже это позволило замереть всему внутри. Сердце забилось чаще, и на глазах всё же выступили слёзы, скромными дорожками снова очертя круглые щёки. С улыбкой на лице Мидория схватился за протянутую ладонь и поднялся, немного пошатываясь из-за затекших ног. Но Бакуго придержал его, не дав завалиться обратно. На душе у обоих теперь было намного легче. А следующим утром его оперения приобрели светло-серый оттенок, что ярко контрастировал с бывшей темной серостью. Но даже это не потревожило его разум и оставило там на какое-то время блаженную пустоту и легкость. Крыльями казалось теперь стало двигать тоже легче. И при следующей встречи с Бакуго, тот лишь хмуро сообщил ему о том, что с теми отморозками покончено и доказательств вполне достаточно, чтобы засадить их за решетку. Каждому всегда воздастся за свои грехи, может это случиться раньше, а может и на смертном одре. Но возмездие всегда вернется.